Своя

***

Ничего не могло измениться. Это был конец, кризис их совместного сосуществования. Анна просто собрала вещи и села в машину. Невозможно жить прошлым, а теперь она просто задыхалась. Алекс встречается со своей тридцатилетней секретаршей. Шанса остаться вместе у них не было и раньше и теперь не будет никогда. Слёзы горечи и обиды за себя мешали ей видеть дорогу. Она набрала номер знакомой, которая обещала сдать комнату, никто не отвечал. На работе она взяла отпуск… Нужно собраться с мыслями. Звонок Верене решил всё. — Где ты? Останавливай машину, Окли заберёт тебя, он как раз в том районе ошивается. Слышишь. В таком состоянии не смей ехать дальше. — был властный ответ Верены. Припарковав машину, женщина принялась яростно стирать салфеткой, размазанную под глазами, тушь. Ей было неприятно предстать перед двоюродным племянником подруги в разбитом и подавленном виде. Она и так давно не красотка, а он в своё время довольно-таки оценивающе на неё посматривал. Через двадцать минут звонок телефона от Него. — Алекс, я не вернусь домой, прости, — слёзы отчаяния снова полились, уничтожая слабенькую видимость макияжа. Но, внезапно, в распахнутую пассажирскую дверь автомобиля просунулась шевелюра Окли, он плюхнулся в сидение, схватил телефон и рявкнул в трубку мужа: — Слыш ты, мудила, кончай уже бомбить её своими закидонами… Аха… Как ты догадался? Трахаемся, ты точно подметил… Да, именно в Италии перепихнулись и не раз. — Окли, дай трубку, пожалуйста, — Анна попыталась отнять у мальчишки телефон. — Не найдёшь, она будет жить у меня. Хах! Ну давай ищи. Проебал жену, так заткни теперь своё ебало! — Окли нажал на отбой и сунул мобильник ей в руку. — Чего! Хватит рыдать, давай сяду за руль. Поехали уже. — К Верене? — На хер? Отзвонишься, что всё в порядке. Ко мне поедем, тут рядом. — Как ты меня нашёл? — Ты совсем не соображаешь? Кто диктовал тётке номер автомобиля? По нему и нашёл. Давай, вылезай, я поведу. Квартира на окраине Лондона, совершенно в противоположном районе от дома, где они с Алексом жили, была достаточно просторной для двоих. Окли открыл дверь и занёс её вещи. — Срачь невъебенный, конечно, но зато отдельно от родаков, — оправдывал он захламлённый вид своего жилища. — Давай плащ. Вон там бар, налей себе чего хочешь. Я пока поставлю машину на стоянку. Неловкое положение усугублялось теперь и тем, что она вынуждена оставаться здесь. Но сил на какие-то действия, тем более разумные, у неё не осталось. Нареветься и не порезать вены — вот всё, что сейчас ей нужно было сделать. — Ну что? — он влетел в двери, как всегда, с улыбкой на гладком лице. — Надралась тут уже без меня. Анна улыбнувшись помотала головой. — Жду тебя. Он взял стаканы, бросил по кубику льда и плеснул вискаря. — Сигарету? — предложил он ей. Анна кивнула, огонёк зажигалки любезно сверкнул перед глазами. Анна прикурила. Снова, как тогда, он оценивающе смотрит ей в глаза. Почему он так смотрит? Что он думает? Она сделала глоток и откинулась на спинку дивана, глубоко затягиваясь ароматным дымом дорогих сигарет. — Зачем ты ему там наговорил всего? — вздохнув, она представила, как бесится сейчас Алекс, услышав признания мнимого любовника его жены. Голос совсем юного парня можно определить без труда по особому тембру. — Он позвонит Верене и расскажет ей, а между нами ничего не было. — Да, потому, что я осёл, вот и не было, — щурясь от дыма, цепко сверлил он взглядом, упавшую духом, женщину. — Перестань. Всё правильно сделал, когда отшил пьяную похотливую тётку. Я могла бы быть твоей мамой, — рассмеялась Анна сознавая, что его комплимент её покорил. Женщине нравилось иметь рядом такого защитника и плюс ко всему ещё и льстеца. — Ты так поняла? Что я тебя отшил? — простонал Окли. — Капец, я лох! Ты так тогда хотела сохранить свой гнилой брак, что я просто не мог