Потерянный рай

На звездную базу, больше напоминающую ощетинившуюся посреди скал колонию-поселение экипаж Энтерпрайз хлынул радостной волной. Первая увольнительная за долгое время была встречена «на ура» большей частью служащих. Кораблю после приключений в Эхо-Пространстве требовался небольшой ремонт, в течение которого Скотти с командой таких же безумцев собирался внести кое-какие модификации на основе позаимствованных фарильских технологий. Помимо этого за время стоянки предстояло получить из штаба новый маршрутный лист, раз уж аномалия выбросила их так далеко от положенного места. Но до этого — написать кучу рапортов, объяснить несанкционированное нахождение гражданского на борту, передать Роману местной администрации и еще сделать кучу дел, для которых нужны были не только силы, но и адское терпение. После длительного ожидания в приемной, когда в кабинете начальника базы решалась ее ближайшая участь, их уже бывший лоцман, сидевшая на самом крае низкого диванчика в компании той же ковровой сумки с которой она покинула Хронос, и механическая собака были признаны не представляющей опасность для военного объекта. Поэтому местные в несколько секунд втянули Роману в бюрократический водоворот. Неучтенной галлифрейке выдали целый ворох форм, которые требовалось заполнить, настолько, что все оставшееся время, что Энтерпрайз провел на базе, светлую макушку не было видно. Без постоянных провокаций на грани пошлости жизнь старшего офицерского состава быстро вернулась в старое русло. Но в день отбытия женщина все же попала в поле зрения капитана, в своей привычной манере выхватившего нужную особь за широкий рукав мешковатого платья все еще пахнущего солнечным Хроносом. — Как все прошло? — Мой запрос на гражданство передали на рассмотрение, — Романа как-то излишне равнодушно пожала плечами, поправляя завязанный на шее шелковый платок: доктора все еще не принялись за шрам оставленный рукой корабельного эскулапа, да и сама она не спешила отдаваться в их не очень надежные руки. Кто бы мог подумать, что женщину, пережившую войну на передовой, может убить что-то такое незначительное, вроде аллергии. Капитан вспомнил себя и длинный список всего того, на что он опухал, чихал и покрывался сыпью. — Это хороший знак… — Джим взъерошил волосы на затылке, если честно, он сам не знал, зачем начал этот разговор. Это казалось правильным: Романа оставалась одна в совершенно незнакомом месте, без друзей и какой-либо поддержки за исключением письма, не дававшего ей никакой фактической защиты, но на самом деле им нечего было даже сказать друг другу. Их лоцман общалась больше со Споком, нежели с кем-то другим из экипажа, — Постарайтесь ни во что не влезать пока не получите документы на руки. — Думаю, что с этой задачей я справлюсь, капитан. — Тогда до встречи? — Обязательно. Она сгребла Джима в короткие и неуклюжие объятья и поспешила куда-то в сторону границ поселения тем же шагом, что вела десант в день их знакомства: спокойно, с уверенностью в своих силах и власти. Доставить продукты в одну из колоний, провести плановую вакцинацию в другой — штаб счел это идеальной тихой работенкой для экипажа, чей моральный дух и стремление к неизведанному были подорваны событиями последних недель, которые для этой вселенной обернулись лишь двенадцатью часами. Лишь спустя полтора месяца кто-то наверху вспомнил, что Энтерпрайз строился как научно-исследовательское судно и им дали миссию на планету с самоназванием Грамарий. Толком об этом мире было ничего не известно, потому что доселе туда нога нормального человека не ступала. От них требовалось спуститься на вниз, сделать тайный налет на парочку местных библиотек, отсканировать литературные и исторические источники, немного потолковать с жителями, представившись путниками или торговцами, собрать информацию и отослать отчет в штаб. Уложиться нужно было в неделю или полторы, не включая время на дорогу. Но, как известно, экипаж Энтерпрайз умел, как никакой другой экипаж, привлекать к себе проблемы. Первая высадка была назначена на глубокую ночь по местному времени, и ее основной задачей было сделать трехмерные копии основных монументальных строений и определить насколько реальный уровень технологий соответствует предварительной оценке — никаких контактов с местными жителями. Просто беглый анализ для разработки плана действий и получения достаточной информации о мире, чтобы не нарушить огромный свод правил Звездного флота. Крепостная стена, королевский дворец, какой-то каменный мегалитический комплекс, напомнивший Джиму так и не нашедший объяснения земной Стоунхендж, последним в списке, кропотливо созданным Споком, был храм, поднимавшийся над брусчаткой почти на двести сорок метров. Силуэтом он напоминал готические соборы Земли, но в отличие от них всегда полных украшений, собор представлял собой лаконичное здание с одним единственным рядом стрельчатых окон на высоте этажа так восьмого, облицованное гладким черным камнем и накрытое стеклянной крышей. Собор величественной и мрачной фигурой могильщика возвышался над всеми остальными зданиями в округе и, если верить старшему научному сотруднику, являлся самым высоким зданием на этой планете. Надпись, переведенная как что-то вроде: «Они смотрят» была высечена над двустворчатой деревянной дверью, обитой железом, которую не без труда удалось открыть. Десант по стоптанным ступеням спустился вниз еще где-то на три этажа в черную чашу, разделенную, как и готические соборы, на три нефа. — Настоящий склеп… — небольшой электрический фонарь выхватывал лишь пару метров такого же черного пола и ряды одинаковых жестких кованых скамеек. Отраженного света двух небольших спутников этой планеты, оба из которых находились в убывающей фазе, катастрофически не хватало, чтобы понять, что собой это здание внутри представляло, но они упорно шли к тому месту, что у землян являлось бы алтарной частью. — Подобные сооружения не рассчитаны для посещения в ночное время суток, в противном случае используются примитивные способы освещения, к примеру, керосиновые фонари, кольца для которых закреплены на столбах-устоях, слева и справа от вас, капитан — отозвался Спок откуда-то из правого нефа, отделенного, как и левый, от центрального кованой чугунной на вид решеткой. — Как думаешь, что у них за религия? Многобожье дожившее до паровых машин и электричества? — продолжал размышлять вслух капитан, чувствовавший странный холодок вдоль позвоночника от эха собственных шагов. — Политеизм, капитан, это лишь одна из форм религии, являющееся в своей основе ничем не обоснованной верой в существование высших сил. То, что у жителей Грамария сохранилось поклонение, говорит о том, что они находятся на низкой ступени развития. Джим чертыхнулся себе под нос, но от старшего помощника отстал, пытаясь разложить все в голове. Ну, конечно, даже тут, на границе изученного космоса, Спок не мог не вставить шпильку о неразумности христианства или какой-либо другой религии. На Вулкане, где после Реформации все было подчинено логике, до такого бессмысленного занятия как вера не опускались. Причина крылась в том, что у вулканцев, если верить учебникам, не осталось религии, как таковой. Старые боги стали просто идолами, которым поклонялись предки. На Вулкане долго сохранялся языческо-магический культ, который в основе своей не противоречил возможности существования других богов у других культур, а сразу следом на них свалился Сураковский атеизм. Единой монотеистической религии, отвергающей все варианты поклонения, кроме «правильного», пустынная планета так и не породила. — Спок, а как звучит на местном языке это «Они смотрят»? — О точном произношении стоит спросить лейтенанта Ухуру, когда она закончит анализ литературы. Предположительно, «Illes reguarda». От того места, где стоял старший помощник, по полу побежали ярко зеленые искры, устремившиеся к алтарной части, но затухшие где-то на половине дороги. — Спок, ты это видел? — Подтверждаю, капитан. — И что это было? — Очевидно, голосовой интерфейс неизвестной нам технологии. — Тогда он как-то не работает. — По-видимому, требуется продолжение фразы, известной местным жителям, — Спок уткнулся в едва светящийся экран трикодера на добрых полторы минуты, предоставив остальным членам десанта возможность и дальше бродить по церкви с аскетическим интерьером, гадая, почему на обширных полотнах мрачных черных стен нет ни привычной для землян лепнины, ни даже фресок.  — Illes reguarda le mundo, que crear illes e le mundo reguarda illes, que crear ille*. То, что начиналось, как зеленые искры под завороженные вздохи посетителей устремилось от Спока в разные стороны ярким потоком света, похожего на свечение флуоресцентной краски. Через несколько секунд собор оказался практически полностью исписанным бесконечными светящимися цифрами и буквами, уходящими вверх под самый потолок. Миллионы символов, похожих на какую-то огромную систему уравнений покрывали все стены. — Твою ж мать, — выругался капитан, позабыв и про свой трикодер, ведущий запись, и про то, что они солидные исследователи, повидавшие самые диковинные миры. На дальней стене, где символы из-за расстояния сливались в линии, был монохромный, похожий на гравюру созданный тем же зеленым светом портрет пары. Мужчина и женщина, скованные чем-то отдаленно напоминающим наручники старого типа, стоящие спина к спине на краю обрыва в излучине какой-то реки, каждый из них смотрел в свою сторону, обращая к зрителю лишь профиль. Джиму пришлось даже прочистить горло прежде чем застрявшие на полдороге слова удалось извлечь наружу, — Мистер Спок, дайте нам логичное обоснование того что ваш портрет в компании Романы делает на стене четырехсотлетнего храма. — Поразительно, — по всей видимости, зрелище, что произвело впечатление на всех присутствующих, вулканца лишь слегка смутило, голос его после небольшой паузы по-прежнему было совершенно ровным, — однако, как уже вы сказали, капитан, мой портрет на стене храма оказаться не мог. На основе имеющихся данных я могу сделать предположение, что мы имеем дело с кем-то из вулканских староверов, покинувших планету и вмешавшихся в естественный ход местной истории. Об этом говорят длинные волосы и характерные обереги на запястье у мужчины. — А женщина? — Возможно, местная жительница. Их внешний вид мало отличается от землян. — В любом случае, Спок, тебя нам придется от греха подальше спрятать. Мало ли какое сакральное значение здесь вкладывают во второе пришествие. — Разумная предосторожность. Вторая высадка, мягко говоря, вызывала сомнения в необходимости. За те три дня, что они приводили в систему полученные данные и ждали ответ из штаба, Джима несколько раз одолевало желание свалить с орбиты Грамария и предоставить этой планете и дальше развиваться без надзора со стороны Федерации. Но вышестоящие инстанции его желания не разделяли и обещали вскорости прислать специалиста или даже нескольких, которым они собирались вверить длительное исследование мира и оценку возможностей установления прямого контакта с местными до достижения Грамарием варповых технологий. Пусть это называлось разведкой, но было — по меткому выражению Чехова — больше похоже на ссылку в Сибирь, которая даже в двадцать третьем веке в отдельных своих местах до сих пор походила на страшную допотопную дыру. В подтверждение его слов оказалось, что уровень развития Грамария сопоставим с уровнем развития соответствующим викторианской эпохе. Определенно, слишком рано, чтоб парковать на виду летающую тарелку. Миссия превращалась в бюрократическую чехарду, от которой всегда болели зубы. Им прислали уведомление, что специалист будет дожидаться их на Коринфии в дне пути от Грамария. В итоге они болтались на орбите почти три недели, в течение которых десант лишь несколько раз ночью спускался вниз и собирал данные без прямого контакта с грамарийцами. — Удивительно, как один корабль, потерпевший крушение на планете, может изменить ход истории, — этой фразой разразилось еще не до конца оформленное желтое облако транспортатора, через пару секунд ставшее женщиной с невнятной светлокаштановой копной волос, убранных в две короткие косички. Джим не смог выговорить ее имя даже с десятой попытки. Гиттель. Гифтель. Г’иффель. В конце концов, она смилостивилась и над капитаном и над командой, разрешив называть ее просто доктором Смит. Эта юная особа, которая, по уверению начальства, была ближайшим к ним свободным антропологом, согласным остаться на доварповой планете на неопределенный срок, представляла собой тот тип ученых, которые запросто могут положить на алтарь науки и свою жизнь и жизни окружающих. В глубине ее глаз плескалось то пугающее безумие, что, по рассказам современников, было в глазах у Николы Теслы или Марии Склодовской-Кюри. Доктор Смит, вчерашняя аспирантка из Лунного Университета, вооруженная лишь подписанной одним из адмиралов подорожной бумагой и собственной смекалкой, добралась сюда с Земли в рекордный срок, прыгая с одного