Падший

От Аффтора: Я бы хотела сказать несколько вещей, относительно этой главы. 1)Пускай вас не смущает дикий ООС Халлибел. 2)Если я сравниваю "плотный занавес" и "металлическую решетку" как почти одно и то же, то значит, что в моем понимании так и есть. 3)Кстати, я бы хотела услышать, что вы думаете по поводу девочки, которая разговаривала с Гриммджоу. Они находятся в непосредственной связи, хотя виделись первый раз. Как вы думаете, кто она? 5)http://www.gameogre.com/forums/members/ichigohollowfied-albums-hotd-picture1007-alice-maresato1.jpg Вот так я себе представляю эту девочку. (Школа Мертвецов — Алиса Марэсато) 4)Очень прошу читателей! Пожалуйста, оставляйте отзывы, даже плохие, содержащие валенки. Мне очень важно знать ваше мнение, ведь этот фанфик уже закончен! Гриммджоу проснулся ещё на рассвете, потому что внезапно стало холодно. Парень протер глаза и огляделся вокруг: ещё больше погнувшаяся лавка, лужа, мнившая себя озером, фонари. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, Джаггерджак попытался восстановить в памяти события предыдущего насыщенного дня: как он попытался изнасиловать Улькиорру, а потом Шиффер убежал; как какая-то бабка-извращенка, предлагала подарить парню свое никому не нужное тело; и как потом Гриммджоу неизвестным образом оказался здесь. Голубоволосый поднялся с лавочки и пошел к некогда зеленой обшарпанной арке, которая символизировала вход в парк и держалась на соплях и молитвах. Вздохнув и потянувшись так, что в спине захрустели кости, Гримм вышел наружу. Красивые здания, яркие, новые, среди которых непонятным образом затесался допотопный парк, смотрели на мир большими окнами с цветочками и светлыми занавесками. Джаггерджак здесь когда-то был, он посмотрел на вывески различных магазинчиков – это была самая оживленная, торговая часть города, даже сейчас, ни свет, ни заря, здесь сновали толпы людей, желающих быстрее других приобрести нужные вещи. А парень, по натуре своей толкучку не любивший, тут бывал совсем редко. Только Джаггерджак собирался уже идти вперед, как лавина покупателей понесла его абсолютно в другую сторону. Гримм брыкался и визжал, но на него никто не обращал внимания, наконец, когда толпа завернула, голубоволосому удалось вывалится из этой мешанины. Он, по-воровски оглядываясь и держась за сердце, пошел вперед, входя во двор, дабы дойти до дома Улькиорры коротким путем. Поворот, ещё поворот и вдруг парень, после очередного виража, чуть не врезался в распахнутые деревянные ворота. Он отошел, видя, что на них огромная надпись, сделанная чем-то красным, постепенно стекающим вниз. «Хочешь увидеть своего друга, приходи к разрушенному мосту!» Сердце Джаггерджака пропустило несколько ударов, он протер глаза, думая, что у него глюк, но надпись не исчезла. Гриммджоу подошел ближе и, проведя по стекающей струйке пальцем, коснулся им языка… Парень в один прыжок отскочил от ворот на несколько метров. Во рту зародился рвотный спазм, Гримм начал откашливаться и отплевываться, понимая, каким красным веществом сделана надпись. «Черт возьми! Как в каких-то дешевых ужастиках. Что это за хуйня?» — Джаггерджак схватился за голову, оседая на землю пятой точкой. Его била крупная дрожь, а из горла вырывался то хрип, то смех. Когда внутреннее Я Гриммджоу смогло победить странный хрип, он истерически захохотал, сотрясаясь всем телом. Глаза, горевшие сумасшествием и руки, до боли сжимающие голову выдавали, что дикий смех вызван его нервическим состоянием. Как по волшебству рядом никого не оказалось и хохот парня, отражаясь от бетонных и кирпичных стен здания (откуда там деревянные ворота) приобретал ещё более дьявольский оттенок. Истерика длилась минут десять, потом голубоволосый стал потихоньку успокаиваться, приходя в себя, он подтянул к корпусу колени и, обняв их, опустил вниз лицо. Плечи парня изредка все ещё странно подрагивали, но теперь казалось, что Джаггерджака сотрясают беззвучные рыданья, а не раздирает изнутри истерический смех. -Почему ты плачешь? – спросил детский голосок, и кто-то потрогал парня за плечо. Гриммджоу сразу ощетинился, вскинув голову и безумно посмотрев в спокойные глаза. Перед парнем стояла маленькая девочка с розовыми