встать между тобой и твоим мудаком-мужем. — Плевать, всё правильно. Так мне и надо. Это не он проебал жизнь. У Алекса молодая любовница и их сыну уже год. А я… — А ты со мной, — Окли обнял, готовую снова заплакать, женщину и привлёк к себе. — Хватит реветь. Помнишь, в бассейне ночью? Ну тогда, мы голые сидели там вчетвером по горло в воде, а ты вышла из него вся трясясь от холода? Я потом только на это видение и надрачивал. Парень отставил допитый стакан на журнальный столик и скинул пепел на пол, продолжая прижимать голову плачущей женщины к своей груди. Но она уже не плакала, а истерично смеялась над его словами. Мальчишка развеселил её, а спиртное немного отвлекло от проблем и самоедства. — Смеёшься? — заглянул он ей в глаза, приподняв за подбородок. — Мне было не до смеха. Руки стёр до мозолей. — Окли, ты меня смешишь. Мне и правда нравится думать, что ты никогда до того не видел голой тётки, — Анна бросила окурок в опустошённый стакан и поставила на столик. Юноша взял её за плечи и снова привлёк на себя, невзначай продев одну руку у неё под мышкой и обхватив под грудью так, что Анна оказалась в ловушке. Движение парня говорило за себя и от того, как она себя поведёт зависело их дальнейшее времяпровождение вместе. Он прислонил губы к её затылку. Его пятерня бесцеремонно сжала грудь. — Видел в порнушке, но рядом никогда, — прошептал он и Анна услышала прерывистое дыхание. Его тело напряглось и слегка подрагивало. — Мне не стоило столько пить, — попыталась отстраниться женщина, чтобы создать хотя бы видимость того, что она не понимает его. — Позвонить Верене нужно, она переживает. — Я позвонил уже, сиди, — его чувствительные пальцы обхватили набухшую горошину соска, предательски выделявшуюся сквозь ткань блузки. — Что ты ей сказал? — забеспокоилась Анна. — Сказал, что отвёз тебя в мотель и ты в полном порядке, — другая его рука отпустила плечо и скользнула вверх к шее. — Ты хочешь в мотель? — Не плохо бы. — А как же то приглашение зайти в твою спальню? Оно ещё в силе или я его проебал год назад? — Окли нежно взял её за подбородок и развернул лицо женщины к себе. Его губы оказались в опасной близости. Анна запаниковала. Он так молод, совсем дитя для неё, но он тоже мужчина. Она не стала больше думать. Приоткрыв губы и зафиксировав рукой его затылок, женщина безрассудно вонзилась в его рот страстным поцелуем. Теплом, даже жаром обдавало женщину юное тело Окли, неумело копошащегося в её одежде. Он то торопливо перебирал пуговицы, то пытался задрать ткань блузы вверх, чтобы добраться до груди, но и там он споткнулся о неприступные «косточки» лифчика. Добиться тела этой женщины ему было сложнее, чем пьянящего поцелуя. Зазвонил мобильник Окли. Этот звук мгновенно отрезвил рассудок женщины. Парень вытащил айфон из кармана брюк. Анна заметила с другой стороны в брючине выпуклость посолиднее. Стыдливо опустив глаза, она встала с дивана и подошла к окну. — Да, пап, всё хорошо, — отвечал на звонок юноша, осипшим от желания и злым от «облома» голосом. — Учусь, да и послезавтра. Сейчас? Да, так, тусим тут. Нет. Сам ей позвони. У неё там любовник, я не буду с ним говорить. Она твоя бывшая жена! Ну и что, что мать. Ей это наверно не особо приятно вспоминать, когда любовник моложе сына. Звони сам! Окли отбился и швырнул телефон на диван, где только что обнимал желанную женщину. Желанную настолько сильно и так давно, что её появление здесь было проявлением чуда. Анна сокрушённо взглянула на юношу. — У тебя тоже проблемы, я поеду в мотель, — пролепетала она. — Нет, — отрезал он и снова закурил. — Я не пущу тебя к твоему уроду. Ведь ты будешь отвечать на его бредятину и винить себя. Располагайся в спальне. Я не буду приставать. Окли вышел на балкон и долго там курил, наблюдая, как на улицах вспыхивают неоновые фонари вечернего города.