корабля на другой, за время лишь незначительно превышающее то, что потребовалось бы среднестатистическому пассажирскому лайнеру, идущему по прямой. Да и ждать подобный пришлось бы очень и очень долго. Женщина, несмотря на то, что ей пришлось сделать двадцать восемь пересадок, улыбалась и только плохо замаскированные косметикой синяки под глазами действительно говорили о том, насколько этот адская чехарда ее на самом деле утомила. Однако, ничего удивительного в том, что эта искательница славы, опережая своих более связанных обязательствами коллег, так поспешно прибыла сюда, не было. В науке издавна бытовал и продолжает бытовать принцип: «Кто первый — того и тапки». Она добралась сюда первой — любой, кто приедет следом, будет вынужден с ней не просто считаться. Она будет значиться главной экспедиции, и, если по зубам окажется прожевать откушенный кусок пирога, то уже никто не усомнится в ее праве на докторскую степень, защищенную полгода назад. Доктор бросила сумку — очень маленькую сумку для переезжающего человека и тем более для женщины — в каюте и тут же полезла в те данные о планете, что были уже известны. Сначала она просмотрела общие отчеты, потом принялась за отсканированную литературу. Зрелище было странным: с одной стороны их гостья была юной, даже непозволительно юной, соответственно и держала она себя как сорвавшийся с родительской цепи подросток, которого совершенно не интересуют правила приличия. Как еще можно было объяснить, что она сидела в присутствии старших по званию, подвернув одну ногу под себя и тем самым выставив на обозрение нижнее белье, и в то же время сохраняла совершенно профессиональное лицо, лишь изредка что-то выписывая в падд? Члены экипажа, в тот момент оказавшиеся в библиотечной комнате по давно заведенному правилу чужака игнорировали, сгруппировавшись у другой стены. Старший помощник тоже присоединился бы к ним, если бы не одно но. Доктор Смит только создавала видимость изучения материалов, закрывая файлы быстрее, чем можно было даже просмотреть их оглавления. Сначала Спок решил, что та ищет что-то конкретное, с чего хотела бы начать, но этот «поиск» с учетом заведомо созданного каталога продолжался непозволительно долго. — У вас какие-то проблемы? — поинтересовался он, отвернувшись от своего стола, когда женщина через три минуты и двенадцать секунд закрыла четырехсотстраничный файл, представляющий собой какой-то грамарийский философский опус в духе ранней схоластки. Она подперла голову рукой и едва заметно улыбнулась, перехватив взгляд на иконке свернутого трактата «О Первоначалах». Ну, конечно же, для человека ее скорость чтения была слишком велика. Спалиться на такой мелочи было обидно, но в способностях старшего помощника держать язык за зубами она не сомневалась.  — Мистер Спок, вы недооцениваете мои способности к поглощению материала. — И что вы можете рассказать о трактате? — вулканцы не лучатся самодовольством, но что-то похожее на это сквозило в речи старшего помощника, уверенного в том, что он поймал ее на горячем. — Довольно интересные богословские воззрения о соединении двух изначально разделенных сущностей в одно единое. Будто вывернутое наизнанку земное учение о святом духе. Культура Грамария при ближайшем рассмотрении действительно явила отпечаток того, что сейчас назвали бы нарушением Первой Дерективы. Местные жители поклонялись Фрине и Грею вот уже на протяжении почти шестисот лет, за время которых они шагнули от среднего палеолита до повсеместного применения телеграфа и паровозов. Никакого средневековья, никаких войн за этот период в истории планеты не наблюдалось, здесь не было даже Инквизиции, потому что местный религиозный культ приветствовал инакомыслие. Вся планета представляла собой единую культуру и государство: технократию с остаточными элементами родового строя и идеологией сциентизма. Но отдельного внимания заслуживала религия, которая во главу угла ставила служение науке. Inseniantes — Учителя, согласно поверьям, были последними жителями этого мира, вернувшимися к истокам времени и сотворившими вселенную, что породила их на закате своего существования. Знания, что они принесли с собой, позволили им остаться и в виде нематериальных и вездесущих сущностей наблюдать за всем после смерти телесных оболочек. Их души все еще живут рядом, невидимые