***
Это был первый раз за долгое время, когда желудок подкатил к горлу настолько близко, что ему понадобилось не просто гипотетическое волевое, а вполне реальное физическое усилие, дабы не согнуться пополам. Но, даже несмотря на первоначальный успех, тошнота еще пару минут не отступала. Дополнительная проблема заключалась в том, что как раз у перил, к которым так хотелось подойти подышать вечерним воздухом, и лежал Чан. В общем, в своей жизни Сет Нарарек видел немало плохого, ужасного и отвратительного, но нелепейшая картина разваленного надвое от пояса до плеча юнлинга на узорчатом полу Храма, кажется, грозилась остаться в памяти надолго. – Больше никого, мастер, – тви’лек Службы безопасности подошел к Сету, пока его напарник быстро и бесстрастно заворачивал погибшего мальчика в свой плащ. Вот уж воистину железные нервы. – Ясно… Что Брука убил Ксанатос, невесть как удравший от Квай-Гона Джинна, рыцарь не сомневался. Во-первых, следовавший за Чаном Оби-Ван не был вооружен, а во-вторых, даже самому тупому гаморреанцу после первого же взгляда на рану стало бы ясно, что ее нанес кто-то, значительно превосходивший несчастного ростом. Возможно, беловолосый юнлинг чем-то провинился или просто стал Ксанатосу не нужен, но вопрос, что произошло с Бруком, мерк по сравнению с отсутствием в поле зрения Кеноби. Сет еще раз, хотя не верить словам джедаев-охранников причин не было, обыскал площадку и мимоходом посетовал на то, что система слежения все еще оставалась не запущенной. Было бы куда проще. Ксанатоса не наблюдалось, как и Оби-Вана, ни живого, ни мертвого. Последнее обнадеживало, но пресловутый процесс сложения двух и двух для получения четырех подсказывал, что ничего хорошего все равно ждать не приходится. В великодушие Ксанатоса Нарарек не верил, а отсутствие живого Кеноби в Храме наводило на тягостные мысли о присутствии живого Кеноби где-то рядом с ублюдочным телосийцем. И если Ксанатос сбежал, то покинуть Храм он мог лишь одним способом – взяв корабль с этой самой площадки. Информационная панель в глубине ангара сначала услужливо вывела на дисплей несколько десятков непонятных строчек перезагрузки, потом запросила пароль (Великая Сила, какой, к ситхам древности, пароль, он воин, а не программист!), ради которого пришлось связаться с Миро Даруном, потом и вовсе погасла до тех пор, пока главный техник не прогрузил систему. И лишь после всего этого, изрядно потрепав нервы Сета, выдала меню. Так и есть, грузовой корабль класса «Феникс-Ястреб» покинул ангар менее тридцати минут назад. Увы, развернуть его возможности не оказалось: восстановленная Даруном сеть покрытия ограничивалась пока только Храмом, и связаться с корусантской полицией или орбитой для остановки корабля Сет не мог. Да и сомневался, что Совет после такой огласки будет в восторге. Оставался второй, куда более безумный вариант – догнать Ксанатоса самому. Вызов на комлинк, настигший его в лифте, Сета ничуть не удивил. Как пить дать Джинн. Рыцарь поморщился. Ну нет уж, хватит с него этого самонадеянного джедая, так запальчиво обещавшего поймать вредителя. Хватит! Конечно, Сет не первый боец Ордена и, конечно, не самый тут мудрый, но оставлять жизнь Оби-Вана на милость Ксанатоса или Квай-Гона он не собирается. Он просто найдет Кеноби, заберет и вернет в Храм, тихо и ни во что не ввязываясь. А эти двое пусть сами разбираются, пусть хоть поубивают друг друга, ему что за дело, и, тем более, почему это должно касаться мальчика? Рыцарь проигнорировал вызов, искренне надеясь, что, понадрывавшись минуту, комлинк умолкнет, а Джинн сообразит, что на этом конце его слушать не желают, и поспешил ко второй посадочной площадке. От Ксанатоса Сет отставал почти на час.***
