Первый. Единственный. Навсегда

Каледон толкнул дверь своей спальни и потянулся к карманным часам. Стрелки на них неумолимо двигались к полночи. Мужчина прикрыл за собой дверь и устало вздохнул. Пройдя внутрь, он избавился сначала от бабочки, а затем и от всего костюма, разбросав вещи по пути к ванной комнате, в которой скрылся на пару десятков минут. Когда Кэл, закончив свои дела, снова оказался в своей комнате, все уже было прибрано. Аристократ не придал этому явлению ни малейшего значения, ведь это было само собой разумеющимся, слуги тихо и незаметно выполняли свою работу, которая господ не заботила, пока выполнялась качественно и в срок. В помещении горело всего две лампы, создавая мягкую, успокаивающую атмосферу. Он снова взглянул на часы. Вот и закончился еще один день путешествия на «Титанике». Ужин удовлетворения не принес, тот мальчишка, что был приглашен в качестве забавной игрушки, оказался не очень-то и забавен. В целом он пришелся по вкусу аристократам, хоть и оказался не настолько смешон, насколько ожидалось. Зато невеста была довольна. Хокли снова кинул нетерпеливый взгляд на часы. Она опаздывала, хотя была извещена еще перед ужином о его желании увидеться. Не самое пристойное приглашение? Возможно. Но разве принять «Сердце Океана» было пристойным? Да разве в их положении еще есть смысл говорить о пристойности? Он давно считал ее больше, чем просто невестой. Муж и жена, с двумя неулаженными формальностями. Одну из них он уладит сегодня. Боже, как медленно тянется время. Чтобы его скоротать, мужчина решил заняться делом и уселся за рабочий стол. Кэл Хокли, в одной пижаме, со слегка взъерошенными волосами, спадавшими на лоб, чуть нахмурившись, внимательно изучал какое-то письмо. С приоткрытых губ слетали отдельные фразы, иногда он немного щурился, останавливаясь и что-то обдумывая. До его слуха донесся едва слышный стук в дверь. Молодой аристократ вздрогнул и повернул голову в сторону двери, прислушиваясь. Звук повторился, но, пожалуй, еще тише, чем до этого. — Войдите, — Хокли облизал губы и, отложив письмо в сторону, поднялся. Сердце взволнованно застучало — в неуверенно приоткрывшейся двери показалось личико и фигурка его невесты. Она была одета так, словно уже приготовилась ко сну, только легкий халат скрывал этот факт, заставив Хокли нервно проглотить слюну.  — Ты попросил зайти. Но уже поздно. Ты, верно, устал, я пожалуй пойду… — видимо эту фразу она отрепетировала, собираясь сказать ее и быстро ретироваться, дверь она за собой не закрыла. Кэл усмехнулся и приподнял брови.  — Вовсе нет, Роуз. Я бодр как никогда. Проходи, — он оказался за ее спиной и, закрыв все-таки дверь, указал ей на кресло. Девушка отчетливо осознала, что оказалась в западне. Ловушка захлопнулась. Роуз резко обернулась, кинув полный отчаяния взгляд на дверь, а после медленно, явно нехотя, перевела взгляд на жениха.  — Хочешь чего-нибудь? — Хокли хитро улыбнулся, поравнявшись со все еще стоявшей посреди комнаты девушкой. Ее глаза неуверенно забегали по комнате. — Чай? — хрипло спросила она и слегка откашлялась. — Вино, — утвердительно ответил Каледон, доставая из шкафчика бутылку и два бокала. — Вино, — смирившись, кивнула Роуз и присела в кресло, на самый его краешек, будто еще надеясь на побег отсюда. Девушка обреченно вздохнула, глядя исключительно на свои руки, лежащие на коленях. Ее мучило несколько вопросов к самой себе. Почему она выкинула ту записку? Лучше было идти к Джеку. Но разве у нее был шанс? Мать, похоже, что-то заподозрила и не отпустила дочь к себе. А когда девушке все же удалось оказаться у часов, парня там уже не было. Еще она