Dreams

Мадара спал. Спал дни напролёт, оставляя Обито во тьме пещеры наедине с жуткой тишиной. Иногда он дрожал во сне, дёргался, сжимал старые руки в кулаки, издавал странные пугающие звуки. Обито наблюдал за этим каждый день, но в конце концов, когда его терпение подошло к концу, а Мадара снова начал дёргаться, решительно подошёл к старику, чтобы разбудить. Это оказалось на удивление сложной задачей, поэтому когда старший Учиха наконец-то посмотрел на Обито и спросил, что тот от него хочет, он на секунду растерялся и усомнился, а стоит ли спрашивать. - Что тебе вообще снится?- немного переборщил с напускной смелостью Обито, но Мадара слишком устал, чтобы осуждать наглого мальчишку. - Прошлое... - Да ладно тебе, Ворчливый Старикан. Мне скучно, расскажи поподробнее!- почти ныл мальчишка, а Мадара вспомнил подростка Хашираму, требующего у него рассказать что-нибудь интересное. Прикрыл глаза, удивляясь, как легко маленький Учиха приспособился к клеткам Хаширамы, хотя его собственное тело очень долго боролось с ними. Старик вздохнул. - Иногда мне снится, что я родился в мирное время, ничего не зная о войне. Снится, что кто-то другой основал Коноху, а мы с Хаширамой лишь пожинаем её плоды, даже не подозревая о боли, отданой за создание деревни. Но я понимаю, что не узнал бы Хашираму таким, каким знаю, и именно поэтому эти сны ничего не значат для меня. Обито нервно заёрзал. Мадара редко говорил о Хашираме, но если говорил, то было бессмысленно даже пытаться его остановить: - А сейчас? - Мне снилась Коноха. Снилось что я никогда не покидал её. Этот сон... возможно я вижу его чаще любого другого,- он сделал паузу: - Мне снилось что наши с Хаширамой пути никогда не расходились, что он никогда не убивал меня, что я... - Состарился вместе с ним,- закатив глаза, продолжил фразу Обито. - Не перебивай меня, несносный мальчишка! - Прости. - Хаширама стал Хокаге, а я его советником. Он предложил занять его место, когда ушел в отставку, но я отказался. Мне хотелось провести всю оставшуюся жизнь рядом с ним. Потом мы вместе отправились в путешествие, останавливаясь в маленьких безымянных деревушках вдали от больших городов, редко, раз в несколько лет, возвращаясь в Коноху, чтобы отдохнуть и с новыми силами пойти дальше... Если бы ты не разбудил меня... всё закончилось как и всегда. Мы умерли вместе, в часе друг от друга. Мальчик не впечатлился. - По крайней мере, не кошмары,- усмехнулся Обито. Он хорошо помнил собственные сны, в них частыми гостями были давящая боль, удушливая тьма и смерть: - Мне ино... Мадара приподнёс руку к лицу, и Обито, вздрогнув, попятился от него. Он никогда не был хорошим сенсором, но начал сожалеть о сказанном, почувствовав, как вокруг Мадары сгущалась тьма, расплываясь тёмно-фиолетовой дымкой, а боль, скрытая в его глазах, открыла невидимую дверь и выбралась наружу, сверкая алым Шаринганом. Потом Обито осознал, это произошло не из-за того, что он разбудил Мадару, не из-за упоминания кошмаров, а из-за снов о мире и жизни, которой никогда уже не будет... Мадаре снился мир, потерянный навсегда, мир, которому отдаст свою жизнь и жизнь Обито, мир, который родится в конце, чтобы заснуть в Вечном Цукуёми, и мир, который наполняет его сны, снова и снова оставляя после себя пустоту и ничего кроме пустоты. И что хуже всего, он знает, Хаширама никогда бы не одобрил его мечту. - Чем эти сны лучше кошмаров?