Эсминец имперского флота.

Предложение на допуск «биологов» к «оружейникам» и наоборот, нашло на удивление горячую поддержку у руководства. Уже несколько месяцев мы работаем в тандеме и первые результаты уже появились. Чего, например, стоит только предложение одного из моих помощников, который предложил разместить в наплечниках евангелионов УРСы (управляемые реактивные снаряды). Управлять ими мог как пилот евангелиона, так и оператор из командного центра. Так что у Кацураги появились непосредственные подчинённые — 17 операторов управляемых противотанковых ракет М47 «Dragon» и два десятка водителей. Теперь она постоянно гоняет несчастных морпехов на полигоне, отрабатывая стрельбу ракетами из движущихся по пересечённой местности хаммеров и М113 по неподвижным и не очень мишеням. Она уже замучила Фуюцки, требуя выдать ей ударные вертолёты для отработки ударов УРАми и с них. Но зам командующего у нас железный — держится. Хотя чует моё сердце, что не долго. Во всяком случае, приказ о закупке лётных тренажёров, подписанный им, я сама видела. Но главное то, что мы начали проект «Оператор». Суть его заключается в том, что наблюдая за работой Акаги, у меня возникла идея: если можно дополнить нервную систему человека электронно-биологической нервной системой евангелиона, то что мешает дополнить нервную систему человека электронно-биологической вычислительной мощностью МАГИ? Когда я озвучила это предложение Рицуко, та замерла на несколько секунд, а потом чуть ли не пинками начала подгонять своих сотрудников. И я верю, через пару лет мы получим синхрокапсулу, позволяющую дополнить могучий разум Акаги скоростью обработки информации и точностью МАГИ. Да и нашему отделу от сотрудничества достались плюсы — оказалось, что металл полимерной структуры, который был тайной НЕРВ и использовался только для производства брони евангелионов, позволяет добиться сверхпроводимости при намного меньших температурах. Удивительно, сколь много открытий можно сделать на стыке наук, и как тормозится техническое развитие, если каждая лаборатория или страна строго хранит свои секреты от других! Именно эта мысль и собрала сейчас вместе всю научную верхушку НЕРВа. Мастистые учёные и молодые лаборанты, гении, творящие невероятные вещи в порыве вдохновения, и настойчивые в своём стремлении познать истину таланты, ежедневно просеивающие тонны данных, ради крупиц неизведанного, все они собрались сейчас за круглым столом. И повестка дня была такой, что большинство присутствующих испытывало дрожь от осознания масштабов задуманного. Гендо и Фуюцки тоже присутствовали на собрании, но в качестве гостей. И, чёрт возьми! Я видела как «человек со стальным лицом», Гендо Икари, нервно сжимает подлокотник кресла! — Дамы и господа! Рад приветствовать вас! — доктор Бишоп, глава американского исследовательского подразделения НЕРВ, начал вступительную речь, — Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить, не побоюсь этого слова — важнейшую проблему, когда-либо встававшую перед научным сообществом. Последние события доказывают, что для выживания человечества как вида недостаточно только политического, экономического или научного сотрудничества. Только объединив эти три кита государственного устройства в единую международную организацию, можно добиться осуществления мечты человечества об идеальном обществе. На правах председателя, я объявляю наше собрание открытым и прошу секретаря заседания, Мэй Аянами, зачитать преамбулу. — Благодарю Вас, господин председатель, — я встала и глубоко поклонилась Бишопу. Этот грузный, ещё не старый мужчина с острым умом, легко срывающийся в ярость, но остающийся простым в общении, не мог не вызывать у меня симпатии и глубокого уважения. — Уважаемые дамы и господа! История человечества — это история войн. На заре человечества основой военной мощи была численность армии и талант полководцев, потому единственное значение в международной политике имели союзы политические. Экономические связи были слабы и не всеобъемлющи, а научное развитие шло очень медленно. Несколько поколений могли смениться, а окружающий мир оставался таким же, каким был во времена дедов и прадедов. Но по мере развития научно-технического прогресса, оснащение армий всё усложнялось, и для эффективного ведения боевых действий требовалось уже массово производить сложные технические изделия. А без мощной экономики это было невозможно. Апогеем мира, где мощь государства определялась экономикой, а история — открытыми боевыми действиями, стала вторая мировая война. Изобретение атомной бомбы