***
Он подкараулил его после работы. Тогда, точно так же как и в день смерти сестры, шел ливень, который пронизывал человека, заставляя его вымокнуть с головы до ног, от которого при легком дуновении ветра начинало знобить. Нишики ничего этого не чувствовал. Он лишь всматривался в молодого человека, который до этого уже с полчаса бежал от него, пытаясь спастись. Сейчас он был загнан в угол: впереди того была лишь решетка из сетки, практически такая же, как перед сестрой, когда ее убили. — Как я и предполагал. Ты, как загнанная дичь, завернул в тупик. Это твой конец. — Стой! — сказал парень, разворачиваясь к Нишио, едва дыша, — ты… ее друг, верно? Нишики молчал. Он видел все же не очень хорошо, зрение у него давно подкосилось. Линзы очков уже застилали крупные капли дождя. Несмотря на это, фигуру того, кто навел голубей на ее сестру, он видел отчетливо, как и это тщедушное трясущееся мясо, которое люди именовали телом. — Я умоляю тебя, не убивай. Просто... — мужчина смотрел на брата своей некогда «любимой» Нишио. — Ты пострадаешь от того, что сделал. Как страдала и моя сестра. В голове проносилась тысяча картинок, но память услужливо выбрала именно ту самую: медовые волосы, теплые глаза, хлестающая кровь изо рта его любимого человека. Он расправился с тем парнем довольно быстро. Тот трясся от страха и по-прежнему умолял не трогать его, но Нишики рвал его, членил на части, а затем сожрал его всего полностью, оставляя только кости, которые он выкинул в ближайшую сточную канаву. Там бы их точно нашли только через несколько лет. Ощущение сытости было приятно, но в целом не было никакого настроения. Да и как о нем можно было говорить, когда он только что уничтожил причину его главной грусти, главной утраты. Мясо этого ничтожества скорее тяготило, чем радовало. «Нельзя верить людям».***
Сестра смогла скопить прилично денег, чтобы Нишики смог не только закончить школу, но и поступить в университет. Его сестра скопила достаточно денег для этого. Он нашел так же письмо, где сестра все ему объяснила, будто уже тогда зная, что им придется проститься друг с другом. Она будто знала, что умрет раньше, а ему придется мучиться дальше. « "Ниши-ниши" действительно выглядит немного странно, но спасибо, сестра». Единственное, что привлекало Нишики – это химический факультет. Едва он поступил, так тут же снял квартиру и продолжил работать. Учился он успешно и многое мог решать в уме, за что снискал уважение от преподавателей. Некоторые из зависти называли его очкариком и недолюбливали за открытое и прямолинейное поведение. Он тут же оградил от себя большую часть людей, не успев притянуть. Он был всего лишь первокурсником. Стоял около автоматов и никого не трогал, когда стайка подошедших сзади одногруппников начала потешаться над ним лишь за то, что он долго смотрел на девушку, которая забыла сдачу в автомате. Слишком рассеянная для такого большого и бездушного мира. Он не слышал других, ему было давно плевать на таких идиотов. Он взял сдачу и последовал за этой девчушкой. Сам не понимал, почему идет за ней следом, почему возвращает сдачу, почему попросит у нее номер телефона. Нишики не мог даже сказать то, что тогда был влюблен в нее. Он всячески подавлял свое чувство, потому что все рано или поздно должно было рухнуть, как только те узнают, что он — гуль. — Ты сдачу забыла, — он окликнул ее, когда та уже поднималась по лестнице: она никуда не торопилась и была отрешенной, подавленной. — Ааа… спасибо. В последнее время я совсем рассеянная, — сказав это, она чуть улыбнулась и взяла монеты из рук парня, чуть задев его пальцы своими. Это смущало ее. — Ты выглядишь как первокурсница. Как тебя зовут? — парень