***
Когда закатное солнце уже склонялось к хребтам западных гор, Макиэль тихо прошёл в библиотеку и притворил за собой дверь. В этом месте ничего не менялось, будто времени тоже запретили заходить в это место. — На этот раз ты не разочаровал меня, — в одиноком помещении эхом отразился довольный голос Сатенрио. Эти приторно-сладкие слова как гильотина нависли над Макиэлем. Юноша сглотнул, молча пройдя на звук, и увидел своего брата, сидящего за столом. Даже в полумраке библиотеки этот высокий мужчина казался величественным и опасным. На его черный плащ медленно опускались пылинки от лежащих на столе книг, а белые длинные пряди ниспадали с плеч. Вампир что-то читал, при свете трёх свечей, что стояли на столе в канделябре, и было заметно, что взгляд его оставался спокойным, холодным… и мёртвым. — С чего ты так решил? — неуверенно спросил Макиэль, не сводя глаз с лица брата. — Вервольф выполнил всё задание: преодолел жуткие преграды, ничего не сокрыл от тебя, — холодно улыбаясь, произнёс Сатенрио. — При всём при этом ты был с ним предельно жесток. — Не нужны мне твои похвалы, — резко вспыхнул Макиэль. — А вот Антонио ты мог бы и поблагодарить, если, конечно, вообще способен на это… - Его?! — недобро рассмеялся старший брат, вульгарно закинув ноги в черных сапогах на стол. — Я что, сказал что-то смешное? — вступился за друга Макиэль. Его охровые глаза без зрачков гневно сверкнули в полумраке. — С каких пор ты защищаешь это ничтожество? — на бледных губах Сатена заиграла презрительная улыбка. — Не ты ли совсем недавно настаивал на моём плане, основанном на приказах Трейзен`нштар? Не ты ли согласился самостоятельно захватить «Вервольфов»? А теперь ты противишься?! — Каким бы равнодушным я не старался казаться, Антонио — мой друг! Мне начинает надоедать эта ложь. — Ты такой же, как и я, милый братец. Тебе плевать на всё! И не смей отрицать этого! — Такой же? Говоришь: «плевать на всё»?! — разъярился Макиэль. — А на Трейзен`нштар тебе тоже плевать?! Повисла гробовая тишина. Макиэль успокоился и, заглянув в глаза брата, понял, что сболтнул лишнего. Брат был очень зол — никто бы не рискнул оскорблять Священный Совет перед их лучшим наёмником. Сатенрио встал со своего места, одной рукой опираясь на столешницу. Голова его была опущена, словно он поклонился, но Макиэль знал, что так он скрывает гримасу гнева, искажающую его красивое лицо. — Пошёл вон, — сквозь зубы процедил Сатен, указывая пальцем на выход. Макиэль, где-то в глубине души ликуя, что противился брату, молча удалился.III глава
15 октября 2015 г. в 09:46
Золотые лучи солнца робко показывались из-за облаков. Природа ожила, радуясь ещё тёплой погоде. В небесах пели птицы, а в высокой полевой траве, прячась средь цветов и насекомых, сновали разноцветные феи. До полудня оставалось около трёх часов, а Антонио, уже был на аллее возле храма Древних Богов. Стоя на высоком холме, он глубоко вдохнул свежий и прохладный воздух желанной свободы. Он почувствовал лёгкость в своём теле. Попросив у Макиэля разрешения на прогулку верхом, Антонио отправился именно сюда. Во всём Сильверстоун не было места, которое волк любил больше этого. Он не планировал молиться Богам, но ради приличия надел чистую коричневую рубашку, чёрные брюки и коричневые кожаные сапоги. Лишь повязка на глазу оставалась прежней.
Такой храм был в каждом государстве, потому что все расы молились разным Богам. Только у серебряных вампиров и вервольфов он был один на два государства, впрочем, эти два клана делили друг с другом не только храм, но и восток Сильверстоунских земель. Когда Алекзандр и Сатенрэн были союзниками, это не создавало проблем, но вот уже более четырёх тысяч лет это ещё один повод для вражды народов.