***

Анна наспех прибралась в квартире. Прошла на кухню, разобралась в холодильнике. Кое-что смогла наскрести на стол из полуфабрикатов и разогреть их в микроволновке. Он подошёл неожиданно, заглянул через плечо и фыркнул. — Ну и нафига всё это. Заказал бы пиццу, если бы знал, что ты проголодалась. — Я хотела сделать тебе приятное, — Анна не стала сопротивляться скользящей по её бедру ладони юноши. — Родители расстались? Я слышала о маме. Извини. — Да, они идиоты. Я давно им предлагал это сделать. — Как ты можешь так? — Как? Мать наконец-то счастлива со своим плейбойчиком. Папик только рефлексует. Но, он тоже ещё в соку. Чё? — А ты? — Анна развернулась к нему лицом. Его горячая ладонь подскочила вверх по спине. — А я тоже не один. С тобой вот, — рингтон сообщения дал знать, что экс-муж Анны им не даст покоя. Окли взял мобильник из её рук и прочитал написанное. — Можно я отвечу? — спросил он ухмыляясь. — Делай что хочешь, я устала и хочу спать. Да, и поешь пожалуйста. Мужчина всегда должен быть сыт. Он проводил взглядом, проходящую мимо него женщину. — Если ты решила, что я как благородный бык буду спать на диване, ошибаешься, — бросил ей вслед юноша. — Я думаю, что тебе гораздо интереснее перебрёхиваться с моим мужем, чем показать на что ты действительно годен, — прикрывая за собой дверь, ответила Анна. — Что? — протянул он поморщившись. Парень не ожидал такого вызова, некогда верной своему Алексу, дамочки. Он обнаружил её в душевой кабине, нисколько не смущавшуюся своей, сохранившейся в тонусе, фигурки. Видя такое к нему спокойное отношение, Окли одним движением сбросил брюки, под которыми ничего не оказалось и пролез внутрь, отодвинув стеклянную дверь. — Раз уж ты здесь, потри спинку, — стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт, сказала ему Анна. Он молча схватил губку и принялся нежно скользить ею по самым, на его взгляд, аппетитным местам. — Что ты ему написал? — Что мы сейчас кувыркаемся, — выдохнул юноша, не отрывая глаз от её грудей. — Чтобы не отвлекал больше. Она рассмеялась не столько над его предприимчивостью, сколько над нелепым видом самца, не знающего, как наброситься на самку, чтобы она не пнула его. Анна налила гель в ладошку и погладила его по плечу, вниз, по руке к бедру. Мягко коснулась почти прилипшего от стояка к пупку члена. Чтобы скрыть смущение его и своё, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Чувствовалось, как колотится сердце молодого человека в ожидании чего-то особенного от этой женщины. Но Анна была всего лишь нежной и предупредительной. Опустившись на колени, она взяла его член в рот и провела языком по головке. Его прерывистое дыхание оборвало вырвавшийся из груди стон. Женщина пропихнула член глубже и несколькими фрикциями руки достигла у него семяизвержения. И минуты не прошло, как вопрос о сексе был снят с повестки дня. Почему бы и нет? Мальчик о ней заботился. Но возможно он просто хотел перепихона и это всё объясняет. Хотел — получил. Женщина поднялась, а он схватил её и неожиданно крепко поцеловал в губы. Анна засмеялась. Оба вытирали друг друга махровыми полотенцами и его горящие глаза давали ощущение, так не хватавшей ей, беззаботности. В кровать он отнёс её на руках. Мило, такому не сопротивляются. Анна ожидала, что как только потухнет свет, они обнимутся и уснут до утра. Но не тут то было. Его член стоял постоянно. Она к такому не привыкла. Без каких-либо особых прелюдий Окли задрал её ноги себе на плечи и вонзил свой крепкий член с неистовой яростью будто не совершал акт совокупления, а насиловал и убивал свою жертву. Однако женщине, в лоно, которой врываются с таким темпераментом не оставалось ничего как закричать от остроты внутренних ощущений. Матка отзывалась на каждый толчок каким-то неведомым ранее чувством удовлетворения. Окли в восторге от того, какая отдача идёт от любимой женщины усиливал темп и силу толчков. Её грудь подпрыгивала при каждом его движении. Лицо не слишком красивое, но симпатичное даже теперь, было искажено неземным вожделением и страстью. Рот, в который он несколько минут назад уже кончил, был приоткрыт и, казалось, молил о поцелуе. Окли снизил темп и припал губами к её рту. — Не останавливайся, прошу, — молила женщина между паузами в поцелуях. В потемневших от подкатывающего оргазма глазах Анны читалась безграничная любовь. Он не отрывал взгляд от такого фееричного зрелища, как её, оргазмирующее в конвульсиях, лицо и тело. «Такое не подделаешь» — с гордостью за себя решил парень. От осознания собственной значимости его оргазм прошёл гораздо мягче, чем в первый раз. Он трепетно спустил ноги женщины со своих плеч и едва дыша пристроился рядом с ней. Анна была на седьмом небе. Женщина давно забыла, когда член в ней стоял так туго и непреклонно, всезаполняюще. Обычно мужу нужна была помощь. Как же много она упустила наверно, тратя время на учёбу, работу, заботу о нём, своём Алексе. Теперь она искренне жалела ту его любовницу… Хотя, возможно у него с ней не так как с опостылевшей женой. Окли курил в постели и бросал пепел в тапочек на полу. — Ты меня взорвал сегодня, спасибо, — призналась она и чмокнула любовника в плечо. — Спокойной ночи. — Нет, подожди, — он поспешно затушил бычок. — Я не собирался больше спать. — Но уже поздно, — улыбнулась Анна его непосредственности. — Чем ты хочешь заниматься? — Как чем? Ты так орала, так извивалась подо мной, я бы хотел продолжить, чтобы видеть тебя в страсти. Теперь я не усну. Как только ты перед глазами у меня стоит уже, вот потрогай! Анна не знала плакать или смеяться. — Ты что никогда с девушкой не был? — Был, но они обычно не такие. — Какие же они? — Не знаю, но они не такие. Просто я не видел ни разу, чтобы ей так было хорошо… от меня. Анна закатила глаза и вздохнула. — Хорошо, раз ты готов, давай, но я не знаю получится ли так же. — Тогда давай поменяем позу, — он деловито перевернул её на живот и приподнял. Обычная для Анны поза не казалась ей унизительной никогда, тем более, когда парень видит в ней эталон своих желаний. — Ты неподражаема. Я так тебя хочу, что наверно кончу от одного вида твоей попки. Если бы ей сказали, что она на утро просто не в состоянии будет встать на ноги, от того, что они затекли, и в промежности всё опухло от нескольких часов непрекращающегося секса, Анна бы не поверила, ибо такую машину любви ещё не придумали. Но наутро эта «машина» крепко спала и, похоже, его член так же был использован на всю катушку. Вот только эрекция не спадала. Анна осторожно выскользнула из-под одеяла и голая прошла на кухню. Ей дико хотелось кушать.