старался быть как можно мягче. Почему-то именно с ней он сразу решил вести себя немного мягче, чем с остальными. — Нишино, — ее взгляд как-то бесцельно бродил по юноше, осматривая его. Нишики она сразу показалась бледной, самой обычной. «Чего я вообще за ней увязался?» – постоянно всплывало в голове парня, когда он оглядывал эту маленькую, но все равно симпатичную девушку. Таких много ходило по улицам, но отчего-то его потянуло именно к такой, и именно сейчас. Возможно, он просто тоже нашел еще одну одинокую и больную душу, но тогда он этого еще не предполагал. — О, как похоже. Нишино. Я — Нишики, — улыбнулся парень, заметив, что у девушки глубокие синяки под глазами. — Нишино-сан, а дай мне свой телефонный номер? — Эээ… — удивленно протянула девушка. — Ну, может сходим погулять, развеяться? — с прежней улыбкой сказал Нишики, по-прежнему не понимая, что им движет. — Ну… — она подозрительно разглядывала парня, потому что не каждый раз к ней на улице парни подходили знакомиться. Его милый вид и мягкая улыбка все-таки сделали свое. — Ну, ладно. Пиши. Нишики на радостях быстро записывал номер в адресную книжку своего телефона. Он обещал ей, что позвонит, а после проводил до ее квартиры. Они болтали о всякой ерунде. Действительно о ерунде. В мире есть много вещей, которые были намного важнее этого. Затем они встречались в кафе, ужинали, бродили по магазинам, вместе ходили на праздники. Нишино любила выводить его в люди, чтобы тот хоть немного отвлекался от своих дел. Нишики бурчал-ворчал, говорил, что занят и у него дел невпроворот, но после недолгих уговоров все равно шел вместе с этой девушкой. Она казалась ему простой и сложной одновременно. Изначально он просто хотел удовлетворить свои потребности в человеческом общении, другие потребности своего тела. Нишино, конечно, не могла знать о таком, потому что все это гуль прокручивал исключительно у себя в мыслях. Он даже не подозревал, что еще тогда начал к ней привязываться, и самое важное услышит, когда будет уже одной ногой сцапан костлявой наездницей, некогда забравшей и его сестру. В тот день они выбрались чисто по инициативе Нишино. Большой праздник: все были переодеты в национальные одежды, в лавочках в центре продавались угощения, от жареной скумбрии до знаменитых японских сладостей самой разной формы. — Будет определенно весело, - радостно заявила Нишино, сгребая его за руку. Нишики был в красивом темном кимоно, что красиво подчеркивало контраст одежды с его светлыми волосами. Они пришли на праздник очень рано, но и ушли одними из последних. Он скопил немного денег и мог ее немного побаловать. Та с довольным видом уплетала скумбрию на палочке, а затем и кальмара, радостно поглядывая на Нишики. Кими была несколько смущена и взволнована. Нишио же пришлось притвориться человеком. Ему казалось, что вокруг пахло чем-то вроде гнили, а рыба на вкус была словно отравой, от которой Нишики чуть не вывернуло, но он сжал зубы и боролся с рвотными позывами. Нельзя было испортить вечер Нишино. Ко всему, так он бы раскрыл себя. Этого не должно было случиться. — Вкусно, Нишики-кун? — Кими мягко улыбалась ему, от чего тот замер, будто его ударило молнией. — Ааа…да…очень вкусно, — проглотив все это, он улыбнулся, пытаясь выглядеть счастливым. Она улыбнулась и отвела его чуть в сторону, где практически не было людей. Нишики с немного недовольным видом вновь забурчал о том, куда та собралась, но едва они зашли за одну из палаток, как Нишики почувствовал, что его губы накрыли чужие. Он распахнул глаза от удивления, видя румянец, растекшийся по щекам девушки. Она была очень смущена, а ее губы были мягкими, вкусными. Нишики сдержался, чтобы не