Душечка

Возмущённые крики толпы слышались отчётливо и ясно даже сквозь толстые стены особняка. Они врывались в открытые окна с потоками духоты и бессмысленными отрывками достигали ушей следователя. Тот же в недоумении ходил по комнате, нервно шевеля пальцами и поглядывая то в окна, то на фигуру сидящей на стуле хрупкой девушки. Толпа бушевала. Кажется, весь город собрался сейчас здесь, в негодовании ударяя кулаки об стены особняка и сдирая горло в криках ярости. Страшно следователю не было. Только обидно. И непонятно. Потому что серия преступлений раскрыта, все улики неопровержимо указывали на почти не заметающего следы неумелого преступника, но люди просто отказывались понимать и принимать правду. Следователя обвинили во лжи. Откуда ему было знать о Душечке? Как он вообще посмел обвинить ангела этого города?! Карие глаза следователя снова метнулись к смотрящей в пол девушке. Совсем молодая ещё. Аристократически бледная кожа, локоны золотых волос, уложенные в простую причёску, украшенную несколькими нитями жемчужин, острый подбородок на невероятно милом и красивом лице, из-за которого девушка и получила своё прозвище, заменившее ей имя. Лицо у неё, впрочем, как и тонкая фигура с узкими плечами, казалось идеальным, без единого изъяна. Оно было будто выточено из фарфора, будто нарисовано рукой талантливого художника для иллюстрации прекрасной сказки о доброй принцессе. Широкий светлый лоб, изогнутые брови, прямой маленький нос, чуть румяные щёки, пухлые губы и стеклянные голубые глаза. И всё же, выглядела девушка несчастной, печально глядя в пол, сидя на стуле с прямой осанкой и чуть поникшими плечами. – Они убьют вас, – тихо говорит она, и следователь в который раз замечает, что и голос у неё мелодичный и красивый, – не стоило вам приезжать. – Это мой долг. И я раскрою это преступление... Точнее, я уже его раскрыл. – Нет. Они вам ни за что не поверят. – Девушка мотает головой, поднимая на следователя (вернувшегося и севшего за стол напротив неё) глубокие печальные глаза. – Это почему же? Все мои улики указывают на вас. Здравый смысл заставит их одуматься и распознать волка в овечьей шкуре, – уверенно отвечает следователь. – Нет. – Душечка горько усмехается, однако и это у неё выходит изящно, идеально. – Они не поверят вашим словам. Эти люди слишком долго лепили из меня угодный им образ, чтобы так просто отказаться от иллюзий. Им проще выгнать чужака и оставить всё как есть, чем «открыть глаза». – Я знаю таких, как ты. Вы считаете, что ваша красота делает вас властелинами этого мира, даёт вам право творить что вздумается. Это не так. И на тебя найдётся управа. – Вы ничего обо мне не знаете. – Болезненно качает головой девушка. – Моё лицо – это моё проклятие, на которое меня обрекла жизнь. А я всего лишь хочу, чтобы у меня был хоть какой-то выбор. *** – Душечка! Ну просто душечка! Полная женщина, небрежно обмахиваясь веером, склоняется над девочкой лет шести. У девочки голубые глаза, пухлые милые щёчки, нежная кожа и золотые кудри распущенных волос. Новое голубое платье с кружевами и оборками делает её и вовсе похожей на куклу. – Ангел, ну просто ангел! Прелесть! Куколка! Душечка! За спиной первой дамы раздаются другие восторженные голоса, и вот уже всё пространство перед девочкой занимают чьи-то напомаженные лица, наперебой расхваливающие её, порой не самым лестным образом. Девочка улыбается, кивает в ответ каждому и ловит взгляды, вызывая всевозможные ахи и вздохи умиления. Конечно, такое внимание ей льстит, но… Здесь слишком тесно. Слишком много людей, пальцев, невзначай цепляющих прядь волос или треплющих за щёку. Ребёнку душно, хочется убежать, скрыться от всех. Но воспитание держит её в узде, заставляя стоять и улыбаться. Девочка устала. Но мама говорит, что осталось ещё недолго. Что скоро гости покинут дом и оставят девочку в покое. Тогда ещё малышка не понимала, что это не кончится никогда. Что у неё уже нет имени – теперь она Душечка. – Прелестница! Душечка! Девушка застенчиво прячет лицо в веер, улыбаясь и слегка опуская ресницы. Она расплывается в приветственном реверансе. Женщина напротив ахает, дивясь отточенности и изящности движений. Душечку в городе знает каждый, да и за пределами она довольно широко известна. Такой красавицы, как она, не сыскать, говорят, на свете. Да и нравом она