– Мне… мне очень жаль, что бы Вы ни думали. Первые за несколько часов слова отразились от лобового стекла, за которым чернота космоса подрагивала на сверхсветовой, и вернулись обратно, в натянутую и недовольную тишину кабины. Квай-Гон стиснул кулаки. Хотелось, до ужаса хотелось сорваться и выместить шторм эмоций на сидящем в кресле первого пилота человеке, но… Но, по правде сказать, это стало бы еще более низким поступком, чем «благородный» наезд на Кеноби в присутствии Бент – это мастер действительно понимал. Наверно, тяжелое молчание молодого рыцаря действовало на него отрезвляюще. – Ваша жалость ничего не изменит, мастер Джинн. Вы облажались. Чуть повернув голову, Квай-Гон внимательно всмотрелся в резковатые черты лица и отметил, что разве что Винду мог так совмещать приличествующее любому джедаю уважение к себе подобному с уничижительным смыслом фраз. Означенное сочетание понизило и без того не вселенскую любовь Джинна к собеседнику на несколько пунктов, но Квай-Гон понимал, что самого Сета Нарарека это вряд ли сильно волновало. Вообще уже давненько никто не бесил Джинна так, как этот зеленоглазый рыцарь, хоть и знакомы они были меньше суток. Хотя, если подумать, список вещей и людей, изводивших его на данный момент, едва ли уступал списку внесенных в Сенат на рассмотрение законов: такой же бесконечный, бесполезный и никого не волнующий. – Ждете покаяния? – он прикрыл глаза. – Я? С чего бы мне его ждать? – А по Вашим словам так выходит, что Вам я задолжал больше всех. – Я говорю не от своего имени, – судя по шорохам, Сет закончил последние настройки и теперь развернулся. – А говорить от его имени Вы не имеете права, Вы не его учитель и никогда им не были. – Но, возможно, буду. Квай-Гон рассмеялся. Искренне. – Возможно – страшное слово, мастер Нарарек, поверьте мне. Оно дает надежду, чаще всего – ложную. – Вы судите по себе, – рыцарь на удивление даже не обиделся, его тон остался ровным, на границе доброжелательности. Квай-Гон все так же не видел лица, но начинал подозревать, что в состязании на лучшее неэмоциональное выражение мужчина сейчас мог бы сделать Йоду. – Возможно, – откликнулся Джинн, запоздало сообразив, что одним этим словом проиграл словесную дуэль, услышал смешок с соседнего кресла и все-таки открыл глаза. – Но, возвращаясь к теме, говорить от имени Оби-Вана Вы не имеете права. И его учителем Вы не станете. Насколько мне известно, Совет принял решение удовлетворить его просьбу о направлении в Сельхозкорпус. – Кто Вам это сказал? – Магистр Винду. Снова прикрывая глаза и откидывая голову, Квай-Гон в душе позлорадствовал тому, как взметнулись вверх брови Нарарека, и тут же упрекнул себя в малодушии. Сет промолчал, разговор прервался сам собой, и у Квай-Гона появилось время собраться с мыслями. Несмотря на стоическую попытку Нарарека отвязаться от него посредством игнорирования комлинка, Джинн его все же нашел. Твердо решив убедиться, что Оби-Ван не пострадал от рук явно психически подвинувшегося со времен Бендомира Ксанатоса, он вызывал и вызывал Сета, тем больше подозревая неладное, чем дольше не отвечал рыцарь. В конце концов, плюнув на это, Квай-Гон связался с Миро, и гениальный техник в мгновение ока определил местоположение Нарарека, и догнать того не составило большого труда. А потом… А потом Квай-Гон пережил две не самые (если не сказать – самые не) приятные минуты своей жизни, состоявшие из десяти секунд речи Сета, минуты шока и оставшегося времени, пришедшегося на ожесточенный спор с рыцарем, в течение которого идея полететь на Телос общественным транспортом, дабы не привлекать лишнее внимание, разбилась в пыль. Проинформировать Совет они оба «забыли», управление Нарарек взял на себя, и теперь два джедая уже пять часов сидели в одной кабине в разной