***
Ответ был такой неожиданный, что Король подумал, что просто ослышался, и лишь поэтому и попросил Посланника Изгнанников повторить последнюю фразу. - Мой Господин ничего не примет от Города, который так легко отринул его, своего былого кумира. - Какой гордец! – не сдержалась Королева. – Мальчишка! - Это гордость, Ваше Величество? Ложь! – взяла кровь отца, и Куруфинвион даже не взглянул на Калимэ, сидящую в окружении Принцесс. – Мой Господин не нуждается в презренных подачках тех, кто только и ждёт, чтоб он проявил слабость. - Слабость? – удивлению Нолдорана не было предела. – Постой, Тэльпэ, Феанаро считает, что если примет от меня хоть какую-нибудь помощь, то будет выглядеть слабаком в глазах Тирионцев? – недоверчиво спросил он своего правнука. – Я правильно понял? - Нет… Финвэ было облегчёно выдохнул, но рослый юноша, вдруг потупив свой взгляд, тихо произнёс дрогнувшим голосом: - Всего Валинора. Всего Валинора, Сир. Родительское сердце екнуло. Финвэ, прежде переглянувшись с встревоженным таким резким поворотом Макатано, который уже был готов с немногочисленной группой умелых Мастеров выдвинуться в дальний Форменоссэ, подошёл к поникшему Куруфинвиону и, положив руку на его широкое плечо, как можно спокойнее спросил: - Что у вас там происходит? Юноша, подняв голову, сглотнул застрявший в горле комок. Его слишком жалостливый взгляд выражал лишь немую просьбу. Наблюдавший за этим действием Макатано бессильно сжал кулаки. Ему всегда не нравились слишком строгие, по его мнению, методы воспитания венценосного зятя. Сколько раз он говорил, что дети не какие-нибудь там бездушные истуканы, им можно иногда и нарушить жёсткое расписание. Но все его разумные советы Феанаро пропускал мимо ушей. Тем временем проницательный Король, почти сразу же поняв в чём дело, осуждающе покачал головой. - Ответь же на заданный вопрос! Я приказываю тебе, Принц Нолдор! - Если кратко… – взмах пышными ресницами и взгляд, полный боли. Стало ясно, что ему пришлось довольно трудно на Севере. Ведь характером он пошёл в добросердечную и милосердную Лэхтэ, а не в сурового и буйного нравом Атаринкэ. - Сердце Моего Господина за этот тяжкий год в принуждённом Изгнании окончательно ожесточилось – будто в ответ Финвэ тяжело вздыхает – теперь он не доверяет Стихиям как никогда прежде. И в любом новоприбывшем нолдо видит сначала лишь их коварного лазутчика и скользкого шпиона. Каждого, Мой Господин, самолично проверяет на чистоту помыслов, и лишь потом дозволяет пробыть ему там чётко установленный срок и никак не дольше. И горе тому, кто вольно или невольно всё же нарушит установленный им срок пребывания в Форменоссэ. - Какие такие секреты понабилось так тщательно скрывать Сыну Мириэль в Северной Крепости, что он при испытании вдруг стал нисходить до простых Нолдор? – слышится чуть насмешливый голос Иримэ, забывшей от сильного удивления про придворный этикет. – В это что-то мало верится, Тэльпэ. Феанаро так надменен, что скорее отправится добровольно в Мандос, чем скажет ради своего спасения хоть одно слово простому нолдо. - Вы ошибаетесь, Достопочтенные! Форменоссэ не простая крепость, что выстроена наподобие Тириона или того же Валмара. Это неприступная Твердыня с множеством хорошо защищенных, в том числе и губительными чарами, бастионов. И это не считая различных фортов, соединенных меж собой настоящими подземными лабиринтами с множеством довольно опасных ловушек. Калимэ резко бледнеет, пред её взором неожиданно предстают призрачные образы грозного Утумно, и внимательная Нерданель, сидящая рядом, легонько приобнимает её. Индис благодарно кивает старшей невестке, которая смогла стать ей дорогой сердцу подругой. Иримэ охватывает дрожь, и она неосознанно накрывает рукой руку матери. Королева обеспокоено переводит взгляд на младшую дочь, сидящую справа от неё, возле семиструнной арфы. - От Валар? – всё же смог выдавить из себя Финвэ, пораженный до глубины души только что услышанным признанием от Куруфинвэ-Третьего. - Я этого не говорил, – Тэльпэ кивнул, опровергая этим свой ответ. Присутствующим в зале было прекрасно видно, что для юноши этот странный жест был уже привычен. - Понятно, – протянул Нолэмэ, показав этим, что разгадал тайный шрифт правнука. – Что ещё можешь поведать? - Не бедствуем. - Да, Финдис мне об этом, кажется, писала. А… А как обстоят дела в Мастерских? – нашёл выход из положения Нолдоран, усвоив правила странной игры – диалога. - Мастерские работают беспрерывно. Пламя в горнах поддерживается Старшими в двенадцатичасовой смене. За любой, хоть малейший дефект, Мастера и его подмастерьев, независимо от того, виноваты ученики или нет, ожидает незамедлительное и довольно суровое наказание. - Оружие? – догадался Финвэ. - Для охоты, Сир, – снова быстрый кивок. – Животные Севера очень опасны и в размерах часто превосходят многих из нас. - И часто у вас происходит «охота»? – играя по весьма несложным правилам правнука, глухо спросил Нолэмэ. - Достаточно для того, чтоб в искусности уже сравниться не только с Перворождёнными, но с Майар. Макатано зажмурился. Скорбная маска исказила его лик. О, как он жалел, что вообще взялся обучать избранника своей дочери. Если бы тогда Мастер знал, во что именно обратит талантливый ученик переданные им сокровенные знания о тайне обработки металла! Глупец! Думал, что Кронпринц будет творить во благо Народов Валинора! Глупец! Что, если бы Феанаро не сдержал тогда на Совете свой ярый необузданный гнев? Как он, Доверенный самого Аулэ, смог бы и дальше спокойно ходить по этой Благословенной Земле? Как? - И когда же решит мой сын возглавить «охоту»? - В тревожный час, когда с него будет снято чёрное ярмо Изгнания, Сир, – судорожно сглотнув, быстро отвечает юноша, смотря прямо в остекленевшие глаза венценосного прадеда. – Мой Господин довершит то, что он не успел закончить из-за коварного навета Принца Аракано, взявшего слово на том злопамятном Совете, опередив старшего брата, наперекор Закону Нолдор. - А если я… - Ваше Величество, я не имею право скрывать это от Вас, – его голос заметно дрожал, несмотря на его усилия успокоиться. – Знайте же, приговор Круга Судеб имел обратную силу. Мой Господин не только не раскаялся в том, что угрожал смертью собственному брату, но ещё пуще, чем это было до вышеупомянутого Совета, взбунтовался против Валар и ожесточился против Народов Валинора. - И теперь это не тот Куруфинвэ, которого я некогда полюбила, – прошептала Нерданель, с жалостью глядя на Сына Атаринкэ. – Мой избранник внял бы моему мудрому совету и оставил безумную идею о губительном Исходе. В полной тишине раздаются тяжелые шаги. Это Финвэ, почувствовав неожиданное головокружение, спешит сесть в глубокое кресло, чтобы просто не упасть на каменную плитку, переливающийся в зависимости от освещения рисунок которой был некогда придуман Сыном Мириэль. Куруфинвион продолжает стоять посреди просторной залы. Его худощавое бледное лицо создаёт заметный контраст с чёрными волосами, забранными за острые уши. Добравшись до кресла, Нолдоран буквально падает в него. Проведя рукой по лицу, расстегнув несколько пуговиц горловины богато украшенного одеяния, Нолэмэ своим пронзительным взглядом внимательно осматривает странно скованного Тэльпэ. - Что с правыми рёбрами? – наконец произносит Король, от которого не укрылось, что Принц левой рукой слегка приглаживает поврежденное