"...I think you both should go..."

Тяжёлая атмосфера клубится под потолком маленького помещения в студии, где они сидят и дрожащими пальцами хватаются за сигареты в их руках, как за спасение. - Фрэнк, в чём дело? Мужчина не может поднять голову и фиксирует взгляд на кончике сигареты, не зная, что сказать. Ответ кажется Фрэнку слишком очевидным, чтобы произносить его вслух. Но эта тишина давит. - Фрэнки... Джерард хрипло шепчет имя, ставшее таким родным. Он всё понимает, но ничего не может сделать. Прикрыв глаза, он вновь затягивается, вдыхая едкий дым и задерживая его в лёгких, глядя на сидящего рядом друга. Друг... Кто-нибудь уже должен нарушить это молчание. Уэй выдыхает в сторону, косясь на поникшего Айеро, скользя взглядом по ресницам, отбрасывающим тень на скулы мужчины ("Как же ты похудел, милый"), по отросшим тёмным волосам, по поблёкшим татуировкам на пальцах... по кольцу на левой руке. Он отвёл глаза. - Ты не должен записывать эту песню, - хрипит Фрэнк, не отрывая глаз от тлеющей сигареты. - Почему? - Ты что, блять, не понимаешь? Джерард вздрагивает, встретившись с потемневшими глазами Фрэнка. Но он выдержит этот взгляд. Не отступит. Ничего уже не имеет значения. Слишком поздно. Да, это очень личная песня для них обоих. Они думали, что всё пройдёт вот так, незаметно, но тот год был крайне тяжёлым. Джерард до сих пор помнит злые глаза жены, до сих пор видит перед собой перекошенное лицо Фрэнка, до сих пор чувствует на губах привкус крови, когда сначала получил от любимого человека пощёчину наотмашь, а потом - поцелуй, одновременно солёный и невероятно сладкий. Четыре года прошло, но Джерард помнит. - Я всё понимаю, Фрэнки, но и ты пойми - мы никогда уже не выступим с этой песней перед людьми. Группы уже нет. Внезапно стало тяжело дышать. Поднеся дрожащей рукой сигарету к губам, Фрэнк пытается скрыть за дымом застилающие глаза слёзы. Но всё это слишком очевидно для человека, знающего все твои привычки. Просто слова "группы уже нет" - это всё равно что резануть скальпелем по живому. Хотя это давно висит в воздухе, но об этом не говорится в их кругу. Все четверо знают об этом, чувствуют приближение конца, но никто не смеет сказать об этом вслух. Все ждут чьего-то решения. Со страхом. С болью. И никто думать не хочет "А что же дальше? Что будет там, после? Как оно там? Как это будет - не вместе? По раздельности. По одному. Друг без друга". Эти слова "группы уже нет" застряли в горле. Значит, теперь точно всё. Решение принято, и дело осталось за малым - сообщить о распаде. Фрэнк даже рад, что не он будет ответственным за это. - Ты не должен выпускать эту песню, - упрямо повторяет он, глядя прямо в глаза Уэю. - Фрэнки, я написал другие слова к ней, вложил другой смысл... Блять, да кого он обманывает?! Весь текст пропитан такой болью, насколько бумага пропиталась слезами Джерарда. Он противопоставил себя и Фрэнка всему миру, показал, что их сердца даже бьются по-другому, чем у всех, прокричал, как уродлив этот мир, но Фрэнк остаётся прекрасным для него. Он помнит, как строчки песни родились буквально за считанные минуты, тогда, в 2008, перед выступлением в Бразилии после долгого перерыва, когда Фрэнк пришёл к нему в гримёрку, разбитый, отчаянный, сломленный и беспредельно пьяный. "- Когда мы уже нормально поговорим, а? - Блять, Фрэнки, ты сейчас совсем не вовремя. Зачем ты напился? - Мне срать, Джи. Я хочу, чтобы ты мне сказал... - Заткнись. - ... что ты меня больше не любишь. - Закрой рот, Фрэнк! - И что ты больше никогда не прикоснёшься ко мне. - Боже, какой ты придурок... - Так ты всё ещё любишь? Ответом было тяжёлое дыхание, опущенный взгляд Уэя и последующий за этим пьяный смешок Айеро. - Прости, Фрэнк... - Нет, блять, не прости. Ты не это хочешь мне сказать. - Фрэнк, надо идти. - Скажи! Внезапно навалившееся на него тело мужчины выбило из лёгких Джерарда воздух, когда его с силой толкнули к стене, а левая щека заныла от хлёсткого удара. Он зажмурил