поставило точку в крупных конфликтах. И ознаменовало начало новой эры, где сила государства определяется его научно-техническим потенциалом. Экономика и политические союзы по-прежнему играли важную роль, но именно наука стала гарантом независимости в ведении дел внутренней и внешней политики. И потому наилучшим гарантом безопасности между двумя государствами стала невозможность разработки новых видов вооружения в тайне друг от друга. Первыми это осознали немцы и французы, две европейские нации, которые вечно воевали между собой. Создание «Общества угля и стали», регламентирующего перемещение этих двух стратегически важных тогда товаров, стало основой будущего Европейского союза и положило начало процветанию и мирному сосуществованию государств Европы. Даже после Второго Удара Европейский Союз не распался на отдельные государства — слишком сильны были экономические связи между его членами. Сейчас стратегическое значение имеют технологии. В частности технологии физики частиц и биотехнологии. Создание международного научного объединения, которое будет локомотивом технологического развития, сделает военные программы государств-участников прозрачными. Мы не будем прятать знания, мы будем открывать новое быстрее, чем жаждущие власти маньяки могут получить в случае максимальной отдачи своих лабораторий! Когда разжигатели войны будут лелеять свои планы и создавать втайне от всех свои виды супероружия, для нас оно уже будет прошлым веком! Сейчас мировые державы сотрудничают в ожидании вторжения инопланетных захватчиков. Но кто даст гарантии, что после окончания этой войны, люди не применят новые разрушительные виды вооружений против друг друга? И именно невозможность тайного создания современных видов вооружений позволит сохранить мир после войны. Всеобщая научная открытость и доступность знаний станут гарантом безопасности и процветания в новом мире! --- Конференция прошла на удивление успешно. В ходе неё руководителями научных подразделений НЕРВ было принято решение направить главам государств, в которых находятся головные подразделения НЕРВ предложения о создании межгосударственной научной организации. Возможно, из этой затеи ничего и не получится, но если удастся создать «Общество физики частиц и биоинженерии», то можно будет с уверенностью сказать, что жизнь моя прошла не напрасно. Разумеется, идею создания этой организации я взяла из истории. В 50-х годах ХХ века политиками Франции и Германии было выдвинуто предложение о создании «Общества угля и стали». Причиной этому послужило то, что за сто лет эти страны воевали между собой пять раз, и жертвы этих войн исчислялись миллионами. Данное же общество делало невозможным тайную разработку и производство новых видов вооружений, что автоматически снижало вероятность войны практически до нуля. Со временем, это Общество стало фундаментом для создания Евросоюза, который можно назвать конфедерацией. Если лидеры Евросоюза сумеют вести грамотную политику и лавировать между интересами десятков входящих в него государств, то лет через пятьдесят-семьдесят мы станем свидетелями создания единого европейского государства, совокупная военная, экономическая и научная мощь которого будут столь велики, что оно сможет бодаться с США за главенство в НАТО. Но, разумеется, вероятность того, что Евросоюз развалится или останется в своём нынешнем состоянии, намного более велика. А мне остаётся только надеяться, что прошение от японского отделения НЕРВ императору будет им одобрено. Так как в Японии конституционная монархия, император практически исключён из вертикали власти и у него имеются исключительно представительские функции. Так что в качестве председателя нового Общества, он был бы идеальной фигурой: формальный глава одной из ведущих стран мира, у которого нет реальной власти. А для Японии это было бы шансом начать играть совсем другую роль на международной арене. Впрочем, от конференции была и чисто практическая ценность, заключающаяся в обмене опытом. Выяснилось, что американцы начали строительство корпуса и силовой установки для будущего корабля с электромагнитной пушкой. Через два года его должны перегнать в Японию для установки прототипа орудия, над которым активно и успешно (обожаю сюрпризы) ведёт работу доктор Лестер. Крики японцев, что силовую установку они сделают сами, быстренько заткнули, объяснив моим новым землякам, что американцы, которые делают ядерные силовые установки морского базирования уже шесть десятков лет, сделают её и быстрее, и качественнее. Японцы согласились, но военные обиду затаили, и