место. - Производственная травма. Ничего страшного, просто несчастный случай, – поспешил успокоить венценосного родича юноша. - Покажешь, как это случилось? - В этом нет необходимости, Сир, – снова кивок. – Я почти оправился. Нолдоран инстинктивно сжал подлокотники. Этот ответ ему очень не понравился. Как, впрочем, и та информация, которую он вынужден был просто выуживать у этого почти сломленного Севером юноши. Каким он был год назад? Каким звонким смехом смеялся, какая у него была лучезарная улыбка! А что теперь? Бледное лицо, практически затравленный взгляд, безмолвно просящий о помощи. Нет. Надо было что-нибудь немедля предпринять. Иначе… - Покажи! – приказал, откинувшись на спинку кресла, помрачневший Король. Куруфинвион, резко выдохнув, опустил веки и тотчас открыл своё сознание для Финвэ. От своего прадеда он не посмел ничего скрывать. И показал не только, что было, но и дал ощутить бурлящие эмоции, которые он пережил при несчастном случае.* * *
Плохо освёщённая зала. Ослепляющие ярко-изумрудные вспышки света. Жестокий голос, лишенный всяких эмоций, кроме жгучей ненависти и презрения, стремительно произносит очередное убийственное заклятье. Пас рукой, и огромная, каменная глыба, ближайшая к грозной фигуре, в мгновение ока превращается в каменную крошку. - Карнистиро, твой Аtar будет этим несомненно доволен, – черноволосая дева, только что стоявшая на пороге, встала рядом с Заклинателем. – Теперь Рудокопам будет легче осваивать новые жилы. - Рудокопам? – Морьё хмыкнул. – Ну да. Можно и им. Финвиэль нахмурилась. Ей была абсолютно непонятна странная интонация племянника. Она в недоумении посмотрела на своего юного спутника, прекрасным ликом так похожего на её огненного брата. - Скорее это боевое заклятье, – озвучил свою догадку Тэльпэринкваро. - Молчи, когда тебя не спрашивают, – довольно резко одёрнул Тёмный племянника. - Это правда? - Это не твоё дело, Финдис, – неожиданно раздался из сумрака залы властный голос Первого из Мастеров Валинора. - Брат? Через несколько мгновений, пройдя по периметру почти всё огромное помещение, к Нолдор вышел хмурый Феанаро. Рядом, по правую руку с ним, отставая всего на шаг, шёл его любимчик – задумчивый Атаринкэ. Майтимо плёлся где-то сзади, но его высокая фигура уже была хорошо видна. - Брат, – Калимэ - Младшая сделала быстрый реверанс, а молчаливый Тэльпэринкваро и до сих пор усмехающийся Карнистиро – краткий полупоклон. - Морьё, прекрати улыбаться, ты на блаженных Ваньяр похож, – одёрнул сына Феанаро, который был явно чем-то сильно раздражён. – Я вижу, твоё заклятье дало положительный эффект. Я прав? - Да, Аtar. От многотонной глыбы осталась лишь крошка, – посерьёзнел Тёмный, на своём весьма плачевном опыте зная, что с отцом шутки плохи. Феанаро, обернувшись, внимательно осмотрел плохо освещенный полигон. Зловеще цокнул. Вмиг похолодевший Карнистиро судорожно сглотнул комок. Требовательный отец всё же чем-то остался недоволен. - Детские игры! – после недолгого молчания грозно резюмировал Сын Мириэль. – Под стать твоёму таланту, Нелье. Поникший Майтимо остановился в нескольких метрах от остальных Нолдор. Финдис резко выдохнула. Старший племянник, в который раз за эту неделю, чем-то вывел из себя вспыльчивого отца. Финвион, подойдя к одним из разбросанных останков глыбы, поднял их. - Позор, Морьё! Крошку от гравия не можешь отличить! – целая горсть мелких камней полетела в лицо Тёмного. - Аtar… – подал было голос Атаринкэ, с сочувствием оглядывая старших братьев. - Молчать! Куруфинвэ – Второй осёкся. В зрачках Феанаро мелькнуло тёмное пламя до самых небес. Недобрый знак. Недобрый. - И это мои сыновья? Девчонки! Ваньяр! – Финвион брезгливо