укусить ее, а лишь ответил ей, приобнимая Нишино за талию и прижимая поближе к себе. В чем он был уверен, так это в том, что кимоно ей очень шло. Она была в нем необычайно красива. Они целовались долго, гуль даже не заметил, как его захватила какая-то неуемная страсть к этой маленькой хрупкой с виду девушке. Когда они оба наконец-то все осознали и осмелели, то Нишики полностью перехватил инициативу, целовал ее страстно, забравшись пальцами в ее волосы и разрушая тугой пучок из ее темных волос. Волосы распались по ее плечам, делая Нишино еще более милой, чем прежде. Именно тогда Нишики понял, что их до этого вполне невинные свидания закончились. — Пойдем ко мне? Нишино удивленно посмотрела на него, а потом провела ладонью по его щеке, будто говоря жестом, что понимает, что тот хочет. — Хорошо, идем. Вот так они и шли до его квартиры: Нишики, поправлявший скатившиеся на кончик носа очки, и Нишино с распущенными волосами. Они болтали обо всякой ерунде прямо под возвышающейся над всем Токио луной, думая о чем-то другом. Даже Нишики отвлекся, абсолютно не размышляя о переделе территории среди гулей и прочей его «чепухе». Он смотрел на Нишино и видел в ней милую девушку, которую он хотел. Неважно, как будет дальше, но сегодня он определенно хотел заняться с ней сексом. Когда они наконец-то добрались до квартиры, то едва войдя, практически тут же скинули часть нарядной одежды. Нишино так вообще больше любила обычную повседневную одежду, не говоря уже о Нишики, который в университет всегда ходил в майке и старых штанах. Едва они разделись, Нишики обнял девушку со спины, проводя ладонями по ее животу и груди, ощущая тепло, которое от нее исходит. Он провел ладонями по майке, в которой та осталась и совсем не нашел под ней лифчика. Его ладонь скользнула под одежду и нащупала небольшую мягкую грудь, а пальцы так невзначай задели соски, вызывая у девушки лишь тихий вздох. — Ты прямо здесь собрался? — Нет, у меня есть футон, там намного мягче, — усмехнулся юноша, даря поцелуй в шею, чуть закусывая кожу и оставляя на ней яркий след, который в полумраке был практически не виден. — Мы же еще ни разу не спали… — уже начала девушка, но Нишики тут же все пресек. — Ты не хочешь? — Нет, но… — Это не рано, можешь не переживать. Другие девушки спят через пятнадцать минут, после знакомства с парнем, — а когда Нишино развернулась и вопросительно посмотрела на него, то он дополнил. — Знакомый в университете рассказывал, как так склеил одну девушку на потоке. — Ладно, — облегченно выдохнула девушка и поцеловала парня, а тот тут же скользнул языком ей в рот, сливаясь в долгом и страстном поцелуе, где Нишино полностью уступала своему партнеру. Нишики предпочитал мягких девушек. Они опустились на футон, около которого стояло несколько банок с любимым кофеем гуля. Блонди. Нишино мягко ему улыбалась, а он начал целовать ее шею: оставлять поцелуй за поцелуем, будто это цепочка рассыпанных черных бусин на шее. Иногда поцелуи сменялись легкими покусываниями, а иногда и сильными укусами, от чего из уст девушки вырывался тихий стон. Он провел ладонью между ног девушки, которые были абсолютно открыты. Новый постыдный стон разрывает тишину этой квартиры, когда Нишики наваливается и вдавливает ее в футон, продолжая ласку. Девушка приподняла ногу, легонько задевая за брюки парня, а ее руки обвили его шею. Она с такой любовью смотрела на Нишио, что тому даже становилось не по себе. На него никто и никогда так не смотрел. — Эй, а у тебя был кто-нибудь уже? — Нет. — Эх, тогда придется попотеть. Потерпи. — Ладно, - сдавленно прошептала девушка, чуть выгибаясь под ним. Ее вид возбуждал. Он видел, как встали затвердевшие