Эдемский шампунь

Корнелий не раз ловил себя на мысли, что в жизни в переходе есть свои плюсы. Конечно, не обходилось без происшествий. То в дверь кто-то стучит, то появится новая дыра в старом диване. То кто-то шатается по переходу, раскладывает там товары, торгует и кричит: «Носки недорого!» или «Продаю носовые платки!». Кто-то играет на гитаре, зарабатывая себе на жизнь. А кто-то - на флейте, в основном светлые стражи, маскирующиеся под музыкантов. Но плюсы тоже были. Во-первых, не нужно платить за воду. Но Корнелий до этого даже не думал о том, что судьба может так гнусно шутить. Под бесплатной водой имелась ввиду холодная (и не просто холодная - ледяная!) вода из технического крана, которую Варвара каждый день утром набирала в видавший виды большой таз, одолженный месяц назад у Чимоданова. Причем одолженный явно навсегда и без надежды на возврат, потому что Петруччо судьба этого тазика была до лампочки. Во-вторых, не нужно платить за электричество. Его, по сути дела, не было. Только тусклая лампочка (без абажура) под потолком, светящаяся с перебоями. Варвара экономить не умела, но как могла, берегла единственную лампочку. То есть проявление заботы в лице дочери Арея. Корнелию нравилось наблюдать за ней. То, как она плюхалась на и без того старый поломанный диван, то, как она ела стащенную Добряком еду из магазина. То, как Варвара неуклюже пыталась что-то приготовить, то, как она иногда рассматривала свои шрамы в зеркале. То, как она доставала спички и зажигала свечи. Ах, да. Свечки. Их припер Корнелий. Как раз после смерти Арея, когда на бесконечной Варвариной карточке закончились деньги. Деньги у Варвары заканчивались, и не только на карте. Вот тогда к ней окончательно переехал Корнелий, с навязчивым желанием помочь «гражданке Гормост», чемоданчиком, консервами и свечками. Свечи были самые обычные, из лопухоидного магазина. Достал их Эссиорх, так как эти свечи (вместе со спичками) должны были упасть на пол и поджечь какой-то дом. Подсвечник же у Варвары был. И вот теперь каждый день, утром, дочь Арея зажигала эти свечи, пока Корнелий строчил в старой записной книжке стихи о любви, приходящие в голову. Даже, если они были без рифмы. Такое утро считалось самым обычным. *** Это произошло как раз в самое обычное утро. Корнелий сидел за столом и при горящей оплывающей свече сочинял стихи. Пламя свечи придавало комнатке романтическую обстановку. При такой обстановке рука сама выводила на бумаге нужные строчки. Но сегодня стихи никак не сочинялись. Корнелий, вздохнув, оглядел написанное: «Как я Вареньку люблю, как ей песенку спою...» - а дальше пустой лист. Громыхнула дверь. Это пришла Варвара с тазиком. Из тазика выплёскивалась вода. - Эй! - бурчала Варвара. - Я не собиралась сегодня мыть пол!!! Она сердито посмотрела на Корнелия: - Чё сидишь, очкарик?! Не видишь, пол помыть надо! Тот подскочил и немедленно принялся искать тряпку. Тем временем Варвара вскрывала тесаком консервную банку. Взгляд её упал на записную книжку. В голове у дочери Арея появилась навязчивая идея почитать, что он там пишет. Любопытство пересилило всплывшее на задворках памяти правило: «В чужих вещах не копаются!» «Мой дом - мои вещи!» - решила Варвара и уселась на стул, открывая записную книжку на середине... ...Через несколько минут она отложила стихи Корнелия и усмехнулась уголком рта. Тем уголком, продолжением которого служил шрам. Невольно вспоминалась фразочка очкарика: «Мой гуинпленчик!» Варвара была даже удивлена, узнав, с какой страстью Корнелий писал стихи. В некоторых встречались имена «Варюша», «Варя», «Варенька», и девушке нетрудно было понять, что стихи посвящались именно ей, но она (по видимой задумке очкарика), никогда не должна была прочитать их. - Придурок влюблённый, - пробормотала Варвара, вываливая мясо из консервной банки на тарелку. *** После завтрака (если его можно так назвать) Корнелий вышел из-за двери «Ответственный: Гормост» и, поднявшись по ступенькам, отправился побродить по Москве, поняв, что вдохновение улетучилось. Добряк убежал обед воровать. Варвара осталась одна. Поправив тесак на своём поясе, она оглянулась в поисках стихов Корнелия, но он, видимо, унёс их с собой. Дочь Арея плюхнулась на диван, скрипнувший старыми пружинами, улеглась, уставилась в потолок и начала думать. Но о чём бы она ни думала, все мысли постепенно съезжали на зоркоглазика. Черт его подери! Неужели она так к нему привыкла? Маячит и маячит тут каждый