кривится. – Нелье родился безруким, а ты, Морьё, видно, слепым! Замолчав, Феанаро вновь оглядел полигон. У Майтимо вспыхнули щеки, но он сохранял молчание. Карнистиро провёл рукой по новоприобретенной царапине. Его глаза жестоко блестели. Курво будто окаменел. Финдис лишь качала головой. Племянники явно тушили пожар горючим керосином. - От вражеских бастионов должна остаться только пыль! – наткнувшись пронзительным взглядом на очертания ещё одной глыбы, грозно рявкнул Финвион. – Курво, надеюсь, что ты смог не только унаследовать, но и предать мой великий талант своему догадливому щенку, – взмах рукой, – Тэльпэринкваро, подойди. - Так это действительно боевое заклинание? – сильное удивление слышалось в её дрогнувшем голосе. – Зачем оно тебе здесь, в Благословенном Краю? - Зачем? И после того, что произошло, ты ещё спрашиваешь? - Феанаро… Побледневший и не на шутку испуганный Куруфинвион, медленно подойдя к великому деду, остановился. Тёплый взгляд опечаленного отца немного приободрил его, и юноша успокоился. В случае чего отец подстрахует его, несмотря на возможный гнев Первого из Мастеров Валинора. - Уже не тоскуешь по пресветлому Тириону? – очень уж жестоко стал поддевать Сын Мириэль внука. – Мамочку не зовёшь во сне? Майтимо стиснул зубы. То, что делал отец, ему не могло нравиться. Феанаро просто хладнокровно ломал едва окрепшую личность, лишая всякой воли, заставляя плясать её под свою дудку. Ну, нет у него особого таланта в ремесле, зачем же при остальных Эльдар унижать? А что было с младшими братьями! Благо мудрая матушка, смягчала, пока могла, ярый нрав отца. Теперь её нет. И одно упоминание её имени жестоко каралось. Бедный Тэльпо. Нолдоран наверняка в ужас бы пришел, узнав, какими методами Кронпринц воспитывает себе достойного Наследника. Высокий выжидающе смотрит на Искусного. Почему Атаринкэ не заступиться? Что ему, вечному любимчику, терять? - Теперь его Дом – Форменоссэ, Аtar, – сказал своё слово Курво, почувствовав на себе довольно красноречивый взгляд старшего брата. - Оно и видно! Всё под юбку Финдис прячется! – блеснул глазами Феанаро. – Юный Принц всё при няньках? Сколько тебе лет, Тэльпэринкваро? – Тяжёлая рука Мастера легла на плечо. – Ну, ничего, малыш, я из тебя ещё сделаю настоящего Нолдо! Отойдя с внуком вглубь просторной залы, Феанаро остановился и жестом указал юноше на едва различимую фигуру очередной глыбы, лежавшую в сотнях метрах от них. - Не волнуйся, тётя, Аtar знает, что делает, – скорее успокаивая себя, тихо произнёс Карнистиро, вспомнив вдруг, что огромная пещера, случайно обнаруженная два месяца назад, ещё была не до конца обследована и изучена. - Какой именно мощности заклятье ты использовал? - Выше среднего. Но для твоего брата это детский лепет, – выдохнул Тёмный. Холодный взгляд серых пронзительных глаз, в глубине которых всё же виднеется плохо скрытый страх. Юноша, стоявший напротив, заметно напряжён. Несколько раз оглядывается на отца. Курво с теплотой улыбается сыну. Феанаро мрачнеет ещё больше. Когда он сам был отроком и только постигал Мастерство, его венценосный Аtar и любимая сестрица были заняты воспитанием Аракано и нежной заботой о малышке Фаниэль. До его успехов (как он считал) никому не было и дела. - Довольно! В бою тебе некогда будет искать поддержки своего отца! Финдис от неожиданности вздрогнула. Она отчётливо услышала детскую обиду в голосе брата, а ещё страшную тоску. - Я тоже сильно соскучилась по Нему, но, несмотря на это, тебя одного на Севере не оставлю, брат, – одними губами прошептала словно в ответ Финвиэль. - Итак, внимательно смотри и запоминай, ты знаешь, повторять я не буду, – Феанаро отошёл немного вперёд. – Потом