соски, и как красиво они выступали под майкой. Он наклонился и забрался ладонью по нее, сжимая ее грудь, наваливаясь на нее сверху. Он быстро расстегивал наспех, так неуместно надетые при переодевании штаны. Он провел ладонью между ее ног, чувствуя жар, который плавил его руку. Нишики выдохнул, спустив брюки вместе с бельем и прижимаясь к ней еще ближе. Он раздвинул ее тонкие ноги пошире, в то же время прижимаясь головкой к ее влагалищу. Влажное, мягкое и очень горячее. Странный ком подступил к горлу парня, который он тут же сглотнул, проникая в податливое тело этой доброй и наивной девушки. Девушка жмурилась, когда почувствовала его, а он наклонился и мягко поцеловал ее за ушком, что-то нашептывая. Тогда ему казалось, что глупость вроде «Я тебя люблю» так и останется той глупостью, которую обычно произносят в пылу страсти. А страсть, как известно, недолговечна. Кровь пошла не сразу, но он был рад, что ее было немного. Он не хотел чувствовать даже такой запах крови, от которого в его сознании все было мутным. Однако таким образом ему удалось все больше чувствовать ее, все его тело, проникать так глубоко внутрь нее. Нишики был с ней довольно резок, потому что уже давно терпел, но теперь он наконец-то был рядом, а девушка под ним выгибалась от резких толчков, царапая ногтями спину гуля. Он целовал ее шею, пытаясь отвлечь от боли, но та все дрожала, иногда морщась, а иногда и вовсе хватаясь за золотистые волосы Нишики, от чего тот начинал шипеть и иногда в отместку даже покусывал ее, оставляя все новые следы. Иногда девушка прогибалась очень сильно, сжимаясь, от чего Нишики сам тихо стонал от удовольствия, не испытывая ранее ничего подобного. Иногда Кими даже подавалась навстречу, окончательно лишая этим сохранившиеся остатки разума. Она чувствовала, что они как будто были одним целым в прямом смысле этого слова. Девушка видела его смущенное лицо, как он быстро дышал от возбуждения и ощущений. Он тоже видел ее лицо: такое милое, щеки подернуты румянцем, а с мягких тонких губ слетали стоны, порой даже очень громкие. Даже такой, прогибающейся от каждого его резкого и сильного толчка, даже лаская ее грудь, он не находил в ее виде никакой пошлости. Может оттого, что этот вид предназначался только ему одному. Когда он припал губами к соскам девушки, которые были такие же мягкие, то девушка не выдержала и кончила. Практически сразу после нее кончил и Нишики. Они еще долго лежали, обнявшись друг с другом: она не отпускала его, буквально сжимая ноги за его спиной, а он никуда и не торопился, отходя от оргазма. «Возможно, она мне как-нибудь пригодится», - думал он буквально перед свиданием. Оправдалось. Когда он вышел, то лег рядом с ней. От нее пахло чем-то странным - какими-то полевыми цветами. Видимо, это были духи. Нишики понравился этот запах еще в процессе. Утыкаясь в ее волосы, пока та смеялась и говорила, что он забавный, что нюхает ее, Нишики почему-то показалось, что Нишино очень похожа на его сестру. Может, отдаленно, и у той волосы были подлиннее, и взгляд…он был более живым, несмотря на все их передряги. Однако любовь в глазах Кими была другая. Иная, вовсе не родственная. Это завораживало и пугало Нишио. Когда они уже наконец-то оторвались друг от друга, то решили немного выпить. Вернее, так решил гуль, открывая банку своего любимого кофе. Он неспешно потягивал его, замечая, как на него смотрит его девушка. После всего она оставалась в одной майке с бретельками, вырез которой очень выгодно подчеркивал ее формы. Могло казаться, что ее грудь сейчас больше, чем она была на самом деле. — О чем думаешь? — с улыбкой спросила Кими, видя, что парень смотрит куда-то в окно. — Да так, ни