"Мой сутенер"

Вокруг собралась уже довольно большая толпа. Женщины визжали, мужчины сокрушенно покачивали головой, но никто не в силах был отвести взгляд от ужасающего зрелища. И Джин — в том числе. Его не трогал ни шум собравшихся зевак, ни завывания сирены — пока вдалеке, но быстро приближавшейся. Как завороженный, Джин смотрел на всё увеличивающееся пятно крови. И вспоминал. "Мой сутенер..." Джин только-только вышел из тюрьмы, отмотав двухлетний срок. От былой жизни не осталось ничего — ни денег, ни дома, ни "рыбок" — только связи. И данные о бывших клиентах. Конфиденциальные данные специфического характера. Правда, его репутация основательно подмочена, но его клиентам важно что? Товар. Элитный товар. А Джин знал в этом толк. Проблема была одна, зато ключевая — где искать мальчиков? Пока он отсиживался, сферы влияния давно были поделены между конкурентами, его "рыбки" оказались в чужих "аквариумах". Решив отпраздновать выход на свободу, Джин повернул в первый попавшийся бар — благо, мелочи в кармане как раз хватало на выпивку. Там-то он и встретил Его. Глаз у Джина был намётан, он сразу понял, что этот парень — его шанс. Его золотая жила. Взяв бутылку саке и два стакана, Джин решительно подошёл к незнакомцу. После осторожного прощупывания почвы, разговор довольно скоро пошел в нужном для Джина русле. Так они и встретились — прожженный сутенёр и жиголо, любивший красивую жизнь не по средствам. И большой любитель секса. К взаимопониманию они пришли практически сразу. " ... продавая тебя, каждый раз я словно продаю свою душу..." Не влюбляться в клиентов, не трахаться с "рыбками" — это была аксиома их грязного бизнеса. Проблем ведь потом не оберёшься. Но Джин, как последний дурак, угодил в ловушку, которой так долго избегал — влюбился в своего подопечного. Понимание этого проявлялось в жгучей ревности, охватывающей его каждый раз, когда приходилось забирать Казую от клиента. Но не только это снедало его. Джин был честолюбив. Он хотел уважения окружающих, жить в собственном красивом доме, ездить на дорогой машине — а Казуя, настоящий мастер постельных дел, единственный приносил ему деньги. И немалые. Алчность боролась с любовью. К этому примешивался и страх за свою жизнь — его клиенты весьма опасные люди, подсевшие на его "рыбку" похлеще наркотика. Вздумай Джин отнять у них безотказную постельную игрушку — и их найдут даже под землёй. Так он и жил, раздираемый внутренней борьбой. Бесился от ревности, доставляя Каме к очередному клиенту — и удовлетворённо улыбался, пересчитывая наличку, получаемую утром. " ... ты будешь вместе со мной помнить каждого, кому продал ее…" О, он помнил. Прекрасно помнил, так как любовь постепенно брала верх. Да и банковский счёт заставлял не беспокоиться о дальнейшем будущем. И Джин всё чаще думал о том, чтобы бросить свой бизнес. Но такие дела не делаются вдруг. Надо постепенно, чтобы не вызвать ничьих подозрений. Сначала — фальшивые документы. Потом — небольшой домик где-нибудь на островах, затерянных в Тихом океане, подальше от родины... А пока что, он стал разборчивее в клиентах. Некоторым Джин даже осмелился отказать. Неизвестно, что обо всём этом думал Каме. Джин не спешил посвящать его в свои планы, он и так был уверен, что "рыбке" надоела такая жизнь. В общем, Джин решил за них обоих. " ... мое тело запачкано, но твоя душа еще грязнее..." Но, наконец, наступил решающий момент. Джин заказал столик в дорогом ресторане, где за роскошным обедом решил признаться Каме в своих чувствах. И рассказать о дальнейших планах. Что они вот-вот станут свободными и будут жить в своё удовольствие. Казуя, откинувшись на спинку кресла, внимательно слушал Джина, вертя в руках бокал с вином. А потом... потом он засмеялся. Громко. Издевательски. И, глядя в донельзя удивлённое лицо своего воздыхателя, заявил: — Мой сутенер! Понял? Ты не больше, чем мой сутенер! Влюбился? Убежать? Жить вместе? Казуя снова расхохотался, а потом, наклонившись к Джину, тихо и жёстко заявил: — Слушай меня, придурок! Мне нравится моя жизнь. Мне нравится трахаться. Мне нравится жёстко трахаться. Чем больше игрушек, тем лучше. А если групповуха — так вообще кайф! Он снова откинулся на спинку стула: — Думаешь, ты самый умный? Думаешь, я ничего не замечал? Ха! Ты был, как на ладони — и тем забавней было за тобой наблюдать! Каждый раз, отвозя меня к клиенту, ты словно свою душу продавал. И я уверен, что ты будешь вместе со мной помнить каждого, кому продал ее. Казуя ухмыльнулся: — Влюбился, значит. Умора! И какая ирония — моё тело испачкано, но твоя душа ещё грязнее. Смирись с этим — ты же… любимого продавал!.. Кстати. Хочешь меня иметь — плати, как все. Никаких исключений. Самодовольство так и сочилось из него: — И не вздумай обмануть, я-то цену себе