степени раздражения и усталости. И если честно, Джинн слабо представлял себе, что им делать после того, как истекут остальные часы и минуты полета. Найти и вернуть Оби-Вана? Естественно. Найти и обезвредить Ксанатоса? Безусловно. Но эти вехи были чересчур общими, а более конкретные идеи совсем не лезли в голову. Там одиноко билось о стенки черепной коробки слово «облажался». Не слишком взрослое, совсем неуважительное, но предельно емкое в сложившейся ситуации. Сейчас Квай-Гону было противно и страшно. Противно от себя, страшно за мальчика. Он ведь хотел его защитить, Великая Сила, больше всего на свете он хотел его защитить! Что бы Оби-Ван ни творил в целом и по отношению к нему в частности… – Почему? – Что? – повернул голову Квай-Гон. – Я все думаю, – Сет беззвучно выбивал на подлокотнике какой-то мотив, – почему Вы с такой настойчивостью участвовали в поимке этого Ксанатоса и столько о нем знаете, и откуда о нем знает Оби-Ван? – Предположения есть? – он не хотел отвечать. Но наперед был уверен, что придется, поэтому просто оттягивал момент. – Слишком мало и слишком много. Так как? – Ксанатос был моим учеником, – Квай-Гон отметил, что это признание с каждым разом дается все легче, и едко спросил сам себя, а не огласить ли сей факт на весь Храм или сразу на всю Республику. – Семь лет назад он еще был падаваном, но после определенных событий покинул Орден. Ксанатос искренне считает меня виноватым в некоторых вещах и потому решил отомстить. – Спустя семь лет? – недоверчиво хмыкнул Нарарек. – До него всегда все с запозданием доходило, или это у него просто юмор такой? – Склонность к театральным эффектам, скорее. – А как насчет того, в чем он Вас обвиняет? – Пятьдесят на пятьдесят, – не думая, откликнулся Джинн. – Я был невнимателен, он был тщеславен. Итог один – у меня есть враг, который не прочь мне досадить. – Что-то мне подсказывает, что последний из выбранных способов большого эффекта не дал. Квай-Гон дернулся, словно получил электрический разряд. – Вы ошибаетесь, – процедил он сквозь зубы. – Разве? Резко развернувшись к рыцарю, Джинн вцепился взглядом в глаза напротив. Самое ужасное, что Сет отнюдь не насмехался над ним, не пытался позлить. Нет, Нарарек и правда считал, что похищение Оби-Вана для Квай-Гона отнюдь не является веской причиной для действия. – Мне не хотелось бы читать нотации и цитировать догмы Ордена человеку, давно получившему статус рыцаря, – по словам отчеканил Квай-Гон, – однако не могу не напомнить, что делать заключения и обвинять кого-либо в чем-либо на основании лишь одного мнения неразумно и недопустимо. – А как насчет фактов? – между тонких бровей пролегли складки. – Вы отказались лететь на Мелиду-Даан. Квай-Гон скрипнул зубами. Факт, конечно, был железным, но у него были причины, объяснить которые постороннему человеку мастер не мог. Он и Тале их с трудом озвучил. – К чему Вы клоните? Сет, – он прервал готового притворно возмутиться джедая, – давайте начистоту, Вы ведь этот разговор не ради поддержания непринужденной обстановки затеяли. – Начистоту? Я хочу, чтобы Вы оставили Оби-Вана в покое, – Нарарек сцепил пальцы в замок и смотрел теперь в упор, серьезный и сосредоточенный. – Он и без того хлебнул проблем по Вашей вине, мастер Джинн, это ясно даже из тех обрывков историй, которые мне известны. Но теперь он больше не Ваш ученик, Вы сами все для этого сделали, так и оставьте его. И мальчик станет прекрасным рыцарем. – Уверены? Совет… – Бросьте. Если бы магистры хотели на корню запороть такой потенциал, они бы сделали это гораздо раньше. А что касается самого Оби-Вана… Он талантлив, умен и притом очень рационален, как бы Вы ни пытались списать его поступки на детскую блажь. Он хочет быть джедаем, и он им станет. – А