о чем, — тихо сказал Нишики, но после минутного молчания продолжил. — Хорошее имя, правда же? — Что? — девушка удивленно посмотрела на него, не совсем понимая, что именно тот имел в виду. — Ну, смотри, твое имя и «драгоценное будущее», — он вдумывался в иероглифы ее имени и в то, какие они и во фразе. — Игра слов, поэтому «Кими». Красиво звучит. Парень улыбнулся, понимая, что сказал сейчас, сам того не ведая, нечто романтичное. Драгоценное будущее – он даже не думал тогда, что оно действительно нашел то самое сокровище, которое никогда его не предаст и будет рядом, ради кого он готов будет умереть, как когда-то ради их благополучной жизни умерла его сестра. — А кто придумал его? Мать? Отец? — задумчиво произнес Нишики, посматривая на Кими. Интересная тема, но финал его вовсе не обрадовал. Она начала плакать. Это повергло Нишики в полный шок - он даже не умел ободрить в нужную минуту. И тогда казалось бессмысленным ободрять потенциального «предателя». Попользовался и хватит. «Какого черта… Я совсем не понимаю, что творится у нее в голове». — Ты чего плачешь? — Просто… мои родители… они погибли в авиакатастрофе за несколько месяцев до того, как мы увиделись. Когда ты встретил меня, то я все еще не могла отойти от всего того, что произошло со мной. Но ты появился в моей жизни, и я наконец-то смогла вздохнуть полной грудью, — она улыбалась. Это было редкое явление, но чем больше они находились вместе, тем чаще гуль замечал это. Метаморфозы. — Прости, я не знал. — Ничего, я же ведь об этом тебе сама не говорила, а случай об этом как-то поговорить так и не представлялся, — она вытирала глаза, пытаясь отогнать старые, режущие душу воспоминания. Какое-то время он немного нервно смотрел на нее, Кими его сейчас порядком раздражала. Однако, несмотря на свои чувства, он подполз к ней, сгреб ее и прижал к себе. — Когда-то мою сестру убили прямо у меня на глазах. Поэтому, я понимаю, что ты чувствуешь. Они сидели молча, не проронив больше ни одного неосторожного слова. Она чувствовала его тепло, а он ее. Слова им были не нужны.***
Нишики прекрасно помнит, как наткнулся на этого странного одноглазого гуля. Еще лучше он помнит, как тот, маленький и худой, не умеющий пользоваться кагуне, смог его отметелить практически до полусмерти. Он смутно помнит, как добрался до квартиры, потому что все плыло перед глазами, очки были сломаны, а часть линзы и вовсе раскрошилась. Сам он был в крови, и то и дело хватался за живот. Все тело болело, ему срочно нужно было залечить раны. Зайдя домой, он рухнул практически тут же, но потом ему все же хватило сил добраться до кровати. Он перерыл все свои многочисленные запасы кофе, выпивая одну банку за другой. Скоро вокруг него, кровати, образовалась куча жестяного хлама. Рана даже не думала закрываться, кровь хлестала, чем заставила Нишики впасть в ярость, какую он редко испытывал раньше. Ничего ему не помогало, но охотиться в таком состоянии – верно пойдешь проходящему гулю-каннибалу на съедение. Умирать он не собирался. Хотя, признаться, подобные мысли у того проскакивали. «Я что, серьезно, так и умру? Но нет…черт…нужно хоть какое-то мясо». Он даже не видел сколько пропущенных звонков оставила ему Кими, а их было ровно 57. Она быстрее бежала домой, наконец-то закончив вечерний курс обучения, возвращалась, надеясь скорее увидеть Нишики живым и невредимым. Она уже вертела ключом в дверном замке. Нишики же было с каждой минутой все хуже и хуже. Перед глазами все потускнело. Он понял, что если бы не добрался сюда раньше, то и вовсе бы не смог уйти с места боя с Канеки. Он чувствовал, что кровь до сих пор идет. Перед глазами уже мелькнуло лицо его любимой сестры. Она