***

Как не пыталась Анна его разбудить на лекцию, Окли так и не пошёл на занятия. В её адвокатской конторе женщину не ждали как минимум две недели. Так, что спешить было некуда, а вот продумать, как жить теперь дальше не только с проблемой развода и измены мужа, но и ответственности перед мальчиком, при том родственником её близких друзей. Конечно в их связи присутствовало нечто спонтанное, импульсивное с его стороны. Желание обладать чем-то, чего не всем в его возрасте дано. А ей, как вампиру приятно было заряжаться беспечностью и, бьющей ключом, энергией молодости. Проснулся её мужчина в полдень. Она основательно прибралась в квартире, выбросила хлам, сложила вещи, отнесла бельё в стирку. Теперь сидела напротив телевизора и смотрела передачу о путешествиях. Показывали Италию. Слегка скрипнула дверь спальни, выглянул Окли. — У нас пиво есть? — бросил он на пути к ванной. Анна пожав плечами пошла смотреть есть ли в баре спиртное. Когда он весь мокрый и распаренный, не такой помятый, как до этого, вышел из душа, женщина протянула ему баночку пива. — О, ты меня спасла, — он улыбнулся и коротко поцеловал её в губы. Окли уселся рядом с ней, тупо, спросонья, пялясь в экран телевизора. — Ты пропустил лекцию. Это ужасно плохо характеризует меня, — вздохнула Анна. — Я и без тебя её пропускаю, — он жадно отхлебнул из баночки холодный напиток. — Постоянно. — Как сдашь экзамен, не беспокоит? — осуждающе покачала головой женщина. — Элис скинет диктофонную запись мне на айфон, за ночь запомню. Кончай занудничать. Ты похожа на моих родаков сейчас, — он поморщился. — Помолчи, не порти кайф. — Вот видишь, я тебя уже напрягаю. Нужно съехать. Моя знакомая сдаст квартиру. Я звонила ей только что. Окли вскочил с места, поставив банку на столик. — Уже звонила? Да ты сама всегда всё рушишь. Ты сама уже всё решила! У взрослых всё просто, верно? — его по-детски возмущённые глаза готовы были сжечь её презрением за трусость. — Хочешь слить себя из наших отношений? — Я только понимаю, что у них нет будущего, — слёзы отчаяния уже заполняли её уставший взор. — Так не может продолжаться дальше. Окли снова сел на место рядом с ней и обнял. — Ладно тебе. Сейчас же всё нормально. Или нет? Твой Алекс лучше? — Я не о нём, я о нас. Тебе ещё нужно учиться, ты пьёшь не имея права на это по закону. — Ну, трахаться то мне уже закон не запрещает, — хмыкнул он. — А про вискарик ты же меня не спалишь. Или спалишь, как тогда с машиной. Стуканёшь моему папику на трубочку. Типа Ваш сыночек не только курит и пьёт пивасик, он хлебает виски и ебёт меня… Разговор накалялся и имел явно не позитивный характер. В Анне просыпались материнские инстинкты рядом с любовником и она хотела одновременно и потакать его шалостям и убедить его поступать по-взрослому. Однако его прервал звонок в двери. Оба переглянулись. Окли пошёл открывать, кутаясь в белый махровый халат, накинутый после душа. Верена осуждающе взирала на него с другой стороны порога. — Она здесь, я знаю. Алекс позвонил. — Жаловался? — открыл дверь шире и пропустил в квартиру свою тётку Окли. Верена вошла в гостиную и села напротив подруги, заглянув ей в глаза с осуждением. — Вот значит почему ты тогда всё время проводила с мальчиками? Чтобы соблазнить одного из них? Это вероломство, ты не находишь? — холодно бросила она в лицо однокласснице. — Эй, тетки, я здесь ещё, — окликнул он обеих, прикуривая сигарету. — И, кстати, вопрос ещё кто соблазнял. Она или я? Верена повернулась к нему и выпалила: — Ты почему здесь? Почему не на учёбе? Для этого отец позволил тебе жить отдельно? Мать знает, что ты вытворяешь? — Мать вытворяет то же самое. Может, замнём эту тему? Никто же не умер. Наоборот. Анна больше не живёт жизнью своего тупого старикана Алекса. К чему воду в ступе толочь? — Окли щурился на тётю, будто давал ей понять, что знал о ней больше развратных историй, чем она ему рассказала по-пьяни на отдыхе в Италии. — У вас всегда всё просто, Окли! А разруливать родителям. Скажи, даже если ваши отношения так серьёзны, ты собираешься жить с Анной? Она — состоявшийся адвокат. А ты? Кто ты без папы? А ты, Анна, почему не рассказала мне о его поползновениях. Оказывается вы ночевали вместе каждую ночь, если верить ему. А я свято пыталась наладить советами твой брак. Как можно так поступать с подругой? Разве я не поняла бы, что у вас с этим молокососом роман? — не унималась Верена, нападая на Анну. — Я тебе один раз рассказала уже про то, что дети разбили машину. Ты доложила его отцу в срочном порядке… Это был ужасный урок для меня, — слёзы часто закапали на журнальный столик. Анна пыталась сдержать, накатывающую на неё, истерику. Окли бросился перед ней на колени и обнял, пытаясь утешить. — Уходите. Ясно же, что нельзя так доводить своими упрёками человека в её состоянии. Вы подруга или я? — процедил он сквозь зубы своей тётке. Верена поднялась с кресла и направилась к выходу. — Если ты, Окли, решил любить взрослую женщину, то имей в виду, придётся и самому повзрослеть. Научиться принимать ответственность за чужую судьбу. — Об этом не беспокойтесь. Может я и не понимаю, почему взрослые нам завидуют и считают недоумками, но порой читаю в душах не хуже вашего. Я так понял, папу ждать через полчасика, а маму минуть через двадцать? — Нет, милый, я промолчу на этот раз. Разгребай сам, что натворил, — Верена захлопнула за собой дверь. Он сидел рядом и гладил Анну по спине. Слёз Окли не выносил. Он с детства их ненавидел. Как только кто-то начинал плакать, он тоже начинал хлюпать носом. — Хочешь сходим куда-нибудь? — протянул он ей новую салфетку. — На выставку, например? — Тебе нужно учиться, — всхлипнула женщина. — Я буду, но завтра, хорошо? — пообещал юноша. — Хорошо. — Правда, давай пойдём на банкет сегодня вечером? — не унимался Окли. — Какой банкет? — Папа устраивает какую-то вечеринку в своей фирме. Я не знаю для чего. Но, вроде как, там и мама будет со своим. Он и меня звал с девушкой. Вот мы и заявимся, — ухмыльнулся он. Глаза горели дерзким вызовом. — Зачем? Ты что? — отмахнулась Анна. Как можно дразнить собой родню подруги? кощунство! — Да, и у меня есть костюм для такого случая, а ты найдёшь что-то или сходим купим? — Найду…

