POV Стефан
«Она хочет улететь...Она хочет улететь...» - эта мысль бьется в моей голове. Это единственное, что важно для меня сейчас. Как больно она смотрит мне в глаза и что-то говорит. Я ничего не понимаю, не хочу понимать... Только её голос, звучащий в моей голове. Такой знакомый, такой красивый, такой родной, наполненный такой знакомой мне болью... Боже... Прошло почти семнадцать лет, так почему же я до сих пор ненавижу себя? Почему только теперь, увидев её с крыльями, чувствую себя несколько лучше? А потом я понимаю: сейчас она улетит... Навсегда... И бросаюсь к ней, обхватывая её руками за талию. Я понимаю, что мы медленно падаем вниз, с башни... Понимаю, что теперь я для неё не больше, чем просто жесточайший тиран, сошедший с ума из-за власти... Понимаю, что даже если и расскажу ей историю этих долгих шестнадцати лет, в течение которых я не видел её — она не поймет. Ведь никто не понимал. Как можно перестать любить свою абсолютную власть, свою жену-красавицу, свои богатства... Первая мне опостылела, спустя пять, после ее получения, вторая была пустышкой. Глупой, ничего не стоящей пустышкой... Мне не хватало таких простых и душевных разговоров с моей... Или не моей?! Малефисентой. Минуту спустя я чувствую, что мои руки обнимают пустоту, нет тепла моей любви, я падаю... Падаю вниз... Последнее, что я вижу, прежде чем закрыть глаза — это пронзительно-зеленые глаза моей любимой, смотрящие на меня... И губами, которыми я прикасался к её, я беззвучно шепчу: «Прости...» А потом чернота и пустота... Жизнь снова проходит перед моими глазами, вернее, то лучшее, что в ней было... А лучшего было немного...Флешбек POV Автор
Маленький мальчик с кудрявыми русыми волосами, сидит на полуразрушенном крыльце. Сидит и улыбается. Его улыбка такая светлая, такая чистая, словно ничто и никогда не может ее омрачить. Вдруг улыбка ребенка становится еще красивее и милее: «Мама! Мама!» — радостно кричит он, подбегая навстречу к женщине, только что вернувшейся откуда-то. Та явно устала, но все равно открывает сыну объятия, мягко улыбаясь. Она прижимает сына к себе, называя его всеми ласковыми именами, которые знает, а потом шепча ему слова любви... POV Стефан Отец приходит домой, уставший от работы в поле, но слышно его издалека. Всегда, возвращаясь домой, он поет. Крестьянские, простые песни. Все вокруг говорят, что птицы сначала замолкают, а потом, изучив предложенный мотив, начинают подпевать. Честно говоря, я этого уже не помню — слишком маленький был тогда, зато отлично помню, как приходя домой, он всегда после ужина брал меня к себе на колени и рассказывал сказки про таинственные Болота... Сказывали, что в детстве он бывал на них, поэтому так много знал о тамошней «нечисти» — так называли жители деревень волшебный народ, населявший топи... Отец же рассказывал мне о том, как прекрасны те места, о том, как чисты и непорочны сердца их обитателей, поэтому в свои семь лет я очень много знал о Болотах, несмотря на то, что как говорилось в сказках, ни одна нога человека не ступала еще в тех краях... Все тот же мальчик, спустя три года.POV Стефан
После смерти родителей, я чувствовал себя подавленно. Единственным, что перешло от моих родных мне, было железное обручальное колечко моей матери. Остальное было забрано моим дядей и его женой. Они были совсем не такими, как папа. Никогда не рассказывали мне сказки, никогда не пели. Все время ходили хмурые и угрюмые, никогда не позволявшие мне задумываться(а тем более мечтать!) о возможном будущем ни на минуту. «Ты уже взрослый парень, Стефан, и прекрасно должен понимать, что не видать тебе ни прекрасной принцессы, ни замка, ни тем более королевской короны!» — говорил дядя. «Пора понять, Стефан, что твоя судьба предрешена Богом. Смирись с ней и никогда не будешь прозябать в нищете... Ты — крестьянин, и никогда, НИ-КОГ-ДА, слышишь? не сможешь стать королем!» — цедила сквозь зубы тетя. Однажды я не выдержал и сбежал. Ноги сами привели меня к Болотам. Я сначала испугался, а потом понял, что это судьба: раз мой отец бывал здесь, то и я смогу! И я вскоре оказался в другой стране... Топи оказались волшебным местом, пока я не подобрал камешек из речки и не положил его в карман. Я лишь хотел оставить что-нибудь себе на память об этом месте, но не смог — двое громадных чудищ стали рычать, тыкать в меня копьями. Я не придумал ничего лучше, как скрыться в лесной глуши. А потом появилась она... Малефисента... Я ушел, но все то время, пока мы не виделись, я жил воспоминаниями о том дне... О ней... Она была несколько удивлена тому, что я вернулся, но она не понимала, что наши встречи стали для меня тем самым, чего мне так не хватало в жизни. Эти наши встречи с Малефисентой стали тем светлым и радостным, чего мне так не хватало, да и возможно и ей тоже... Когда нам было по шестнадцать, я впервые поцеловал ее. Ее губы были сладкими и мягкими... Моя Малефисента... Спустя два года я почти перестал