Обладать. И не делиться

Катерина лениво приподняла мутную от опия голову над подушкой, стараясь не сделать ни одного лишнего движения. Она еще не была уверена в победе, но, видя бледное лицо ворвавшегося в спальню бастарда, все меньше ждала поражения. Сверкнув ненавистью, он окинул взглядом покои, на мгновение спотыкаясь о копошащуюся в дальнем углу служанку, а затем быстрыми шагами преодолел расстояние до постели. Катерина сглотнула и напряглась всем телом, останавливая порыв дернуться в сторону — он принес бы сейчас слишком много физической боли, ведь компресс на спине только-только сменили, а значит, новое средство Нострадамуса еще не успело подействовать в полную силу. — Вон! — рявкнул служанке Баш, с нескрываемым презрением рассматривая лежащую на животе королеву и ее исполосованную спину — через тонкую материю смоченного снадобьем компресса проглядывали краснеющие раны. — Ваше Величество? — робко отозвалась служанка, обращаясь к Катерине в ожидании подтверждения приказа покинуть покои. Катерина едва заметно кивнула. Баш продолжал стоять у изголовья постели, глубоко дыша и морщась все сильнее — кровь прилила к лицу, и, казалось, вот-вот прыснет из налившихся свирепым огнем глаз. — Вы... лживая... — он потонул в собственном дыхании. — Я вас пальцем не тронул! — где-то позади послышался звук захлопнувшейся за служанкой двери. Катерина прикрыла глаза. То, что Генриха не оказалось в покоях, когда она пришла в себя, огорчало. Нострадамус заверил ее, что, проведя осмотр, доложил королю о последствиях ночного визита бастарда. Даже о тех, которых в действительности на ее теле не было. Катерина могла сомневаться в способности прорицателя правдоподобно лгать, но стражники исполнили свои роли так, как полагалось, и этого должно было оказаться достаточно. Однако Баш был в ярости, а не в каземате. Не в кандалах. Король не сделал того, на что она рассчитывала. У Генриха всегда был вспыльчивый характер, и Катерина надеялась, что он избавится от бастарда раньше, чем услышит голос разума. Но этого не случилось. Не ровен час, Его Величество мог прислать к супруге своих врачей. Растерзанной спины, которую Генрих видел своими глазами, ему оказалось недостаточно, чтобы поверить в остальное. Обман раскрылся бы в два счета, а значит, королеве снова предстояло выйти на сцену... Она закусила губу. Развитие сюжета в ее спектакле не нравилось даже ей самой. — Я предупреждала... — она едва заметно поморщилась, приподнимаясь на локтях, и отодвинулась от края постели, — короне не место на твоей голове, — Катерина улыбнулась, уголки рта дрогнули. — Чем дольше ты находишься у трона, тем сильнее на твоей шее затягивается петля. — Вас все равно казнят за измену, — сплюнул Баш и резким движением уложил руку на затылок Катерины, бегло скользя прикосновением вниз и сильнее сжимая хватку на шее. Голос бастарда стал тише и почти перешел в рычание. — Никто не поверил вашим небылицам. — Неужели? — перебила его королева, хохотнув и не без удовольствия наблюдая на лице Баша новую вспышку гнева. — Тогда почему ты здесь, а не у своей невесты? О... Если конечно она все еще... — Как только найдут стражников, которые были с вами в ту ночь, они подтвердят. Я вас пальцем не тронул. — Глупый мальчишка. Правда — это то, во что хочет верить король, — Катерина изо всех сил постаралась рассмеяться. Сжавшая шею рука, впрочем, позволила лишь закашлять. — Кто, по-твоему, донес королю о случившемся? Кто рассказал все в подробностях? — в голосе Катерины сквозило злорадство. — Убирайся, пока еще можешь. После того, что сегодня произошло, Мария никогда не посмотрит на тебя без презрения. Мария... Баш мгновенно вспомнил разочарование на ее лице, горькое брезгливое снисхождение, которым она окатила своего будущего мужа, стоило королю озвучить обвинения. Девушка развернулась на каблуках и выбежала в коридор, едва Генрих закончил кричать. Когда же Баш попытался догнать ее, уверить в ошибочности... в нелепости происходящего, в том, что это — лишь ложь королевы, Мария отвесила ему пощечину и скрылась в темноте слабо освещенных свечами переходов... «Ни одна женщина не сделает с собой такого. Не подходи ко мне!», — снова прозвенели в голове слова Марии. Баш бросил ненавидящий взгляд на лежащую перед ним королеву и ударил ладонью по ее спине, вырывая из груди шипящий всхлип. Что произошло в следующий момент, Ее Величество едва ли поняла — все еще лежа на животе, она вдруг почувствовала, что не может дышать. Баш оказался на ее накрытых покрывалом ногах и что было силы вдавливал лицо в подушки. Ситуация развивалась даже стремительнее, чем Катерине хотелось. Попытка сбросить бастарда или хотя бы оттолкнуть в сторону оказалась тщетной — крепче вцепившись рукой в растрепанные