Вы этому поспособствуете, – несмотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте в его сторону, Квай-Гону сейчас отчаянно казалось, что он общается с древним вуки: те же напористость, логика и максимум эмоций, втиснутые в минимальный диапазон голоса. Из-за этого диссонанса возникало ощущение, что перед ним смоделированная компьютером модель, а не реальный человек. – Не буду скрывать, что я не против стать его учителем, мне нравится Оби-Ван, – с какой-то еще юношеской непосредственностью пожал плечами Сет. – Но я или кто-то другой – не столь принципиально, вопрос не в этом. Вопрос в Вас. Квай-Гон не удостоил Нарарека реакцией, разве что чуть прищурился, и рыцарь вздохнул. – Хотите еще прямее? Исчезнете из его жизни. Прямо с этого дня, раз и навсегда. Займитесь своим делом, поймайте и воздайте бывшему ученику по заслугам, а после идите на все четыре стороны. А про Оби-Вана забудьте, и даст Сила, в будущем его обойдут стороной те беды, которые ходят рядом с Вами, мастер Джинн. Запал иссяк, пламенная речь закончилась, и теперь Нарарек ждал ответ. Джинн медлил. Как он сам сказал недавно? «Я был невнимателен». Как оказалось, годы шли, а он так и не выучил свои уроки. Невнимательность. Снова она подводила Квай-Гона. Она да привычка оттягивать некоторые важные разговоры. Ему сорок восемь, почти сорок девять, и за плечами чуть ли не целая жизнь, которой некоторым бы хватило на две. Мастер понимал, что мальчику было тяжело проводить столько времени с неразговорчивым, замкнутым джедаем, безукоризненно следовать пути Ордена и наставника. Что путь падавана, который девяносто девять и девять десятых процента бывших юнлингов начинают с как минимум нескольких недель в Храме с учителем, для Кеноби, по «счастливой случайности» попавшего в ту одну десятую, начался с борьбы за жизнь во враждебной среде и ею же продолжился. Что накопившиеся усталость, напряжение и страх вылились в банальный ребяческий протест. Что… Он много чего еще понимал на самом деле, все-таки и Квай-Гон никогда не отличался покладистостью характера. Если хорошенько припомнить, то у него с наставником проблем было еще больше: место колоссальной разницы в возрасте и опыте в их с Дуку тандеме занимала такая же колоссальная разница в восприятии мира и философии, что, пожалуй, было даже страшнее. В конце концов, возраст имеет свойство меняться, опыт приобретается, а вот найти компромисс по части мышления удается не всегда. Им, например, до сих пор не удалось, вследствие чего теперь они старались общаться разве что по большим праздникам, коих в Храме, к обоюдному счастью, набиралось совсем немного. Единственное, в чем по-настоящему был виноват Оби-Ван, так это в поспешности своих действий на Мелиде-Даан. То, что стараниями мальчика ситуация на планете напомнила Квай-Гону худшие эпизоды его жизни, мастер решил отнести в зачет собственной чрезмерной категоричности. Он давно его простил. Пожалуй, слишком давно, ибо между прощением и просьбой о помощи успело пройти времени достаточно для того, чтобы Квай-Гон совершил огромную ошибку – начал думать. Думать о прошлом и проводить параллели, строить предположения о причинах поступков Оби-Вана, реальных и гипотетических, и желаниях мальчика… В закономерном итоге он запутался. Запутался, испугался и, как это с ним часто бывало, мысленно принял наиболее отрицательный вариант из придуманных за реальность. Якобы чтобы быть ко всему готовым и меньше страдать. На самом деле – чтобы не принимать решений, чтобы можно было сделать вид, что все это его не касается и он здесь ни при чем. Чтобы… забыть? Сет все еще смотрел на него, и Квай-Гон подумал, что рыцарь кое в чем прав: Оби-Вану от такого наставника одни только неприятности. В самом начале мастер