для простых людей. Учителя видят все, что происходит, произошло или должно произойти. Иногда на точках перелома или кризиса они являются избранным умам, чтобы подсказать им решение мучающей их проблемы, но никогда не дают готовых ответов — это противоречит нормальному ходу истории. Фрина и Грей были трансцендентными богами, не требующими ни поклонения, ни жертв, но которым можно в любой момент обратиться за помощью. Основной же задачей каждого из живущих провозглашалось развитие мира и технологий, дабы к моменту смерти вселенной в руках Учителей были знания, которые позволят им вернуться назад во времени и создать мир. Тела грамарийцы кремировали, считая, что так души попадают или в круг Фрины если человек опирался на интуицию и чувства в принятии решений, или же в круг Грея — если путь его или ее освещала логика. Этот мир можно было с легкостью назвать настоящим раем для деятельных умов, но все же след контакта с более развитой цивилизацией оставался пока не объясненным с точки зрения истории, не религии.  — Если брать во внимание вашу рабочую версию с вулканским влиянием и местной жительницей, то, скорее всего, Фрина и Грей имели какую-то телепатическую связь, отличную от брачной. Однако, подобные способности у вулканцев стали проявляться чуть более двух тысяч лет назад, сначала у тех особей между которыми изначально была сильная эмоциональная привязанность или родственные связи. Здесь я бы предположила, что речь о явлении, получившем название по персонажу одного из романов досураковской эпохи, полный текст которого ныне считается утерянным. T'hy'la, — после этой фразы Спок удивленно вздернул бровью, но доктор продолжила, раскрывая на мониторе отчет, написанный научным отделом Энтерпрайз и разыскивая в нем нужные данные, — Но я скорее склонна считать, что Фрина никогда не была грамарийкой… Это тогда объяснит с точки зрения науки и те чудеса в чтении мыслей и многие другие вещи, которые ей приписываются. Вселенная слишком ленива. — Доктор Смит, земляне в то время не владели варп-технологиями, и в округе нет планет с подходящим по фенотипу населением… — Касательно нашей парочки богов, мистер Спок, мы можем делать лишь индуктивные выводы до тех пор, пока в наших руках не окажутся останки. И то одно наше желание не превратит их в подлинные останки Фрины и Грея, они могут оказаться принадлежащими кому-то другому, — ее голос звучал резко и в то же время оскорбленно, она словно пыталась ранить в ответ, чтоб от нее отстали, но вулканец, напротив, пересел к ближайшему столу, сознательно заговорив тише. — Я не сомневаюсь в вашей компетенции, которую вы только что продемонстрировали, но советую вам быть осторожной со всем остальным. Ваше личное дело больше похоже на умелую фабрикацию данных. Любой, кто посветит его изучению достаточное время… Женщина дернула головой и едва слышно что-то пробормотала про излишне длинные носы. — Мистер Спок, если вам что-то не нравится, то пишите рапорт. — Даже обученный не пси-нулевой человек не способен полностью экранировать эмоции. Вы выдаете себя за землянку, но вы кто угодно, но только не землянка и не жительница одной из многочисленных колонизированных землянами планет. — И что вы намерены делать с теми знаниями, что у вас есть? — Я не знаю: кто вы на самом деле, но у меня есть основания полагать, что зла экипажу вы не хотите, хотя бы по той причине, что подпись адмирала на вашем личном деле настоящая. — Однажды вам станет известно больше, — доктор Смит выдернула лист из квадратного блокнота и что-то на нем написала, прежде чем замысловато сложить несколько раз, — Здесь ответ на интересующий вас вопрос. Пока он не прочитан вами, мы все находимся в состоянии неопределенности. Прочитаете и то будущее, из которого я родом, станет лишь единственно возможным. — Оставьте лист себе. — Правильное ли это решение, мистер Спок? — Вы ведете грязную игру. — Позволите? Я хотела бы закончить изучение до того как меня высадят, — доктор еще раз пододвинула бумажного журавлика к Споку, заставляя того забрать записку, и отвернулась обратно к экрану. Весь ее вид говорил о том, что она собирается продолжить чтение. Заявление доктора Смит было лишь еще одним доказательством того, что было уже известно. Путешествия во времени вполне осуществимы. Романа на Хроносе показала им уравнения с константами