Дорожи тем, что подарила судьба

Девушка едва дышала, её легкие с жадностью поглощали воздух. Но, похоже, было уже слишком поздно. Она чувствовала невероятное жжение в области живота. Хоть боль постепенно и начинала отходить на задний план, воительница осознавала – рана смертельна. «Чертовы маги, - рычала про себя Лидия. – Чертовы маги! Чертова магия разрушения, поглоти их Обливион!». Она хотела закричать, закричать настолько громко, чтобы эти подонки услышали её. Но те давно не обращали на раненую внимания. Девушка тихо выругалась, и попробовала подняться. В голове мелькнула надежда на то, что у нее есть хоть маленькая порция лечебного зелья. Целая рука начала шарить в области пояса, но наткнулась лишь на пустые ножны, клинок из которых тоже забрали злосчастные маги. «Они обворовали меня?! Обворовали?! – этот крик звучал в голове весьма отчетливо. – Я не труп, чтобы меня обворовывать! Пусть скоро им и стану…» Лидия оставила всякие попытки сопротивляться тому, что скоро её настигнет, и растянулась по траве. « А этот оборванец где? – усмехнулась она про себя, - Довакин! О, да, Довакин, спаситель миров, где же ты!? Где же та сволочь, которую мне приходилось звать на «мой тан» уже месяц эдак второй? Где та сволочь, которая, забыв обо мне, лежать меня оставила тут?» Девушка неожиданно вздрогнула, почувствовав некогда пропавшую боль с новой силой. С уст сорвался сдавленный стон. Все же, она серьезно собралась умирать. Ей стало грустно – умирать так низко, от рук презренных магов-отступников. Но она старалась во всем видеть хорошее – ее душа оставит этот мир близко к своему дому, Вайтрану. И вообще, она не боялась отправляться в Совнгард. Ибо ей работа хускарлом стала в тягость. Все это из-за Довакина, «героя» со своими понятиями о чести. Как вообще весь Скайрим мог положиться на такого бесчестного норда? На человека, который ворует, убивает? Как его можно после этого прощать, и отпускать за горсть монет? Раньше мир казался ей не таким… будто он изменился после его появления. Она плохо знала этого норда, но он ей сразу же не понравился. Лидии приходилось скрывать большое количество злости за своей улыбкой. После того, как Довакин заявился в ее родном городе, где она живет уже много лет, все поменялось. За Довакином пришли и драконы. Тут же этот с виду серьезный мужчина «показал себя». В итоге он заработал чистейшую репутацию, должность тана и кучу денег. К сожалению, в Скайриме все достается самым сильным. А не самым честным. Будто Балгруф не знал, что этот человек – глава Гильдии Воров! Девушке пришлось жить с ним два месяца в одном доме. Слава Девяти, он показывался в Доме Теплых Ветров только раз в неделю. Такой распущенный тип! Лидии постоянно казалось, что он так и норовит залезть под юбку её повседневного платья. Он был грубым как на поступки, так и на внешний вид. Хотя, она никогда не видела его лица – Довакин скрывал его за капюшоном и маской, из-за которого были видны только черные, как ночь, глаза норда. Но голос у него был, мягко говоря, противный. По крайней мере, ей так казалось. Остальные находили его спокойным, холодным, и очень, очень красивым. Какая мерзость! «Герой» Скайрима так же любил выпить. Очень любил выпить. Её раздражало, когда весь дом охватывал дурманящий запах черноверескового мёда, но стоило ей что-то сказать, как на неё уже был нацелен острейший клинок Довакина. Иногда тот брал её с собой в свои «приключения». Ей было стыдно находится рядом, особенно, когда он буквально выбивал деньги из мирных граждан. Он мог с ледяным выражением лица убить невинного человека не за что. А мог заставить её это делать. Но ему хватало совести для того, чтобы не втягивать в свои личные дела хускарла. Вот и теперешняя ситуация являлась окончанием очередного «приключения». Которое станет для неё последним. Девушка мучилась из-за раны не первый час. Наконец-то из её груди вырвался последний вздох. Всё кончено. Совнгард ждет. … На холмистой