Расплата любимой дочери табора

Ступая по миру, цыганка младая Гадать предлагала, красою блистая. Но люди черствы, чертовщина им мнится, А девушке бедной добро только снится. Не верят ей женщины, желчь не жалея. Мужей прочь уводят, от злости алея. Пред дикой натурой бледнеют простушки, Они ей не ровня, смешные дурнушки. Всё с песнью свободы идет по дорогам, Без умысла злого подходит к порогам. Нигде не пускает для жизни корней, Не хочет жить горько среди «не людей» Уходит всё дальше, а следом напасти. На стопах – мозоли, вокруг – злые пасти Повсюду вторят очень грубо – «Цыганка, Не смей колдовать, берегись, оборванка!» Порой громко плачет и в грудь кулаком. Зачем попирать чужой хлеб башмаком? «Не вру никогда я, а дар лишь имею, Всю правду прочесть и поведать сумею!» Раз я так плоха, лучше в табор вернусь, За дело иное с досады возьмусь. Пусть сестры им всем отомстят за меня. Для них зло не шутка, отплатят, кляня. Вот так и погас светлый лучик добра. Сто лет уж прошло, а цыганка жива. Старуха кривая – подруга теней, Всё жизнь не пуская, уносит детей. Так мстит злая ведьма, скрываясь в ночи, Коль горе нашло, хоть реви, хоть кричи. Укравши младенца, назад возвратит, Вот только улыбка того не горит.