сам воспользуешься заклинанием, и мы посмотрим, достоин ли ты отцовского имени или нет. Юноша лишь молча кивнул и стал внимательно наблюдать за сосредоточенным на разрушительном заклятье Финвионом. Стойка в пол-оборота к внуку. Ноги на ширине плеч. Кисти на уровне солнечного сплетения. Ладони едва касаются друг друга, но серебристая полупрозрачная сфера, он ощущает, уже зародилась. Сладкозвучные слова на ПраКвеньи. Только Древнее Наречие несёт с собой великую Силу, которая может и отобрать жизнь, но может и вернуть её. Щурится, пронзительно гладя на не слишком чёткое очертание призрачной глыбы. Будит сознательно свой прославленный гнев, который сметает всё на своём пути. Теперь там стоит Намо, по злой прихоти которого его бедная мать вынуждена пробыть в Мандосе до самого грозного часа Дагор Дагората. Судия и Вещатель, благодаря которому, Индис смогла законным путём занять место матери в сердце Нолдорана. Жгучая ненависть питает его огромную Силу, и сфера раздувается до размера сочного персика. Ладони сами собой раздвигаются под сильным давлением. Теперь надо укротить ярость, иначе заклинание, а точнее энергия, которую оно высвобождает, выйдет из-под его контроля и от Форменоссэ и следа не останется, не говоря и о Нолдор. Единственное светлое воспоминание из глубокого детства. Свет Смешения такой яркий, что лица не видно, но отчётливо различимы серебряные волосы наклонившейся к нему изящной фигуры. От неё пахнет парным молоком. Нежные руки ласкового гладят его по голове. Ему приятно, и он расплывается в широкой улыбке. Звонкий мужской голос кого-то окликает. Раздаётся весёлый смех, и яркий свет поглощает Серебряную Королеву Нолдор. Последний абзац заклятья и резкий пас рукой. Ярко-изумрудная сфера стремительно летит точно в сторону каменного Валатаро. Ослепительная вспышка, от которой заболели глаза. Глухой хлопок. И облако зелёного удушающего тумана, заполняет часть залы. Выдохнув, Феанаро медленно оборачивается к обескураженным Нолдор. Восхищенные и испуганные взгляды устремляются на него. Он молча обводит усталым взглядом замерших родичей. И яростное пламя, пожрав само себя, утихает. - Считаешь меня чудовищем? - Нет. Равным Валар. - Я иной, Финдис, – чуть виновато смотрит на её соседа. – Карнистиро, Калимэ права. Твоё заклятье действительно может помочь Рудокопам, а также пополнить запасы гравия. Я не исключаю, что вполне возможно, Нолдор смогут его использовать и в бою. Едва заметная улыбка тронула уста Майтимо. Гордость не позволяла отцу приносить свои извинения открыто. Это было ниже его достоинства. И поэтому, когда Финвион всё же чувствовал, что слишком переборщил, поддавшись очередному мимолётному приступу накатившего гнева или был не совсем прав (именно, что не совсем), он предпочитал заглаживать конфликт вот таким странным способом. - Хоть ты и безрукий, Нелье, – улыбка первенца, так похожая на улыбку некогда дорогой ему Нерданель, что причинила своим уходом столько страданий, не укрылась от зоркого взгляда Сына Мириэль, – но из тебя вышел превосходный педагог. И я очень благодарен тебе за то, что ты смог разглядеть редкий талант своего брата Морьё и помочь мне раскрыть его. Высокий кивнул, показав Духу Огня, что инцидент, произошедший сегодня утром в мастерской, полностью исчерпан и более не подлежит дальнейшему обсуждению. - Ну, что ты встал, Тэльпэ? Разве ты не видишь, что твой отец готов броситься к тебе на помощь в любую секунду, только позови, – обратился он к внуку. – Так что особо не бойся и просто повтори за мной. Не робей, тебе же это не впервой. - Да, Господин, – с полупоклоном ответил Куруфинвион. - В ста метрах правее моей цели есть глыба. Обрати её в