Монте-Кристо: Последний выход

Одинокую фигуру, сидящую на холме, было трудно заметить из-за плотной стены холодного дождя, который беспощадно поливал город и его окрестности уже несколько дней. Никому не было дела до странника, устроившегося под раскидистым дубом. Только пронизывающий ветер и вода стремились пробраться под светло-коричневый плащ, чтобы уничтожить последние капли тепла в его душе. Лаксус Дреяр сделал последнюю затяжку и безжалостно выбросил сигару под струи воды. Вот оно, еще одно проявление его слабости: неспособность запретить самому себе курить. А ведь Лаксус когда-то решил, что курение в таком расположении духа означает признание поражения. Но сейчас не хотелось думать даже об этом. Уже почти час прошел с момента прихода Лаксуса под этот дуб, единственное место, в котором он всегда чувствовал себя в безопасности, место, в которое он принес своего отца. Здесь всегда хорошо думалось. Решения проблем находились сами собой, даже если казалось, что солнце никогда больше не будет светить так же ярко, как и раньше. Вот только три дня назад Лаксусу действительно показалось, что тучи навсегда сгустились над Хвостом Феи. Как только Лаксус вернулся в гильдию, чувство потери поразило его в самое сердце. Ведь переиграй он свои действия, приди на помощь Эльзе, а не отцу, этой трагедии можно было бы избежать. И рядом с Лаксусом была бы благодарная Эльза, которая обязательно бы оценила его благородный поступок, а не это холодное всепоглощающее одиночество. Даже верные громовержцы, которым Лаксус так и не решился рассказать истинную причину своего бегства, были не до конца искренни с ним. Лаксус уже давно знал эту троицу и видел за их улыбками растущую стену непонимания и страха подтверждения слухов, пущенных недоброжелателями. И все-таки Лаксус поднялся и сделал шаг в сторону холмов, где сейчас уютно устроилось здание гильдии. Но сердце его уже давно было там, в небольшой комнате на втором этаже, где, положив голову на край кровати, сидела Эльза и полными слез глазами следит за мерным дыханием своего Джерара. Да, Эльза Скарлетт никогда не будет с таким же волнением ловить каждую эмоцию на лице Лаксуса, если с ним что-нибудь случится. Никогда не проведет у его кровати несколько бессонных ночей, не обращая внимания на уговоры окружающих, и, возможно, никогда не простит его за то бегство. Лаксус остановился, чтобы поправить провода наушников, в которых уже давно не играла музыка, и с тоской посмотрел в сторону холмов. «Да, она никогда не простит меня, за то, что бросил их на растерзание взбесившейся машине, создателя которой так и не определили. Я сам ничего не сделал, чтобы опровергнуть те дерзкие слова Нацу, который не думал, что его небрежно брошенная фраза обретет такую силу. А самое ужасное, что даже мне она показалась правдоподобной. Заставила почувствовать себя предателем». Дождь усилился, заставляя ускорить шаг. Но с каждой минутой идти в гильдию хотелось все меньше, ведь была еще одна проблема, а точнее ― нежелание мастера Макарова разговаривать со своим внуком. Хотя и младший Дреяр не горел желанием общаться со стариком, ему было как-то не по себе от поведения родственника. Тот заперся на втором этаже и постоянно был чем-то занят: принимал глав союзных гильдий, навещал спящего Джерара, советовался с Полюшкой ― в общем, делал все что угодно, только не уделял внимания внуку. Отдавшись во власть этих глупых мыслей, но сердцем понимая, что все не так как ему кажется, Лаксус натянул на лицо привычную для окружающих маску равнодушия и зашел в здание с гордо поднятой головой. Все, кто был внутри, обернулись на звук его тяжелых шагов, не смея произнести ни слова. Только взгляды их выражали не ожидаемое Лаксусом пренебрежение, а сдержанное беспокойство и радость. ― Лаксус! Где ты был? ― Мираджейн в мгновенье ока оказалась перед Лаксусом и встала, уперев руки в бока. Выглядела девушка очень угрожающе и воинственно, наверное, из-за нервозности последних дней, но Дреяр и бровью не повел. Он продолжил путь к барной стойке, за которой хозяйничала бледная Кинана. ― А тебе не все равно? ― пренебрежительно бросив фразу Мире, Лаксус сам взял книгу заказов и начал ее листать, ища что-то. ― А почему Мире, да и вообще всем нам, должно быть все равно? ― Фрид поспешил поприветствовать своего командира, но тон, с которым говорил друг, ему явно не понравился. ― Мы все волновались, когда ты исчез прямо посреди ночи, не сказав ничего. Мастер даже отправил нас на поиски, но ты даже следов не оставил! Он… ― Какое мне дело, что там думает или хотел этот старик! ― кажется, спрятать свою благодарность за маской раздражительности было не лучшим ходом. Разговоры, только начавшие возобновляться, снова стихли. Все взгляды обратились на Лаксусом, который небрежным жестом достал из заплечного мешка мешочек поменьше, но все равно довольно увесистый, и бросил его на барную стойку. Он громко звякнул, показывая окружающим, что бывший хозяин не просто так сбежал посреди ночи из гильдии, почувствовав свою бесполезность. ― Вот, ― Лаксус нашел нужную страницу в книге заказов и аккуратно вывел свою роспись, ― теперь вы снова сможете продолжать заниматься ерундой! ― и ушел, провожаемый восхищенными взглядами.