решил, что его с мальчиком свела сама Сила, но по прошествии месяцев ему начинало казаться, что эта встреча была случайной, а вот Сила как раз стремилась их развести друг от друга подальше. Неудавшаяся чистка памяти на Финдаре, почти раздельная миссия на Гале, Мелида-Даан, решение Совета, даже нынешнее похищение – как будто звенья одной цепи. Конечно, можно наплевать на все и пойти напролом. С другой стороны, Силе Квай-Гон привык доверять… – Давайте сделаем так, мастер Нарарек, – он боялся ошибиться, ужасно боялся. – Мы найдем Оби-Вана, и я с ним поговорю. И если сам мальчик сочтет, что я в его жизни лишний… Что ж, я из нее исчезну. – Обещаете? – Даю слово. Но не раньше, чем он меня об этом попросит лично. Кажется, такой ответ Сета вполне удовлетворил, и рыцарь откинулся в кресле, намереваясь, видимо, поспать. Квай-Гон обхватил себя руками. Мастер верил в Силу и то, что она всегда выведет джедая на верный путь, надо только замечать ее знаки. Намеки выглядели очевидными, однако на сердце было неспокойно, словно вместо того чтобы выбираться на торный путь, он все дальше заходил в топь. Решение о разговоре с Оби-Ваном привнесло некоторую ясность, но душа все не желала успокаиваться, как будто из верного решения он выкинул половину, причем наиболее важную.***
Сет терялся в чувствах, и не последнюю роль в его смятении играл Квай-Гон Джинн. Нарарек вполне заслуженно считал, что умением читать чужие эмоции не обделен, но понять Джинна пока не получалось. Признание мастера и краткий экскурс в историю его взаимоотношений с Ксанатосом позволил более-менее полно собрать мозаику и даже найти в ней место для Кеноби, но впечатление складывалось слишком поверхностное. А «влезть под кожу» не выходило: Квай-Гон оказался невероятно закрытым человеком. Кроме того, он порядком раздражал Сета отстраненностью и ершистостью. Казалось, в поимке бывшего ученика Джинн не перетруждался, судьба Оби-Вана его волновала постольку-поскольку, да и особого раскаяния Квай-Гон не испытывал. Нарарек начинал чувствовать отвращение. По натуре отзывчивый и открытый, он привык говорить, что думает, разве что облекая мысли в приличествующие ситуации и собеседникам формы. Для не страдавшего гордыней Сета не составляло особого труда признаться в собственных затруднениях или страхе, он не любил завуалированных подколов и длинных нотаций, отдавая предпочтение пусть совсем короткому, но зато искреннему разговору. И еще он всегда считал, что наставник в какой-то мере опекун ученика. Вселенная и так преподносит падавану на его пути массу задач и вопросов, и дело учителя – помочь и защитить, поддержать на плаву. А уж никак не топить ученика дополнительными проблемами, вытекающими из скверного характера и сомнительного прошлого. Если честно, Сет считал, что такие джедаи, как Джинн, не должны иметь право быть наставниками. Совсем. Нарарек не обладал даром предвидения или особо развитой интуицией на подобный счет, однако с легкостью заложил бы свой меч против деревянной дубины, что с таким учителем в жизни Кеноби будет больше беготни и боли, чем покоя. Такого и врагу не пожелаешь, а уж Оби-Вану, который демонстрировал скорее качества прямолинейного воина, а не гибкого мыслителя, от межпланетного вихря по имени Квай-Гон Джинн и вовсе стоило бы держаться подальше. Такой вихрь затянет, сомнет, искалечит и выбросит, даже не заметив, сочтя, что так и надо. Сет передернул плечами. Изломанная жизнь – это вообще страшно, но жизнь ученика, сломанная его учителем, – это страшно вдвойне. Для себя он уже решил, что сделает все возможное для защиты Оби-Вана и его обучения, и искренне верил, что аналогично в его пользу решит и мальчик. До посадки в столице Телоса 4 – Тани – оставалось каких-то четыре часа.