(Не)удавшаяся встреча

Вообще-то говоря, Риза категорически не любила праздники, вечеринки и «торжественные» фуршеты, которые редко отличались торжественностью после первого получаса. Кроме того, и поводы для них в жизни девушки случались редко: дни рождения друзей, сослуживцев; иногда весьма скромно отмечался новый год, да еще в последние несколько лет — с тех пор, как был назначен новый фюрер — стали традицией вечера для военных в День независимости Аместриса. Риза понятия не имела, где начальство вообще умудрилось откопать такую дату, ибо на уроках истории, например, об этом точно не говорилось, да и в учебниках не писалось; впрочем, сей вопрос не особенно занимал лейтенанта — теперь уже старшего — и не мешал ей принципиально игнорировать присылаемые ежегодно приглашения. Девушка и сама не знала, почему не ходила туда: возможно, виной всему было «патологическое», как выражался Бреда, нежелание выпить больше бокала шампанского; может быть, какую-то роль играла ее природная и «чрезмерная», по верному замечанию Хавока, скромность. Кстати, Жан тогда чудом избежал пули, но не обещания прицелиться точнее, как только речь зайдет о ее, Ризы, характере. Несмотря на всю свою скромность, она иногда могла погорячиться, и это был один из таких случаев. Впрочем, в последнее время девушка стала замечать, что стала чуть более нервной и раздражительной, и даже догадывалась о причинах. Вернее, причине. Собственно, именно ради этой «причины» Риза сегодня сделала исключение и уже битый час стояла около зеркала, раздумывая, какую прическу выбрать. Остальное было давно готово: и фиолетовое платье, и легкая кремовая накидка, и маленькие золотые сережки, и даже тонкие колготки (все-таки на улице было прохладно) — все это дожидалось хозяйку. Наконец, решив, что раз в год можно отойти от привычного пучка, закрепленного заколкой, девушка распустила основную часть волос, собрав лишь несколько прядей сзади, и, вполне удовлетворенная, переоделась. Так как до выхода еще оставалось немного времени, Риза присела на краешек дивана, стараясь не помять платье, и задумалась, обводя комнату рассеянным взглядом. Нетрудно догадаться, что ее мысли были заняты той самой «причиной». Нетрудно также догадаться, что «причину» эту звали Рой Мустанг. На сей раз начальник Ризы (теперь уже бывший), по которому она безмерно соскучилась за время, проведенное им на далеком Севере, решил почтить местную публику своим присутствием. Если говорить точнее, публика была не совсем местная: в этот день в Централ съезжались военные со всей страны, хоть чем-то отличившиеся за время службы, так что рядом можно было увидеть южанина и выходца из Ист-сити; не привыкшего к теплу уроженца скалистого Севера и доблестного воина с Запада. Впрочем, Мустанг в последние годы отметился, пожалуй, лишь тем, что добровольно отказался от звания и уехал к черту на куличики, в холодную крепость на окраине Аместриса, однако ежегодно, насколько знала Риза, получал приглашения на праздник и ежегодно же от них отказывался. Почему вдруг он собрался приехать сейчас, девушке известно не было, но она подумала, что такой шанс встретиться упускать нельзя. Сидя на диване, она чувствовала, что приятное волнение от предвкушения долгожданной встречи начинает разливаться по телу. Ризе было интересно, насколько изменился Мустанг за годы, проведенные вдали от дома, и (если уж совсем честно) девушку беспокоило, скучал ли он по своим бывшим подчиненным так же сильно, как они по нему: Риза точно знала, что не на ней одной сказался отъезд начальника. Хотя, несомненно, больше всего ей хотелось узнать, вспоминал ли Мустанг о ней; наверное, почти любая девушка на ее месте думала бы о том же. Впрочем, глянув на часы, Риза заметила, что засиделась, и решила, что уже пора выходить. Совершенно некстати подскочил Хаяте и уставился на хозяйку обеспокоенным взглядом; девушка недоуменно посмотрела на пса: — Что, Хаяте? Нет, гулять мы уже ходили, мне вообще пора убегать… Песик гавкнул — мол, правда, что ли? — И с собой я тебя взять не могу, уж прости: слишком ты, дорогой мой, вымахал. Да и не место собаке на празднике. Хаяте насупился, явно обидевшись на ее слова, и демонстративно повернулся к Ризе хвостом: не из вредности, а просто чтобы показать свою значимость. Он вообще, несмотря на суровое армейское воспитание, считал себя полноправным хозяином этой квартиры, который сам может решать, куда ему идти, а куда не ходить. Риза улыбнулась, потянулась к голове Хаяте и, не обращая внимания на его протесты, погладила мягкую шерсть, извиняясь перед верным другом. Тот, как ей показалось, все понял и развернулся обратно — в глазах песика играли лукавые