О детективах, сапогах и соперничестве

Ниа быстро взобрался на чердак и захлопнул люк, не потрудившись закрыть его на задвижку. Как только все эти операции были проделаны, он без сил рухнул на пол и уставился в потолок. Из глаз лились реки хрустальных слез. Они текли по бледным щекам, капали на деревянный пол... Мальчик стучал по полу руками и ногами, вымещая всю накопившуюся злость. Сейчас Ривер избивал ни в чем не повинные доски, а ведь на самом деле все эти удары предназначались Келю! Но мальчик был слишком слаб, чтобы противостоять любимчику Эл... Это Ривер должен был удостоиться чести увидеть великого детектива, а не заносчивый Мелло! Это Ривер должен быть первым! Это Ривер обязан стать наследником! И никто другой. Альбинос немного успокоился. Правда, он все еще икал, но слезы уже прекратились. Наследник великого детектива встал с пола и задумался. Что ему дальше делать? Спуститься вниз, где его ждут Мелло со своим неиссякаемым набором издевок и Мэтт с этим дурацким: "Не парься, дружище!"? Нет. Ривер туда не вернется. Ни за какие коврижки. Но что ему делать на этом старом пыльном чердаке, куда давно не ступала даже нога вездесущего Ватари? "Пожалуй, посмотрю, что лежит в этих сундуках. Интересно, сколько им лет? Пять? Десять? Пятнадцать? Двадцать? Они такие пыльные..." - думал Ривер. Наследник великого детектива пересмотрел все сундуки, кроме одного - самого большого и старого, стоящего в углу. Ниа специально оставил именно этот сундук напоследок. Ему казалось, что в нем лежит вещь, которая определит его дальнейшую судьбу. Альбинос подошел к сундуку и приподнял крышку. Хоть она и выглядела весьма громоздко, на поверку оказалась достаточно легкой. К разочарованию Ниа сундук был пуст. Только в уголке лежал маленький черный сапог из потертой кожи. Ривер вздохнул. Зря он надеялся, что какой-то сундук изменит его жизнь... Опечаленный альбинос забрался внутрь сундука, не думая о том, насколько грязной потом будет его белоснежная пижамка. Ниа свернулся клубочком на дне сундука. Пыль забивалась в нос, заставляя альбиноса время от времени чихать. Но Ривера это не волновало. Он думал. О Мелло. Почему этот блондин такой хам? Почему так ненавидит Ниа, хоть и является любимчиком Эл? Об Эл. Какой он? Как выглядит? Неужели Риверу никогда не стать таким, как он? Его наследником? О Мэтте. Почему этот парень постоянно прячет глаза за стёклами своих жёлтых очков? Почему так предан Мелло? А еще Ниа думал о себе. Почему у него совсем нет друзей? Потому, что он постоянно плачет и никогда не улыбается? Или дело в другом? Ривер вдруг понял, что сейчас его попросту разорвёт от потока нахлынувших мыслей. Надо было срочно выговориться, рассказать кому-то обо всём, поведать обо всех несчастьях… Но кому? Никто из воспитанников Вамми не захочет его слушать, еще больше наплюёт в истерзанную душу. Пойти к Рувье? Нет. Он не поймёт. Не утешит. Всунет в руки игрушку, как маленькому, и пошлёт в комнату, попросив отнести письмо соседу Ривера, Мелло. Письмо от Эл. Тем самым Рувье только сильнее ранит несчастного альбиноса… Так с кем же Ниа может поговорить по душам? Мальчик вдруг вспомнил, что где-то в углу валяется маленький пыльный сапог. Вот с кем альбинос сможет разделить все печали! Ведь этот ботинок тоже маленький и тоже как-то оказался в этом сундуке. Наверно, он испытывает те же чувства, что и Ниа… Ривер поставил сапог перед собой и начал диалог со своим немым и глухим собеседником: - Привет, Сапог. - … - Как дела? Как жизнь? - … - Хорошо? Я рад… Тебе вообще здорово в этом сундуке живется. Никто тебя не задирает, не хамит, не кричит, не толкает. - … - Спрашиваешь, как у меня дела? Зачем? Знаешь же, что ужасно. Сегодня Мелло опять меня разозлил. Хвастался, что написал контрольную лучше меня… - … - Хорошие новости? Разве я когда-нибудь приносил их? - … - Ты правда так думаешь? Рад, что хоть кто-то считает меня умнее Мелло! - … - Не сыпь мне соль на раны! Я тебе сотни раз говорил, что ни разу не видел Эл! - … - Извинения приняты. Мне тоже хочется хоть одним глазком взглянуть на Эл. Давай подумаем, как он может выглядеть. - … - Ты думаешь, он похож на Шерлока Холмса? Ты будто читаешь мои мысли! - В первый раз за этот день Ниа улыбнулся. - … - Ладно, Сапог. Мне пора. Ниа выбрался из сундука. Настроение резко поднялось вверх. На душе распускались цветы и пели птички. Никакой Мелло больше не был страшен. Мэтт уже не казался таким скучным. Казалось, Ривер всё сможет. Найти друзей, превзойти Мелло, стать наследником Эл… Альбинос сам себе удивлялся. Что же так подняло ему настроение? Две недели спустя Сегодня утром Ривер проснулся с