отлично знаю! Джин всё так же сидел, окаменев, не в силах выдавить из себя ни звука. Каме же, зевнул и поднялся: — Заканчиваем этот цирк. Мне надо хорошенько отдохнуть — вечером предстоит работа. И только когда он оказался на улице, Джин обрёл способность двигаться. Он сжал в кулаки дрожащие руки. Случившееся просто не укладывалось в голову. Его любимый, его Казуя, его мечты о счастье — все иллюзия. Тлен. Прах. С этим, сжав зубы и прилагая нечеловеческие усилия, Джин мог бы смириться. Но вот форма проучившего его урока... Не глядя, дрожащей рукой он бросил на стол купюры, схватил бутылку недопитого вина и вышел следом за Каме. Тот курил как раз, опираясь на машину, когда Джин его окликнул: — Эй, Казуя! Каменаши раздраженно обернулся: — Ну, чего?.. Он не успел договорить, как ему на голову опустилась тяжелая бутылка. И свет для Казуи померк навсегда. — Человек в опасности! Человек в опасности! Пронзительно завывала система тревоги, монотонный голос нудно повторял одно и то же, пока медсёстры торопливо отсоединяли датчики от головы клиента, в таком же темпе вводя ему адреналин, пытаясь вывести его из искусственной комы. Очнувшись, Джин несколько минут ошалело озирался, приходя в себя, а потом требовательно спросил одну из медсестер: — Где мой супруг? — За дверью блока, естественно... Подождите! Вам ещё нельзя подниматься! — Да идите вы! Джин, одеваясь на ходу, торопливо покинул блок сканирования памяти и буквально накинулся с объятиями на Казую, поднявшегося при его появлении: — Я люблю тебя! Чёрт, как же я люблю тебя! Тот удивился: — Эй, что с тобой? Ты что-то вспомнил? — Вспомнил-вспомнил, будь оно неладно! Всё, возвращаемся на корабль — больше я в этот Институт ни ногой! — Расскажи... — Потом! Всё потом, когда мы окажемся в нашей каюте, наедине. Как у капитана корабля, у Джина были свои обязанности, которые он в тот вечер просто спихнул на своего старшего помощника. Сам же, приказав беспокоить его только в крайнем случае, заперся в каюте с мужем. Казуя обеспокоенно наблюдал, как Джин нервно шагает туда-сюда, но потом не выдержал: — Слушай, иди сюда! Вот так, а теперь ложись. Пропуская сквозь пальцы волосы улёгшегося на его колени мужа, Казуя тихо спросил: — Что с тобой? Последний раз ты был так встревожен, когда моя экспедиция попала в ледовую ловушку на Вейланде. Джин невольно поёжился. Они с Казуей незадолго до этого поженились, но если муж у тебя — известный археолог, приходится мириться с вынужденной разлукой. И седыми волосами — несмотря на последние технические достижения, работа археолога по-прежнему оставалась довольно опасным занятием. — Это сканирование... будь оно неладно, — негромко ответил Джин. — Ох, зря я сомневался в вердикте Машины Судьбы... Казуя мягко улыбнулся: — Так уж и сомневался? У Джина хватило совести покраснеть: — Ну, не верил до конца. Чёрт, Каме, человечество насчитывает больше пятнадцати миллиардов, проживает более чем на трёх десятках планет! А Машина ещё ни разу не ошиблась, называя истинные пары! Ни разу! Как такое может быть, а? Казуя засмеялся: — Милый, а чего ты хотел от двадцать пятого века? Джин вздохнул: — Окончательно убедиться. Что и в прошлых жизнях мы были вместе. Казуе стало любопытно: — Ну и ... кем мы были? — Не поверишь. Оказывается, наша история уходит вглубь на пятнадцать жизней! — Ого! — присвистнул Казуя, — двенадцать жизней — уже рекорд! — Угу, — согласился Джин, — мы уникумы. Так вот. В первой жизни мы были певцами. И довольно популярными. Во второй — мы вместе учились в школе. Потом я стал охранником правопорядка, а ты — известным политиком. А вот в третьей... Джин сглотнул: — Казуя, в третьей жизни я тебя ... убил. Его муж внешне спокойно выслушал рассказ. — Так вот почему у тебя было такое лицо... И рассмеялся: — Слушай, но что за нелепица?! Сексуальные услуги за деньги? Какая чушь! Джин погладил его бедро: — Я так понимаю, что в те времена это было обычным делом... Но было ещё кое-что, чего Джин недоговаривал. О чём он молчал, мучительно краснея от стыда и потаенного желания. Но Казуя, его истинная пара, замечал и такие мелочи. — Что? Ведь есть что-то еще, так? Джин повернулся так, чтобы уткнуться мужу в колени, и глухо проговорил: — Ты и я... Сутенер и жиголо... Несмотря на весь ужас случившегося, это было... возбуждающе. Казуя понимающе улыбнулся: — Думаешь, надо разнообразить нашу сексуальную жизнь? Поняв, что ему не достанется за его фантазии, Джин повернулся в исходное положение: — Когда вернёмся на Антарес, то запрёмся в спальне и запрограммируем наш общий сон... — А потом повторим в реальности, если нам понравится, — с шаловливой улыбкой закончил Каме его предложение. — Верно! — усмехнулся Джин и, извернувшись, подмял мужа под себя. — А сейчас — иди ко мне... рыбка моя!