Резной подсигар

С белых роз алым капала карамель. Огибая шипы и белую листву прямиком на тонкие пальцы. Приторно сладкие капли скользили по костяшкам рук, браслетом сжимали тонкое лиловое запястье. Чешир неотрывно разглядывал крупицы сахара в красных подтеках, как алый стал коричневым, а кожа синей. Силуэт медленно снял шляпу, с которой стёк чай и водрузил её обратно. -Бонжур, ваше кошачье милейшество, вы не видали господина белого кролика? — шляпник нервно теребил золотой платок на шее, то и дело, выливая с полей цилиндра чай. -Чудесный закат, нет, не видал, он бедняга так спешил, так спешил... — кот резко развёл руками, забрызгивая розовый куст карамелью. -Ааа... Ну, тогда ясно,ясно, яснее неба. Не хотите ль чаю?— фигура в глазах чешира медленно собралась в материальное создание, протягивающее ему шляпу, по краям которой стоял тонкого фарфора сервиз, каждое блюдце украшали кубики сахара, а венчал этот цирк чайник с треснувшей крышкой. -Смею вам отказать, глубокоуважаемый — шляпник пожал плечами и наклонился к носкам сиреневых туфель — это ваше? может наше? нет, не ваше. И не наше. Явно не наше и не ваше. Помнится кролик щеголял этой вещицей, значит обронил. Хотя, собственно говоря, ничего не значит... Чешир с мелькнувшим в глазах ужасом глянул на резной портсигар в неуклюжих пальцах собеседника. -Помнится, помнится... -Чудесная вещица! Вы не находите, милейший?— шляпник распахнул деревянные створки, и тотчас налил в пустой портсигар чай с кончика цилиндра. -Вы находите, а Кролик теряет, мне тут быть негде — кот лениво облизывал карамель с пальцев, редко поглядывая на шляпника с упоением болтающего сахар в портсигаре. -Как находчиво сказано! Браво! — шляпник захлопал в ладоши, выронив коробку — Пожалуй, я пойду искать кролика — малиновый сюртук моментально удалился, подняв облако дворцовых сплетен. Кот, прогнув спину, зажмурился под оранжевыми лучами заходящего солнца. Огромное пятно жёлтого цвета стекало за дворец, окрашивая червовые колонны лимонным светом, погружая восторженных пиковых дам в блики апельсинового. Розы медленно собирались бутонами, баюкая карамель меж лепестков. На балконе замка бубновый валет помогал водрузить на причёску бубновой десятке чайник. Что поделаешь — мода. Небо погрузилось в оттенки фиолетового и бордового, синего и тёмно-зелёного, чёрного. По холсту над головой россыпью показались звёзды. Бубновый валет разбил чашку. Чешир лёг на спину, оплетя лавку, синим в голубую полоску хвостом. -Шляпник приходил. -Знаю... Слышал. -Зачем же? -Портсигар испортить... -Ты столь мелочен... — кот расплылся в улыбке, млея под чужими прикосновениями. От пальцев по оголённому торсу чешира кожа становилась малиновой, хвост порозовел. -Какой существую. -Ты называешь жизнь существованием? -Как иначе. Я не больше чем карта в колоде, ты, шляпник, соня, Алиса, гусеница, бабочки, свита и королева — вы лишь чередуетесь со мной. Нас объединяет небо картонной коробки. Нас сдерживает бирка с ценой на карты. Игральные карты. Нас держат толстыми пальцами, пачкая пятнами не вымытых рук. Нас прячут в рукав и кладут под чулок. Мы ничтожны. -Из-за нас проигрывают деньги, украшения, любовниц и жен. Не находите? Мы основа самых азартных игр, тот же покер, что без нас? Мы решаем судьбу, ведь на нас гадают. Мы правим, даже в чужих руках.— Чешир распахнул свою жилетку, катая в малиновых ногтях пуговицы по очертаниям фиалковых рёбер. -Нас рвут и теряют. -Мы умеем мстить. -Руки мухлюют нами, управляя словно марионетками. -Мухлюем мы. Когда нам угодно. Вот бубновый валет отлучился к бубновой десятке, а сменил его трефовый и кто-то лишился всех своих облигаций. Мы властны, подчинять своим капризам пальцы.— Кот сбился, голос медленно стал сиплым, в такт пальцам он выделял слова, невпопад мешая мысли, словно сахар в чае. -Неисправим.