Осень началась для юноши совершенно внезапно, ведь последнюю неделю лета он провёл где-то в глубинах собственного подсознания. А за эту неделю природа уже успела начать примерку своего осеннего наряда. Трава ещё зеленела, а вот кроны лиственных деревьев постепенно окрашивались в желтоватые оттенки золотой осени. Ветер тоже переменился — тянущийся с юго-запада поток уже не был столь тёплым, как его южный брат, что радовал сильверстоунцев летом.
Антонио чувствовал лёгкую усталость, ведь глаз ему сомкнуть так и не удалось. Дорогу от леса до цитадели Белого Замка он почти полностью преодолел в шкуре вервольфа. Когда луна сошла с небес, волк был примерно в километре от города «Серебряных вампиров». Вернувшись в плен, Антонио тут же направился в свою комнату. Там его ждал Макиэль, кувшин чистой воды и новая одежда. Пока молодой волк умывался, стирая с себя кровь и грязь, и переодевался, король серебряных вампиров рассказал о сути пройденного испытания, называемого «Ночь Ужаса». Антонио внимательно выслушал своего господина и сразу после его рассказа попросил разрешения на прогулку. Поскольку с заданием волк всё-таки справился, у Макиэля не было причин ему отказывать.
Впереди молодого волка ждало ещё два полнолуния, но он больше не планировал охотиться. Хватило уже того, что он погрузил в траур баронство Каила Фабиана, а вместе с ним весь человеческий народ Сильверстоун. Но он старался об этом не думать. Стоя на высоком холме, юноша оглядывал петляющие и разветвляющиеся дороги, зелёные поля и деревни «Серебряных вампиров» где-то вдалеке. Сами дома были почти не видны, но белёсый дым, струйками поднимающийся в лазурное небо говорил о том, что королевство продолжает жить. А совсем далеко отсюда, в трёх часах верховой езды — цитадель Белого Замка. Антонио не хотел осматривать свои владения, потому что рана от потери родного царства ещё не зажила, и его взгляд не уходил дальше границы между государствами, которую обозначала широкая дорога, затем лиственная роща, а возле самых гор — узкое и глубокое озеро.
Антонио с чудовищной силой сжал кулаки так, что на них проступила кровь. Больше всего на свете ему была нужна поддержка брата и друзей, но он не мог её получить. Чтобы немного успокоиться, волк повернулся вправо и оглядел окаймлённую дубами и пушистыми елями дорожку. Над кронами деревьев, виднелись чёрные купола храма Древних Богов. Аллея переходила в небольшой полесок, окружавший храм. Роща, в которой трава ещё поблескивала изумрудным оттенком, была сплошь покрыта золотым и красным ковром осени. Подул ветер, и листья закружились в своем безумном танце.
Волосы Антонио, сверкающие на солнце серебром, поддавались потокам ветра. Он слабо улыбнулся и неожиданно, с криком радости, бросился по пологому склону холма вниз. Дыхание его было неровным. Он нёсся на крыльях ветра. Антонио подпрыгнул и, не приземлившись на ноги, кубарем покатился вниз. Наконец остановившись, юноша свалился на мягкий ковёр жёлтых листьев. Он смеялся как безумец, он не мог восстановить прерывистое дыхание, он чувствовал себя счастливым, как никогда. Но это счастье было мимолётным. Стоит ему вернуться к Макиэлю и его жизнь превратиться в боль. Холодную, темную боль.
Однако сейчас, пока есть шанс, он может забыть события «Ночи Ужаса» и её последствия. Он лежал на мягкой и тёплой земле и, вдыхая запах травы и листьев, думал о своём прошлом. Иногда Антонио начинал жалеть о том, каким зверем он стал. Юноше пришлось дать себе клятву, что как человек, он не будет отвечать за поступки, совершённые в шкуре вервольфа, а как вервольф не будет жалеть себя, как человека. Но, похоже, это невозможно….