говорила ему жить, а он умрет, как собака: побитый, в своей конуре. Неожиданно он услышал странный шум, но сил, чтобы шевелиться, уже не было. Он подумал, что и так лишился всего. Если это Кими, то действительно удача. Будет мясо. — Ты здесь? — прохрипел Нишики, чуть зашевелившись, пытаясь понять, Кими это или за ним уже голуби поспели. — Что случилось?! Почему ты весь в крови?! — он почувствовал, что его разворачивают, и тут он увидел ее. Его мысли лихорадочно забродили в голове, как будто он был неизлечимо болен тяжелой психической болезнью. Мысль сменялась другой, они все могли бы показаться человеку изуверскими. Он бросился на Кими, но не смог рассчитать свои силы. Кроме как на толчок сил у него больше не хватило. «Это плохо…сейчас я даже слабее человека…черт бы побрал этого Канеки…». — Нишики-кун…ты…гуль? — отчего Кими говорила таким спокойным и удивленным тоном? Она должна же была как минимум испугаться. «Хотя все равно сдаст голубям и все. Сдохну, как собака, только уже от их руки. Жизнь слишком скучная. Повторю судьбу моей сестры». Нишики вновь поднял глаза на девушку, с которой жил, и замер, когда та легко опустила с плеча кофту, а затем придвинулась к нему ближе, абсолютно не боясь. Нишио был удивлен, он перестал понимать, что она хочет сказать. «Она хочет, чтобы я ее съел? Сама вот так добровольно согласна?» В этот момент Нишики не задумываясь впился в ее плечо: вкусное сочное мясо, кровь смешивалась с его и буквально восполняла часть потерянным им сил. Но тут Кими заговорила. — Знаешь, до тебя я была совсем одна, ты помнишь, я говорила это тебе, — она ласково погладила парня по щеке, всматриваясь в его лицо, которое буквально перекосило от жажды, — я даже думала умереть — настолько мне тогда было грустно. Но ты подарил мне такие моменты, о которых мне на том свете будет приятно вспоминать. Ты добрый, Нишики-кун, — она мягко поправила его волосы, сама пачкаясь в крови, но заботясь о нем даже так, — так что все хорошо. Продолжай жить. Гуль замер, плотно сжимая плечи своей девушки. Он взглянул на нее, не разжимая зубов. Может он бредил, а может уже давно сошел с ума, но почему-то в Кими ему привиделась его родная, такая любимая сестра. Потом он неожиданно осознал, что это вовсе не сестра, это Кими, его Кими: на которую он так часто ворчал, которая всегда готовила ему кофе по утрам, всегда ласково его успокаивала, когда он нервничал, проходя с работы. Это та самая Кими, которая безропотно согласилась быть съеденной, только лишь бы он, Нишики, был жив. «Больше никто важный мне не умрет. Я буду жив, но и ты живи, черт тебя подери. Мне надоело терпеть то, что раз за разом я лишаюсь близких мне людей». Он оторвался от ее, не желая больше притрагиваться к ее телу, забирать от него больше, чем он смеет. Он не может съесть человека, который так жаждет его жизни, что готов пожертвовать своей. Нет, у него будет свое «драгоценное будущее». — Мне это не нужно, — зашептал парень, — глупость сейчас какую-то сморозила. Дура что ли? Говорить такое… Она лишь улыбнулась, видя, как Нишио все еще раскачивает в разные стороны, сгребла его, будто маленького, прижимая к себе и ласково поглаживая по голове. — Я люблю тебя, Нишики-кун. «Дура ты. Но кажется, что со временем я полюбил тебя…тоже».***