ощущением того, что день сегодня какой-то особенный. Взглянув на календарь, он понял, что не ошибся. Его день рождения! Сегодня ему исполняется целых одиннадцать лет! Но практически тут же первоначальный восторг сменился разочарованием. «Чему я радуюсь?... Все равно никто не вспомнит, кроме Мелло. А что от этого блондина ожидать? Пару дополнительных пинков в качестве подарка и новое затейливое ругательство как поздравление?» - думал Ниа. Умывшись и причесавшись, Ривер вышел из комнаты и отправился на занятия. Уроки прошли, как обычно. Разумеется, поздравить альбиноса никто не догадался. Именинник уже пообедал и теперь в одиночестве брёл по коридору назад, в свою скромную обитель. Тут позади раздался негромкий топот, судя по всему принадлежавший девушке. Ривер обернулся. Альбиносу повезло, ведь сделай он это на секунду позже, в него бы врезалась Линда, которая неслась куда-то, как на пожар. - Ниа! Наконец-то я нашла тебя! Мне велели передать тебе кое-что. Оно тут, у меня в портфеле. Я положила его в дневник, чтобы не помять ненароком, – девушка говорила так сбивчиво, что Ривер не успевал собрать непонятные обрывки слов во что-либо, имеющее смысл. - Другими словами - вот! – Линда протянула Ниа две открытки: одну маленькую и аккуратную, с нарисованным тортиком, а другую – полосатую, солидных размеров, с жёлтым кругом, будто кто-то случайно поставил на неё чашку с чаем. Ривер выхватил открытки из рук Линды и недоверчиво уставился на них. Открытки? Для Ниа? От кого? Сначала альбинос решил посмотреть маленькую. Почерк был неразборчивым, как у человека, который много печатал и чьи руки редко доходили до бумаги, но Ривер все-таки расшифровал эти непонятные каракули и получилось следующее: «Дорогой Ниа! Поздравляю тебя с днём рождения. Желаю тебе хороших оценок, вкусных тортиков и больших паззлов!» Но не этот вполне стандартный для открытки текст заставил сердце альбиноса скакать от радости. Виной ликованию была маленькая, почти незаметная литера «L», приклеенная в самом низу открытки. Эл вспомнил о нем! О Ниа, которому великий детектив раньше предпочитал умного, но хвастливого и грубого Мелло! Как бы ни был Ниа рад своей небольшой победе над Келем, проигнорировать вторую открытку было просто пиком неуважения к человеку, приславшему ее. Только взгляд Ривера упал на неё, альбинос сразу догадался, кто мог ее подарить. И это был, разумеется, Мэтт. Кто, как не он, мог остановить свой выбор на полосатой открытке? Ниа открыл ее и прочитал незамысловатое содержание: «С днем рождения! Всего наилучшего!» В конце был поставлен веселый смайлик. Почему-то от этой нарисованной улыбки на душе альбиноса стало еще теплее и радостней. - Спасибо! – закричал Ниа и в порыве нахлынувшей радости обнял Линду, которая все это время стояла рядом и сосредоточенно играла в телефон. Через пару минут тисканья Ривер все-таки отпустил несчастную девушку, которая находилась в глубоком шоке, видимо, не понимая, что должно было быть такого написано в двух жалких открыточках, что Ниа так развеселился. Альбинос осознавал, что бурлившую реку эмоций надо куда-то выплеснуть, иначе он взорвется на том же месте или, что еще хуже, задушит Линду. К кому идти? Не к Мелло, не к Мэтту, не к Рувье… Точно! Ривер обрадовался, что радость еще не полностью заняла его мозг и оставила место мыслям, не лишенным смысла. Разумеется, он поделится с… Ниа быстро взобрался на чердак и захлопнул люк, не потрудившись закрыть его на задвижку. Как только все эти операции были проделаны, Ниа рухнул на пол и уставился в потолок. Мальчик стучал по полу ногами, заливаясь звонким смехом. Наконец-то! Наконец-то кто-то вспомнил о нём! А главное, этим кем-то был никто иной, как Эл! Это был лучший подарок на день рождения альбиноса! Ривер хотел поскорее поделиться своими чувствами с Сапогом. С той самой вещью, которая помогла ему в трудную минуту. Давно Ниа не заходил сюда, на этот пыльный чердак со скрипучими половицами и старинными сундуками. И тут альбинос призадумался. Он вдруг осознал, что совершенно не помнит внешности Сапога! Как же выглядит первый и, наверно, лучший друг Ривера? Единственным воспоминанием была плотная завеса пыли, за которой Сапог надежно спрятал свое истинное лицо… Интересно, какого на самом деле цвета его кожа? Приятно-шоколадная? Или черная? Интимно-черная, словно непроглядный мрак ночи? А может, болотно-зеленая?... Не самый красивый цвет, но зато цвет храбрости. Цвет униформы солдата. А если кожа Сапога серая? Серьезная, деловая. Ниа покраснел. Он, приличный человек, наследник великого детектива, думает о таких непристойных вещах! Ривер залез в сундук