глаза, ожидая очередного удара, но вместо этого почувствовал жаркое дыхание и губы на пылающей щеке. Любимые, такие желанные губы, аккуратно сцеловывавшие капельки крови в уголке его рта и щепчущие "прости, прости, Господи, прости, что я наделал, Джи, прости меня". - Нет, Фрэнк. Гитарист замер, не выпуская лицо Джерарда из рук и, казалось, даже не дыша. - Всё кончено. Те, кем мы были с тобой... - Нет, - замотал головой Фрэнк и зажмурил глаза. - Не надо дальше. - ... их больше нет. Тот Джерард, которого ты любишь, остался там, Фрэнк, а я хочу идти дальше. - Ты хоть сам понимаешь, что ты несёшь? - Вам обоим нужно уйти. Джерард не сразу сообразил, почему он вдруг задрожал, пока не понял, что это дрожит Фрэнк. Правда, было непонятно, плачет он или смеётся. Его глаза нездорово блестели. - Это тяжело, Фрэнк, но надо двигаться дальше. - Я никогда не привыкну к твоим странностям, Джи. Ты слышишь себя? Блять, не делай этого. Джерард с трудом отводит пальцы Фрэнка, вцепившиеся в его волосы, и старается не смотреть в глаза другу, говоря ровным голосом: - Фрэнк, шоу сейчас начнётся. Иди к парням, передай им, что в конце мы сыграем ту песню. Ты помнишь? - Но она же не готова, - удивляется тот, забывая обо всём. - Там даже почти слов нет. - Они будут..." Джерард помнит то выступление. Помнит сошедшую с ума толпу, соскучившуюся по ним, жаждавшую услышать их старые песни, но не менее желавшую урвать хоть какую новую строчку. Он не был уверен до конца, что сделает это. Он принимал решение, вновь и вновь, раз за разом отменяя его. Он почти не видел знакомой фигуры Фрэнка, хотя тот всегда был где-то рядом, поблизости, но тогда он практически не выходил из тёмного угла сцены, сгорбившись над гитарой, словно она весила в десятки разы больше и притягивала его к полу. Звучат последние аккорды финальной песни, и парни уже готовы начать вступление той самой, а Джерард всё ещё не может решить, но в итоге сдаётся. Слова рвутся наружу, словно они смогут облегчить боль. Первые строчки - под грустные звуки гитары Айеро. Все остальные замирают. Песня исполняется впервые. Все ждут. И Джерард ждёт, когда же наконец станет легче. "The world is ugly But you`re beautiful to me. Are you thinking of me Like I`m thinking of you? I would say I`m sorry But I really need to go. I just wanted you to know" Но облегчение не наступает. Джерард сам сгибается под тяжестью своих слов, и со стороны кажется, будто только стойка микрофона, в которую он вжимается, держит его на ногах. Фрэнк не поднимает глаз, завесив лицо волосами и уйдя вглубь сцены, не желая ни видеть Уэя, ни слышать его голоса. Но он не знал, какой удар его ждёт. Вступают остальные участники: Боб отбивает ритм, Майки выводит мощные басы, Рэй играет свою нехитрую партию. Песня совсем сырая. Все ждут, что Джерард будет петь дальше, и не понимают, что с его голосом. Откуда этот дикий надрыв? И что это, слёзы? Рэй хмурится и косится на согнувшегося посреди сцены вокалиста. Майки поджимает губы и оглядывается на практически невидимого в углу Айеро. Одному Бобу, кажется, пофигу. That the world is ugly, But you`re beautiful to me. Are you thinking of me? Are you thinking of him? You could say you`re sorry But I think you both should go I just wanted you to know Голос всё надрывнее, отчаяннее, кошмарнее. Джерард сейчас не выдержит и просто-напросто тоскливо завоет. Фрэнк с силой зажмуривает глаза, чувствуя, как дышать всё труднее, и не сдерживает слёз. Всё равно их не видно за свисающими волосами. There`s an ache in my heart... And there`s a burden in my eyes. I could get a new start But I`d rather learn not try Он не здесь и не сейчас. Он с Фрэнком стоит в пустой гримёрке и говорит то, что не смог сказать. То, что никогда так и не скажет. Импровизация чистой воды: Oh are you happy now Now that you got What you came for?..." Идущие прямо из головы слова, рвущие глотку, прорывающиеся сквозь них рыдания. Но он же Актёр. Он справится. То, чего никогда не получится