Metaform

Мир замер. Было тихо и как-то мертво. Пусто, как и на душе. Шаги были громкими, дыхание хриплым, руки тряслись. Ему было не по себе, он был уверен в том, что видел и это его пугало, он видел ее... Возможно во сне, или это были галлюцинации, но ОНА. Он видел ее, ясно, как и микрофон перед собой и лицо Имаи освещенное красным прожектором, и она улыбалась ему. Она была с ним довольно долго, ей он доверял, ей он был обязан жизнью и творчеством, ей он доверял… Однажды она исчезла. Просто ушла и больше не вернулась, тогда его спасла музыка. Наверно, он еще не скоро мог бы это забыть. Он знал, нет, он ничего не знал. Имаи все знал, но молчал. Имаи сказал, чтобы Атсуши просто забыл распутную девку как страшный сон… Все в группе ее любили, все, кроме Имаи. Он ее не любил, он говорил, что она зло и у нее дурной характер. Именно из-за этого они часто ссорились, но под давлением Атсуши и ребят, постоянно мирились. Думать не хотелось, думать было не о чем. Больно пока не было, по крайне мере сейчас, физическую боль он не ощущал, а вот душевную. В голове то и дело появлялись воспоминания и обещания, которые они давали друг другу. Все прежнее, его молодость, их вечера. Мираж пропал, все было, как и раньше… Может он и не видел ничего? Шаги. Громкие. Обувь с железной набойкой, звук вывел из транса. Сакураи остановился, достал сигарету и закурил, руки дрожали. Из темноты вышла женщина, плащ, длинные волосы, собранные в хвост, очень тонкая фигура. Женщина остановилась напротив, Сакурай старался не дышать и смотрел на нее краем глаза. - Рада тебя видеть, - тихо сказала она. В тишине парка, ее слова звучали как эхо. Родной и почти забытый голос, звучал как гром, как сирена оповещающая о бедствии. Внутри музыканта все оборвалось. Атсуши повернул голову, теперь он видел ее лучше и страх охватил его. ОНА, Имаи был прав – она зло. Она была прежней. Может это иллюзия? Превосходная игра воображения? Нет, она реальна. Почему она не изменилась за все эти годы? Только прическа стала иной, одежда и некоторые мелочи. - А я… нет, - медленно и тягуче ответил Атсуши, так, как хотел бы сказать, если бы они встретились раньше, когда он ее искал и возможно, нашел. Страх перед неизведанным охватил его. Из страха, в его душе зарождался огненный зверь, злобный и беспощадный. Зверь хотел мести и крови, с каждой секундой он становился все больше и злее. Зверь был где-то в сердце и как огонь сжигал все, что там хранилось. - Врешь, - спокойно сказала она. – Я говорила тебе, ярость – чувство разрушающее. Гнев – созидающее. А боятся - нечего. Сакурай криво улыбнулся, ярость охватила его нутро, он швырнул сигарету в сторону и схватил ее за волосы, занес руку для пощечины. Она перехватила руку в воздухе и толкнула его. Не ожидав отпора, Атсуши плюхнулся на асфальтовую дорожку. - Не забывайся, - прорычала она и, быстро ушла, стуча железными набойками по тротуару. Атсуши рывком стал на ноги и побежал вон из проклятого парка, куда он забрел, пока шел в размышлениях… ___________________ Светало, ленивые лучи солнца лизали небо. Она шла по коридору громко стуча каблуками. Нужный номер 207. Вот и он, дверь была закрыта, но она с легкостью выдавила замок. Стараясь не слишком шуметь и, аккуратно открыв дверь, вошла, стараясь идти тихо. Должно быть, зря. Он мог услышать шаги еще в коридоре, там она особо не старалась быть тихой. Возможно, он спит, хотя вряд ли, он теперь не скоро сможет заснуть нормально. Она прошла в спальню. Все верно, он не спал, он стоял напротив столика и наливал себе что-то, острый нюх подсказал ей, что это текила. Его плечи дрогнули, но виду он не подал. - Я думал, вы можете входить только с разрешения… - не оборачиваясь, сказал он. - Возможно, ты забыл, как-то ты сказал, что там где ты, мне вход открыт, - будничным тоном ответила она. - Как сильно я ошибся, - тихо ответил он и быстро выпил содержимое стакана. - Для людей – это нормально. - А для тебя? Что ты