Потерянный рай

— Tre, я могу с вами поговорить? — голос старшего помощника, искаженный коммуникатором, закрепленным в стене, разделяющей общую для трех женских кают комнату и спальню, мог показаться немного жалобным и просящим, но это не могло быть ничем иным кроме как помехами. — Да, конечно. Дверь открыта, — чуть громче, чем следовало, ответила ему Романа, так и не повернувшись лицом ко входу. Поэтому, когда панель медленно съехала в сторону –единственное, что увидел Спок, была просвечивающая через синее кружево спина, на которой до уровня едва выше лопаток рассыпались чуть влажные льняного цвета волосы. В комнате было смертельно холодно, но в нос ударил яркий терпкий запах, замешанный на чем-то сладком с нотами корицы. Мяться на пороге было не в его привычках, но войти внутрь отчего-то казалось так же сложным, как Цезарю перейти Рубикон. От поисков первопричины такого своего поведения вулканца отвлек характерный щелкающий звук, раздающийся каждый раз, когда кто-то с остервенением переставляет шахматные фигуры. В ответ на это прозвучало невнятное шипение с последующим электрическим «Вам шах, хозяйка!» — Шах и мат, К-9, — отрезала девушка, сдвигая на положенное место ладью, — Я вас внимательно слушаю, мистер Спок. — Вы играете в шахматы? — попытался перевести разговор вулканец, в очередной раз убеждаясь в том, что его просьба уже выполнена. — Вы пришли не за этим, и да, — она не дала ему схитрить, но так и не соизволила даже повернуть голову, продолжая аккуратно убирать со стола следы своих привычек. — Вы правы, но пока я дошел, разговор потерял необходимость к проведению. — Вы струсили? — за те дни, что галлифрейка провела на борту, он уже научился различать в ее голосе ту самую чудную интонацию, с которой она переспрашивала очевидные для себя вещи, чтобы еще больше убедиться в них. — Узнал неизвестные доселе факты. — И что же вы узнали по моему хребту? — едва слышно прыснула в конце Романа. — То, что вас не нужно просить держать втайне от экипажа события в комплексе. Не так просто вы предпочитаете общество робота обществу нелогичных существ… — Вы что только что назвали себя жестянкой? — съехидничала блондинка, наконец, соизволив развернуться к собеседнику, который, впрочем, так и стоял почти в дверном проеме, держа руки по швам. -… коими в большинстве своем являются члены экипажа, — если вулканец и обиделся на такое замечание в свой адрес, то не подал виду. — Вы абсолютно верны в своих наблюдениях — я не рассказываю то, что мне не принадлежит, — Вы знаете правила двухмерных? -А вы предлагаете сыграть? — ответ прозвучал практически в той же полушутливой тональности, такой, на какую мог быть способен представитель вымирающего вида. На корабле, помимо письменных правил поведения, расписанных по пунктам в уставе звездного флота, были те, которые сложились в процессе жизнедеятельности членов его экипажа. Одним из таких негласных правил было правило шахмат. Никто не имел право посягать на общество капитана в третий час после альфа смены, это время с незапамятных времен принадлежало старшему помощнику, ведущему с каким-то мстительным удовольствием статистику побед и поражений. По результатам последней их такой встречи Кирк, наконец, сравнял счет, который был не в его пользу последние пару недель и уже строил планы дружеского глумления над остроухим товарищем в случае своей победы, когда обнаружил не случавшуюся доселе вещь — Спок опаздывал и опаздывал без предварительного предупреждения. Из чувства такта Джеймс выждал пятнадцать минут вежливости и отправился на поиски нарушителя общественного спокойствия, пусть и жертвой было только его самолюбие. Какого же было его удивление, когда он выяснил, что последний раз старшего помощника видели спускающимся на женскую палубу, но вовсе не на ту, где жила Нийота. Джим трижды выругался про себя. Неужели в тех пустых сплетнях, о которых ему донес (Ну как донес? — На которые пожаловался,)Боунс было зерно истины и эта блондинка с легкостью провернула то, что потребовало от старшего связиста недюжинной выдержки? Прокрадываясь в общую гостиную, капитан вдруг почувствовал себя ревнивым мужем, до чертиков перед глазами мечтающим застать свою супругу с поличным. В роли супруги в этом случае выступал Спок. Преимущество быть капитаном в таком случае — отсутствие закрытых дверей. Панель, которая скрывала порочное действо, съехала в сторону, обнажая все то, что творилось внутри. От праведного гнева Джим даже едва не подавился воздухом. Эти двое перешли уже определенные рамки приличия и расположились прямо на полу. Такого сосредоточенного лица у Спока капитан не видел никогда и теперь с чуть сбившимся дыханием следил, как узкая белесая ладонь проехалась вниз по точеной фигуре и медленно, словно растягивая, приподняла ее. — Вынужден признать, что вы лучшая из тех женщин, с кем мне приходилось сталкиваться… У нас третий круг. -Учтите, за вами должок, ибо вы обещали уложить меня на лопатки…- Романа на автомате пригладила пятерней вставшие дыбом волосы, — Убирайте фигуры. Будем считать, что сегодня у нас ничья. — Так вот куда нечисть утащила праведника! — как можно громче заявил о своем присутствии спохватившийся Джим, не хватало ему в действительности стать свидетелем непотребства, — Вы отобрали мое законное право на шахматы, Романа. — Я не была поставлена в известность о вашей договоренности, — складная доска с грохотом была задвинута под кровать. — Простите, капитан, я неверно оценил время, которое потребуется на партию, — влез в разговор Спок, хотя понурым или пристыженным он никак не выглядел. — Так значит вы тоже пленница одной из древнейших игр? — с ехидством поинтересовался капитан, с высоты своего роста приземляясь на аккуратно застеленную казённым бельем койку, которая тут же жалобно скрипнула. — Немного. — И насколько немного? — с хитрым прищуром фыркнул Джим, скользя взглядом по босым женским ногам. — Достаточно, чтобы участвовать в чемпионате на Гамме-8 в 2309, — со спокойствием ответила Романа, всем свои видом показывая, что она крайне недовольна тем, что Джим так вольготно устроился на ее кровати, но тому было откровенно начхать. Он словно назло еще поелозил на месте, сминая аккуратно выглаженную ткань. Как она вообще спит, что на пододеяльнике нет ни малейшего залома? — А вы не староваты для того чемпионата? — Не вам судить молодость и уж точно не вам судить старость, — в попытках найти на белесой женской коже хоть один след, родинку ли, шрам ли, Джим не заметил, как к нему подошли почти вплотную и резко подскочил, когда его щелкнули по носу, — капитан. — И сколько же вам в пересчете на земные мерки? — Я путешественница во времени и представитель другого вида. Ваши критерии возраста ко мне не применимы. . — А если считать годами? — не унимался капитан, не нравился ему этот пустой взгляд у их пассажирки. Он уже видел подобный — такими же стеклянными глазами смотрели мертвецы. — Что-то около восемнадцати — двадцати. Если принимать продолжительность жизни человека за восемьдесят. Я непозволительно молода. — Да уж. Девушка с глазами старухи… — скептически фыркнул капитан, выражая свои мысли вслух, и тут же получил по голове неизвестно как и когда оказавшейся в руках Романы подушкой. — Это грубо, я же не называю всех здесь «дети мои» — а теперь изыдите, оба, пока я не натравила на вас собаку. Сейчас приедет Моргана, а она основной источник слухов на борту, — в качестве подтверждения произнесенных слов в проеме, ведущем из комнаты — гостиной в длинный стальной коридор вырос женский силуэт в желтой форме. Свое мнение о сцене, развернувшейся при открытых дверях энсин, к счастью (или к сожалению?) не озвучила, и коротко кивнув вместо приветствия, исчезла на своей территории. А зрелище было еще то. Сидящий на полу вулканец с каким-то отрешенным спокойствием наблюдал, как полуобнаженная девушка дубасит самого главного на корабле… Извращение на семерку по десятибалльной шкале. Право на капитана в третий час после альфа смены с незапамятных времен принадлежало Споку, но, как известно, у любого закона найдется парочка исключений. Так спустя неделю Моргана обнаружила всю ту же комплектацию, сидевшей на полу в промозглой комнате, выстуженной Романой до привычных ей шестнадцати градусов по Цельсию и игравшей во что-то подозрительно напоминающее карты. Спустя секунд тридцать до энсина все- таки дошло, что это троица действительно играла в вист, а не старательно изображала приличное общество. Роль карт выполнял раздраконенная коробка с маджонгом, позаимствованная у Хикару. С того самого момента по кораблю поползли странные слухи, заставившие Кэрол Маркус и Нийоту Урухру объединиться и перейти от отрицания очевидных фактов к подготовке плана мести неожиданной попутчице, каким-то странным образом сумевшей сделать то, что им не удалось.