огоньки. Он лизнул руку Ризы, потом слегка прихватил палец зубами, а после этого, примерившись, поднялся на задние лапы и оперся передними о колени хозяйки. Сначала она не придала этому значения, однако затем, вспомнив, что на ногах колготки, постаралась аккуратно снять лапы Хаяте с себя, да только не тут-то было: пес явно не понимал, с чего вдруг Риза, всего пару секунд назад всем довольная, пытается его сбросить. Заупрямившись и стараясь удержаться, Хаяте инстинктивно вцепился когтями в тонкую ткань — нужно сказать, что, к его чести, через несколько мгновений пес соскочил с колен девушки, однако непоправимое уже было совершено. От коленки до самой середины икры ткань рассекала стрелка, четко видимая даже при неярком свете трех из пяти лампочек люстры. Риза закусила губу: времени у нее уже совершенно не осталось, да и другую пару колготок вряд ли можно было найти быстро, потому что девушка куда чаще обходилась носками, особенно в теплое время года. Она вскочила, кинулась к шкафу; впрочем, через несколько минут вернулась обратно и вновь присела на диван, понурив голову. Хаяте — главный виновник проблемы — тихо поскуливал под дверью, просясь на улицу. Вспомнив, что пес неплохо ориентируется в этом районе и что она уже несколько раз отпускала его одного ненадолго, Риза встала и прошла по коридору к входу в квартиру: — Ладно, иди уж. Сказав так, она прикрыла дверь и, усевшись на первый подвернувшийся стул, уперла локти в колени, а на руки положила голову. Почему-то это событие подкосило ее: хотя девушка очень хотела увидеть бывшего начальника, идти на вечер как-то перехотелось. «Может быть, позвонить туда и попросить его?» — думала Риза бессильно, чувствуя, как опускаются руки. Вероятно, во всем была виновата тяжелая неделя, предшествовавшая празднику, или недосып, ставший в последнее время почти хроническим, или просто усталость — в любом случае, больше всего она сейчас желала скинуть с себя всю эту мишуру, завернуться в одеяло и тихо поспать, угревшись в кровати. Так ничего и не придумав, отбросив мысли о встрече и, вопреки желанию, не переодевшись, Риза через пятнадцать минут бесцельного сидения пошла на кухню и вскипятила себе чаю: он всегда успокаивал и помогал привести мысли в порядок. Неожиданно хрупкую идиллию, только-только установившуюся в душе девушки, разрушил тихий звук, исходящий от входной двери: скребся вернувшийся Хаяте. Сидевшая спиной к коридору Риза неохотно встала и замерла, услышав, что дверь открывается. Нет, ее пес умел это, однако крайне редко заходил сам, предпочитая дождаться хозяйку. «Так, успокойся, если Хаяте там, значит, с ним кто-то знакомый», — сказала себе Риза, все равно чувствуя волнение; на всякий случай вооружившись пистолетом, как ни в чем не бывало лежавшим на кухонном столе, она осторожно высунулась в коридор, а затем прошла по нему пару шагов и застыла. Рой Мустанг собственной персоной, весь почему-то мокрый, зато с букетом цветов, стоял в дверном проеме и улыбался краешком губ. Он, кажется, совершенно не изменился с их последней встречи: иссиня-черные волосы по-прежнему олицетворяли собой творческий бардак, костюм сидел с прежней нарочитой небрежностью, а в единственном глазу светилось теплое выражение, которое Риза частенько наблюдала, когда перехватывала взгляд начальника, направленный на нее. — Ты чего грустная такая, лейтенант? Даже в окно заметно, ты знаешь? Девушка опешила от такого приветствия и вида мужчины в целом: она и подумать не могла, что встретит сегодня Роя, тем более у себя дома. Даже растерялась немного, а когда спохватилась, смущенно залилась краской: — Ой, полковник, простите… Я вас на пороге держу, а вы мокрый весь. Проходите скорее… — Ну, я уже давно не полковник, — заметил Мустанг тихо, — но спасибо за приглашение. Только я тебе залью все — не думал, что пойдет такой сильный дождь. — Ерунда, — отмахнулась Риза. — Хаяте сейчас отряхиваться начнет, так что в любом случае сушить все придется. Поверьте, на его фоне даже незаметно будет. Словно решив подтвердить эти слова, в коридор, протиснувшись между Роем и дверным косяком, влетел Хаяте и остановился посередине, готовясь встряхнуться. Мустанг фыркнул, с интересом глядя на пса; надо сказать, что, как только полетели брызги, веселость его слегка поутихла. — Ну сколько можно говорить, чтобы ты подождал сначала, пока я полотенце возьму? — с дежурной строгостью крикнула Риза. — Замри на месте и не двигайся, ты ведь грязный весь! Хаяте, уже давший сегодня понять, что никого слушаться не будет, подчиняться не желал и теперь метался от хозяйки к гостю, норовя лизнуть то одного, то другого. Мустанг, вновь развеселившийся, уже