сейчас выбивают из правительства дополнительные средства на строительство «самостийного» исследовательского корыта. И да, мрак и ужас — у него будет одноконтурный реактор! Надеюсь, строить этого монстра, нет, даже динозавра, сумрачного японского гения будут где-нибудь на юго-восточных Филлипинских островах как можно дальше от метрополии. Русские порадовали. Они довели до ума проект снаряда со взрыво-магнитной начинкой гильзы. Этот проект был и в моей прошлой реальности, но из-за нехватки финансов его так и не довели до ума. Идея проста: вместо пороховых газов, которые расширяются в восемьсот — тысячу раз по сравнению с изначальным объёмом пороха, в этом снаряде используют плазму, которая расширяется в 10-20 тысяч раз. Естественно, и снаряд летит со скоростью не 1,8 км/с, а 10-12 км/с. А поскольку кинетическая энергия пропорциональна квадрату скорости, значит снаряд, выпущенный из порохового орудия будет иметь в 20-50 раз меньше энергии, чем такой же снаряд, выпущенный из плазменной пушки. Иными словами, 30 мм бронебойный снаряд новой русской пушки будет наносить такие же разрушения, как 152 мм бронебойный. А теперь вспоминаем, что сложность создания автоматического орудия прямо пропорциональна его калибру, а малокалиберные пушки уже около ста лет делают автоматическими. Да и малокалиберные снаряды занимают в разы меньше места. А теперь представьте себе танк, вооружённый пушкой, которая одинаково эффективно борется с танками, за счёт мощности, которая равна 152 мм снаряду, и авиацией, за счёт скорострельности, которая составляет 1500 выстрелов в минуту для 30 мм автоматов, и углов наводки, и имеет 3-5 тысяч единиц боекомплекта. Представили? Страшно? Не бойтесь, при производстве таких орудий главная проблема — это наличие материалов, которые выдерживали бы гигантские давления и температуры плазмы. В моём прошлом мире найти такие материалы так и не смогли, поэтому такие орудия не вышли за пределы чудовищно дорогих моделей с ресурсом ствола в 5-10 выстрелов. Может и к лучшему? Но в мире Евангелиона такие материалы были созданы. Диполимерный титан, при наличии эффективной системы охлаждения, позволял выдерживать на расплав ствола очередь в 400 выстрелов. И это реально много. Конечно, русские хотели бы сохранить такой козырь в тайне, но разработана пушка была в рамках исследований НЕРВ, на деньги ООН, так что результаты работ стали известны широкой публике. Впрочем, русские и не стали секретить эту разработку, когда поняли, что это и не выйдет. Вместо этого они запустили конвейер по производству новых пушек, снарядов к ним и модульных башен, укомплектованных ими, с системой охлаждения под платформу «Армата». И начали их активно продавать! Так что теперь перед всем миром стоит дилемма: то ли разрабатывать своё оружие и снаряд, что безумно дорого, на что пошли американцы; то ли купить у русских лицензию и построить свой завод под свои стандарты, как это сделали французы; то ли покупать пушки, рассчитанные под российские стандарты, и пытаться засунуть их в свою технику, заодно разрабатывая собственную систему охлаждения, на что пошли другие европейские государства; то ли как японцы, покупать модульные башни, адаптированные к японской технике, и ставить на свои танки; или просто заключить контракт на поставку техники, как сделали Индия и Китай. В общем, вместо того чтобы играть в «молчи-молчи», мои бывшие соотечественники решили снять сливки с продажи новой технологии. Может, это и правильно. Главное чтобы не наступило «головокружение от успехов» и деньги вкладывались в дальнейшее развитие науки. А у меня другая проблема — погиб один из сотрудников. Ёшитаро Муцихито во время эксперимента почувствовал слабость в организме и потерял сознание по пути в медпункт. В течение трёх дней врачи боролись за его жизнь, но это не помогло. Он умер сегодня утром, не приходя в сознание. Да и, честно говоря, ему не во что было приходить — ткани его организма, в первую очередь мозг, со страшной скоростью деградировали, что собственно и являлось причиной смерти. За три дня молодой, сильный мужчина практически растворился до состояния дурно пахнущей жидкости, обтянутой кожей. И сейчас я шла в кабинет Гендо, чтобы представить руководству института и представителям прокуратуры результаты служебного расследования обстоятельств этой страшной смерти. --- — Здравствуй, Тако, — поприветствовала я секретаря Гендо. — Я к директору, он вызывал. — Здравствуй, Мэй. Сейчас сообщу, — девушка приветливо мне улыбнулась и направилась в кабинет. Через несколько секунд она вернулась