волосы, тот наклонился над самым ухом, яростно выдыхая: «Вы меня в этом обвинить пытаетесь?» — и с ненавистью прошелся пальцами по незарубцевавшейся спине. Болезненный рык потонул в подушке. Катерина почувствовала, как тело вспыхнуло огнем, и в захлестнувшей ее панике из последних сил попыталась перевернуться на бок. Когда ей это, наконец, удалось, и она уже собиралась позвать на помощь, Баш зажал ее рот ладонью. На языке мелькнул вкус крови — Катерина прокусила кожу. Руку бастард не отнял. Несколько мгновений они боролись, и Катерине даже показалось, что вот-вот она освободится от хватки и сможет закричать. Что может быть лучше, чем прислуга, заставшая раненного ублюдка в постели зовущей на помощь королевы? Оставалось лишь вырваться и дотянуться до дальних подушек... Но опий не давал ей шансов. Она перевернулась на спину — Баш снова оказался сверху. Зажимая королеве рот и нос, он тяжело дышал; его лицо настолько налилось кровью, что уже не было похоже на человеческое. Лекарство Нострадамуса действовало — Катерина едва ощущала режущую спину боль, ставшую почти привычной за последние сутки — вместо этого Ее Величество, неуклюже барахтаясь в перинах и одеялах, чувствовала, как свободной рукой бастард задрал покрывало и оглаживает ничем не прикрытый живот. Рядом с кроватью звякнула об пол пряжка ремня... Это было куда хуже. Неловко дернувшись в сторону, Катерина ощутила, как по пояснице защекотало что-то липкое — не успевшие затянуться раны снова кровили, в этом не было сомнений. Дьявол бы побрал опий, которым Катерину так щедро опоили всего несколько часов назад — она никак не могла убедить свое тело подчиниться разуму. Вырваться из хватки Себастьяна просто не хватало сил. Она бросила мутный взгляд на подушки у другого края постели — до них было не добраться. Слишком далеко. Уже задыхаясь под зажимающей одновременно и рот и нос рукой бастарда, Катерина провела подушечками пальцев по его бедру. Почти невесомо. Ей нужно было время. Всего лишь время. Тот вздрогнул от прикосновения, но хватку не ослабил. Грудь Катерины горела теперь огнем, горло сводило от безуспешных попыток вдохнуть. Со смесью облегчения и ужаса Катерина почувствовала, как свободная рука вдавившего ее в постель наглеца спустилась по животу вниз. Перед глазами замерцали разноцветные пятна... — Вы знаете, что умрете, — откуда-то издалека послышался глухой и почти сипящий голос бастарда. Он убрал руку с ее лица, и Катерина распахнула глаза, жадно хватая ртом воздух, не в силах выдавить из себя крик. Баш застыл над ней, упираясь теперь кулаками в перину. Его грудь легла королеве на колени, согнутые в последней попытке загородиться от вторжения. Сглотнув, Ее Величество замерла взглядом перед собой — пристально рассматривая неожиданно резко побледневшее лицо ненавистного мальчишки, она выдавила из себя улыбку и медленно развела колени в стороны, позволяя тому войти глубже. Этот спектакль сулил стать еще интереснее. Животы едва ощутимо соприкоснулись, рассыпая пульсацию по телу Катерины. Баш не двигался, дышал крупной дрожью и шевелил губами, будто проклинал сам себя. Она скользнула ладонью по его спине, уводя вторую руку к лежащим в стороне подушкам, и, щекотнув подтянутый зад кончиками пальцев, подалась бедрами вперед. Выдох. Вдох. Спина зудела и липла. Каждое движение огнем прожигало тело Катерины от пальцев ног до макушки. Вдох. Выдох. Она снова прикрыла глаза, чувствуя, как Баш попытался отстраниться, но, остановленный мягкой хваткой женских пальцев на волосах, вдруг вцепился губами в левую грудь, заставляя Катерину мгновенно выдернуть руку из-под подушки. Бросив украдкой взгляд в сторону подушек, Катерина нехотя подавила тихий стон: мальчишка уже не пытался причинить ей боль. Он знал, что делал — мелькнуло в голове за мгновение до того, как Катерина запретила себе даже думать об этом. Она скользнула ступнями по ногам Баша, сгибая колени, и подперла наглеца пятками, сильнее прижимая его к себе. Рука снова нырнула под подушки. Взгляд Баша растекся по едва прикрытому одеялом телу — бастард медленно втянул воздух носом, будто бы пытаясь уловить аромат того удовольствия, которое вот-вот могло накрыть его с головой, но в этот момент перед глазами что-то блеснуло. Рука Катерины, нежно перебиравшая волосы на загривке, вдруг вцепилась мертвой хваткой, подталкивая голову Себастьяна вперед. Кинжал. Мысль мелькнула так же быстро, как острое лезвие прошлось по тонкой коже на шее, оставляя красный след. Баш дернулся, пытаясь вырваться. — Стража! — что было сил закричала Катерина, но перед глазами все снова поплыло. Проклятый опий. Воспользовавшись мгновенным замешательством Ее Величества, Баш выхватил у нее кинжал. Дверь в спальню с грохотом распахнулась.