волосами по плечи, поддерживаемыми небольшим розовым обручем. Розовые глаза смотрели на мир с несвойственным ребенку спокойствием и рассудительностью. Из-за того, что Гриммджоу сидел, согнувшись так, что позвоночник выпирал колесом, лицо девочки находилось на уровне лица Джаггерджака, и парень тонул в её огромных задумчивых глазах. Розововолосой можно было дать от силы лет шесть, хотя если смотреть только в глаза, то дашь все 25. На девочке был свободный розовый топик, чуть «рвущийся» в порывах ветра и короткие розовые шорты, ноги были босыми, в руках она держала белого кролика, которого время от времени прижимала к себе. -Почему ты плачешь? – снова спросила девочка, спасая тонущего в её глазах Гриммджоу. -Я? Я не плачу. – Чуть замешкавшись ответил парень и улыбнулся. Розововолосая перевела взгляд с лица парня выше, на надпись, красующуюся на воротах. -Почему ты туда не идешь? – задумчиво спросил ребенок. – Ведь это твой друг. -Я думаю, что это всего лишь дурацкий розыгрыш! – засмеявшись, пояснил парень. Девочка вздохнула и, прижав к себе кролика, покачала головой. -Нет, это не розыгрыш… это ангелы… — Совсем тихо зашептала она. -Что? – переспросил Гриммджоу, отлично все услышав. -Это ангелы… — Одними губами повторил ребенок, начиная таять. -Эллити! – вдруг позвал Джаггерджак, протягивая вперед руку, но она прошла сквозь розоватую дымку. -Гриммджоу… — Откуда-то донеслось тихое шелестение голоса девочки. Голубоволосый подпрыгнул, будто его хорошенько шандарахнуло током, то, что он назвал девочку первым, пришедшим в мозг женским именем, это ещё куда ни шло, но то, что она знает его имя, это не укладывалось в голове. -Это ангелы… — Эхом прозвучал спокойный детский голосок в голове парня, заставив того встать и решительно отправится к мосту, который находился отсюда не так уж и далеко. *** Улькиорра сладко спал, свернувшись на мосту калачиком. Лучи восходящего солнца били в закрытые веки, но это отнюдь не мешало брюнету. Вдруг солнце закрыла чья-то фигура и на лицо парня упала её тень, почувствовав приближение смерти, Улькиорра открыл глаза. Так и есть – в воздухе, как всегда мерно махая огромными белыми крыльями, висела Халлибел, на её лице играла неопределенная полуулыбка. -Здравствуй, Улькиорра! – поприветствовала Падшего девушка. -И тебе не болеть! – отозвался Шиффер, поднимаясь на ноги. -Как оптимистично звучит! Ты не боишься умереть? – удивленно поинтересовалась Тиа с неизменной полуулыбкой на смуглом лице. -Нет, я могу не сражаться, если ты не хочешь, — спокойно, пожав плечами, ответил брюнет. -Я хочу видеть страх в твоих глазах! – выкрикнула девушка, выхватывая из-за спины короткий меч с продольным узким отверстием в центре. Улькиорра дотронулся до кольца на шее и, стиснув зубы, претерпел мучительную боль, вызываемую появлением черных крыльев. В руке парня появился удлиненный тонкий меч, которым, держа на его уровне лица, брюнет тут же отразил нападение Халлибел. -Сковывай, Мурсьелаго! – выкрикнул Улькиорра. Тиа отпрыгнула от парня, перевернувшись через голову, и захохотала. Шиффер взмыл в небо, обреченно смотря на свой, ничего не сделавший, меч. -Разве ты забыл, Улькиорра? Забыл, что способности Падшего запечатываются после свержения? -Нет, просто сделал это на автомате, — зависнув в воздухе и помахивая черными крыльями, холодно отозвался брюнет. -Разрушай, Тибурон! – ухмыляясь, произнесла Тиа. «Мне конец!» — закрыв глаза, подумал Улькиорра. -Почему ты не защищаешься? – нанеся удар в плечо и разрезав кожу, удивленно осведомилась блондинка. Она ожидала, что Шиффер уклониться или блокирует её атаку, но парень просто завис в воздухе, опустив веки. Почувствовав резкую короткую боль в плече, Улькиорра открыл глаза, задумчиво посмотрев на сочащуюся из порезанного плеча кровь. «Значит, она не собирается сразу убивать меня. Высвободив свой меч, Халлибел могла в мгновение ока завершить существование беззащитного Падшего, но тем не менее, она не нанесла поражающий удар. Я не могу высвободить свой меч, значит, он сродни обычной острой палке. Несмотря на то, что Халлибел не убила меня в первую секунду, как только она использует одну из водяных техник, мне конец! Ладно, пусть я хоть тебе сделаю