Разговор в ночи

      – Ах, это было великолепно!       Луссурия сел, переводя дыхание. После занятия сексом он ощущал приятную эйфорию, подобную той, что приходила к нему после боя.       – Боже мой, ты такая прелесть! Просто чудо! Люблю мужчин, которые будто бы созданы для того, чтобы доставлять удовольствие!       Тот ничего не ответил – некоторые мальчики после своего первого раза так смущены, что не могут связать и слова. И хорошо – ночная тишина так приятна.       Сделав глоток шампанского прямо из бутылки, стоявшей рядом, Лусс бросил взгляд на силуэт своего партнёра, лежащего в полумраке. Как хотелось провести кончиком мизинца по мощной груди, лицу с волевыми скулами и красивым длинным волосам цвета воронова крыла, утопающим во мраке. Но внезапно нахлынувшие воспоминания остановили Луссурию.       – А знаешь, ведь ты очень похож на Леви, – произнёс он в задумчивости. – Надеюсь, ты сейчас не начнёшь ревновать, ведь правда? В конце концов всё в прошлом… Ну не смотри на меня так!       Ещё несколько глотков – и сознание постепенно размывалось, развязывая язык уставшего, чуть опьяневшего варийца.       – А хочешь, я расскажу тебе всё? Только не перебивай меня, хех… Теперь, когда я вспоминаю обо всём этом, я чувствую себя очень глупо. Ведь это по моей инициативе начались наши так называемые «постоянные отношения», – Он сделал жест пальцами в воздухе, обозначающий кавычки. – До этого мы спали вместе лишь пару-тройку раз, и ничего более некоторой симпатии и лёгкого временного влечения у нас не было. Но я подключил всё своё обаяние, чтобы убедить его, что ему самому это нужно. Типа, «живём только раз, давай сделаем что-то совсем безумное, ведь не об этом ты будешь жалеть, когда тебя прикончат» или как-то так. Это было просто – в тот момент он расстался с очередной пассией и потому был готов пуститься во все тяжкие. Да, даже жить со мной под предлогом того, что у него в комнате затяжной ремонт. Ох, и сколько же насмешек со стороны остальных он натерпелся, бедняжка!       Улыбка прошла по губам Луссурии, но быстро угасла, сменившись не то грустным, не то раздражённым выражением.       – Но вот жить вместе с Леви оказалось, мягко скажем, не очень уютно. Этот странный, угрюмый, болезненно педантичный мальчик… Он постоянно был чем-то занят, постоянно куда-то спешил, раскладывал свои и мои вещи так, как ему удобно, и заводил свои будильники раньше на час. Что может быть более раздражающим, чем всё это? Его помешательство на служении боссу, конечно! Да, наш босс просто великолепен, он страшит и восхищает, и я мог бы простить это Леви, но явно не тогда, когда босс звонит в три часа ночи после миссии и говорит, что хочет выпивки из подвала, а мой милый включает свет и начинает быстро собираться, шумя чем попало. Да, конечно, я должен был смириться, ведь «это же босс»! Но, когда меня вырывали посреди ночи, боже мой, я вёл себя куда деликатнее, чтобы сберечь его сон. Да, я уж не говорю о том, что его преданность просто пугает! Представь, если бы босс повелел ему уничтожить меня, он бы без лишних раздумий свернул мне шею, я уверен в этом!       Издав короткий вздох, Лусс подогнул колени под подбородок.       – В конце концов из-за босса, в общем-то, мы в итоге и расстались. Глупая история! Но я тоже умею быть ревнивым и желать, чтобы меня любили! По крайней мере, не меньше чем босса. И ведь я не могу сказать, что я и Леви были равнодушны друг к другу. У нас было несколько крайне приятных моментов, а на большее с нашей жизнью наёмных убийц рассчитывать не приходится. То он на миссии, то я, и тренировки постоянные. Мне нужно было сохранять форму. Во время тренировок я чертовски выматывался, мне и спать нужно не менее десяти часов в сутки. А Леви был так занят, что чаще всего я его не дожидался и отдавался Морфею с большей радостью, чем ему. Если хорошо подумать, я даже не знаю, зачем нужны были эти отношения. Одиночество? Нет. Большая привязанность? Тоже нет. Сасагава-чан нашёл себе подружку?! Хах, ну это вовсе смешно! Не знаю, иногда мне кажется, что у всех бывают моменты, когда хочется почувствовать себя нужным или любимым, несмотря на то, кто есть ты, а кто он, в каких условиях вы существуете и подходите ли вы друг другу. Вот только потом всё это кажется ложью, игрой. Впрочем, разве я не умею лгать? Ещё как, раз даже сам себе лгу и верю, хе-хе!       Смех вышел горьким, невесёлым. Выпив ещё немного, Луссурия продолжил.       – Мы уже не живём вместе. Да, его «ремонт» быстро рассосался, мы продолжаем общаться и работать в паре. Жизнь идёт своим чередом, как говорится! Но, знаешь, есть чувство, как будто бы что-то ушло. Безвозвратно. И, конечно, мы больше не трахаемся. Хотя все наши последние дни вместе я и так не мог кончить от его ласк, так что... Ты не подумай неправильно: Леви хороший мальчик… мужчина. С кучей странностей и проблем, но хороший. Просто он не для меня. А, может, и я не для него. Характерами не сходимся. Характерами вообще с кем-то сойтись ой как сложно...       Со внезапно вспыхнувшей усмешкой боксёр посмотрел на своего собеседника.       – А знаешь ли, за что я люблю трупы? За то, что смерть забирает всё: характер, упрямство – всё, что только мешает. И оставляет одно – истинную, ничем не испорченную красоту. Пусть и ненадолго, пусть в объятиях нет тепла, зато за него не приходится расплачиваться.       Ещё один странный смешок – и опустевшая бутылка звякнула о холодный кафельный пол. Лусс чувствовал утомление и странное, извращённое облегчение, когда, выговариваясь, ты хоть на время перестаёшь копаться в себе и тех странных вещах, что роятся в твоей голове. А может, он просто был пьян. Хотелось спать.       – Кажется, я опять заболтался. Иногда я такой разговорчивый, что просто ужас! Я рад, что ты выслушал меня. Доброй ночи, красавчик!       И, улыбнувшись, Луссурия укрыл простынёй холодное и уже почти окоченевшее тело, скрывая взгляд остекленевших, но, кажется, таких понимающих глаз.