— Собеседник вздохнул, убрав руку от розоватых бедер, провел пальцами, чуть касаясь вдоль светлой кожи другой рукой, обводя очертания малинового меха хвоста на скамье. В ответ чешир лишь заливисто рассмеялся, оголяя ряд белух зубов до скул. По небу брызгами рассыпались звёзды, стекая вниз к кроне деревьев за собой оставляя белые потеки. Весь небосвод покрылся узором подобно ветвям, оплетающим облака. Розы мерно покачивались на лёгком ветру. В окнах дворца плясали дамы с чайниками и чашками на голове, обнимающие своих кавалеров в золотых нашейных платках. Меж них, под восторженные вздохи сновал шляпник в поисках Кролика. -Вы портсигар обронили, господа. Кот зашипел, свернувшись калачиком торчащим позвоночником к мартовскому зайцу, юноша же поспешил натянуть штаны -Пардон, вы обронили портсигар — заяц настойчиво повторил. -Чёрт тебя подери, знаем — молодой человек зло глянул на стоящего над ним и чеширом. -Я вам, вероятно, помешал, так? -Нет, ну что вы — лиловый вольготно развалился на лавке, раскинув руки, хвостом прикрыл пах. Юноша рядом прижался к коту, пальцами водя по розовому хвосту. Смотря на бесстыдно продолживших, мартовский чуть сник, опустил уши к плечам, руками нервно принялся перебирать леденцы в кармане. Сегодня его не пустили на бал, на нём не было платка, а на голове лишь уши и рыжие локоны. Его не пустили. Чешир взял зайца за запястье, притягивая к себе на колено напротив другого парня. Апельсинововолосый почувствовал себя ещё более угнетённым. Розы мерно покачивались на лёгком ветру. В окнах дворца плясали дамы с чайниками и чашками на голове, обнимающие своих кавалеров в золотых нашейных платках. Меж них, под восторженные вздохи сновал шляпник в поисках Кролика. Заяц и кролик сидели меж малиновой кожи ног кота и старательно ласкали его плоть. Изредка касаясь губами, друг друга они выводили языком узоры подобно стеблям роз по возбуждённому естеству. Чешир закинул голову, вглядываясь в блёклое небо. Во рту он гонял языком апельсиновую конфету, перебивающую отголосок карамели слизанной с лепестков. Рукой с длинными алыми ногтями он опустил голову зайца ниже по бёдрам к своим яйцам. Пальцами, ероша рыжие пряди, он гладил мартовского по длинным ушам, мальчишка определённо хорош. Жаль, что он не знал об этом ранее. К примеру, в прошлую субботу марта, когда заяц разлил чай, по льняной скатерти вспомнив, что сошёл с ума. Когда цепкими пальцами он раскладывал карты, на кухонном столе гадая зареванному зайцу на шляпника. Когда сам же и отправил рыжего к тому же шляпнику за английским чаем. Когда пригласил на чаепитие маленького забитого мальчишку с оранжевыми волосами впервые. И впрямь, Чешир никогда не давал себе труда рассмотреть себе мартовского получше. Он порой даже не знал во что одет заяц, сидящий напротив него. Не знал, что у него в кармане карамель, а под рубашкой торчат ребра, не знал, что зайцы влюбляются в шляпников. Рыжий тихо и протяжно заскулил, жалобно так, как червовые десятки под трефовыми вольтами. Это подобно пощёчине отрезвило кота, он разомкнул глаза под веками смотревшие в небо, сознание подобно холодной чайной чаше нагревалось в руках. На его лиловых бёдрах сжимался заяц, сзади которого медленно в такт качающимся бутонам роз двигался юноша. Чешир бы вновь закрыл глаза, если бы не тугая плоть, охватившая его член о который тёрлось что-то ужасно тёплое. Мартовский потянулся к губам кота, вкус апельсиновых губ чешира убаюкивал. Парень, навалившийся на его спину, принялся толкаться бёдрами быстрее, будто стараясь обогнать секундную стрелку. Толчки выбились из темпа розовых кустов, а кот зашипел от сильного трения о дерево скамьи. Настойчивые губы зайца раздражали его не меньше стонущей бубновой десятке под валетом в масть, которые так и не ушли на бал. В высоких рамах окон танцевали последний вальс, платья всех дам, были уже мокры от чая стекавшего по волосам. Мартовский кот тихо дремал. Розы медленно распускались, скидывая со своих лепестков подсохший слой карамели. Солнце огромным апельсином выкатилось на небо, смывая лучами потёки ночных звезд. По саду носилась пиковая королева с бигуди на седых волосах. Она бранилась и кричала на придворных, дабы те выкрасили розы в голубой и немедля убрали алые ошметки карамели. -Уважаемый мартовский заяц, доброго утра, А не видели ли вы белого кролика? -Кролика? Он же весь вечер был здесь с чеширским котом, а сейчас они вероятно на именинах у трефовой королевы. -А...Благодарю — улыбнулся бубновый валет, сжимая в ладони изящные пальцы десятки. -Не стоит — заяц опустил руку в свой пиджак, сжимая в ладони резной подсигар с карамельками в нём.