Антонио наконец-то отдышался, встал и по-собачьи стряхнул с себя землю, что доставило ему ещё капельку радости. Эта детская выходка помогла ему снять груз печали, что взвалил на него Макиэль. Поправив чёрную кожаную повязку на правом глазу, юноша одарил задумчивым взглядом аллею, ведущую к дверям храма: среди деревьев, украшенных вкраплениями осеннего золота, он вдруг увидел чей-то силуэт. Даже на таком расстоянии Антонио увидел, что это прекрасная молодая женщина. Юноша, недолго думая, решился подойти к ней.
Вид девушки был необычен для жителей восточных земель: длинные, доходящие до щиколоток, белоснежные волосы, облегающие белые брюки, заправленные в светло-серые кожаные сапоги с длинным голенищем, лёгкая белая кофта с широкими, разодранными у краёв рукавами и чёрный кожаный ремень, чувственно охватывающий бедра. Незнакомка стояла к юноше-волку спиной, левым плечом прислонившись к могучему дубовому стволу. Она казалась такой хрупкой, изящной и в то же время ужасно неприступной. Антонио остановился так близко, что мог бы коснуться её плеча. Незнакомка, очевидно, почувствовала, что кто-то приблизился к ней, потому что поступь волка была почти не слышна. Совсем не испугавшись, она медленно обернулась: кожа её была бледной, как мел, а глаза полностью чёрными, как уголь. Эти бездонные и будто бы незрячие глаза слегка удивили юношу.
— Приветствую, — произнесла она мягким голосом и её бледно-розовые губы разошлись в доброй улыбке.
— Здравствуйте, — неожиданно для себя ответил Антонио и тоже улыбнулся. Запах, шедший от молодой женщины, был просто превосходен. Так пах весенний воздух ранним утром.
— Как тебя зовут, красавчик? — без робости спросила девушка. Она убрала со лба прядь непослушных волос, позволив молодому волку любоваться ею. — Я — Никрополь Таро.
— Какое странное имя, — тихо ответил юноша и поклонился. — Меня зовут Антонио-Дэмиэн Кобальта дас Эльпир.
— А у тебя оно весьма длинное, — хихикнула девушка, поддразнив Антонио.
— Что же Вы здесь делаете, леди Никрополь?
— Зовите меня просто Никро. Вообще-то я здесь каждый день гуляю, — она легонько пожала узкими плечиками.
— И давно Вы здесь? — изумился тот.
— Ну…, — задумчиво протянула Никро, и в черных глазах ее появились смешинки, — по крайней мере, видела, как ты свалился с холма, — девушка, кокетливо коснувшись пальцем своих чувственных полных губ.
— Кто же Вы, Никро? — поинтересовался Антонио, очарованный необычной красотой.
— Бриллиантовая ведьма, — спокойно ответила девушка.
— Этого не может быть, — не поверив, махнул рукой Антонио. — Всех ведьм уничтожили люди.
— Но это моя раса, пусть я и осталась одна. Ровно как ты вервольф, я — ведьма.
Антонио не мог поверить ушам:
— Как вы узнали? Разве боевые маги способны к телепатии?
— Совсем нет, но я же не слепая, — уверенно заявила девушка, уперев тонкие ладони в изящно очерченные бока.
— В каком смысле? — переспросил Антонио, недоумевая.
— Вчера ночью, когда я отдыхала в сумраке леса, я услышала крик. Любопытство разобрало меня, и я прибежала посмотреть. На том месте я увидела золотоволосую девушку и белого вервольфа, окружённого окровавленными трупами ещё дюжины оборотней. Через некоторое время вервольф развоплотился, приняв облик очаровательного смуглого юноши, но после я сразу ушла.
— Вы совершенно правы, — кивнул Антонио, осознав, что скрываться нет смысла. — Белый вервольф — это я.