Когда однажды Кими не пришла домой, отчего-то он знал, что идти нужно именно к Канеки. Как бы он не проклинал этого паренька за тот случай, он подарил ему осознание того, что случись что угодно, он поймет и простит, если Кими его предаст. Он будет до конца благодарен ей. Но если с ней что-то случится, то он будет бороться за нее даже в плачевном состоянии, после избиения другими гулями. У Кими от него столько хлопот. Когда он узнал от Канеки, что та у Гурмана, то от злости у него буквально снесло крышу, которую он с трудом закупорил в глубине себя. Но едва он увидел свою Кими, связанную и лежащую на этом пьедестале, будто на подносе для важного гостя, его бешенство вышло наружу. Цукияма, в отличие от него, был цел и здоров, поэтому неудивительно, что он дырявил его как мог. Он раз за разом шел на таран, чтобы изничтожить этого чертового любителя деликатесов, но никак не мог справиться. «Вновь в крови, вновь избитый. Кими бы явно не понравилось». — Если ты хоть пальцем ее тронешь, я убью тебя, Цукияма. Убью нахрен, даже если сам сдохну в этом чертовом месте, — прорычал Нишики, вглядываясь в спокойное лицо этого фиолетового ублюдка. Нишики так и хотелось размазать его о ближайшую стенку. «Он мог брать кого угодно, тогда какого черта его выбор пал именно на Кими?!» Нишики не понял почему, но Гурман исчез от них с Кими. Парень все еще лежал, находясь в каком-то странном дурмане. «Сколько раз я буду так на первой ступени "сдохнуть", а?» Он чувствовал даже здесь, как дышит Кими, что она в порядке. Скорее всего этот урод ей что-то вколол, и она просто мирно спит. «Хоть бы она спокойно выспалась до конца. Ничего не будет помнить об этом. Я и так ее втянул дальше некуда». — Получилось совсем не так, как я планировал изначально, — он вновь услышал надменный голос этого ублюдка. — Срочный перекус. Воздух изменился, сквозь него пробиралось нечто. Нишики понял, что если оплошает сейчас, то к вечеру он вновь потеряет смысл своего бесцельного существования. Уловив движение, он поднял руку и схватился за Цукияму. Как оказалось, это был галстук. Того аж всего передернуло, потому что он на быстрой скорости был остановлен, да еще и за горло. Такая остановка перед обедом далеко не каждому понравится. — Нишики-кун… ты зомби? — голос у Цукиямы был такой же отвратительный, но это не помешало ему отправить свой сапог ему на голову, надавливая, чтобы отпустил. — Ты…! Пусти! Нишио знал, что Тоука — эта хрупкая, но удивительно сильная из-за Канеки девочка — уже близко. Всего пару секунд, и Кими будет спасена. Перевернувшись на спину, он посмотрел как взбесился Гурман после того, как Киришиме наконец-то удалось его достать. « "Даже гурмана можно съесть". А что, отличная фраза», - промелькнуло у него в голове, когда он чуть приподнялся и спешно развязывал руки Нишино. — Нишики? — вдруг неожиданно раздался голос девушки. «Черт». — Погоди, уже развязываю, — прошептал парень, спешно распутывая все путы на руках любимой Нишино. Он замер, распутав последний узел. Он почувствовал позади себя ни человека, ни Гурмана, ни Канеки. Это была аура Тоуки. Он медленно повернулся и увидел ее кагуне во всей своей красе, во всей его силе. Если она решит убить Кими, то она это сделает. Только перед этим она убьет его, потому что он не позволит. — Тоука-чан! – где-то кричит Канеки. — Нишики, — тихо, но жестко произнесла Тоука, и Нишио все понял. Понял, почему она сейчас около них с Кими. «Кими знает о гулях. Вот что ее интересует». — Признаться, я в шоке, — тихо произнесла Тоука, всматриваясь в лицо девушки, у которой все еще была повязка на глазах, — я слышала, как он разговаривал с ней, — говоря о Канеки, она даже не развернулась к нему, — поэтому вас раскрыли. Я должна ее уничтожить. Если ты не хочешь умирать вместе с ней… Она увидела, как Нишики едва заметно придвигается ближе к Кими, слегка закрывая ее, давая понять, каков его ответ. Но тут неожиданно встрял Канеки со своими нравоучениями. Оказывается, у этой девушки тоже был человек, который о ней заботился и которого она оберегала всем сердцем. «Черт побери, хоть он