Таланты и способности

- Пей. - сухо говорит Диего, ставя перед Кевином широкий бокал с толстыми стенками. В бокале плещется коньяк. Кевин никогда не пьет залпом, в отличие от человека перед ним, только маленькие глотки. Сегодня это почему-то раздражает, и Диего неодобрительно смотрит на остатки жидкости, с виду похожей на чай. Он всего лишь смотрит, но это оказывается достаточно. Кевин не сможет отказать, во всяком случае в ближайшее время. Он допивает все, что осталось, горло и пищевод обжигает, но это же ненадолго. Диего наливает снова. В этот раз Кевин все делает правильно — для Диего, Кевин морщится, на глазах выступают слезы, но на это можно не обращать внимания. Ему уже хорошо. *** Диего сидит в кресле, и глаза его блестят, как два кусочка слюды где-нибудь в Техасе, на Богом забытой дороге. Блестят сухо, как отблески заходящего солнца на мексиканской навахе. В нем есть что-то от игуаны, которая могла сидеть на своем камне сто лет назад, может сидеть сейчас, а может и через сто лет после. В любом случае игуана и камень неизменны. Кевин лежит на огромной кровати, посередине, конечно же, и ласкает себя. Для него. Он не раздевался, ноги чуть согнуты в коленях, а брюки и белье спущены. Кевин всегда был очень прилежным мальчиком, и сейчас это тоже проявлялось. Хотелось ему или нет, но задание было дано достаточно четко, чтобы сказать хоть слово против. Чувство реальности порядком ослабло, а вот ощущения — нет, они, казалось, обострились еще больше, и ему явно не потребуется много времени. Диего прикрыл глаза — ему не нужно было смотреть. Он, казалось, воспринимал происходящее кожей, нервами, он ловил каждый прерывистый поначалу, а потом и длинный стон, чувствовал, как сгущается воздух, а глаза только выдавали его присутствие в этой полутьме. Что-то немилосердно мешало... что-то... Пистолет. Мешал и топорщился под пиджаком, оказывается, он совсем забыл снять его при входе, как обычно. Диего ощупью достал пистолет из кобуры, такой чертовски удобно лежащий в руке, еще проверил, взведен ли? Сухой щелчок, неожиданно громкий, стук металла о стеклянную поверхность журнального стола... ...и стон Кевина, который именно в этот момент бесстыже выгнулся в оргазме, пачкая собственную рубашку и брюки, стон, оборвавшийся закушенной губой — и в этот момент Диего думает о нем почти с теплотой. Подобные таланты и послушание ни в коем случае не должны оставаться нераскрытыми.