пыль. Атаринкэ молча наблюдал за действиями единственного сына. И сладкое чувство гордости за их с Лэтхэ дитя зарождалось в нём. Вот силуэт Тэльпэ окутывает сумрак. Юноша встаёт в стойку, в пол-оборота к своему великому Наставнику. Начинает произносить заклятье. Голос с непривычки слегка дрожит. В каждом слове ПраКвеньи заключена огромная Сила. Сфера стремительно увеличивается. Слишком стремительно. На кого гневается так сильно его мальчик? Курво вдруг замечает, как меняется в лице Первый из Мастеров. Феанаро пока спокоен, но его губы начинают шевелиться. Рост сферы останавливается на размере крупной памелы. Руки юноши начинают дрожать, давление слишком велико. Он едва удерживает энергетический шар. Ладони вдруг ощущают нестерпимый жар. Тэльпо с немым зовом о помощи испуганно смотрит на побледневшего Финвиона. - Спасайтесь Нолдор! – прощальный взгляд на опешивших родичей. Он уже знает, что сейчас произойдёт беда. Предводитель и Старший, он понимает, что его священный долг предотвратить надвигающуюся катастрофу и попытаться хотя бы уберечь тех за кого он несёт персональную ответственность пред премудрым Нолдораном, своим Королём и Отцом. – Спасайтесь! – Бросай, – не своим голос кричит Финвион, одновременно делая руками резкий пас вперёд себя, – бросай же, Куруфинвэ! В последний момент всё же брошенная сфера стремительно исчезает в глубине тёмной пещеры. Мощный поток воздуха отталкивает юношу в сторону испуганных, но ещё ничего не понимающих Нолдор, которые под натиском ветряного потока едва удержались на своих двоих. Ослепляющая вспышка. Оглушительный грохот следует за ней. Поток удушающей пыли, сбивающей с ног, вихрем несётся из земных недр. Крик Финдис, которая вместе с Карнистиро едва успела выбраться в узкий, ещё не отделанный коридор. Языки изумрудного пламени, неожиданно появившиеся в глубине длиной пещеры. В непроглядной темноте Атаринкэ на четвереньках едва пробирается к Высокому, таща за собой тяжело раннего сына. Майтимо помогает внести в одну из узких ниш тело окровавленного племянника, чья одежда превратилась в лохмотья. Потом он встаёт лицом к горячему потоку воздуха и странным всполохам изумрудного, явно колдовского, пламени, и, произнеся заклинание, руками удерживает серебристую сферу-щит. По осанвэ старший Феанарион безуспешно пытается найти хотя бы слабый отголосок сознания отца, который фактически спас им всем жизнь. Полулежащий Тэльпэ, крепко держа за руку отца, тихо зовёт по имени своего великого деда. Зовёт Наставника, который всё же сумел защитить его, при этом взяв основной удар переизбытка высвобожденной энергии на себя. Атаринкэ, спиной прислонившись к одной из стен ниши, гладит его по спутанным, мокрым от выступившей крови волосам, стараясь не придавать странному жжению в глазах особого значения. Его сердце странно сжимается, и образ объятой чародейским пламенем фигуры отца в конце концов всё же затмевает ему взор. Тэльпэ неожиданно замечает остеклевший взгляд отца и закусывает губу до самой крови. Не от боли, которую от сильного шока почти и не чувствовал. Просто у него, как и у многих близких Феанаро, сейчас тоже вдруг сильно сжалось сердце. И призрачный образ Сына Мириэль, представший пред глазами, неожиданно пропадает в ярко-изумрудном свечении, что, как он успел заметить, обращает многотонные каменные глыбы в пыль.* * *