такое? Я же просил не оставлять меня! – обида сдавила горло музыканта. - Я не могла остаться. - Почему? - Это не важно. - Ты пришла, потому что я умираю? Она молчала, это была не единственная причина, по которой она пришла, но да, сладковатый запах онкологии тянулся за Атсуши, и это означало что пора. Как хорошо, что она пришла сейчас, было бы неприятно узнать из газет, что он умирает. Она вовремя пришла – это ее утешало. - Я пришла, чтобы забрать тебя, - туманно ответила она. - Где ты была все эти годы? Забрала бы меня раньше, а сейчас я стар. Я умираю! – выпалил он. - Как я могла забрать тебя раньше? - Так, как и забирала других, я полагаю, - воскликнул Атсуши. - Как я могла тебя забрать, - мягко повторила она, она подошла к нему и обняла сзади. – Ты такой талантливый, ты заслуживал большего, ты заслуживал теплый дом, любящую семью, верных друзей, а не холодную бесконечность. Не вечных гонений, не той жизни, что я могла тебе предложить, и была ли то жизнь вообще? - А моя жизнь… - Тебя гложет только то, что ты состарился или умираешь? – вдруг перебила она его. Сакурай молчал. Он не знал ответа. С одной стороны она была права, старости он всегда боялся, но как оказалась, она не так страшна, разве что морщины и пить так много больше не выходит, а в целом все не так плохо как говорят. А вот смерть страшней, он видел, как умирают онкобольные люди, и его это пугало. Пугала до дрожи в коленях, до икоты… - Я стар, - со вздохом сказал он и повернулся к ней лицом. - Ты прекрасен. - Нет, я стар… Она улыбнулась. - Светает, можно я перебуду день у тебя? Атсуши обнял ее, огненный зверь скрутился в клубок и превратился в нежность, забытую любовь так грубо загнанную под ребра. Секундная нежность, старое чувство внезапно возродившееся, но гордость подсказывала иное: «Как быстро, я ее простил». - Нет, уходи! – резко ответил он и отстранился. - Ты прогоняешь меня? - Да, - тихо ответил он. – ДА! – более громко и требовательнее сказал он. - Сожалею, не выйдет… Я пришла за тобой. Он подошла и насильно попыталась его обнять, но мужчина снова отстранился, она с силой схватила его за запястье, мужчина ее ударил. Разница между физической силой мужчиной и женщиной велика, но перевес был резко в ее сторону. Она перехватила его крепче и толкнула на кровать, Атсуши попытался встать, она не дала. В полумраке рассвета блеснули дикие глаза зверя, ее глаза. Ему стало страшно, в тот самый момент когда Атсуши замешкался, она вцепилась в его шею. Боль разорвала горло, даже кричать было больно, да и не вышло прокричать, только хрипло простонать. Еще секунду он осознавал что происходит, было очень больно. Сильные руки крепко его держали, а зубы вгрызались в шею. Липкая кровь вытекала из тела. Было страшно, когда она отпустила его, Атсуши рывком перевернулся на живот и попытался достать до тумбочки – это было сложно, и больно, и ничего не видно. Больше он ничего не видел, убаюкивающий голос говорил ему, что все хорошо, что так надо и теперь они будет свободными ото всех и вся. ______________________ Ночью Имаи позвонили и, полицейский сказал что Атсуши Сакурая убили… Какое-то ритуальное убийство, ему прогрызли артерию, а рядом нашли прах мертвого человека и истлевшие кости. Дальше были какие-то расспросы о фанатах, о возможных врагах, Имаи молчал. Он знал, в чем дело, но он ничего не мог сделать. Разве о том, что он знал можно было заявить в полицию? Нет, все, что он мог – это бессильно злится. Проклинать судьбу и напиться до зеленых чертей. Только потом он узнает о том что Анчан был болен раком легких, и тогда… Понимая, что она спасла брата от дикой боли, отчаянья и страха, спасла и самого Имаи от такой ужасной участи. Он зажег свечу в ее честь. Он не знал, откуда она родом и как у ее народа принято поминать умерших, но ему казалось, что это самое верное, что могло быть. Свеча горела, он молчал. Жизнь продолжалась, а солнце всходило и повторяло свой круг по небу уже без них.