***

Раз уж всё так запуталось и наверняка рано или поздно откроется, Анна решила идти до конца и предстать перед родителями парня в окружении их друзей. С замиранием сердца она появилась на банкете под руку с Окли. Юноша был одет как франт из какого-то «бондовского» фильма, а она скромно лишь освежила маской лицо, распустила волосы и надела своё лучшее платье. В котором её фигура наиболее выгодно подчёркивалась с лучшей стороны. — Смотри, вон Джордж, — шепнул ей Окли на ухо, слегка склонив голову. — Пасёт маму с её любовником. А сам с красоткой. вот это артобстрел! Хах, что будет! — Меня выставят отсюда, как извращающую твой внутренний мир старушенцию, — заключила себе приговор Анна, как-то внутренне съёжившись под взглядом отца её любовника. — Мой внутренний мир только цветёт от твоего взгляда. Им до наших отношений не доползти, — парень крепче взял свою даму за руку и направился в сторону, где его ждал отец. — Привет, решили зайти на огонёк, — Окли кивнул папе и оценивающе смерил взглядом высокую лесби, стоящую рядом с ним и очевидно, взятую напрокат, чтобы досадить бывшей супруге. Джордж улыбнулся и кивнул в ответ. — Анна, если не ошибаюсь? — Джордж, — поздоровалась женщина с отцом Окли. — Да, пап, ты пока не в курсе, но Анна моя женщина и мы вместе с Итальянской поездки. Она разводится с мужем, — протараторил сын, для храбрости осушив любезно поднесённый ему официантом бокал мартини. Отец, едва переварив сказанное, выхватил из его рук спиртное. — Тебе нельзя на пати пить, забыл сколько тебе лет? — всё, что Джордж смог ответить. Но натянуто улыбнуться Анне всё же постарался. — То, что мой сын мелет, это правда? Женщина не выдержала прямого взгляда, погрязшего в проблемах среднего возраста, мужчины, но мелодичный женский голос матери Окли прервал их напряжённый диалог. — Милый, я не ожидала тебя здесь увидеть, как же долго мы не виделись, мальчик мой! — мисс Эйбрамсон на вид сложно было дать больше тридцати. Высокая блондинка, с несколько анорексичной фигурой, она изящно обняла сына и прижала к себе. Позади неё стоял молодой человек в военной форме, ему явно было неловко от всех этик семейных обнимашек. — Хотела познакомить тебя с Джеком… — Очень рад, — Окли пожал руку любовнику матери. — Я тоже хочу представить тебе Анну. Она моя женщина. Мы съехались. Живём у меня, она в процессе развода. Анне хотелось провалиться сквозь землю. Мать Окли такая цветущая и красивая. А она будто маленький, неуклюжий, морщинистый и, загнанный жестокой жизнью в свою норку, зверёк. Но Джейн тут же обняла её и поцеловала в обе щеки. — Как я рада, с Вами познакомиться, милая. Теперь мой сын действительно в надёжных руках. Окли довольно заулыбался. Он знал, что мама поймёт его закидоны. Интерес к Анне был вызван в нём не только из-за её приятной внешности и внутреннего притяжения, она была для него тайной, той же тайной, какой всегда для него являлась его мать. Однако, взгляды отца на это было трудно предугадать. Джордж не знал на кого обрушить свой гнев из-за недовольства самим собой. Казалось только он и не был счастлив. Он взял Анну за руку и отвёл в сторону, взглядом извинившись перед остальными. Окли, не было позволено присутствовать при их разговоре. — Не скажу, что дико рад. Он не знает, что творит. Достал меня хуже своей матушки, — обратился к ней мужчина без признаков осуждения. — Ты сама-то как думаешь? Сможешь не бросить его через месяц? — Я не знаю, что будет через пять минут. Не то, что через месяц, — вздохнула Анна, виновато улыбаясь отцу своего любовника. — Он мне очень нравится. Очень… — Не сомневаюсь, он же мой сын, — ухмыльнулся Джордж. — Понимаю его. Я бы и сам за тобой приударил. Куда мои глаза смотрели? — Спасибо, — комплимент удачно разрядил обстановку. — Я не против вашей совместной жизни, раз он так хочет. Мне даже легче, когда кто-то посерьёзнее его ровесников будет рядом. Но я беспокоюсь за тебя, Анна. — Не беспокойся, Джордж. Мне хуже не станет уже, — Анна взяла его за руку. Окли всё это время наблюдавший за их беседой закусил губу от вида бесстыдного флирта его папаши с его женщиной. Но отец подвёл Анну к сыну и кивнул им обоим: — Развлекайтесь, надеюсь, вам понравится. Окли, натянуто улыбаясь, сгрёб Анну сзади в охапку и вытолкал на балкон высотного здания, где проходило их пати. Там они остались наедине. — Что он тебе там втирал? — скулы мальчика напряглись. — Он клеился к тебе? — Перестань! Твой отец очень милый человек, — оборвала его Анна, нахмурившись. — Да? И когда ты это заметила? В Италии? — он продолжал крепко сжимать её руку. — У него есть женщина, взгляни на их пару. Ты смешон, Окли. — Она лесбиянка, ты их не различаешь? Я с парочкой таких девушек дружу. Смотрю иногда, как они лижутся… за бабло, конечно. — Замолчи! — Анна хотела уйти и остаться одна со своей печалью. Только бы без глупых разборок. — Что, хочешь бросить меня? Я знал, что ты лживая сучка. Такая же как и все, — в его глазах сверкнули слёзы. Он оттолкнул её и запрыгнул на выступ бетонного бордюра. — Сейчас полетаем! — Нет! — вскрикнула напуганная женщина. — Слезь пожалуйста, прошу. Ты упадёшь. — Отлично, вам всем будет, что вспомнить. Вали к Джорджу! Он такой степенный и правильный, что даже мама сбежала… Или к Алексу беги, к идиоту, не умеющему разобраться с тем, чего по жизни ему охота. Давай, вали! — он шёл по краю и вздрагивал руками, пытаясь поймать равновесие. — Я тогда тоже брошусь вниз. Стой ровно, сейчас залезу, — Анна не шутила. Он это заметил в её взгляде и спрыгнул к ней. — Прости, я дурак. Пошли потанцуем? — Окли обнял её и крепко прижал к себе. Парень и сам не ожидал, почему он так поступает. Обычно он никого не ревновал так сильно. Не боялся, что его бросят. Он сам всегда всех бросал. А тут, вдруг такие сложности. Что она сделала с ним эта женщина? Он не знал. Но то, что без неё он не может и не хочет жить, было яснее ясного.