Эхо-Пространства. Если им удастся вывести значения инвариант для этой вселенной, то еще одна выдумка фантастов окажется правдой. Может, грамарийцы были правы по-своему. Однажды в их руках окажутся технологии, позволяющие создать вселенную в колбе. В этих размышлениях Спок безжалостно выкинул записку в утилизатор. Через сутки доктора Смит высадили на Грамарии, снабдив подпространственной станцией экстренной связи и четкими инструкциями о том, что следует и что не следует делать. После Грамария команде Энтерпрайз дали еще несколько сходных миссий, но уже без следов жизни на планетах. Во время геологической разведки на одной из холодных и, тем не менее, сейсмически активных планет обнаружились какое-то устройство, оставленное древней цивилизацией, напоминавшее по виду арку с голосовым интерфейсом, и которая почему-то упрямо именовала землян терранцами. Эта непонятная штуковина называла себя Стражем Времени, а высеченные на ее камне надписи не поддавались расшифровке. В результате оплошности Джим провалился в проекцию, созданную этим устройством, оказавшемся порталом в прошлое. Вынырнул он из арки с совершенно хмурым лицом и почему-то долго таращился на своего старшего помощника. Так на карту был занесена планета, наличие устройства на которой тут же засекретили, назвав планету не только совершенно непригодной для жизни, но и крайне опасной для любого спустившегося на поверхность. К марту их вместе с сотнями готовых домовых панелей отправили на Новый Вулкан. Груз был настолько крупногабаритным, что корабль пришлось сажать на планету. Вдобавок, Спок — опора и голос разума их корабля напомнил капитану, что за все время службы свои положенные увольнительные он ни разу не использовал и скрепя сердце Джим вынужден был подписать тому отпускной лист на сутки стоянки. Старший помощник вопреки своим правилам поблагодарил за проявленное понимание и исчез где-то в каменной пустыне. Колония на планете, обладавшей климатом еще более суровым, чем настоящий Вулкан, и которая раньше имела только присвоенный номер, была основана пять лет назад. Новый Вулкан, конечно, не был землей обетованной, но сюда стекались все остатки когда-то великой цивилизации, а, следовательно, жителей здесь становилось все больше. На самом деле за это время основная часть разбросанных по всей Федерации уцелевших вулканцев стеклось в поселение, больше напоминающее резервацию. Население планеты процентов на семьдесят было, по мнению доктора Маккоя, до безобразия остроухим и зеленокровным, но представители других видов тоже встречались. Джим не без удовольствия отметил, что их было определенно больше, чем он ожидал. Тем не менее, людей по-прежнему можно было пересчитать по пальцам, и каждый прожаренный под местным отнюдь не дружелюбным солнцем землянин уже не мог дождаться, когда долину накроют обещанным энергетическим куполом. Тот должен был смягчить климат, не угробив при этом родную для этой планеты экосистему, и позволить разделить местную флору и фауну от исконно вулканской, что держали по большей части пока в вольерах и оранжереях, но он не был первым в списке необходимых построек. Он был скорее хорошим излишеством, к сооружению которого только приступали. Сначала для прибывающих в рекордные сроки отстраивали безликие пятиэтажки, теперь белыми бетонными зубьями торчавшие на самом дальнем краю одно и двух этажного поселения, напоминающего пригород. Потом строили ирригационную систему и архивы для уцелевших артефактов, ценившихся теперь на вес золота, затем принялись за благоустройство долины и преобразование каменных скал в почву. О куполе, как острой необходимости, заговорили только сейчас, когда жизнь стабилизировалась, а городок разросся, но как бесформенная амеба, хотя от логичных вулканцев скорее можно было ожидать ровных прямоугольников и квадратов. Вулканцы загоняли себя под стекло и пытались вернуться назад в прошлое. И им почти это удалось. Здесь на самом краю Федерации, вопреки нависшей ромуланской угрозе, время остановилось, однако какое-то странное чувство неправильности ни на секунду не давало забыть, что это не реконструкция, а все что уцелело от восьмимиллиардного народа. Джим вскинул голову вверх, пытаясь понять, что же так его смутило. Начать длинный список можно было со спутника — большой луны, зависшей над самым