смеялся в голос; Риза старалась удерживать расползающиеся в улыбке губы и закатывала глаза. Они все — включая Хаяте, конечно — вели себя, совершенно как дети. Или как щенки. Потом привели в божеский вид пса, высушили Роя, пошли на кухню, поставили цветы в вазу, а чайник — на плиту, а Мустанг сел за стол и тут же почувствовал на коленях еще мокрые после торопливого мытья лапы. На секунду Ризе показалось, что все вернулось обратно и они снова начальник и подчиненная, а Рой зашел на пару минут, как он иногда делал прежде. — Подрос он все-таки, — задумчиво заметил Мустанг, отбиваясь от Хаяте, пока Риза наливала чай. — Ну так, — она поставила на стол чашки, — сколько времени-то прошло с вашей последней встречи? Вырос, конечно… — Много времени… — он умолк. Так они сидели друг напротив друга, пили горячий чай и смотрели только в глаза, иногда улыбаясь чему-то. Хаяте, подумав, развалился под столом между ними и притворился, что блаженно спит; лишь уши, время от времени шевелящиеся, выдавали замысел пса. Впрочем, ни Рой, ни Риза не обращали на это внимания. Потом Мустанг начал что-то рассказывать, а девушка кивала, соглашаясь, а иногда осуждающе поглядывала на бывшего начальника; затем пришла ее очередь. Так они говорили, говорили и могли, казалось, разговаривать целую вечность, пока Рой не спросил, резко перескакивая на другую тему: — А почему ты не пошла на вечеринку, а Хаяте прибежал за мной? Риза покраснела, опустив глаза, и рассказала дурацкую историю со стрелкой, случившуюся — страшно представить! — всего пару часов назад. — С ума сойти! Так ты не пошла из-за какой-то стрелки? — Мустанг искренне удивился. — Знаешь, иногда мне кажется, что я просто не смогу понять женщин. — Ну что вы, я просто… просто… — Риза обвела кухню глазами, словно надеясь найти ответ, и вдруг переспросила: — Стойте. Так он вас нашел? — Конечно. Еле-еле узнал его — слишком изменился — и перепугался, думал, с тобой что-то случилось. А оно, оказывается, действительно случилось… Кстати, — он смерил девушку оценивающим взглядом, — прости, что не сказал сразу, но тебе очень идет это платье. — Спасибо, — Риза улыбнулась: его мнение было особенно важно, ведь именно ради Роя она, по сути, и наряжалась. — Знаешь, Риз… — немного помолчав, протянул Мустанг задумчиво, — а почему ты мне до сих пор выкаешь? Мне кажется, нам давно пора перейти на «ты». — Это… это почему же? — девушка удивленно приподняла бровь. — Ну, хотя бы потому, что мы сидим на твоей кухне и пьем чай. Не кажется, что это не очень похоже на уставные отношения? — Рой ухмыльнулся и вдруг посерьезнел. — А еще… я там, то есть на Севере, очень много вспоминал вас — мою бывшую команду. И особенно тебя. И подумал, что я, наверно… — Нет! — перебила его Риза, неожиданно чего-то испугавшаяся; Мустанг недоуменно посмотрел на нее. — Т-то есть, я хочу сказать, что не нужно ничего говорить, — от волнения она путалась в словах. — А ты знаешь, что я хочу сказать? — поинтересовался он, иронично прищурившись. — Да, — только когда слово вылетело, девушка поняла, насколько самонадеянно оно звучит. — В смысле, — поправилась она, — я догадываюсь. Мустанг вздохнул, чувствуя, что она слишком хорошо его знает, чтобы быть не уверенной в своих словах. Да и по глазам видел, что догадка верна. — Чего ты боишься, я понять не могу? Риза задумалась и отвела взгляд, чтобы Рой не мог понять, что у нее в голове. Девушка осознавала, что ее слова звучали глупо, и что она могла не угадать, и что бояться действительно было нечего, но все-таки… — Я не знаю, — честно ответила она. — Просто я слишком привыкла к тому, что вы мой начальник и не могу так просто перестроиться. И я не хотела бы спешить. Мустанг усмехнулся и подумал, что надо бы оформить перевод обратно в Централ: его здесь примут с распростертыми объятиями — не зря же исправно высылали приглашения? А там уже можно будет что-нибудь придумать, вновь пойти на повышение… — Хорошо, — он кивнул, — не будем торопиться. Но я могу хотя бы остаться у тебя на ночь? На гостиницу деньги тратить не хочется, а вряд ли кто-нибудь из знакомых согласится меня приютить: слишком поздно спохватился, — он лукавил: знакомых в Централе было — хоть отбавляй, в том числе и готовых принять его у себя практически в любое время. Риза испытующе посмотрела на Роя, подозревая подвох в его просьбе, однако после короткой внутренней борьбы пожала плечами и пошла доставать матрас и постельное белье, оставшиеся еще с прошлого визита одной из знакомых с Запада. Мустангу предстояло сегодня спать на полу. В компании Хаяте, довольно повиливавшего хвостом и улыбавшегося особой, собачьей улыбкой от удачно проделанной шалости, конечно.