и тут же заметил Сапога, который за время отсутствия Ниа еще больше запылился. Ботинок стоял в углу, будто хотел еще дальше спрятаться от сурового окружающего мира, еще глубже зарыться в себя и в свои проблемы… Бедный Сапог! Ривер понял, что совершил непростительную для настоящего друга ошибку – оставил Сапога, поддавшись собственной радости, на целых две недели. Ни разу не пробрался на чердак, чтобы пообщаться с ботинком… Теперь понятна причина грусти несчастной вещи! Ниа забрался в сундук, как две недели назад. Вся радость альбиноса куда-то улетучилась и уступила место искреннему раскаянию. - Прости, Сапог! – практически взвыл Ниа. - … Не думая, что он делает, Ривер прижал к себе ботинок. Старый шнурок полоснул по шее альбиноса. Ниа поглаживал кожу Сапога, снимая с него толстый слой пыли. Так приятно… Этот ботинок особенный. Он умеет говорить, пусть и без слов. Сапог не сопротивлялся – стало быть, ему нравилось. Да и Риверу не хотелось останавливаться. Робкий детский язычок, слизывая пылинки, раздевая ботинок, скользил по гладкой коже Сапога, которая оказалась красного цвета. Такого развратного кроваво-красного… Ривер посасывал коричневые шнурки, изредка игриво покусывая их. Иногда, когда мальчик перегибал палку и сжимал зубы слишком крепко, Сапог кокетливо бил альбиноса по раскрасневшейся щечке. Изредка Ниа оставлял шнурки в покое и переходил к их основанию. Железо приятно холодило язык, а ржавчина, на которую время от времени натыкался Ривер, придавала процессу своего рода пикантности. Ниа ощутил совсем непривычное ощущение – ощущение тесноты в штанах. Альбинос хотел было извиниться и уйти, но… Так нежна была кожа Сапога, так приятно щекотали шею Ривера шнурки ботинка, так приятно было вдыхать аромат пыли и чердака, исходивший от любовника, что Ниа не смог противостоять своему чувству. Член Ривера стоял бодро, словно солдатик. Крохотные капли смазки стекали по нему. Бережно взяв Сапог в руки, альбинос несмело вошел. Внутри было сухо, но невероятно тесно. Ниа постепенно ускорял темп, лаская руками подошву ботинка, прощупывая каждое ребрышко, каждую трещинку. Стоны становились все громче и громче, но альбиносу было все равно – пусть услышит весь дом Вамми, пусть все – и Мелло, и Мэтт, и Рувье – знают об их чистой любви. Пусть завидуют, кусают локти. Темп становился неистовым, диким. Сапог стал еще сильнее хлестать Ниа шнурками, будто призывая партнера остановиться. Да, альбинос понимал, что разрядка уже близко – набухли яички, становилось труднее сдерживать себя. Ниа, издав последний, самый громкий и исполненный удовольствия, стон, излился в узкое тело своего любовника. Отходя от экстаза, Ривер пролежал в сундуке еще несколько минут, изредка даря Сапогу нежные поцелуи. Рувье давно уже стал замечать что-то непонятное: обычно грустный Ниа сейчас весь день ходил с мечтательной улыбкой до ушей, а по вечерам куда-то загадочно исчезал. Роджер стал потихоньку следить за альбиносом и обнаружил, что ровно в шесть последний каждый день поднимается на чердак и проводит там энное количество времени – минут пятнадцать-двадцать. После этой регулярной процедуры Ниа спускался вниз с еще более широкой улыбкой и полуприкрытыми от удовольствия глазами. Однажды, следуя естественному для человека любопытству, Роджер, только Ривер покинул чердак, проследовал туда. Ниа чист, словно новорожденный ягненок. Ниа – ангелочек во плоти. Добрая половина жителей дома Вамми считала именно так. И Рувье не был исключением. Однако в тот злополучный день стереотипам было суждено разбиться. Сегодня Ниа забыл закрыть сундук, служивший брачным ложем для двух необычных любовников. Нетрудно догадаться, что это привлекло внимание старика. Глаза Рувье чуть ли не вываливались из орбит, рот искривился, выражая недюжинное презрение к содержимому сундука. Сапог, наполненный спермой!.. Как же так? Альбинос, такой покладистый и ранимый – и вдруг такая развратная душа! Не может быть, не может! Ошибка, нонсенс, чепуха, галлюцинация! На смену удивлению тотчас же пришел гнев. Брезгливо схватив сапог, Роджер понесся к выходу. У ближайшего мусорного бака старик собирался покончить с любовником Ниа. «Нет, Ривер больше никогда не проронит ни слезинки. Не будет откликаться на провокации Мелло. Сапог – вот единственный, кто заслуживал смеха и слез альбиноса. Теперь Ниа изменился. Нет больше той плаксы и размазни», - вот что пообещал себе альбинос тогда. И действительно, с того самого дня, когда Сапог исчез, Ривер больше не показывал ни единой эмоции. Клятва, данная не столько себе, сколько погребенному под толщами мусора несчастному любовнику, была сдержана.