Я согласна

Сегодня ты был особенно весел, хоть и шла война. Это была третья мировая, и воевали мы с Америкой. Пока было неясно, кто выиграет, так как силы были равны. Ты был бодр и нервно рылся в правом кармане. Мне было дико любопытно, что там, но ты лишь смеялся и говорил, что это сюрприз и чтобы я подождала до окончания войны. Этот сюрприз не давал мне покоя. Когда ты собирался на разведку, я напрашивалась с тобой, но ты не хотел брать меня и говорил, что это может быть опасно. Но я была настойчивой, и тебе пришлось меня взять. Вооружив пистолеты, мы осматривали одно вражеское здание, которое захватил этот с белой лыбой. После бомбёжки тут была разруха. Стёкол на окнах не было, двери повышибало. Альфред постарался, когда пролетал над ним. Но само здание как-то удержалось. Ты приказал мне держаться позади тебя и если что прикрыть. Вдруг в окно прыгнул, Америка и громко засмеялся своим надоедливым смехом. — Вот и попалось мировое зло. Если я тебя убью, то все снова будут считать меня героем. — Радостно прокричал Джонс. Дело в том, что когда он развязал эту войну, все «почему-то» обвинили его, хотя, как объяснял Джонс, он делал это во имя демократии. Но всеобщее презрение ему надоело, и он стал искать виновного. Этот ублюдок решил, что всему виной Ваня. Ведь с самого начала Альфред вёл войну против него и призвал к этому большую часть Европы. Но братик не сдавался и сражался. Экономика европейских стран разрушилась, даже у тех, кто не пошёл против России. Когда у них всё пошло прахом, они вышли из войны и не хотели иметь никаких дел с Джонсом. Теперь он думал, что если избавится от России все снова пойдут за ним, за «героем». Братик быстро оттолкнул меня, чтобы я была в безопасности, а потом начал перестрелки с Америкой. Картина была ужасной, но Россия выходил победителем. Мы думали так, но ошиблись. Джонс выстрелил Ване в сердце, а потом в ногу. Ваня упал на пол и лишь злобно посмотрел на Джонса. Алая кровь начала течь по полу, а этот гад победно смеялся. Секунд пять я не могла выдавить из себя ни слова. Подбежав к России, я упала на колени и закричала, но перед этим успела выстрелить в Альфреда. Я не видела, куда попала, но, судя по тому, что Альфред кричал и не умирал, в ногу или в руку. Из кармана братика выпала маленькая бархатная коробочка. Из правого кармана, в котором Ваня нервно рылся. В коробочке было золотое кольцо. На этот момент я сдерживала слёзы, но когда прочитала записку, вложенную в коробочку, не смогла сдержать их. «Давай будем вместе навсегда. Ты согласна, Беларусь?» Крупные слёзы покатились по щеке. Я долго рыдала и обнимала брата с криками: » Умоляю, живи! Не умирай!» — Но было слишком поздно. Ваня потерял слишком много крови. За это время Америка успел встать и наставить на меня пистолет. Спрятав горе и боль подальше в душу, я оставила их на потом, и пока оставила в себе только жажду мести. Я сняла с России шарф и одела его на себя. Золотое колечко отправилось на безымянный палец. Я направила пистолет на этого белозубого. Снова неясно кто победит. Или же мы оба умрём от пуль в голове? Мне было плевать. Я лишь хотела отомстить. Без Вани я не могу. Пустив последнюю слезу, я посмотрела на брата и тихо прошептала: — Я согласна. Выстрел