долине, как и всегда, было холодно. Отчаянно выл жестокий ветер. Деревья сильно накренились из-за него, готовые припасть своими большими лиственными главами к сырой земле, покрытой лишь редким мхом и некоторыми морозоустойчивыми травами. Грива могучего коня тоже развивалась на ветру, но это не мешало животному двигаться вперед резвым галопом, бесшумно, ничего не оставляя за собой. Тенегрив. Могучий конь. Бессмертный демон из глубин Обливиона, что подчинился простому норду Скайрима. Или не простому? Всадником Тенегрива был человек, с ног до головы облаченный в эбонитовые доспехи. Редкий случай позволяет простаку увидеть такого «рыцаря», и выжить после этой встречи. Из-под черного, как ночь шлема, на мир смотрели отрешенным взглядом такие же черные глаза. Руки в перчатках железной хваткой взялись за поводья. Мужчина держался ровно, гордо. Словно ему некого боятся в этом мире. Может, оно так и было. «Герой он бесстрашный, он непобедим…» - И песни поются во славу его… - усмехнулся норд тихим басом. Да. Он – Довакин. Настоящий герой, драконоборец, о подвигах которого знают все, но которого никто не знает в лицо. Ибо настоящий герой его никогда не покажет. Ему не нужно славы. Довакину нужна свобода. Как и всякому живому существу. Он всегда жаждал этого. Еще когда мальчиком был, в небольшом поселении на границе с Морровиндом. Юный норд, не познавший в жизни ни капли, видел беженцев-данмеров, спасающихся от катастрофы, поглощающей их родину. Еще тогда он насмотрелся на существ отчаянных, потерявших всё, что они некогда имели. На существ, запертых в пространстве своего почти безнадежного положения. На тех, у кого не было той самой Свободы. И еще тогда Он её возжелал. Теперь же, став не таким как все, он её получил. Это ежедневно. Ежечасно. Это – когда ветер дует в лицо, когда ты делаешь абсолютно всё, что хочешь. Законы владения нипочем ему – он был главой Гильдии Воров. Он делал, что хотел, и безнаказанно почти – разве что нужен был мешочек звенящих септимов, дабы усмирить стражника. Он не видел ничего плохого в том, что делал. В том, что воровал, в том, что убивал людей. Это было частью Свободы, дарованной Ему. Он был уверен, что Её заслужил. Жил Довакин роскошно, за подвиги свои, что делал он с легкостью, присущей такому герою, он стал таном не в одном владении. И дом был у него не один. Но по правде, он не любил возвращаться домой – разве что для того, чтобы разложить свои трофеи по полкам, да хранить накраденное так, чтобы никто не нашел, пока он его не перепродаст. Но, все же был один пункт, из-за которого он подстегивал коня, когда приближался к Вайтрану. Ох, эта милая девушка с ее добрыми карими глазами, которые, как янтарь блестят на холодном скайримском солнце… Даже сейчас мысли о ней заставляли вдохновенно вздохнуть. И где же она сейчас? Он заставлял Тенегрива скакать быстрей, лишь бы скорее вернуться в Дом Теплых Ветров, чтобы его на пороге встретила она, снова, такая добрая и безмятежная… Лидия – его хускарл. Она – его. Довакин готов был сделать всё, чтобы закрепить это странное чувство, которое зародилось в его сердце совсем недавно. Даже если она его терпеть не может, теперь эта красавица точно не отвяжется. Всадник крепко сжимал амулет Мары в своих руках. Неожиданно, от этих чудесных мыслей его отвлекло странно поведение Тенегрива. Конь остановился на полном ходу, едва не скинув всадника. Тот же сразу спрятал драгоценный амулет в карман походного рюкзака, который висел на седле, и спрыгнул на землю. - Ты что-то видишь? – спросил Довакин у зверя. Из ноздрей того лишь неистово повалил пар. Всадник в эбонитовых доспехах сделал шаг вперед, его рука потянулась туда, где висел большой двуручный меч, как бы это ни было предсказуемо, из того же металла, что и доспехи. Но он не был готов к такой атаке. В него полетел огненный шар. Удар не нанес ему какого-либо урона, спасибо Девяти и доспехам, его только откинуло назад, туда, где раньше стоял Тенегрив. Конь