— Расскажи мне: чем на самом деле было происходящее? — голос Никрополь прозвучал умоляюще. — Клянусь, я никому не скажу.
Антонио не мог отказать этой красавице. Весьма болезненное расставание с Велианной отразилось на нём. Он всё ещё мог влюбляться, и ему сейчас как никогда раньше было нужно хотя бы чьё-нибудь сочувствие. Юноша ощутил, что рядом с новой знакомой его сердце начинает биться сильнее. Возможно, это были чары бриллиантовой ведьмы, но волк не придал этому значения. Они присели на землю, и Антонио начал рассказ:
— Мой друг, а ныне мой наставник Макиэль — король «Серебряных вампиров» из Белого Замка, поручил мне выполнить одно задание. Я должен был пройти так называемую «Ночь Ужаса» и побороть свою зависимость от человеческого прошлого. Целую неделю я бродил во тьме и слышал зов будущего. Очнувшись, я, наконец, нашёл источник воспоминаний — мою невесту Велианну. По изначальному приказу Макиэля, я должен был разорвать связь с ней, но зверь, живущий во мне, оказался сильнее, и я убил её. Но есть то, о чём мой наставник не знает.
— Что же это за секрет? — полюбопытствовала юная собеседница, немного поддавшись вперед.
— Медальон телепатии — очень редкая вещица, — хитро ответил Антонио, сузив глаз. — Я отобрал его у Велианны.
— Тебе не было её жалко? — спросила Никро, но, внезапно, задала ещё один вопрос. — Почему же ты мне открыл эту тайну?
— Я чувствую, что Вам можно доверять, — искренне ответил юноша и улыбнулся. — Пусть это будет нашим маленьким секретом, милая Никрополь Таро.
— Хорошо, — шепнула Никро, совершенно не ожидав такого ответа. Слишком уж прямолинеен этот вервольф.
Антонио взглянул на небо: солнце было почти прямо над ним, словно напоминая о чем-то…
— Мне пора, — резко вскочил на ноги Антонио. В голосе его прозвучал неподдельный испуг.
- Как? Уже? — возмутилась Никрополь и тоже поднялась.
— Макиэль велел мне возвращаться в полдень, — с грустью ответил он, невольно опустил взгляд. Ему так не хотелось уходить… только не сейчас…
— Ты его раб? — удивилась женщина, внимательно следя за реакцией Антонио.
- О, да, — растеряно согласился юноша.
— Я ещё смогу встретить тебя?
— Возможно. Когда-нибудь ещё.
— Я с нетерпением буду ждать, — ласково улыбнулась девушка.
— До свидания, — прошептал Антонио и сорвался с места.
Вернувшись к холму, он ловко перебежал через него и, не останавливаясь, оседлал послушного жеребца, что в ожидании своего наездника, пасся неподалёку. Пришпорив огненно-рыжую лошадь, Антонио направил её в сторону государства «Серебряных вампиров». Под умелым контролем волка, кобыла мгновенно понеслась галопом.
Глядя вслед удаляющемуся юноше, Никрополь задумалась о чём-то своём, и мысли её были полностью противоположны светлой встрече с Антонио. Молодая женщина понимала, что она впоследствии, может разделить участь некой Велианны, однако за свою долгую жизнь, Никро знала кое-что о Белом и Чёрном Замках и решила действовать в своих интересах.
Не смотря на огромное расстояние, Антонио быстро приближался к цитадели Белого Замка, зная, что Макиэль будет в ярости, если его раб опоздает. А волк уже опаздывал. Если бы он только мог оборотиться, то мигом преодолел эту дорогу, даже без лошади. Но это было не возможно, поэтому он понимал, что предстать пред Макиэлем в полдень уже не успеет.