и тоже дурак, но умеет помочь в нужное время». Но ничего не помогло. Он увидел, как кагуне зашевелился и единственное, что смог сделать – это прикрыть собой Кими. Та испугалась, он чувствовал, как сжимается ее тело прямо перед ним. Он так бы хотел ее обнять, но боится, что если кагуне пройдет насквозь, то заденет ее. — Кими… — Нишики казалось, что сил у него уже практически не осталось, да и последние его покидали. Он видел ее лицо и то, что повязка свалилась с ее глаз. «Неприятное зрелище, да, Кими?» Одной рукой он смог коснуться ее волос, а та – увидеть того, кто пытается убить ее и любимого ею человека. Глаза Нишино распахнулись от этого. Она даже чуть приподнялась, а Нишики осел, понимая, что скорее всего скоро потеряет сознание, если не сдохнет. — Как красиво, — Кими заворожено смотрела на переливающийся алый кагуне, который походил на большие и действительно незабываемо красивые крылья. Перелив был естественный, живой. Эти «крылья» были намного красивее, чем у любой бабочки. Услышав это, Тоука замерла, а Нишики смог опереться и даже приподняться выше. Он снова пытался закрыть Кими. «Вот дура, ты неисправима. У тебя что, какая-то тайная любовь к гулям?» Он так и смотрел на нее с этими мыслями, но неожиданно посмотрел очень мягко, когда Тоука скрылась, разочарованная в том, что не сможет ее убить. — Эта девушка… она такая же как ты, Нишики? — неожиданно спросила Кими, от чего гуль замер, пытаясь подобрать какие-нибудь слова, кроме согласия. Но он не мог ничего ей сказать, ответом была лишь тишина. А когда молчат, значит, частично соглашаются с вопросом. Такие дела.***
Нишики тяжело заживал после всего произошедшего, но Гурман не был Канеки, поэтому лечение проходило намного легче. Никакого забрызгивания кровью ни дома, ни Кими, оторванного мяса от любимого тела, только кофе и мелкая добыча по пути до дома, когда набрал половину прежней силы. Все это время Кими заботилась о нем: о его самочувствии, настроении, делах. Пришлось даже поговорить с владельцем Антейка. Отныне его ждала новая, на этот раз постоянная и неплохо оплачиваемая работа. — Кими, а почему ты не боишься нас? — однажды задал ей вопрос Нишики, когда они лежали на кровати, обнявшись после бурной ночи. — А почему я должна бояться вас? — удивленно ответила Кими вопросом на вопрос, мягко огладив то место на груди любимого, которое заросло самым последним. — Ну, после того, что ты пережила, ты должна как минимум ненавидеть нас, — прошептал парень, касаясь ладонью мягких женских волос. — Как я могу ненавидеть такого милого парня как ты, м? – довольно произнесла она, потрепав его за волосы. — У тебя такие мягкие медовые волосы, улыбка красивая, ты очень умный, спокойно мог работать в школе или университете. Но главное — у тебя очень красивая душа. Мне кажется, что твой кагуне, как и кагуне той девушки, отражает ваш внутренний мир, — она задумалась. — Не такой уж и хороший у меня внутренний мир, — заворчал Нишики, пытаясь отвернуть голову, но девушка не дала ему это сделать. — Просто вы тоже ищете еду, как и люди. И это просто борьба за выживание. Все в мире же идет по цепи питания. Просто вы стоите чуть выше нас, — она улыбалась так нежно, что сердце сжалось. — И я уважаю вас. Каждый имеет право жить, — она чуть покраснела. — Знаешь, после всего я еще больше хочу, чтобы ты жил. И если мне удастся быть рядом с тобой, то я буду безмерно рада, — Кими смущенно улыбалась, а на глазах от счастья выступили маленькие бусинки слез. «Когда-то я говорил, что не буду никому доверять.» Нишики улыбнулся и жадно коснулся этих мягких губ, увлекая в поцелуй и прижимая девушку, решаясь устроить новую страстную потеху. «Но Кими можно».