Pov Bill
Откуда в нас такая ненависть друг к другу? Сам не помню, когда это началось. С детства мы были не разлей вода, а потом... Все как-то разом рухнуло. Пожалуй, все случилось тогда, когда в доме появилась Эрика, первая девушка Тома. А может и не первая, - черт его знает, где он до этого шлялся! - хотя брат и делился со мной всем. Не знаю отчего, но появление этой шлюховатой блондинки в моем доме сильно задело мое самолюбие. И я решил отомстить. Правда, даже не знаю, как это получилось... Наверное, это произошло на уровне моего подсознания, иначе как объяснить то, что я додумался отомстить брату, заведя девушку?! Но не все прошло гладко... Да, тогда мне и пришлось принять свою самую страшную тайну в жизни; когда мой организм внезапно стал отвратно реагировать на близость женского пола, я окончательно понял, что гей. Принять это было, конечно же, нелегко, и на это ушло довольно длительное время, но когда я наконец осознал, что произошло, было уже поздно. - Значит так!.. – я невольно отпрыгнул на полметра назад в ответ на то, как опасно Том подскочил. Его глаза воспылали яростным пламенем, а кулаки сжались так крепко, что стал слышен хруст суставов. – Сейчас ты встаешь. Собираешь свои монатки. И выметаешься отсюда к чертовой матери! – каждую реплику он подстегивал сильным ударом кулака об стол, заставляя меня вздрагивать. - Да пошел ты! – ору я, едва выхожу из оцепенения. – Это такая же твоя квартира, как и моя! – дальше последовал мой сдавленный писк и я ретировался за стену, ибо этот яростный амбал стал на шаг ближе ко мне. - Повтори, - процедил он сквозь зубы. Черт возьми, и почему я так боюсь его? Пожалуй, все разрушилось в тот самый день, когда Том узнал, что я гей. Наше общение моментально свелось к минимуму и стало приобретать негативную окраску, пока не дошло до откровенной войны. Ребята из группы, продюсер и даже родители не представляли, что с этим делать. Так и началась наша взаимная ненависть друг к другу. - Отвали от меня, - быстро нашелся я, отступая назад и старательно выдерживая дистанцию. - Я. Сказал. Повтори. Когда я привел в квартиру своего первого парня, брат молча, без слов, выставил его за дверь. И с этим было трудно поспорить. Том вообще всегда в ярость приходит, когда что-то идет не так, как надо ему. А тогда… Такой ненависти я до того момента в глазах брата не видел никогда, правда. И с тех пор так и пошло: я привожу парня, если повезет и Том не дома – трахаюсь, если же нет – очередной хахаль пересчитывает носом ступеньки. Брат бесится, когда видит меня рядом с мужчинами. Я как-то пошутил по этому поводу, мол, с чего это он такой ярый гомофоб? Быть может, просто ревнует меня? Как оказалось, пошутил я весьма неудачно, ибо в ответ Том разбил мне нос и ушел в свою комнату, оставив меня истекать кровью… Хотя нет, вру. Кровь остановилась довольно быстро, ибо удар был не слишком сильным… Так что кровью я не истек, мда. А я ведь знаю, как сильно может ударить брат. И в тот момент у меня от чего-то создалось впечатление, что он вовсе не хотел этого. - Пошел ты! – выплевываю фразу ему в лицо. И когда он успел встать так близко, что его дыхание касается моего, а взгляд прожигает насквозь? Я не успеваю обдумать эту мысль и тут же задыхаюсь, ибо меня с силой вздергивают за воротник кожанки, отрывая от пола. - А теперь слушай сюда, мелкий дегенерат. Я. Уже. Заебался. Вытягивать тебя с твоих постоянных блядок! – вот зараза, четко подметил… И возразить же нечего в свое оправдание! - А ты не вытягивай, - прохрипел я, пытаясь извернуться и лягнуть его под коленом, что мне, в принципе, удалось, однако уже через секунду ликование сменилось разочарованием, ибо брат прижал меня к стене всей своей тушей, не позволяя и на миллиметр сдвинуться. - Заткнись, - предупредил он и продолжил: – Еще раз увижу возле тебя очередного пидораса, и… - Что ты мне сделаешь, а?! – усмехнулся я, кое-как извернувшись и с небольшого размаху въехав ему кулаком в скулу. Однако же, этого хватило, чтобы на время усыпить его бдительность и, ощутив ослабившийся захват его рук, подкрепить предыдущий удар ударом с колена в живот, заставляя брата