***

― Ты только посмотри на этого наглеца! ― возмутилась Полюшка, сидя в кабинете мастера и наблюдая за сценой на первом этаже через хрустальный шар. ― Он опять принялся за свое! Макаров, ну чего ты опять молчишь? Иди, отругай его хоть как-то! Лаксус же снова начинает упиваться своим превосходством, понимая, что все еще не оправились от ран и потрясений, свалившихся на наши головы. Макаров! Но старик только внимательно вглядывался в лицо внука, который находился всего в нескольких десятках метров от него. Он нахмурил брови, но потом его лицо стало снова непроницаемым. ― А что я ему скажу? ― тихо произнес Макаров. ― Мальчик и так запутался, а если я вмешаюсь, будет еще хуже. Тем более он сам не ищет встречи со мной, наверное, не хочет выслушивать очередное нравоучение или что-то в этом роде. Знаешь, ― тяжелый вздох, ― во время нашего последнего разговора мы слегка повздорили. Я попытался приказать ему оставить Эльзу в покое, но этот упрямец и слушать меня не пожелал! И чего прицепился к бедной девочке? Никогда не замечал, чтобы он раньше проявлял к ней интерес. ― А потом ты пожалел о сказанном, да? ― Полюшка отвела взгляд. ― Как же вы, Дреяры, мне надоели! Сначала наделаете глупостей, а потом боитесь в глаза людям посмотреть, при этом еще больше ошибок совершаете. Кстати, где недостающее звено твоего семейства? ― Ивана так и не нашли, хотя это и к лучшему. Я пока не готов к суду, на котором меня заставят давать против него показания, чтобы подписать смертный приговор, ― Макаров показался теперь еще старше своих лет, но пытался сдержать свои чувства. ― Знаешь, как я испугался, когда узнал, что Лаксус сбежал? Я думал, что он все-таки решил присоединиться к Ивану, а тот его прирежет из-за лакримы. Ему так деньги сейчас нужны, чтобы восстановиться. Я слышал из неофициальных источников, что Хамелеоны напали на его гильдию, и практически разорили ее два дня назад. ― Пока это всего лишь слухи, ― теперь настала очередь Полюшки вздыхать. ― Иван не наивный юноша, он сможет постоять за себя и своих подчиненных. Зато можно забыть о нем на какое-то время. Ему точно не до нас. ― Да, согласен. Но меня все равно беспокоит поведение Лаксуса. Если бы здесь остались Доранбальт и Лахар, он бы вел себя сдержаннее. Сказав это, старший Дреяр погрустнел еще больше. Три дня назад их покинули те, кого мастер уже начал считать своими детьми.