обратно. — Проходи, тебя ждут. Кабинет Гендо был огромной комнатой с большим количеством окон. Светлые стены мягких, пастельных тонов действовали успокаивающе, в таком кабинете можно долго работать, не опасаясь за свою психику, а стоящий в углу книжный шкаф позволял увидеть, что его владелец ценит не только техническую, но и художественную литературу. Посередине находился большой Т-образный стол, во главе которого сидел Гендо. По правую руку от него сидели Фуюцки и Рицуко, слева — двое незнакомых мне мужчин в форме, видимо следователи. — Господа, познакомьтесь. Доктор Аянами Мэй, руководитель лаборатории физики элементарных частиц и теплотехники. Мэй, это подполковник юстиции Обаяваси Того и капитан юстиции Рью Ханзо. Присаживайся, Мэй, — Гендо представил нас друг другу. Прокуроры встали, и мы церемониально поклонились, после чего я села на предложенное место. Подполковник был высоким, мускулистым человеком, с поседевшей головой, хотя на вид ему было не более сорока, капитан же, не уступая своему начальнику в росте, был более худощав и чем-то напоминал змею, или сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться. — Эти господа хотят задать тебе несколько вопросов по поводу случившейся недавно трагедии. — Я с радостью отвечу на ваши вопросы, господа. Подполковник прокашлялся и, переменив позу на более удобную обратился ко мне. — Доктор Аянами. Для начала, я хотел бы сообщить, что мы с капитаном Рью имеем высший уровень допуска к государственной тайне. Расскажите, что произошло в тот день. — Мы провели служебное расследование. На основании слов очевидцев, лабораторного журнала, записей камер видеонаблюдения, мы восстановили произошедшие события в хронологическом порядке, — я открыла папку и начала оттуда зачитывать. — В 13:00 закончился обед, сотрудники вернулись на рабочие места. В 13:06 начинается подготовка к эксперименту по стрельбе из электромагнитного ускорителя. Подготовка продолжается до 14:22. В 14:30 был произведён выстрел из электромагнитного ускорителя. Муцихито сообщил о недомогании в 14:31, после чего направился в медпункт. Выйдя за дверь лаборатории, он схватился за стену и в 14:33 упал. На шум упавшего тела выбежали сотрудники лаборатории. Увидев бессознательного Муцихито, они вызвали врача и начали оказывать первую медицинскую помощь. Врач прибыл в 14:50 и сразу приступил к реанимационным процедурам. В 15:10 пострадавший был доставлен в госпиталь, — я захлопнула папку и подняла взгляд на присутствующих. — Со своей стороны хочу добавить, что пострадавший был одет в стандартный защитный комплект, как и остальные участники эксперимента. Неисправностей в костюме не обнаружено, замеры приборов в операторной за установленные нормы не вышли. Тем не менее, результаты вскрытия показали, что смерть наступила при признаках, характерных для биологических объектов, поражённых направленным потоком частиц. Объяснений данному феномену у меня нет. — Скажите, — нарушил молчание, наступившее после моего отчёта, подполковник.- Всё сказанное вами подтверждено документально, правильно? — Да. — Техника безопасности соблюдалась неукоснительно? — Да. И записи выдачи спецснаряжения, и видеозаписи камер наблюдения подтверждают это. — Что ж, — подполковник поднялся со своего места и обратился к Гендо. Вслед за ним встал и его коллега. — Нам необходимо осмотреть лабораторию. После этого мы хотели бы опросить работавших в тот день сотрудников. — Я распоряжусь, чтобы вам подготовили кабинет, — ответил ему Икари с непроницаемым лицом, но я видела, что он нервно постукивал по столу. И мне было понятно его волнение — трудовое законодательство Японии хоть и не было столь же совершенным, как американское, но сурово карало ответственных руководителей за гибель сотрудников на рабочих местах. И хотя мы с Акаги уверили его, что в данном случае нарушений техники безопасности не было, любой на его месте опасался бы карающей длани закона. — Доктор Аянами, — подполковник обратился ко мне, — могу ли я взять у вас принесённые вами документы? — Разумеется, — я протянула ему папку. — Прошу. — Благодарю. Не сопроводите нас в лабораторию? — Разумеется, господин Обаяваси. Директор? — Ступай, Мэй, — Гендо одобряюще кивнул мне, и уже всем сказал. — Совещание окончено. С этими словами Фуюцки и Акаги встали из-за стола, а я направилась к двери, ведя за собой следователей. Внезапно подполковник остановился и обратился к Гендо. — Да, и ещё, — все замерли, предчувствую неприятности. — До особого распоряжения прокурора префектуры Токио работа лаборатории приостановлена.