отшатнуться. - С…сука, - прохрипел он, сгибаясь пополам и хватаясь за стену. - Не меньшая, чем ты, Томми, - оскалился я, поправляя воротник куртки, едва не треснувший по швам. – Это дизайнерская вещь, придурок, - поморщился я. - А мне плевать, - наконец распрямился брат, с отвращением сплюнув на пол. – Молись богу, зараза гейская, - а спустя уже секунду я с едва слышным визгом убегаю от него по узкому коридору, влетая в собственную спальню, надеясь успеть запереться в своей обители и таким образом спастись. Но мои надежды оказываются разнесены в пух и прах, как, собственно, и многострадальная дверь моей комнаты. - Вообще охренел?! – начинаю я, но внезапно затыкаюсь, наткнувшись на убийственный вид старшего братца. – Том… Томми, ты же не собираешься меня убивать, а? – жалостливо тяну я, потому что его взгляд не предвещает ничего хорошего. Даже мне становится дико страшно, и, кажется, я в полной мере ощущаю выражение «кровь стынет в жилах» на собственном примере. – Том… Том! – взвизгиваю я, запрыгивая на собственную кровать, предугадывая рывок в мою сторону. На скулах брата играют желваки, и, что самое ужасное, он молчит. Просто молчит, глядя на меня в упор. Глаза в глаза. - Вот скажи, - наконец говорит он, глубоко вздыхая и пытаясь успокоиться, хотя мне все еще не по себе. – Скажи, почему ты такая блядь? - Весь в тебя, братик, - отвешиваю шуточный поклон. Нарываюсь, знаю... Страшно, но что поделать? Без риска я – не я. Том на секунду прикрывает глаза, глубоко дышит, пока я, не двигаясь с места, внимательно наблюдаю за ним. Вот сейчас убьет, честное слово… Убьет. Может, свалить по-тихому? - Стоять! – я так и замираю с едва спущенной с постели ногой, задерживая дыхание и оборачиваясь. Пылающие яростью глаза вновь направлены на меня. - Том, я… – Заткнулся. Сел, - отчеканивает брат, и я с трудом сглатываю, но выполняю указания. Брюнет скрипит зубами и тоже присаживается рядом, неосознанно посылая по всему моему телу мурашки. Даже на расстоянии я реагирую на близость его тела, из-за чего хочется просто застрелиться. «Неужто снова? Нет, только не сейчас…» - я глубоко вдыхаю, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях. Ах, да, я ведь не сказал самого главного… Да, я хочу своего брата. Да, именно поэтому я и вытворяю все это. Все эти парни, потрахушки напоказ… Возможно, так я пытаюсь добиться от брата какой-то реакции. И, надо признать, добиваюсь… Но не совсем того, чего хотелось бы. Хочу, чтоб он ревновал. А получается совсем наоборот – он хочет меня убить. Том отводит взгляд в сторону, и сердце немного замедляет свой темп, восстанавливая привычный ритм. Мы сидим в тишине несколько минут, прежде чем я, облизав пересохшие губы, с трудом шепчу: - Прости, - не помогает. Брат все так же молчит, уткнувшись в одну точку. Злоба как-то разом сходит на нет. Мы столько всего друг другу наговорили… Так много поступков, о которых стоит жалеть. – Томми… - придвигаюсь ближе и аккуратно касаюсь ладонями его плеч, на что брюнет лишь опускает голову вниз, сцепляя ладони в замок. – Прости, я… - закусываю губу и легко касаюсь его косичек, ласково перебирая пальцами, как люблю это делать. Тома вообще всегда бесит, когда кто-то трогает его брейды… Он позволяет делать это лишь мне. Вот так всегда: сначала мы рассоримся, а потом сидим молча в темноте, не зная, что сказать друг другу. А потом миримся уже где-то к часу-двум ночи. Мы вообще отчего-то всегда днем чуть ли не убиваем друг друга, а по ночам миримся. Иногда даже спим в одной постели, как в детстве. А наутро все вновь рушится. Том уезжает на встречу с очередной своей шлюхой, и я, не теряя времени, тоже отправляюсь развлекаться. Но это все, конечно же, происходит при том условии, что нет концерта, репетиции, фотосессии и тому подобного. - Почему мы так ненавидим друг друга? – сипло спрашивает Том, и я даже не сразу понимаю, что вопрос адресуется мне, немного задремав на широком плече брата. - Не знаю… - шепчу, обдавая прохладным дыханием его шею, ощущая, как брат вздрагивает от столь непривычного жеста. Я ведь не позволял себе подобного раньше. - Ладно, давай спать, - Том встряхивает