день. Мешает только, а пользы не приносит. Ест, а деньги не платит. Жилец чёртов... Варвара начала обзывать Корнелия, чтобы он не маячил в её мыслях. Вначале она обзывала его мысленно, а потом начала критиковать вслух. После гневной тирады Варвара крепко прибавила: - Тупой, очкастый дебил... но милашка. - И тут же расхохоталась. Кто-то начал скрестись в дверь. Варвара распахнула её со всей силы. Конечно, это был Добряк. С пакетом ворованной еды в зубах. Гражданка Гормост почесала питомца за ухом, и пёс потёрся о её ногу. Но тут дочь Арея привычно отпихнула Добряка и припечатала: - Кыш отсюда! Сгинь, болонка! Добряк выбежал в переход прогуляться и в дверях налетел на растрёпанного Корнелия с флейтой. Вернее сказать, очкарик сам налетел на пса. - Садись жрать! - хмыкнула Варвара, поставив на стол тарелку. - Это что, и всё? - незадачливый связной посмотрел на совершенно пустое блюдо. - Нет. - Варвара усмехнулась, разрубая колбасу тесаком. Затем она отрезала три одинаковых куска от роскошной сворованной пиццы и один кусок швырнула Корнелию в тарелку. - Жри. Приятной жрачки. - Спасибо, Варюша, - поблагодарил связной. Варвара побледнела и развернулась к нему с тесаком наперевес. - ЧЁ?! Как ты меня назвал??? - Никак, Варю... Варвара, - поправился Корнелий. Гражданка Гормост, всё ещё сердитая, села на стул и швырнула пиццу прибежавшему Добряку. Почему-то ей стало обидно за стихи. Корнелий доел пиццу и извлек из кармана какой-то пузырёк. Самое удивительное в пузырьке было то, что он был из дерева, но со стеклянной зелёной пробкой. К пузырьку была прикреплена бирка из коры какого-то дерева, где было что-то написано виеватыми буквами. - Что это? - заинтересовалась Варвара. - Дядя Троил прислал. - Пояснил Корнелий. - Эдемская настойка из лечебных трав. Можно сказать, шампунь. - Ааа... - дочь Арея сделала вид. что удовлетворила любопытство. *** После обеда Корнелий снова куда-то умотал. Из его лепета Варвара разобрала только: «На шесть и по хлопку!» и «Стражам мрака конец!». Пузырёк с эдемской настойкой из лечебных трав связной забыл на столе. Варвара посмотрела на эту настойку. Любопытство снова взяло верх, и дочь Арея с нетерпением схватила пузырёк, выдернула из горлышка стеклянную пробку и понюхала шампунь. Пахло приятно, надо признать. Наверняка очкарик не упомянул ещё кучу свойств настойки. Вроде: «укрепляет волосы», «делает их блестящими». Но только по-настоящему, а не как эти магазинные шампуни. В который раз за день Варваре вспомнился Корнелий. Вот только думать о нём было немножко приятнее, потому что гражданка Гормост признала, что даже с веснушками, забывчивостью, рассеянностью и криками «на шесть и по хлопку!» у Корнелия есть какое-то внутреннее обаяние. *** ...Корнелий вернулся только поздно вечером. Усталый, но довольный. - Что случилось? - усмехнулась Варвара.- Этот ваш Лигул в ад сгинул? - Он не наш. - Отмахнулся связной. - Хотя насчёт ада хотелось бы. Просто мы победили в стычке с мраком. Я помог двум златокрылым. Варвара представила себе эту схватку. Златокрылые сражаются, а Корнелий носится и советы даёт. - Варюша... - начал тем временем связной. Варвара сурово на него посмотрела. - ...можно, я тебя поцелую? - брякнул Корнелий. В другое время Варвара отказалась бы и послала незадачливого связного куда подальше. Но Корнелий только что так лучился счастьем, а сейчас смотрел на неё такими щенячьими глазами, что девушка сдалась. - Целуй, очкарик, - выдохнула она и подошла к нему. На самом деле, Корнелий уже несколько раз предлагал ей целоваться, а гражданка Гормост отказывала. После этих отказов связной так расстраивался, что дочь Арея сделала вывод - он мечтает её поцеловать. А мечты должны когда-то сбываться. Корнелий посмотрел на Варвару, вдохнул в лёгкие побольше воздуха и решительно коснулся своими губами её губ. Девушка интуитивно дернулась. Связной вздохнул: - Если ты не хочешь целоваться, давай не будем, - в голосе послышалась грусть. Варвара восприняла это как вызов. - Нет уж, целуй! Корнелий не стал спорить. Их губы снова соприкоснулись. На этот раз Варвара ответила на поцелуй. Из её головы вылетели все посторонние мысли, она даже приобняла Корнелия. Он обнял её в ответ и прижал к себе. Варвар и Корнелий уже не целовались, но всё равно продолжали обнимать друг друга. - Я тебя люблю, - шепнул Корнелий Варваре на ухо. Девушка только сильнее прижалась к нему. А Корнелий ощутил приятный запах эдемского шампуня, исходящий от её волос.