у Фрэнка, который отчаянно дёргает струны, пользуясь тем, что парни подхватили эту дикую эмоцию, и его сгорбленную позу никто не замечает. Получил ли он то, чего хотел? Получил, но не то, чего хотел, а то, чего, видимо, заслужил. Счастлив ли он теперь? "Ты прав, Джи. Всё и правда кончено". Когда последний аккорд стих, Уэй мгновенно исчез за кулисами, рванув в противоположную от Айеро сторону. Они увиделись только на следующем выступлении. И опять Джерард метался между тем, петь или нет эту песню. И снова Фрэнк мотал головой, пряча лицо за прядями волос. А слова менялись с каждым исполнением и становились всё кошмарнее. - Фрэнки, я написал другие слова к ней, вложил другой смысл... Тот поднял глаза и понимающе кивнул: - Правда что ли? - Хочешь послушать? - Нет, - резко и слишком быстро ответил Фрэнк, туша сигарету в пепельнице и тут же беря следующую. - Жаль, тебе бы понравилось... - Джи, не надо этого делать. У нас много других неизданных песен... - Я хочу, чтобы все услышали именно эту. Она подходит по настроению к "The Light Behind..." - Ты это специально что ли делаешь, я не понимаю? Для чего тебе это? Крик Джерарда заставил их обоих вздрогнуть. - Блять, да нет у меня времени искать что-то другое, Фрэнк, понимаешь ты это или нет! Все на меня давят! Всем нужно поскорее выпустить этот грёбаный альбом! Никто не хочет меня слушать. И уже тем более всем срать, что эта песня значит для нас! - Когда ты кого-то слушал? - усмехается Фрэнк, судорожно затягиваясь и стряхивая пепел на пол. - Постоянно, Фрэнк, сам знаешь. Противоречия - вот из чего сделан Джерард Уэй. Фрэнк даже спорить не стал. - Джи, если ты запишешь эту песню, то... Он не смог договорить. Он сам не знал что. А что? Он больше не будет разговаривать с Джерардом? Тот навсегда его потеряет? Или что? Уэй тоже ждал продолжения. - Что, Фрэнки? Уже нечего терять. Джерард знает, как глубоко ранят его слова. И он хочет извиниться, но не станет. Всё идёт так, как и должно быть. Всем больно, но это можно пережить. Фрэнку будет тяжелее, он никогда не умел скрывать чувства, они всегда вырывались наружу, что бы он ни делал, что бы ни говорил. И это обязательно когда-нибудь выльется во что-то. Джерард уверен: Фрэнк совсем не похож на него и не уйдёт в себя, не погрузится в депрессию и не попытается забыться с помощью алкоголя. Фрэнк уйдёт с головой в работу. Он уже видел однажды результаты внутренней борьбы, слышал жестокие тексты песен, читал его стихи, пронизанные отупляющей болью. Это было прекрасно и одновременно шокирующе. Но Джерард хотел, чтобы так было. Хотел слышать новые песни Фрэнка, лишь бы он не останавливался. Это доказало бы и напоминало Уэю, что тот справляется сам, один, без него. Он сумеет. Они все сумеют. Докурив, Фрэнк встаёт и, не говоря больше ни слова, идёт к двери. - Фрэнки, - бросает ему вслед Джерард, - когда альбом выйдет, нас уже не будет, не переживай. Нам больше не придётся скрываться. - Да, хорошо, Джи. Ты сам всё решил, - в полуоборот ответил Фрэнк, нехорошо усмехнувшись. Не переживай. Никогда больше не придётся. Встревоженный тоном Айеро, Джерард несмело улыбнулся. - Увидимся? Тот покачал головой, зная, что это уже не произойдёт. Не в этой жизни. Джи всё понял. - Хоть не анфолловь меня в Твиттере, - едва справляясь с комом в горле, произносит он со слабой улыбкой. - Мне бы хотелось знать, как у тебя идут дела. Фрэнк кивает. - Удачи, Джи. - Прощай, Фрэнк... Долгим взглядом они пытались сказать друг другу то, что не могли произнести вслух. Они оба знали всё. Всегда шли до конца и вот, наконец, пришли. Нынешний Джерард, Джерард прежний, и Фрэнк, никогда не изменяющий себе и оставшийся самим собой. И они ушли, оставив первого со своими противоречиями, как он и просил: "I think you both should go". Был декабрь 2012 года. К выпуску готовилась третья часть Conventional Weapons с той песней. В феврале вышла последняя, пятая часть. Ещё через месяц группы не стало. Та весна ушла вместе с ними