Ловко юноша-волк пересёк долину вражеского государства, с её бесконечно-белокаменными домами и белолицыми жителями. Он даже не замечал, как одну за другой проехал две деревни — настолько приходилось загонять свою лошадь. Здесь, среди холодных озёр, блеклых лиственных и хвойных рощ, среди всех этих наполненных печальными красками трав и цветов, за белой дворцовой стеной находился город «Серебряных вампиров». Антонио прекрасно понимал, что это не его место, и что он должен править за несколько сотен километров отсюда, в своём чёрном городе, на чёрном троне. Тем не менее, его желания больше не имели цену, ведь день и ночь он был пленён Белым Замком, и возвращался лишь сюда, в чужие края.
Без малого три часа дикой скачки пролетели в одно мгновение. Лошадь валилась с ног, и сам Антонио чувствовал себя не лучше. Проехав через городские ворота, волк остановил несчастное животное и спешился, чтобы пересечь площадь. Антонио то и дело ловил на себе презрительные и колкие взгляды серебряных вампиров: они насмехались вслед своему врагу. Но юноша-волк давно привык к этому и уже не обращал внимания.
У самых стен дворца Антонио оставил лошадь первому встречному пажу. Молодой серебряный вампир посмотрел на юношу с нескрываемым недовольством, но отказать не смел: Антонио считался пленником лишь Макиэля, для всех остальных он был гостем, хоть и из вражеского государства. Волк бегом поднялся по белой мраморной лестнице и прошёл в замок через главные ворота, которые столь любезно отворила для него стража. Дальнейшая дорога по замку уже стала для него привычной. Антонио омрачился, пробегая знакомый длинный коридор, широкую лестницу на третий этаж, снова коридор. В конце этого пути находились горделиво возвышающиеся обитые золотом белые двери, за которыми своего раба ждал король этого проклятого и потерявшего свои краски государства. Стражи тут не было, очевидно они обходили дворец.
Шумно дыша от бега по дворцу и от бешеной скачки верхом, Антонио ворвался в кабинет Макиэля, настежь распахнув двери. Хозяин комнаты, облачённый в белые королевские одежды, сидел за невысоким письменным столом и без особого интереса изучал содержание толстой книги в черном переплете.
— Ты опоздал, животное, — с усмешкой произнёс серебряный вампир. Он искоса взглянул на запыхавшегося и еле стоящего на ногах волка.
— Значит, так ты называешь некогда своего лучшего друга, — прохрипел Антонио, подходя ближе. Ноги подгибались так, будто весь этот путь от храма он пробежал самолично.
— Может мне напомнить тебе те события, по вине которых ты лишился глаза и всё-таки стал вервольфом? — изогнул белую тонкую бровь Макиэль, со злобной улыбкой наблюдая за ним.
— Не стоит, Макиэль, — тут же виновато ответил Антонио. Всё-таки серебряный вампир знал, куда давить побольнее.
— Вот именно, — лишь ответная ухмылка.
— Зачем ты велел мне явиться и не дал насладиться свободой? — тихо спросил друг.
— Просто я так захотел! Вдруг ты решишь сбежать из Сильверстоун? — легко ответил Макиэль. — Ты мой воин и раб, — он гордо выпрямился в кресле, всем видом показывая, кто здесь хозяин.
— Ты же знаешь, что я не смогу уйти! — готов был взорваться Антонио. К щекам его прилила кровь, а дыхание стало порывистым. — Восток Сильверстоунских земель — мой дом!
— Отправляйся к себе и до вечера не мозоль мне глаза, — наигранно приказал серебряный вампир. — У меня еще есть незаконченные дела, о которых тебе не дозволенно знать, Рахна`с!
Антонио до боли сжал губы и вышел из кабинета. Макиэль покачал головой, после того как створки дверей с шумом закрылись. Он не желал говорить подобное. Нет…, но именно этого хотел Сатенрио. Сатенрио…. Тонкие пальцы короля сжались в кулак при мысли об этом мерзавце.
Примечания:
Рахна`с — высшее оскорбление (единственное в языке расы, приблизительное значение «ублюдок», «грязь под ногами», «ничтожество»)