Забытое Прошлое

“お父さん. . .” (Папа...) КагеКао упал на колени рядом со своим отцом и заплакал. Это был такой счастливый и весёлый день, а теперь это. Ночь была тихой, ни машин, ни людей, ничего. Каге почувствовал, как что-то новое загорелось у него внутри. Что это было? ... ненависть? Тело Сколлекса вспыхнуло искрами и пеплом, которые ветер унес прочь. Юки подняла свои серебряные кинжалы и побежала к Каге и Кураю. “クライ!” (Курай!) Она наклонилась к телу и попыталась найти хоть какие-то признаки жизни. “お母さん、お父さんが . . .” (Мама, он...) Каге не закончил предложение. Юки наклонилась к груди Курая, прислушиваясь к сердцебиению. Затем она положила руку на его шею, нащупывая пульс. Она, открыв рот, осмотрелась в поисках чего-то, чего, казалось, никак не могла найти. Затем она посмотрела в сторону здания и увидела открытое окно. Юки, подорвавшись с места, побежала к зданию и полезла вверх по стене; она попала внутрь через то самое открытое окно. Каге был смущен. Он смотрел на то, как его мать залезла в окно и исчезла, затем снова взглянул на своего отца. “お父さん . . ?” (Папа?...) Он, повторяя за Юки, прислушался к груди Курая. Он услышал... сердцебиение? “パパ!” (Папочка!) Каге заплакал от радости; Курай был едва живой. Кровь стекала из его рта, пока он едва ли слышно дышал. Юки выпрыгнула из того же окна, через которое и проникла в здание. Она слезла и побежала к Каге и Кураю. В её руках был кусок ткани, которым она обмотала его лицо. Ткань мгновенно пропиталась кровью. “カゲ,きてね.” (Ну же, Каге.) Сказала Юки, поднимая тело Курая. Они вместе отправились домой. *** Дома Юки сняла окровавленные бинты лица Курая. Каге наблюдал за тем, как она промывала раны и накладывала чистые повязки. "Он ведь будет в порядке?" - взволнованно спросил Каге. "Конечно" - ответила Юки, хотя сама в этом сомневалась. Они молчали пока Юки обрабатывала другие раны Курая. "...но ты ведь убила его, верно?" - спросил Каге, прервав молчание. "Мм?" "Шинигами. - сказал Каге, - Сколлекс" Юки вздохнула, думая о беспощадном создании. "Что ж, и да, и нет" "Как это?" "Он - шинигами, они умирают лишь на время, он еще вернётся, - Юки вздохнула, - и будет как новенький". Юки закончила обработку ран Курая и приступила к своим. Каге охватила злоба. Эта тварь вернётся, как ни в чем не бывало, а его отец должен все это терпеть? *** Прошло несколько дней, Курай очнулся и понемногу восстанавливался. Раны Юки тоже хорошо заживали. Кажется, все возвращалось на свои места. Для Каге было очень странным то, что никто не хотел говорить о произошедшем. Никто не заикался о мести, еще одной битве, или хоть о чем-то в этом роде и это его бесило. Вернулось то ужасное чувство, которое Каге испытывал, когда думал, что его отец умер. Оно разгоралось сильнее каждый раз когда Каге видел изуродованное лицо отца, и осознание того, что Курай потерял левый глаз, лишь подливало масла в огонь. Лишь вскоре Каге понял, что это было за чувство. Ненависть. Первородная ярость. За свою еще не долгую жизнь Каге никого и ничего особо не ненавидел, но вот оно, то самое чувство. Оно было странным, новым, внезапным. Каге сидел на крыше дома. Он отламал ветку ближайшего дерева и принялся ломать ее на маленькие кусочки. Он не мог сидеть сложа руки. Надо было что-то с этим делать. Нужно было дать волю ярости. *** Этой ночью Курай отдыхал в доме когда вошла Юки. Она выглядела взволнованно. "Курай, ты не видел Кагекао?" - спросила она. В ее голосе было волнение. "Нет, я думал он с тобой, - Курай поднял глаза на нее, - не волнуйся, он явно где-то снаружи, бегает за птицами". "Нет, я проверила и в доме, и снаружи, и в лесу вокруг дома. Его нигде нет. - Юки обвела взглядом комнату, - Тебе не кажется, что в последнее время он вел себя как-то странно?" "Ты права, он изменился. Часто спрашивает меня, когда мы пойдем в город, о шинигами, и... - Он остановился, - ты не думаешь...?" Они смотрели друг на друга широко открытыми глазами, полными паники. Они оба внезапно сорвались с места и выбежали из дома в поисках сына. Они обошли местность вокруг дома, но так его и не нашли. Они побежали в сторону города так быстро, как только могли.