***

***

Ребячливо хохоча, они ввалились в его квартиру. По пути в такси и потом на улице Окли показывал ей тридцать два способа поцелуев с комментариями алгоритма их исполнения. — А ты, такая старая и не знала, что так возможно? — Какая я? — Анна резко остановилась в дверях. — Упс, прости…, но ты же опытная? Не придирайся к определению своего статуса, — она заискивающе вглядывался в её бесстрастное лицо. — Всё верно ты определил, — смешливость их резко покинула. Беспечность Окли больше её не веселила. — Я стара и сосать мужские языки мне ещё не приходилось. Мало было времени ставить опыты. Я училась и работала. Она устало скинула с ног шпильки и проковыляла к диванчику. — Так ты мне простишь? — Окли как-то странно для него всё близко взял к сердцу. — Уже простила. — А муж, он что, тоже не знал? Ты с ним была несчастна? Он хоть «куни» тебе делал? — не унимался кудрявый болтунишка, плюхнувшись рядом с ней и устраивая голову у неё на коленях. — Хватит, — Анна заткнула ему рот поцелуем, поддерживая голову парнишки навесу и проделав с его языком то, что он так навязчиво рекламировал. Отстранившись, засмеялась над его притихшим видом. Стало заметно по выражению лица парня, насколько в его брюках стало тесновато одному важному органу. — Идём, — вскочил он и потащил её в спальню. Там они оба рухнули в постель и, оказавшийся сверху, Окли многообещающе потряс перед женщиной бутылочкой с ароматным массажным маслом. — Что это? — Анна через голову сняла с него галстук-«бабочку». — Это, то, чем мы сейчас займёмся, — молодой человек быстро разделся, разбросав модный пиджак, рубашку и брюки на полу. Принялся возиться с облегающим платьем и бельём женщины. — Блядь, как это стянуть с тебя? Вроде бы и одежды нет, а раздеть невозможно. Анна рассмеялась над тем, как её мальчишка ворчит будто старикашка. — Не поняла, ты мне массаж будешь делать? —  она помогла ему снять своё нижнее бельё. — Аха, массаж, — Он вылил ей на грудь, потом на живот масло купленное давно в секс-шопе. Он давно ждал случая кого-нибудь им обмазать, Анна оказалась лучшим вариантом. — Ужас, я будто мёдом облита, — по её глазам он понял, что Анна приняла игру. Окли стал втирать масло ей в кожу, массируя грудь, живот, проводя по бёдрам и ягодицам. — Конфетка в глазури, — опьяневшим, от вида её блестящих прелестей, голосом заключил юноша и привлек к себе, продолжая ласкать её сидя. — Теперь касания более лёгкие. Не находишь? Что если я и там проведу, тебе должно понравиться… Он скользнул пальцами ей в промежность и захватил её маленький бугорок, слегка сжав его. — Теперь я вижу каждый тонюсенький волосок на твоём возбуждённом теле. Смотри, как они блестят? — он облизнул нижнюю губу. Анна не могла дышать от перевозбуждения. Он ввёл свой тонкий, длинный палец глубже во влагалище и без смущения продолжал наблюдать за её реакцией. Затем нежно опустил её на спину, требовательно раздвинул ноги и и обхватил губами тот самый взбухший бугорок, едва надавливая языком. Анна застонала, опасаясь разбудить соседей. Такой реакции он и ожидал. Вкус её сочащегося лона возбуждал его всё больше и больше. Никакого особенного запаха, никакого привкуса, кроме идеальной консистенции страсти и природного афродизиака. Женщина скользила и вздрагивала в его руках и это становилось его допингом, наркотиком, стимулом сделать что-то, чтобы свести её с ума. Увидев в очередной раз редкое зрелище оргазма, читающегося на лице любимой женщины, Окли помог обессиленной женщине, перевернуться на живот и приподнял её зад, зафиксировав любимую позу партнёрши подушкой снизу. Анна уже совсем почти не могла соображать. Столько свежих ощущений, тело размякло и не слушалось её. Руки безвольно распластались по подушке. Окли вошёл в неё сзади, слегка массируя блестящие от масла ягодицы. Один толчок, второй, почаще и легче, пореже, но сильнее и глубже. Анна не могла уже сдерживать стоны, настолько ощущения подавляли её волю. Стоны превращались в крики очень легко. Это зависело от его движений, от его пальцев на клиторе и от его собственного перевозбуждения, которое не оставляло в ней сомнений насколько она для него сейчас желанна и хороша. Последний толчок с сопутствующим полурычанием стал настолько глубоким и сильным, что женщине показалось забавным, как мужчина сильно желает оказаться внутри неё, как можно дальше, будто боится проронить хоть каплю семени мимо. Возможно в этот момент ими управляет сама природа. Через пару минут он уже курил, продолжая водить пальцами по её скользкому телу. — Тебе завтра рано вставать, — ласково погладила Анна его по щеке тыльной стороной руки. — Спи, если я захочу, пристроюсь сзади, потерпишь? — про мямлил он устало. — Как тебя хватает на столько? — неподдельно изумилась Анна. — Потерпишь меня, если разбужу? — переспросил Окли. — Без проблем. — Отлично, спим, — он вырубил светильник и крепко сжав её в объятиях, мгновенно засопел. Очевидно Окли слишком хорошо себя знал и утренний стояк пришлось снимать обоим в полусонном состоянии. Разбудить его снова даже после этого получилось у женщины не сразу. Тем не менее на занятия в этот день он попал. Анна подвезла парня до самых ворот учебного заведения и проследила, что он вошёл в парадную дверь. Пока она была одна в конце дня заявился Алекс. — Как ты меня нашёл? — Проследил за Вереной после своего звонка к ней. Я видел его. Ты серьёзно? Он же ребёнок по сравнению с тобой, — холёный, черноволосый с серебряными нитями проседи, мужчина осматривал жилище своей бывшей жены. — Уходи пожалуйста, прошу. Не надо издеваться. Ты счастлив и я… — Ну, я тебя понял, так и должно было случиться. Что касается моей интрижки, то эта девушка мне не нужна. Ребёнка я содержу давно. Жаль, что ты так нелепо обо всём узнала. Окли не сразу понял, кто вторгся в его жизнь. Он прошёл в гостиную, где высокий, крупный мужчина представительного вида смерил юнца взглядом карих глаз с ироничной усмешкой в краешках чётко очерченных губ. — Соперник? — он протянул парню руку, но тот прошёл мимо, поцеловал Анну, надел наушники, включил плеер и прикурил. Давая тем самым понять, что их беседа его не интересует.