вышла ангельским: скромна, учтива, сдержана, добра. Душечка способна оживить любую компанию, является украшением на любом приёме. Присутствие её вызывает улыбку и умиление. Однако завистников у неё не много. Невозможно завидовать Душечке, зная её лично, если хоть пять минут провёл в её обществе, услышал приятный нежный голос, увидел её мимолётные изящные движения и блеск печальных глаз, невозможно не воскликнуть в порыве нахлынувших чувств: – Душечка! Каждый хочет быть с ней рядом. Вдыхать аромат прозрачной кожи, ублажать слух её бархатным голосом, купаться в лучах её славы и внимания, волнами исходящего от окружающих. Всегда спокойная и кроткая Душечка всем приходится по нраву, и каждый готов исполнить любую просьбу юной прелестницы. Только вот никто не может понять, что девушка хочет совсем иного. Не нужны ей ожерелья лучшего ювелира города. Не хочет она ехать на званый вечер в честь рождения сына мэра. Нет у неё желания петь на приёме у госпожи Муссон, несмотря на то, что каждая девушка мечтает именно об этом. Душечка хочет, чтобы её называли по имени. Чтобы вслушивались в суть произносимых ею слов, а не в тембр голоса. Чтобы перестали уже восхищаться её кукольной красотой. Однако все эти мечты неосуществимы – Душечка родилась красавицей. И не просто красавицей, а редкостной, почти идеальной. Ей с рождения присвоили титул «Душечки». Душечка не знала любви – лишь слепое повиновение. Она не знала дружбы – лишь восхищение. Душечка бежала от общества, в охватывающем сознание и тело страхе, когда понимала, что очередной знакомый видит в ней всё ту же Душечку, а не личность, видит насильно пришитую маску. Душечка засыпала в слезах, молясь богам о снисхождении. Она не могла противиться толпе. Стоило ей ступить на полированный паркет или услышать торопливый окрик на улице, как неведомые путы окутывали её, натягивая приветливую улыбку и превращая в Душечку. Она не могла перечить им, спорить, доказывать. Слишком прочно укоренился в ней образ Душечки, не хотел он отпускать из железных пальцев несчастную девушку. И та покорно следовала судьбе, лишь ночами, оставаясь в одиночестве, пыталась воспротивиться. Но боги оставались молчаливы. Изо дня в день кошмар девушки повторялся, она снова и снова встречалась с людьми, смотрящими на неё, как на достопримечательность. Впервые это случилось осенью, ветреной светлой ночью. Душечка, отлучившаяся в дамскую комнату, попросту сбежала с банкета, не выдержав «давления» улыбок и подобострастия. Она в задумчивости прогуливалась по опустевшему парку, стараясь унять дрожь, учащённое дыхание и неровный перебой в сердце. Кусая губы, девушка уверяла себя, что всё будет хорошо, что всё кончится когда-нибудь, осознавая в глубине горькую правду. – Душечка! Душечка, вы ли это?! Девушка вздрагивает от восторженного окрика, полного счастья и подобострастия. Сердце ёкает, замирая на пару секунд, сжимаясь в тугой комок. Напряжение наваливается разом, дрожь учащается – девушка трясётся всем телом, пытается обнять себя за плечи в надежде исчезнуть, исчезнуть отсюда! – Душечка, да вы дрожите! – Голос становится заботливым и чуть ли не радостным, видимо, от того, что мужчина рад услужить ей, любезно предоставив свой пиджак. Вот грубая ткань касается разгорячённой кожи плеч, а мужчина продолжает: – Позвольте, я провожу вас, Душечка. Вы, должно быть, заблудились? Я отведу вас на приём, там сегодня играют дивные музыканты. А вы своей красотой, несомненно, приведёте хозяина и гостей в неописуемый восторг, Душечка. Душечка. Она неосознанно прижимается к нему ближе и не глядя скользит рукой к тому месту, где на поясе висит декоративная шпага. Он не успевает понять, защититься, предпринять что-либо ещё. Душечка хватается за эфес, выдёргивая шпагу, и втыкает её в грудь хозяина. Тот не издаёт ни звука, как подкошенный, опускаясь на тротуар. Душечку лихорадит, и она, лишившись поддержки, падает за ним. – Ненавижу! Я всех вас ненавижу! – кричит она, с яростью и бессилием, отпуская эфес. Сдавленные рыдания рвутся наружу, и девушка уже не в силах их сдержать. Сдавленный крик вырывается из горла, гримаса ужаса искажает лицо, и она, резко вскочив, отодвигается от него подальше, опять падая на колени. Сердце бешено колотится везде: бьётся в груди, пальцах, висках, разрывая нервы в клочья, измельчая