что-то приятное, доставлю мизерное удовольствие твоей душе от этого «первоуровнего» боя». – Подумал Шиффер, отразив удар в пояс. Халлибел с воинственным кличем бросилась на парня, сжав меч двумя руками, Улькиорра пригнулся, избежав смертельного удара в голову, и попытался садануть девушку по ногам ударом, параллельным земле, который должен был отрезать часть ног при точном попадании. Тиа, скосив взгляд на блеснувшую в солнечных лучах сталь, подпрыгнула, перевернувшись в воздухе и крепко встав на воздушное пространство. Улькиорра продолжал помахивать в воздухе крыльями, ангелы, высвободив свой меч, могли спокойно ходить по воздуху, Падшим эта привилегия была не дана. Девушка, грустно усмехнувшись, посмотрела на несколько перьев, вырезанных из её правого крыла атакой Шиффера. Белокрылая кинулась вперед, Улькиорра приготовился защищаться, но девушка вдруг, сильно взмахнув крыльями, оказалась за спиной брюнета, он, как в замедленной съемке, чуть повернул голову. Занеся вперед руку с зажатым клинком, блондинка попыталась порезать Падшему живот, в последний момент Улькиорра вывернул кисть, а его меч принял вертикальное положение, приняв на себя удар такой силы, что при соприкосновении двух клинков полетели искры. Халлибел продолжала с силой напирать на меч Шиффера, пока тот, продвигаясь по инерции, спиной не врезался в грудь блондинки. Над ухом парня прозвучал смешок, он скосил взгляд на третью, одна её рука проходила под правым крылом Улькиорры, а лицо находилось в районе между этим же крылом и головой брюнета. Девушка внезапно схватила тонкую белую шею левой рукой, запрокинув голову Улькиорры на себя. Парень сжал зубы, пытаясь отгородиться от теплого дыхания, шедшего от девушки и согревающего шею. -Знаешь, Улькиорра, а ведь я всегда неровно к тебе дышала! – вдруг заявила она. Брюнет дернулся, его глаза расширились, но девушка плотно прижимала парня к себе. -Именно поэтому я вызвалась убить тебя! – прошептала блондинка, плотоядно облизнувшись и совсем легонько дотронувшись языком до фарфоровой кожи. Заметив, как по телу парня пробежала дрожь, будто от удара током, Халлибел захохотала, но её смех, быстро начавшись, так же быстро и стихнул. Девушка повернула голову назад, будто кого-то выискивая взглядом. – Черт, он слишком быстро. Я думала, все займет больше времени. – Тихо пробормотала Тиа себе под нос и выкрикнула прямо в ухо Улькиорре: – Скоро твой любимый здесь появится! Устало прикрывшиеся глаза Шиффера снова распахнулись, но, прежде, чем брюнет успел что-либо понять Халлибел согнула в локте руку и резко потянула меч на себя, оставляя под ребрами брюнета глубокий порез, затем, резко отпустив парня, девушка отскочила от него. Улькиорра полетел вниз, к мосту, выплескивая из раны кровь. Упав спиной на твердую поверхность, брюнет тут же закашлялся вязким красным веществом, он посмотрел на свою руку, заляпанную своей же кровью. Вдруг на Улькиорру упала тень Халлибел, он поднял голову и почувствовал пронзившую все тело боль в сердце от приковавшего к земле Тибурона. -Умри! – выкрикнула Тиа, дико давя на рукоять, погружая меч в грудь брюнета с особой жестокостью. Через мгновение клинок не захотел входить дальше, пройдя насквозь через тело Падшего и уперевшись в бетон разрушенного моста. Рука Улькиорры, прижимавшаяся к боку, из которого толчками выходила кровь, безвольно упала рядом с хозяином. Несколько секунд брюнет с ужасом в подрагивающих зрачках взирал на омытый кровью меч и увеличивающееся на груди багровое пятно, а потом, последний раз кашлянув кровью, которая обрызгала смуглое лицо блондинки, голова Шиффера с громким стуком упала на бетон. Халлибел, жестко смотря на парня, резко вытащила меч из его груди, поднимая алый фонтан. Она распахнула заляпанные темной кровью светлые крылья и скрылась из виду раньше, чем тяжелые капли, рассыпавшиеся рубиновым дождем, достигли холодного бетона. *** Гриммджоу шел по мосту, озираясь вокруг, вот он увидел красную машину Улькиорры и побежал вперед, а, взглянув на самого Шиффера, тут же пожалел об увиденном. Парень, медленно моргнув, глубоко вздохнул и подошел к бездыханному телу, опускаясь возле него на колени. Голубоволосому казалось, что тонкая нить