***

В ритм только ему слышимой мелодии Окли покачивал головой и одновременно листал в телефоне, пока они решали свои личные вопросы. — Алекс, это было глупо приезжать и устраивать сцены в его доме, — Анна чувствовала себя идиоткой во всей этой истории. — Я ухожу, но ты знай, что двери нашего с тобой дома распахнуты для тебя. Правда, милая, мне нужна только ты, — мужчина пожал ей руку на прощание и торопливо вышел. Анна всхлипнула. Что со всем этим делать, она представить не могла. С одной стороны мальчик, зависящий от родителей, с другой стороны мужчина, которому нельзя доверять больше чеи этому непосредственному мальчику. — Что решили? — Анна вздрогнула от его бодрого голоса. — Он ждёт меня домой, говорит, что примет в любой момент, — промолвила она задумчиво. — Ну да, ты же виновата. Тебя простили, беги. Благородно. — Окли пожал плечами и достал из нагрудного кармана пакет с, подозрительного вида, содержимым. — Будешь? — Что это? — Коксик. Маман вчера денег отвалила. Переживает, что я в альфонсики записался. Кстати, адвокаты много имеют? — тонкая белая дорожка на журнальном столике, легко вдохнулась в его тонкую ноздрю через скрученный лист её визитки. Это стало последней каплей её терпения. Не позволив ему встать на ноги, женщина с размаху хлестнула парня по лицу. — Что ты делаешь?! Я сейчас же вызываю твоего отца и ухожу. Устала от дурости. — Уже? Папин телефончик при тебе? Успели сныкаться? — зло засмеялся он, поднимаясь с колен. — Ладно, я пошёл, меня ребята ждут. Ключ можешь оставить консъержу.