не понимала, зачем приняла приглашение Кэла. Она же прекрасно знает, что ему нужно. Слишком много намеков Роуз уже слышала от своего жениха. Это было ужасно оскорбительно, ей было даже представить страшно, что придется его целовать и не только. Но она пришла. Иначе пришел бы он. Непременно пришел бы. Получить благодарность за камень, что и сейчас находился в его сейфе. Она и сама будто была заперта в том же сейфе, принадлежащем Хокли. Они не оставили ей выбора. Ее принесли в жертву, и пути назад нет. По крайней мере, ей так казалось. Каледон протянул девушке бокал с вином, продолжая разглядывать ее. Рыжие волосы были заплетены в простую косу, но упрямые пряди все равно выбивались из прически. Светлая и наверняка бархатистая на ощупь кожа, к которой так и хотелось прикоснуться, красиво очерченные пухленькие алые губки, которые так и манили, обещая неземное наслаждение. Ангельская внешность порождала отнюдь не ангельские помыслы. Знала ли она сама, что так прекрасна? Хокли уселся на подлокотник кресла, в котором расположилась Роуз. Наступила неловкая пауза. Забавно. Он не хотел ее напугать, но еще не знал, как к ней подступиться. Девушка сделала глоток и нехотя повернулась в его сторону, осторожно поднимая на жениха зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Какие глаза! Холодные, как ночь посреди океана и такие же глубокие, как сам океан. — Джек, кажется, понравился всем. Он справился. Ты как считаешь? — Кэл, занятый своим созерцанием, не сразу понял ее вопрос и прокрутил слова девушки в голове еще раз. — Кажется, Молли его неплохо выручила, да? — насмешливо поинтересовался Хокли. Последнее, что ему сейчас хотелось — это обсуждать того бродягу. — Она молодец, — задумчиво протянула Роуз и опустила голову. Неожиданно она почувствовала пальцы жениха на своем ухе. Щеки девушки зарделись, аристократка еле сдержалась, чтобы не дернуться в сторону. — Каждый развлекает себя, как может, — Каледон осушил свой бокал, наблюдая за реакцией невесты. Его ладонь, оставив в покое сережку, скользнула от уха вниз, по шее, аккуратно касаясь молочно-белой кожи. Роуз, повторив за женихом, осушила свой бокал и замерла, боясь пошевелиться. Кэл добрался рукой до ее подбородка, повернул личико девушки к себе и, наклонившись, нежно коснулся ее губ. Отвечать на его поцелуй она даже не пыталась, очевидно, растерявшись. Его предположение подтвердил выпавший из ее рук бокал.  — Ой, прости! — она подскочила на ноги, воспользовавшись тем, что мужчина отвлекся. Кэл тут же поднялся следом, удерживая ее за руку от побега. — Ерунда, слуги приберут, — он начинал испытывать легкое нетерпение. Игры это хорошо, но игра Роуз для него слишком затянулась. Резким движением он заключил ее в свои объятия. Девушка вскрикнула от неожиданности, перепугано глядя на Кэла. Сердце бешено забилось. Теперь он был так близко. Ну почему, почему она должна за все расплачиваться?  — Кэл, я хочу еще вина, — быть может, если больше выпить, то ей будет легче. — Это можно, но нужно ли? — внимательно глядя в ее глаза, спросил Каледон. Пересилив себя, Роуз натянула на лицо кокетливую улыбку. — Пожалуйста, дорогой, — «дорогому» этот тон видимо понравился, но свою жертву он не отпустил. Мужчина просто дотянулся одной рукой до бутылки с вином, стоящей на столике и, наполнив оставшийся бокал, отдал его невесте.  — Что угодно для моей женщины, — Хокли улыбнулся, медленно подталкивая девушку в сторону кровати. Возможно, она права, и алкоголь уберет эту раздражающую скованность. О, как долго ждал он этого вечера! Слишком долго. Он не привык столько ждать. Кэл и Роуз уперлись в кровать, мужчина непроизвольно хищно улыбнулся. Она сделала последний глоток и теперь крутила бокал в руке, ища глазами, куда его поставить и как выбраться из крепких объятий. — Да выкинь ты его к черту, — он выхватил бокал и, небрежно швырнув его в стену, снова припал к ее губам. Роуз вскрикнула. Бежать было некуда и уже слишком поздно. А он продолжал ее целовать. Мужчина заставил ее отвечать на эти поцелуи, пусть и нехотя, пусть неловко. Сильные руки первым делом скинули с нее халатик. Избавив себя от верхней части пижамы, он улыбнулся, наблюдая за ее смущением. То ли от его поцелуев, то ли все от того же смущения, а быть может, от вина, ее щеки пылали. И снова он касался губами ее кожи, горящих щек, шеи, оголенных плеч. Но ему было мало, слишком мало ее. «И зачем было надевать это платье? С ним столько возни!» — мелькнуло в его голове, пока он избавлялся от этого уже ненавистного предмета одежды. Зачем ей вообще одежда? — Мне нечем дышать, Кэл, перестань, пусти меня! — сделала последнюю попытку Роуз, пытаясь оттолкнуть жениха и мешая ему продолжить начатое. Казалось, он ее даже не услышал. Легкая щетина мужчины царапала ее кожу, от него пахло сигарами, вином и дорогим парфюмом, крепкие руки не давали сопротивляться, настойчиво продолжая разбираться с ее последней одеждой. Ей было страшно, ей было стыдно, ей было ужасно неприятно. Она лишь охнула, когда оказалась полностью обнаженной перед ним. Не о таком она мечтала. Рефлекторно прикрывшись руками, девушка покосилась на атлетичный торс жениха. И почему алкоголь не помогает? Взгляд Кэла жадно скользнул по обнаженному телу невесты. Теперь она будет принадлежать ему. От этой мысли и от ее вида кружилась голова. Он усмехнулся, осторожно опуская ее на свою постель. Какая нежная кожа, какой тонкий аромат, какие неловкие движения. Кэл наслаждался моментом, не замечая, как отворачивает голову его невеста, как блестят в ее глазах слезы, как она всхлипывает и стонет скорее от боли, нежели от удовольствия. Он слишком хотел ее. Он слишком любил ее. Но снова сдерживался, стараясь быть бережнее, аккуратнее, хотя это и получалось с трудом. Его накрывала волна страсти на грани безумия, он покрывал жадными поцелуями каждый сантиметр кожи, изучал ладонями каждый изгиб прекрасного и такого желанного тела. — Первый, — с улыбкой выдохнул он ей в губы, не давая вскрикнуть от боли, накрывая губы жарким поцелуем. Она, трепетная и совсем юная, пусть и совсем неопытная, сводила его с ума. Слезы градом катились по ее щекам, но она больше не отворачивалась, напротив, девушка пыталась поймать его губы, словно они могли успокоить и немного заглушить боль. Теперь он больше не смог бы сдерживать весь свой пыл, даже если бы очень хотел, а он не хотел, с каждым мгновением и с каждым движением лишь наполняя сердце радостью, а тело наслаждением. Он жадно ласкал ее, боясь остановиться, боясь проснуться посреди ночи в холодной постели. Нет, это не сон, это реальность, затуманенная страстью и такая сладкая. — Единственный, — простонал мужчина, замедляясь, наклонившись и нежно целуя ее. Каледон тяжело дышал, мокрые волосы неприятно лезли в глаза, но он не обращал на это ровно никакого внимания. Он лишь с дурацкой улыбкой смотрел на такое же раскрасневшееся, как и у него, лицо своей невесты, своей жены, своей женщины. Она устало улыбнулась и убрала с его лба темную прядку. — Навсегда, — прошептал Кэл, опустившись рядом, обняв, касаясь губами ее плеча и прикрыв глаза. Роуз повернула голову в сторону Хокли, натягивая одеяло, укрывая им себя и жениха. — Навсегда, — тихо повторила она. На подушку под ее головой скатилась последняя слезинка.