же, игнорируя приказы хозяина, рванул в сторону обидчика. «Маги? Какого даэдра тут происходит? – очухиваясь, думал Довакин. – Неужели я ушел с нужного маршрута?» Рыцарь резко поднялся и последовал за своим верным конем, попутно доставая оружие, готовясь к смертоносной атаке. Он видел, как еще один огненный шар, сверкая, теперь летел в сторону Тенегрива. А маг-то оказался опытным, судя по одеждам. И оказался-то… не один. Неужели Довакин со своим верным конем напоролись на еще одну крепость? К сожалению, у воина времени на раздумья не было. Настала пора убивать. Удар. Мертвец. Еще удар. И еще один. Лишать жизни других – так просто… А главное – безболезненно… - За Скайрим! – рьяно и гордо произнес свой клич Довакин, снимая голову с плеч последнему магу. Теперь, опьяненный жаждой крови, он буквально упал на землю. Несколько минут он так и лежал на подмерзшей траве. Ему самому холодно не было – он норд, он привык. Довакин тихим голосом подозвал своего коня. - Привал, Тенегрив, – сказал он, снимая с седла походный рюкзак. - Я уверен, больше тут никого нет. Я отдохнуть хочу. Конь разве только фыркнул, и ушел в сторону самой крепости. «Мне кажется, или он ищет что-то?» - взволнованно подумал рыцарь. Ему не понравилось такое поведение зверя. Мужчина, порывшись в рюкзаке, нашел заветную бутылочку. Вот это – то, что ему нужно, чтобы прогнать столь неприятное волнение. Скума. Он резко проглотил содержимое и, пока все было в порядке, притащил к рюкзаку лежанку, которая ранее принадлежала кому-то из убитых. Довакин свалился на ткань, и быстро заснул. В его руках был крепко сжат амулет Мары. Все его мысли были погружены в одну мечту. Скоро ему придется жестоко разочароваться. … Этот сон, скорее всего, был самым болезненным в его жизни. Даже учитывая то, что Довакин нормально не спал ровно с тех пор, как узнал о своей особенности от Седобородых. Когда он очнулся, по его телу продолжали бежать мурашки. В груди закололо, и эта боль была гораздо сильнее любой боли, которую может причинить простое оружие. Главное – эта боль не убивала. Он посмотрел на свою руку, и осознал, что во сне сжимал заветное украшение столь сильно, что теперь амулет был омыт его кровью. Герой, пока что, не чувствовал боли. Но он уверен, это ненадолго. Еще здоровой рукой он пытался нащупать в рюкзаке еще скумы. Похоже, с собой он взял только одну бутылочку. Это плохо. Он лег и попробовал отдышаться. Постепенно Довакин начинал забывать свой сон. Не считая пронзительного крика, который застыл в его голове. Этот крик звал его по имени. По имени, которое он сам чуть ли не забыл, ибо упорно скрывал. Мужчина поднялся с лежанки. Скоро настанет утро, но солнце встанет поздно. Даже огоньки глаз Тенегрива не освещают путь. Интересно, куда же он запропастился? Почему-то Довакин не решался Закричать, чтобы осветить всё вокруг огненным ту’умом. В его сердце закрался настоящий страх. Он не был готов Кричать. Приходилось идти сквозь ночную тень, на ощупь, надеясь лишь на шестое чувство. Которое все упорнее твердило ему об опасности. В его голове вперемешку с голосами из сна отзывались молитвы всем девяти Богам. Неожиданно во взрослом мужчине проснулась неестественная религиозность. Он продолжал держать амулет в руках и чувствовал, как доспехи продолжают впиваться в кожу. Больно. Вдалеке послышалось ржание Тенегрива. - Ситис, Ноктюрнал… Что происходит? Ржание повторялось неоднократно, до тех пор, как он, преодолевая страх и тяжесть доспехов, Довакин подошел к месту, которое так заинтересовало коня. От него веяло смертью. Но это была особенная смерть, не смерть тех злосчастных магов. Едва ли рыцарь увидел это, резким движением руки он сорвал маску с лица. Нет, не из-за внезапного желания устроить стриптиз. У легенды Скайрима просто перехватило дыхание. Тело норда онемело, не желая слушаться хозяина. Теперь-то он и смог разжать руку, державшую амулет. Богиня Любви не поможет с тем, что покинуло мир живых.