приходить к ней: мои детские мечты о дворце и короне наконец-то могли стать реальностью. Тогда я не понимал, что все это глупости. А потом все начало развиваться слишком стремительно. Помню лишь нашу последнюю встречу, когда я разрывался между властью и Малефисентой. Почти десять лет я не виделся с ней, а теперь пришел. Она, такая чистая и непорочная, не могла понять, что пришел я не просто так. Она была очень искренняя и видела меня таким же. Тем же, каким я был до своего служения в замке, полном корысти и предательств. Убить ее я не смог... Понял я это сразу же, как занес кинжал над ней. Глупо, да? Я не смог ее убить, но смог лишить самых дорогих вещей в ее жизни — крыльев и веры в хорошее. Я оставил ее тогда одну истекать кровью. Я хотел прийти к ней вновь и молить, бесконечно молить о прощении. Она бы истекла кровью из-за меня, если бы я не нашел лечебные травы, и не приложил бы к ее ранам. А потом, когда я ушел, свежий утренний воздух разрезал полный боли крик, и я понял: она не простит никогда... Дальше была смерть короля и мое коронование... А потом во мраке ночи я увидел, как гигантские зеленые молнии разрезают небо. Я знал, что теперь она поняла, почему я лишил ее крыльев... Мне было больно вспоминать о ней: ее черты лица, мягкие губы, красивые глаза, наши разговоры, наши поцелуи...Флешбек
— Какое время суток ты любишь больше всего? — спросил я, перебирая ее волосы. — Рассвет... — задумчиво ответила она, между ее глаз пролегла маленькая морщинка, я легко провел по ней пальцами, разглаживая, — не люблю, когда она хмурится. — Он дает надежду... Ведь когда день начинается, всегда надеешься на лучшее... Верно? — с улыбкой спрашивает она и поднимает свои глаза на меня. — А ты? — Ночь... Смотришь на темное небо, и понимаешь, сколько сделал неправильного за день, но в то же время надеешься на то, что завтра этого уже не будет...Конец флешбека
Со мной давно уже что-то не так... Я схожу с ума. Повсюду вижу Малефисенту, целуя свою жену, представляю ее. Постоянно хожу разговаривать с ее крыльями. И в то же время жутко боюсь того, что она придет за мной... — Здравствуй, Малефисента! — говорю я. — Думал, больше никогда не смогу поговорить с тобой... Молчание. — Знаешь, теперь я даже рад тому, что у меня есть частичка тебя... Ты ведь меня теперь ненавидишь?.. Правда?! Тишина. — А я вот полный осел! Причинил тебе боль, а до сих пор люблю... Ни звука. — Думаешь, я женился и забыл тебя? Наши с тобой встречи?! Безмолвие. — Никогда! Слышишь?! Никогда, Малефисента! Моя жена... Наш брак — он был просто еще одним шагом к короне... и шагом прочь от тебя... Отишие. - Завтра у нас крестины моей дочери. Надеюсь, она не будет походить на мать, хотя бы душой. Ты, может быть, соизволишь прийти?! Я хочу сказать тебе кое-что, хочу увидеть тебя, твои глаза, твою злость на меня, ведь тогда я буду чувствовать, что по-прежнему небезразличен тебе! После того, что я сделал, я знаю — мне нет прощения. Но уж лучше злость, нежели равнодушие... Покой. — Не так ли, любимая? Такие диалоги стали для меня обязательными и были в радость. Они были настоящими... В них не было лжи, зависти и предательств... Крестины... Много богато одетых людей, все дворяне и аристократы... Пришли даже три феи, правда, они вроде крестьян на Болотах... Они знают меня, а я их. Может это весточка от неё? Но нет, у них свои глупые дары... Вдруг все темнеет, грохот, стук, крики. И появляется она... Я боюсь ее, скрываю свой страх за гордыми, ничего не значащими фразами... Мне больно, нам обоим больно, я вижу по ее глазам... Моя дочь проклята, я встаю на колени, теперь есть только я и она... Больше никого... Я молю о милости, но это не только снятие проклятия, но и способ сказать: «Прости...» Прощен? Малефисента, опомнись! Какой поцелуй истинной любви?! Мы оба знаем, что ее не существует! Она исчезает, в сердцах у гостей страх, у меня и радость и ужас... Я сумел увидеть ее, но боже, как же она изменилась! Моя дочь будет спасена, она будет жить рядом с тремя феями в лесной чащи, там она будет в безопасности...***
Спустя шестнадцать лет... Время летит, прошло почти шестнадцать лет. Все это время я пытался поймать свою фею... Но Малефисента скрылась ото всех, она оградилась терновой стеной от нашего мира... Моя жена умерла, а меня не было при ней в тот момент, я общался с ней... Когда же моя пытка кончится? Когда я увижу ее? Когда смогу снова причинить боль, когда увижу не равнодушие, коего боюсь, а злость, ненависть, обиду?! Все хорошее быстро стирается временем, остался лишь осадок от тех шестнадцати лет и жажда мести за дочь... Почему она, почему не я?! И снова я вижу события этого дня, второй раз за день... Дочь, снова Аврора, уже уколовшая палец и бездыханная... А потом они обе: Аврора и Малефисента, наш бой с последней и мое падение вниз, а потом глухой удар о землю и последняя мысль-видения: пронзительно зеленые глаза моей Малефисенты... А потом пустота...