сознание, сосредотачиваясь в голове и теле нестерпимым жаром. Душечке безумно жарко – и горько. Во рту появляется неприятное ощущение тошноты, глаза в ужасе зажмуриваются, отказываясь видеть бурые пятна на перчатках. Лужа крови медленно ползёт к ней от тела убитого. Девушка снова вскакивает, на дрожащих ногах пытаясь убежать, скрыться. Она постоянно спотыкается, из глаз катятся слёзы, горло душит, не давая закричать, зарыдать, позвать на помощь. Душечка просто бежит, пока не падает в очередной раз, расшибая коленку и разрывая искусно вышитое платье. Непослушными пальцами она стягивает перчатки, откидывая их прочь и пытаясь отдышаться, вздохнуть свободно. Хрипы прерываются рыданиями, боль в висках нарастает и бьёт набатом. «Я убила человека! Уж не сошла ли я с ума?! Верно, рассудок покинул меня!» Мысли о сумасшествии бродят в крови, вызывая животный страх, погружая разум в отчаяние и панику. Однако не происходит ничего. Девушка не знает, сколько времени проводит в агонии, но в конце концов, боль утихает, рассудок снова проясняется, и она встаёт, механически поднимая и перчатки. Разум её опустошён истерикой, эмоций и чувств больше нет. Она лишь редко всхлипывает, борясь с остатками прежней бури. Течение реки уносит в себе тонкие перчатки, перепачканные липкой кровью. Проследив за ними какое-то время, Душечка устало отворачивается и направляется домой. Там она почти падает на руки служанки, приходя в себя лишь вечером следующего дня. Ей даже не пришлось ничего придумывать и врать. Весть о том, что ночью кто-то напал на одного графа и Душечку, уже очумело разнеслась по городу. Пока маньяк расправлялся с графом, Душечке, слава богу, удалось сбежать. Господь сохранил ангела! Сейчас девушка, должно быть, переживает сильный стресс… Никто ни о чём не спрашивал. Все лишь качали головами и выражали сочувствие. Душечка рассеянно кивала, глядя в никуда. Стресс она и в самом деле переживала. Убийцу так и не нашли. Мало того, через несколько недель он объявился вновь. Душечка носит на лодыжке короткий острый кинжал. И правильно делает, сейчас опасно выходить на улицу безоружной, тем более, на бедную девушку уже нападали. Бедняжка, пережить такое!.. Душечка была найдена на месте преступления, кинжала при ней не оказалось. По всей видимости, подлый маньяк завладел оружием хрупкой леди, испугавшейся его, и, убив им герцогиню, сбежал с места преступления. Ну что же вы стоите?! Да помогите же ей встать, не видите, бедную Душечку бьёт дрожь, она заикается! Ведите её в дом, пережить такое никому не пожелаешь! Сколько же свалилось на бедную Душечку!.. Платок Душечки запачкан кровью после очередного извещения об убийстве. Ох, да там же уголок совсем! Должно быть, сама Душечка порезалась, вот и испачкала. Да это и не кровь вовсе! Это же вишнёвое варение – Душечка вчера на банкете случайно задела!.. Поэтому указавшего на Душечку следователя, прибывшего из областного центра, сразу заклеймили лжецом: – Души в нём нет! Как можно, на Душечку подумать! Она же ангел! Она ни за что бы такого не сделала! Следователь лишь рот открывал от изумления. Все улики указывали на неумелую, почти не маскирующуюся убийцу. Что же она сделала такого, что столь светлый и непогрешимый образ отпечатался в сознании народа, поднявшегося на её защиту? Преступление требует наказания. Девушка была взята под стражу и препровождена к следователю, однако, узнав об этом, местные жители устроили мятеж. Не более, как через сорок минут, особняк окружила беснующая толпа. А ещё через десять минут жители ворвались внутрь, зверски убив покусившегося на святыню города – Душечку. Сидящую на стуле девушку окружили заботливые лица, наперебой засыпая вопросами: – Душечка! Ах, Душечка! И напугались же вы, верно? И как можно было о вас так подумать? Мы вас нисколечко не виним, а лжец уже наказан! Как вы, Душечка? Душечка! Душечка выдавливает больную улыбку, одаривая присутствующих притворно благодарным взглядом. Она встаёт и выходит вместе с толпой, на мгновение многозначительно заглядывая в широко открытые карие глаза так и оставшегося лежать следователя. – Зачем? Зачем вы убиваете? – Я их ненавижу. Каждого за то, что они долгие годы лепили из меня идола. Ненавижу за навязанный мне образ мыслей и поведения. Я ненавижу их за «Душечку» и за то, что никто не стремится понять меня.