головой и привстает с постели. Мне же лишь остается отпустить его, переплетая пальцы собственных ладоней и провожая взглядом его спину. Брюнет подходит к окну, и, приоткрыв форточку, начинает курить. Откидываюсь назад, хватая цепкими пальцами близлежащего мишку, и уютно пристраиваю его на груди, устремив взгляд в потолок. Вскоре брат отходит от окна, погашая сигарету и направляясь к двери. - Том, - я не успеваю понять, когда именно слова срываются с моих уст, но, сглотнув, продолжаю. – Останься… - шаги затихают; повисает недолгая пауза. - Хорошо, - короткий ответ, и я внезапно даже для себя блаженно улыбаюсь, крепче обхватывая руками мишку. - Ребенок, - фыркает брат, но, тем не менее, стягивает с себя рубашку, а затем и мешковатые джинсы, отправляя их на ближайшую тумбу. Я жмурюсь от удовольствия лицезреть его загорелое совершенное тело, а точнее – пока только спину, поспешно отводя взгляд, едва брюнет поворачивается ко мне. – Подвинься, - ласково звучит над ухом, и я немедленно выполняю просьбу, уступая половину не такой уж и широкой постели самому дорогому человеку на свете. Странно, что я не осознаю этого чувства, когда мы ссоримся. В подобные моменты я ощущаю лишь яростное желание унизить, сделать больно, но никак не любовь. – Так и будешь спать в одежде? – раздается над ухом, и я невольно вздрагиваю, вырываясь из раздумий. - Нет… нет, - тихо шепчу я, повторяясь, и потираю уже начинающие слипаться глаза тыльной стороной ладони. – Я сейчас. Только смою макияж, - говорю, откладывая мишку, и не без труда поднимаюсь с постели. Том что-то угукает в ответ перед тем, как я окончательно скрываюсь в ванной комнате. Из зеркала на меня смотрит кто-то чужой, с размазанными по вискам стрелками и шлюховатым видом… Неужели это и правда я? - Ты был прав, - грустно усмехаюсь, выдавливая на ладонь пенку. – Я шлюха, - беззвучно шепчу сам себе, параллельно размазывая тени средством для снятия макияжа еще сильнее. Усмехаюсь, глядя на свое отражение. «Ты всегда прав…» - Тебе так лучше, - серьезно говорит чей-то голос за спиной, и я вздрагиваю, подымая взгляд на наши отражения. Сейчас, когда я без макияжа, они абсолютно одинаковые, за исключением разного положения пирсинга и прочих мелочей. Я лишь пожимаю плечами, ощущая, как брат кладет подбородок на мое плечо, подавая мне полотенце. - Спасибо, - беру оное, быстро вытирая влагу с лица и бросая его куда-то на стиральную машину, оборачиваюсь к брату. Несколько долгих секунд мы просто молча стоим, упорно вглядываясь в абсолютно идентичные глаза напротив, каждый будто ища ответ на собственный вопрос. Том не выдерживает первым, отводя взгляд в сторону, но это и к лучшему, ведь еще секунда – и мой собственный взгляд скользит по его губам. Пухлым, едва приоткрытым. Он всегда так делает, и не потому, что ему жарко… Просто это уже вошло в привычку. А меня это возбуждает. - Зачем все это, Билл? – слышу его шепот и не сразу понимаю, о чем он. – Зачем ты устраиваешь это, если знаешь мое отношение? – брат отрывает взгляд от стенки. - Зачем – не знаю, - честно отвечаю, легко мотнув головой. Повисает мучительная пауза. – Томми… - я не выдерживаю и легко касаюсь пальцами его руки, едва поглаживая загорелую кожу. Он молчит, просто наблюдая за передвижениями моих пальцев. – Прости, - сдаюсь. - Я, правда, не знаю, что на меня находит, но… - я закусываю губу и прикрываю глаза, решаясь. Что ж, пусть сегодняшний день будет днем откровений. – Просто когда ты… Когда я вижу тебя с ними, - я сбиваюсь и запинаюсь, пытаясь нормально сформулировать мысль, что дается мне с почти физическим трудом. – Я… Просто срываюсь и все. Мне хочется… Не знаю, отомстить, показать тебе, что не один ты можешь быть… Таким… Черт, - сбиваюсь и признаю поражение, прикусывая заплетающийся язык. – Я придурок, - закрываю лицо ладонями. - Ты ничего не понял, да? - Я понимаю тебя, - так внезапно спокойный и уверенный голос брата заполняет мое сознание. Просто я сам себя не понимаю, а как кто-то другой может понять меня… Это немыслимо. Хотя, мы же все-таки близнецы. - Понимаешь? – осторожно, недоверчиво улыбаюсь, словно боясь спугнуть