Финвэ в ужасе открывает глаза, не слишком мягко прервав осанвэ с правнуком. Его неожиданно пробивает озноб. Ему вдруг становиться душно. Открытым ртом он ловит воздух. Это замечает испуганная реакцией супруга Индис. Она и девы Нолдор, встав с кресел, немедленно устремляются к окнам и распахивают их настежь. Пока мудрая дочь и Иримэ разбирались с окнами, Макатано, подойдя к широкому столу, из хрустального кувшина переливал в бокал родниковой воды из Лориэна. Уже через пару мгновений мертвенно-бледный Финвэ почти залпом жадно осушил полный бокал, поданный свояком. - Ваше Величество, Вы ведь Это тоже почувствовали, – срывающимся голосом не спрашивал, утверждал, натянутый, как скрипичная струна, Тэльпэринкваро. – Если бы, Моего Господина не Изгнали на целых двенадцать лет из родного Города, а наказали любым другим способом из возможных способов, то Этого бы не случилось и Тьма не очернила его душу. - Благодарю, друг мой, – кивнув встревоженному происходящим отцу Нерданель, слабым голосом сказал Нолэмэ. – Ты ведь тоже тогда почувствовал, что с моим первенцем произошла беда? В ответ, Доверенный самого Аулэ плотно сжал губы, так что они превратились в одну узкую белую полоску. Месяца четыре назад Мастер действительно чуть ли не загубил заготовку, требующую филигранной работы, из-за того, что вдруг прихватило сердце. Всю остальную неделю он не мог спокойно заходить в собственную кузню. Всё время в пламени горна ему мерещился образ своевольного зятя. - Я так и думал, – Финвэ прикрыл глаза ладонью. – Ступай и созови на завтра Совет. - И вновь Нолдор ожидают сильные перемены, – прошептал Макатано, поклонившись своему Королю. – И зачем я тогда взял его в подмастерья? - Тэльпэринкваро… – неожиданно он поймал себя на том, что просто боится задать вопрос, вертевшийся на языке с момента осанвэ с юношей. – Как, как он? - Уже в сознании, Сир, – юноша упорно избегал смотреть на Нолдорана, вместо этого он наблюдал, как встревоженная бабушка Нерданель последовала за помрачневшим Мастером Сармо, что уже пересекал порог залы. - Покажи. - Ваше Величество… - Нолэмэ, мальчик утомлён с дальней дороги, – видя удручающее состояние супруга, вмешалась Индис. – Отпусти его. Дай немного отдохнуть и перевести дух. - Ступай, – на выдохе после напряженного молчания наконец произнёс Нолдоран, безуспешно пытаясь успокоить трепещущее в непередаваемом ужасе родительское сердце. Оно так бешено билось, что ему казалось, что оно сейчас вырвется из его груди, разорвав жалкую плоть. Подавленный юноша быстро поклонился и поспешил к приотворенным дверям. Выйдя, он остановился у ближайшего окна и опёрся руками о мраморный подоконник, лбом прижавшись к холодному стеклу. Скрипнула дверь. Это заметно погрустневшая Иримэ проявила тактичность и оставила венценосных родителей наедине. Королю и Королеве Нолдор, по-видимому, предстоял довольно серьёзный и тяжёлый для обеих сторон разговор, последствия которого обернутся для Татьяр весьма резкими переменами. - Тэльпэ, неужели всё так плохо? - Госпожа, твоего старшего брата отправили на Север, чтоб он, раскаявшись в своих неправых поступках, вернулся к Свету, – буквально на одном дыхании отвечает внук самого Духа Огня. – Но суровый жестокий Север ожесточил его почерневшее сердце и обманом погрузил его в непроглядную Тьму. - Аtar… – жалобно произнесла Иримэ, бросив пронзительный взгляд на запертые двери королевских покоев. За ними, там, в одной из просторных зал Королевского Дворца, происходил ожесточенный спор. Прекрасная Калимэ, полная плохих предчувствий, уговаривала своего мудрого супруга не спешить с принятием такого серьёзного решения. Но Финвэ был непреклонен. Зов Крови, который он весь этот длительный год старательно заглушал, прикрываясь Священным Долгом пред Нолдор и родичами, тянул его на Север. Наверное, так бы продолжалось до окончания срока Изгнания, если бы не сегодняшнее откровение Тэльпэринкваро. Это стало последней каплей. Сына Мириэль надо было немедленно спасать и возвратить его к Свету. Иначе…* * *