***

В тот же день Анна ушла, но не к мужу. Сняла квартиру у сослуживицы. Прошло несколько месяцев, она смирилась со своим горем, вышла на работу, началась её обычная рутина. Но без Алекса. Об Окли ей просто больно было вспоминать. Но женщина решила, что поступила правильно. Неправильно всё происходило тогда в Италии, когда она купилась на его тестостероновый флирт. На настойчивые звонки Верены она больше не отвечала. — Анна, тебя ждут в фойе, — подмигнула ей Минди Кошур, проходя мимо её кабинета в офисе. — нехорошо скрывать от нас такого миленького сынишку… Ей не хотелось, но она вышла, тем более, что рабочий день закончился. Окли, кто же ещё, поджидал её, подпирая стену плечом. Однако, когда он её увидел, встрепенулся. — Привет, — на этот раз как он ни пытался, а заглянуть в её душу не получалось. — Хотел пригласить тебя в кафе. — У меня много дел, — она тряхнула перед ним папками с файлами. — Знаю, у меня тоже. Изучим всё это у меня? — он схватил документы и не отпускал. — Не стоит, — она всё же сумела их выдернуть у него из рук. — Можно я провожу тебя? — Окли, прошу тебя, уйди, — она же только стала забывать его, нет, появился. Мальчишка полушутливо рухнул перед ней на колени и обхватил руками её ровные ножки в строгих чулках. Народ уходил из офиса по домам и такая картина не могла не остаться незамеченной. — Хорошо, пошли, — прошептала она, косясь на коллег, искренне считающих её его мамой. Ехали молча, она хорошо запомнила дорогу. Окли не спускал глаз с её серьёзного лица. — Прости, — буркнул он, — Прости пожалуйста. Я не есть ни спать, ничего не могу. Ни с одной девчонкой не выходит. Тебя хочу. Анна молчала. Ей уже давно постоянно было дурно. Мутило, хотелось спать, зашкаливало давление. Вот и сейчас ей мешали тёмные «мурашки» перед глазами. Становилось всё хуже и хуже. Она притормозила на обочине. — Отвезёшь, мне плоховато сегодня? — предложила она ему. — Может в больницу? — Нет, я отлежусь, — Анна уселась на пассажирское кресло и медленно сползла вниз, теряя сознание. Очнулась женщина в клинике. Окли сидел рядышком в забавном халате и нервничал. Это было заметно по тому, как он прячет глаза, заметив, что Анна пришла в себя. Бледная, на больничной койке, она его не на шутку пугала. Подошёл доктор. Дежурно улыбнулся, но глаза слишком серьёзные. — Миссис Фуллер? Вам лучше? — осведомился он. Анна кивнула. — Как я уже сообщил Вашему мужу, можете выбрать нашу клинику для родов в будущем. Конечно, тот факт, что Ваша беременность была принята за менопаузу и проходит скрыто всё усложнило, но у нас квалифицированные врачи. — Не понимаю… — она действительно не могла понять ничего. — Аборт в Вашем случае не менее опасен, чем роды. Трудно теперь что-то советовать. Только вы с супругом, — доктор кивнул на Окли. — Можете принять решение. Когда они остались одни, она вопросительно взглянула ему в глаза. — Муж? Он взял её за руку и по-мальчишески улыбнулся. — Меня к тебе не пускали. Сказали что токсикоз. Я ни хера не понял, что происходит? — Доктор сказал, что у меня будет ребёнок. На этот раз точно! — Анна не могла поверить такому дару в своём-то возрасте. Она приподнялась на кровати и обняла его, сидящего рядышком.

***

Почти всё время до родов Анна пролежала в больнице. Угроза не выносить ребёнка была реальной. Окли часто был с ней, что нимало удивило женщину, зная его непоседливый характер. Верена приходила не раз и подруги помирились. Они вместе радовались над тем, что всё так сложилось. Родился сын, вполне здоровый. Новоявленная семья жила в доме у матери Анны. Старушка с опаской поглядывала на мальчишку, считавшегося мужем её дочки. Сам Окли стремительно повзрослел. Долго скандалил с отцом из-за желания бросить учёбу и подписать контракт в армию, чтобы обеспечивать семью. Но никто ему не позволил, в том числе и сама Анна. ЭПИЛОГ В загородном доме мужчина, на вид под сорок, вычитывал четырнадцатилетнего подростка за то, что нашёл заначку с куревом у того под матрасом. Окли Тейлор надел очки и холодно уставился на название дорогой марки сигарет. — Ко всему этому твои отметки меня поражают, Эван. И при этом ты пытаешься меня убедить, что поступишь в колледж без проблем? — Пап, я один раз только попробовал и ты уже готов меня от «церкви отлучить», — подросток топтался на месте и думал, как скорее переключить папашу на его любимые скачки. Стипль-чез по телевизору начинался через восемь минут. Столько ещё времени для пыток над ним у отца?! — Хочу заметить, — Окли приподнял очки и смерил сына взглядом инквизитора. — Я даю тебе карманные деньги не на подобные вещи, отупляющие рассудок… — Мам, ну чего он снова завёлся, — мальчик кинулся за помощью к Анне, приехавшей из гостей. — Снова спорите, — женщина на ходу поцеловала сынишку и наклонившись, чмокнула в висок, сидящего в кресле, мужа. — Я в принципе не одобряю, когда крысятничают в моей семье. Если ты мужчина, то так и скажи, что куришь, а зарабатывать на это ты не можешь. Из чего логически вытекает, что сигареты тебе не по карману, следовательно курить ты не можешь арпиори. — А если я буду покупать это в долг, взятый кредитом в твоём банке под проценты в счёт будущего наследства? — парировал Эван. — Мальчики, я испеку пирог, если вы заткнётесь на сегодня, — из дальней комнаты умоляла Анна. Окли вздохнул, лениво протянул уставшие ноги, обутые в домашние тапочки. На экране телевизора начался «забег». Эван тоже расположился неподалёку. — На кого поставим? — загорелся азарт в круглых глазах подростка. Отец посмотрел на сына, улыбнулся и произнёс: — Разве у тебя на завтра нет домашних заданий? Марш учить уроки! Мальчишка вяло поплёлся к себе, зная, что Окли видит его насквозь. Да и как не видеть, сам такой был.