горизонтом. У настоящего Вулкана не было луны. Сколько же этих «не» было для тех, кто потерял свой дом, но это было обещанием чего-то… возможно, эвтаназии вместо мучительной смерти. Почти весь вечер под палящим солнцем они занимались разгрузкой этих гадких бетонных панелей. Те были приняты руководителем застройки, подписи о передаче груза и его полной сохранности поставлены, и поутру корабль должен был отправиться в дальнейший путь. — Джим, я хотел бы с тобой поговорить, — вкрадчивый голос неизвестно откуда появившегося в офисном здании старого Спока заставил капитана Энтерпрайз вздрогнуть и обернуться в дверях. Похоже, ему придется еще ненадолго задержаться. — Да, конечно… — Джим замялся на пороге и вернулся назад, складывая руки за спиной и отчетливо боясь смотреть вулканцу в глаза. Да, он, Джеймс Кирк, боялся, потому что это была не кратковременная вспышка опасности, когда пан или пропал, это были муки совести длинной не в один год. Медленное варение в котле из сожаления и скорби с примесью отчаянья от осознания того, что тот, другой он, не допустил подобного. И это еще при том, что он еще ничего не сделал. Господи, почему из всего десанта в портал провалился именно он? — Ты выглядишь измученным. Как и все на корабле. — Три года болтанки в космосе, параллельный мир и залет в пространство с отрицательными координатами, на нашу участь выпало даже путешествие во времени… Тут не будешь плясать джигу-дрыгу, — попытался отшутиться Джим, но улыбка все же была фальшивой, словно приклеенной, — Мы все устали и хотим нормальной увольнительной. Дома. — Я был уверен, что для тебя Энтерпрайз и есть дом, в том смысле, который вкладывают в это слово земляне, — Спок вскинул бровь, ища то, что могло выдать такие перемены в поведении Кирка, и нашел. Даже в слабо освещенной через решетчатые ставни комнате на лице капитана читалась боль. — Он был домом слишком долго, — Джим старался снова выглядеть как ничем не обременённый кадет, но не особо получалось. — От профессора Сонг я однажды услышал, что дом это не место, дом — это время, которое хочется прожить снова. — Умным мужчиной был этот профессор. — Уверяю, в этой женщине, — Спок сделал резкий акцент на слове «женщине», словно подсказывая, что-то, — не было ни капли рассудка. По молодости она убила собственного мужа в день свадьбы. Сидела пожизненно в Стормкейдже. — Тогда откуда вы ее знали? — Спойлеры, капитан. Вам не стоит знать то, что только произойдет. — Спойлеры, — Джим пробовал на языке незнакомое слово, похожее на мятную конфету, произнося его по слогам, обжигаясь тем холодом, которым оно отдавало. — Что может это значить? — Думаю некоторые вещи лучше обсуждать без лишних ушей, — Спок жестом указал на дверь своего кабинета, приглашая внутрь, — У вас еще впереди еще множество потерь и разочарований, капитан. Некоторые вещи просто обязаны произойти, поэтому не стоит предаваться эмоциям… Не думаю, что другой я и его спутница относятся к тому типу людей, что позволят себе умереть от старости в чужой эпохе. — Откуда? — Джим встрепенулся: пересланный в Звездный флот отчет не содержал подробностей его прыжка во времени через Стража, кроме записей о мире конца тридцатых годов двадцатого века, кого он видел там, не знал никто из членов экипажа, но по какой-то роковой случайности Спок не просто попал в точку, он знал. — С ними двумя все в порядке, насколько может быть в тех условиях, куда они попали, — вулканец сделал вид, что пропустил возглас мимо своих наглых острых ушей. — Вам что-то известно? — Не более чем вам, капитан. Просто есть некоторые вещи, которые происходят всегда, — конечно, он напускал больше тумана, чем требовалось в этой ситуации, но Джиму сейчас требовался лучик надежды, а не сухие факты, известные ему, — Думаю, вам будет полезно узнать кое-что из другой вселенной. Это займет какое-то время. А я слишком стар, чтобы рассказывать такие вещи стоя. Спок с присущей ему грацией приземлился на один из металлических стульев, приглашая сесть и капитана, сложил руки в замок и попытался вытащить из своей начинавшей тускнеть памяти как можно больше подробностей встречи с женщиной, которую до событий последних месяцев считал королевой Астрой. Роковое заблуждение. ______________ * Они смотрят на мир, что сотворили они и мир смотрит на них, что сотворил он. (интерлингва)