момент. - Да, - кивает. – Я чувствую то же самое, когда вижу тебя с… - осекается, но мне и этого достаточно, чтобы понять его. Иногда мне кажется, что не будь наши отношения такими колючими, мы бы понимали друг друга с полуслова. - Томми, - шепчу внезапно севшим голосом и вконец сдаюсь, зажмуриваясь. «Давай же, быстрее, пока не струсил…» – Я тебя ревную… Не как брата, - задыхаюсь. Сердце уже готово ухнуть вниз, а щеки заранее горят в предчувствии хорошей оплеухи, но моим ожиданиям не дано сбыться… Я не понимаю, как так получается, но его губы легко, словно боясь обжечься, касаются моих, а уже спустя секунду я ощущаю, как собственные пальцы рефлекторно зарываются в туго затянутые косички. Ладони брата уверенно обхватывают меня за талию, притягивая ближе. А я… Просто тону во всем этом, тону без какой-либо надежды на спасение. Я не верю в то, что происходит, и даже представить боюсь, что будет дальше. Но Том возвращает мне способность думать раньше, чем мой мозг начинает плавиться от удовольствия. Брат разрывает поцелуй. - Ты же понимаешь, что я не смогу совсем отказаться от женщин? – шепчет он мне в губы, все так же близко прижимая меня к себе. Я неосознанно киваю, не сводя взгляда с его уст. Брат замечает это и спасает меня от безумства, или же нет, наоборот, вовлекает меня в это самое общее безумие, вновь впиваясь в мои губы. Ласкает, прикусывает, делая все безумно медленно, влажно, пошло… Он точно ощущает, чего я хочу. Язык Тома уверенно скользит промеж моих губ, просясь внутрь, и ловко проникает вглубь, вызывая у меня ответный стон. Наши языки соприкасаются, посылая электрические разряды по всему телу. Я разрываю поцелуй, лаская пальцами его шею. - Тогда я буду продолжать водить парней, - предупреждаю, с наслаждением ощущая, как в мой рот вновь врывается чужой язык, подавляя, покоряя, заставляя извиваться в его руках. - Только попробуй, - шипит он, расстегивая куртку и тут же впиваясь поцелуем-укусом в обнаженную кожу плеч. Я задорно смеюсь, помогая стянуть с себя куртку, а следом и майку; время тянется настолько быстро и непредсказуемо сладко, что я и не припоминаю, как мы оказываемся в спальне, обнажая друг друга, уничтожая последние преграды, до боли впиваясь пальцами в чужие бедра – там точно потом останутся синяки. Ну и пусть. Я хочу принадлежать ему. Пусть! Я хочу, чтобы все мое тело хранило в себе частичку брата. Укусы, засосы, синяки, царапины – не важно! Главное – это то, что они только его. Следы нашей страсти. Памятка того, что я - его. И плевать, что завтра на моем теле наверняка будут чужие следы… Нет, не так. Я постараюсь сделать так, чтобы они обязательно там были. Хочу увидеть, как Том придет в ярость. Дикую, неконтролируемую… Хочу, чтобы он снова делал мне больно. Уничтожил меня морально и физически… А потом вновь сладкое примирение, ласки, дарующие немыслимое наслаждение. И пусть он сотрет чужие знаки на моем теле, сведет их вместе с кожей, заменяя их своими… Так же, как и я буду уничтожать на его теле чужие следы… Следы его шлюх. Я хочу знать, что ночью он будет только моим. - Ненавижу тебя... - шепчу, со стоном выгибаясь под очередным предельно глубоким толчком. Откидываю голову назад и блаженно жмурюсь, ощущая его губы на своей щеке. - Я знаю, малыш... Я знаю, - и новый толчок смуглых бедер вперед; подавляющий, крышесносный, заставляющий вскрикивать и прогибаться под сильным горячим телом до хруста костей.***
- Смотри, куда прешь, придурок, - огрызается Том, выезжая со двора на своей новенькой ауди. Снова к своим шлюхам едет. - Сам дибил, - фыркаю я и показываю фак, позволяя себе легко улыбнуться лишь тогда, когда машина брата скрывается за поворотом. Я прямо таки ощущаю, как он сейчас точно так же улыбается, выкручивая руль своей машины и инстинктивно поглядывая в мою сторону через зеркало заднего вида, ведь мы оба знаем: придет ночь, и ненависть утихнет, оставляя после себя лишь жгучее чувство близости двух тел, двух родственных душ... Двоих, коим было судьбой предписано стать одним целым. Все снова встало на круги своя. Так, как и должно было быть. И все-таки, я люблю его так же сильно, как и... Ненавижу.