лопнула, освободившись от тяжкого гнета поддерживать жизненно-важный орган, и сердце, упав с большой высоты, разлетелось на тысячу осколков, которые уже никакие чувства не смогут склеить воедино. Гриммджоу провел кончиками пальцев по холодной коже, чуть размазав струйку крови, продолжавшую стекать по подбородку, капая на шею. Парень смотрел на фарфоровую кожу, на растрепанные смольные пряди, большие крылья – именно такую картину он видел в своем сне, только там Улькиорра был без крови и с белыми крыльями. Гриммджоу поглаживал хрупкую, и, казалось, совсем прозрачную кожу брюнета, думая над тем, как же глупо он потерял любимого человека. «Падший, да?» — мысленно спросил Джаггерджак, переводя взгляд на далекую одинокую фигуру, сидящую на выступающей из моря скале. У фигуры были длинные светлые волосы и огромные белые крылья, теряющие маленькие кусочки пуха при каждом порыве ветра. Гриммджоу вел себя на удивление тихо, продолжая нежно поглаживать лицо любимого. Он должен был сейчас кричать и плакать, понимая, что потерял любовь всей своей жизни. Что тот, кто ему снился все это время, действительно существует, хотя нет… существовал… Парень почувствовал струйку, длинным вертикальным шрамом обжегшую щеку и звонко разбившуюся о закрытое веко брюнета. Гриммджоу перевел взгляд на сквозную рану в груди, через которую проглядывался бетон, а потом на фигуру, которая совершенно не шевелилась, продолжая сидеть на скале, согнув одну ногу. Голубоволосый понимал, что этот ангел убил Падшего, но знал, что он ничего не сможет сделать. Хотя парень мог здесь и сейчас вопить как резанный, ругаться благим матом в адрес этого Белокрылого. Но… Злости не было, была только боль… Было очень больно, так больно, что этот страшный порок буквально разрывал изнутри, силясь вырваться наружу, но что-то ему мешало, поэтому он пытался притупится, обдирая свои острые углы о внутренности Гримма. А почему не было злости, гнева, отчаяния? Потому, что боль затмила собой все, заняв каждый миллиметр свободного пространства в душе, именно боль, будто плотный занавес или металлическая решетка, мешала прорываться злости и гневу. Джаггерджак лег на грудь возлюбленного, почувствовав, как холод его кожи пробирает до костей, почувствовав ещё горячую липкую кровь, продолжающую медленно выходить из бездыханного тела. Парень обвил руками шею мертвеца, будто пытаясь её согреть, а молчаливые слезы теперь капали в глубокую рану и если бы Улькиорра был живой, причиняли бы адскую боль. Хотелось лежать так вечно, но вдруг Гриммджоу ощутил странную пустоту, будто труп под ним стал невесомым, а сам Джаггерджак вот-вот пройдет сквозь тело. Уже ничему не удивляясь, парень поднялся с груди Шиффера и дотронулся до его щеки, с ужасом осознавая, что кожа стала уже почти неосязаемой, будто тело состояло из вещества немного более плотного, чем вода. И даже теперь Гриммджоу не стал вопить, проклиная все вокруг, он лишь молча поцеловал брюнета в веко, при этом почувствовав, как губы чуть погружаются во что-то вязкое. Голубоволосый отстранился, созерцая, как тело, казалось бы, вполне осязаемое, быстро превращается в тень. -Я люблю тебя, Улькиорра, — одними губами прошептал Джаггерджак. Этот шепот, удивительно похожий на тихий шелест опадающей листвы, полетел над сине-зеленой морской водой, уносимый ветром вдаль. Будто резкие, но редкие порывы ветра, пытаясь облегчить страдания парня, подхватывали не слова, а осколки разбитого сердца, чтобы в будущем эти осколки не царапали душу горькими воспоминаниями… Парень встал, уходя с моста, он ни разу не обернулся, почти физически ощущая, что тело его любимого уже полностью растаяло, растворившись в воздухе. Гриммджоу не хотел этого видеть, ведь он так любил Улькиорру… Любил, и будет любить до самой смерти… -Я люблю тебя, Улькиорра… Эта фраза будто гром ударила по ушам одиноко сидящей на скале Халлибел. Блондинка чуть склонила вперед голову, рассеяно всматриваясь в морскую даль, будто видя кружащие по воздуху осколки сердца Гриммджоу. «Я разбила ещё одно сердце… Сердце, которое могло бы быть счастливо…» Девушка закрыла глаза, позволяя скатится одинокой слезинке, будто хрустальный бокал, разбившейся о холодный камень…