***

Три дня назад. Резкая боль сдавила виски Лахара и заставила проснуться. За окном приветливо светило солнце, птицы пели свои гимны жизни, заглушая воспоминания о минувшей ночи. Но нет, это был не сон, и подтверждением тому была тянущая боль в плече. Но почему так ужасно болит голова? Осознание пришло внезапно с новым приступом боли. Это Зов одного из советников, а может и нескольких одновременно. Но почему так больно? Они же далеко. Лахар сжал зубы, чтобы не застонать, и попытался подняться, но был подхвачен сильными руками. ― Ты тоже почувствовал? ― Доранбальт, который не решился оставить раненного друга одного в комнате, вовремя поднялся с пола, где несколько минут назад спал, и заботливо поддержал товарища. ― Идти сможешь? Кажется, они уже в городе. Мороз прошел по телу Лахара от одной мысли о встрече с представителями совета. Они точно будут в ярости, что не могло положительно отразиться ни на двух посланниках, ни на членах Хвоста Феи, ни на Джераре. ― Пойдем, нужно предупредить мастера и остальных, ― тихо сказал Лахар. Надежды на положительный исход практически не осталось. Такой процессии в Магнолии не видели уже давно. Стражи совета в светлых парадных одеждах прошествовали через весь город, привлекали любопытные взгляды и одновременно как бы говоря убраться с их дороги и не вмешиваться. Но зеваки не торопились расходиться. Ко времени прибытия делегации к маленькому зданию в холмах за ними уже тянулся внушительный хвост из любопытных горожан. Но это было на руку женщине, гордо вышагивающей впереди. Красота и холод смешались в этой таинственной советнице, чье могущество могло соперничать только с ее хитростью и жестокостью. И вот она достигла своего пункта назначения и презрительно фыркнула. «Это и есть гильдия, которая с такой легкостью отразила атаку лучшего творения из лабораторий столицы? ― пронеслось в ее голове. ― Пожалуй, стоит сослать конструкторов на рудники. Они бездарны!» Гостью уже поспешили встретить все феи. Уставшие и раненные маги с трудом покинули здание и теперь молча стояли, опустив головы. Только некоторые из них уже знали, что жизни Джерара ничего не угрожает. ― Госпожа Калипсо, ― Макаров кивнул женщине, но в его голосе не было привычной приветливости. ― Чем могу служить? ― Ничем, ― колдунья смерила его презрительным взглядом, вызывая неодобрительный гул в толпе. Только Лаксусу такое прощалось, да и то, потому что стало привычным, и всегда было довольно наигранным. ― Я пришла за тем, кто уже дважды нарушил волю совета и самого короля, за Джераром Фернандесом. Он должен заплатить за свое непослушание. Хищная усмешка заставила всех попятиться, но не разомкнуть ряды. ― Моя госпожа, ― Лахар выступил вперед вместе с Доранбальтом и поклонился советнице. ― Но повелитель, в чем я точно уверен, не давал распоряжения. Он не отменял приказа защищать приговоренного ценой собственной жизни, а значит, не мог дать Вам права увезти его отсюда. Вам ли не знать, что Фернандес не проживет и нескольких часов за пределами круга. Все сказанное было украшено уважением в голосе. Преклонения и успокаивающей интонации было настолько много, что, казалось, можно утопить всю неприязнь в этих чувствах. Но лесть и подчинение не сработали. Легким движением руки Калипсо заставила склонившегося в поклоне Лахара скорчиться от боли. Второй удар принял на себя Доранбальт и тоже упал рядом с другом. Сжав руку Лахара, Доранбальт попытался переместиться в безопасное место, но не смог пробиться через внезапно появившуюся стену из письмен. Остальных также сковали начерченные руны, не давая прийти на помощь страдающим. ― Хватит, больше ты не ослушаешься меня! ― Калипсо как будто обезумела от гнева и беззащитности жертв и окружающих. ― Я вырву из твоей крови эту заразу, даже если придется избавиться от всей крови, ― она занесла руку для нового сокрушительного удара, но спокойный голос остановил ее. ― Не слишком ли много позволяет себе рядовой член совета, пусть такой амбициозный как ты? ― маленький старичок стоял рядом с Макаровым и неотрывно следил за каждым ее движением. Создавалось впечатление, что они находятся наедине и говорят о вещах понятных только для них. И действительно, другие люди двигались намного медленнее собеседников. ― Так ты еще не разучился колдовать, бывший советник Яджима? ― рассмеялась Калипсо. ― Я приятно удивлена. Что ж, моя игра стала еще интереснее. Она хотела сказать что-то еще, но другой старик оказался рядом с ней и стиснул на ее горле огромную руку, а сзади послышался шелест плаща Полюшки. ― Убирайся отсюда, пока жива, деточка, а то я боюсь, что случайно могу совершить какую-нибудь глупость, которая очень дорого тебе обойдется. ― Тебе действительно нечего здесь делать. Ты ведь пришла без прямого приказа, просто удостовериться, жив ли Джерар. Так вот тебе мой ответ, ― голос Макарова был подобен грому в горах. ― Он жив и проживет еще много дней, если совет перестанет строить ему козни. Что ты будешь делать, если мы намекнем королю, что его верные советники портят его игру? Калипсо сделала шаг назад сохраняя самообладание, но от старейшин не укрылась тень беспокойства, побежавшая по ее лицу. ― Хорошо, я уйду, ― прошипела она. ― Но не одна. Я забираю с собой этих двоих, ― Калипсо указала на лежащих на земле капитанов. ― И по какому это праву? ― Макаров приготовился отстаивать магов силой. ― Оба не раз нарушили приказ и подлежат суду ― это, во-первых. А во-вторых, ― снова недобрая улыбка, ― вы же не запретите любящей матери повидаться с собственным сыном, так ведь, дорогой свекор? Яджима подавился воздухом от последней фразы и не успел помешать женщине. Секунда ― и нет перед гильдией советчицы, сопровождения и двух капитанов. В тот же вечер Яджима покинул Магнолию.