За что ты меня любишь?

      — Да за что ты меня любишь? Что во мне такого? Почему я? Я даже не настоящая женщина! Они хранительницы очага, а я ничего не умею! И не смотри на меня так! Я знаю, что говорю…. Я не люблю готовить!       Стоящий напротив нее мужчина вздохнул и, взглянув с мягким укором, произнес.       — Я могу.       Но женщина его, казалось, не слушала, продолжая перечислять свои недостатки и не обращая внимания на его односложные ответы.       — Прибираюсь раз в три дня!       — Могу прибираться за тебя.       — Люблю прийти с работы и, налив кружку чая, сесть в кресло за книгу!       — Я тоже люблю читать.       — Вместо походов я люблю сидеть дома!       — Я тоже домосед.       Она наконец услышала эти тихие ответы и взглянула на него. Высокий, сто девяносто пять сантиметров, широкий в плечах, с идеальной фигурой, именно о таких говорят — богатырь. Светло-русые волосы достают до плеч, и он постоянно заделывает их в хвост. Лицо чисто русское, нос картошкой, ямочки на щеках, когда чуть полноватые губы растягиваются в улыбке, а в ярко-синих глазах всегда плещется доброта и любовь ко всему миру. Правда-правда, женщина невольно вздохнула. И почему этот чудо-мужчина выбрал ее?       — Меня даже твои друзья не любят. Завтра они придут в гости, кстати, ты должен сходить в магазин, у нас майонеза нет, и я снова буду чувствовать себя лишней.       — Неправда.       — Не перебивай меня! Терпеть этого не могу. Дай мне высказаться. Не понимаю тебя, ведь у нас даже разница в возрасте огромна. Я старше. С трудом нахожу общий язык с другими, да вообще, люблю отмалчиваться и быть серой мышкой. И к тому же я толстая и некрасивая. Даже если проведу в салоне красоты весь день, всего лоска хватит часа на три, и я снова стану безобразной.       — Хватит, — он даже не повысил голос, просто добавил в него немного твердости, и она замолчала. — Пойду. Схожу в магазин.       Он поднялся и вышел, а она неосознанно бросилась к окну и смотрела, как ее мужчина вышел из подъезда и направился в сторону видневшегося за углом дома супермаркета.       Стало обидно за себя, ну с чего именно сейчас ее прорвало на откровения?       Они познакомились год назад, банально на улице. Он спросил дорогу, она ответила, он задал вопрос, она снова ответила, обменялись номерами. На следующий день он позвонил и пригласил на… прогулку. Они гуляли до позднего вечера, разговаривая обо всем и ни о чем. По ничего не значащим фразам узнавая друг друга.       Ей тридцать шесть, учитель, была замужем, но не сложилось, любит путешествовать, забравшись с ногами в кресло с горячим чаем и булочками, окунаясь в придуманный мир книг. Слушает музыку, причем все направления. Любит общаться с людьми, но по характеру очень стеснительная и нерешительная особа, поэтому большую часть времени проводит в одиночестве.       Ему тридцать, заместитель начальника, три года носит траур по близкому человеку. Любит путешествовать, часто ходит с друзьями в походы или просто прогуливается по лесу. Обожает читать и уважает хорошую музыку.       К концу их первого свидания у обоих сложилось мнение, что они «родственные души». Через месяц как-то так получилось, что он переехал к ней. И все вроде бы было прекрасно, он оказался хорошим хозяйственником и душой компании. Еще у него была черта, которую она очень любила. Он увлекался фотографией.       Под его работы была выделена целая книжная полка, на которой стояло штук двадцать снимков, где были запечатлены самые важные моменты: с друзьями на природе, верхом, родители, поездка с другом в Таиланд. И среди них фото ее родителей. А также пара фотографий с ней. Было даже фото его собаки, которая умерла от старости. Только среди множества этих веселых и грустных моментов жизни она так и не увидела фото Вики — той, о которой он так тосковал. Это было странно, она бы ни за что не упрекнула его. Ведь он сейчас с ней, но она так и не решилась спросить почему?       Он почти сразу же, после того как они начали встречаться, познакомил ее со своими друзьями. Хорошие ребята, ее приняли, а Лешка, лучший друг ее мужчины, как-то по секрету признался, что уже и не чаял увидеть своего друга таким… живым.       Женщина вздохнула. Душу грызли тревога и неверие в то, что он действительно любит ее. И как всегда, когда она начинала нервничать, руки сами потянулись наводить порядок. В этот раз это была верхняя полка в платяном шкафу. Наверно, оттого, что она была немного не в себе, ее рука дрогнула и коробка, которую она только начинала доставать, выскользнула из ее рук и упала, рассыпав по полу свое содержимое.       Она присела на корточки и застыла, невольно опустившись на пол. В коробке оказался всего один толстый конверт, на котором была надпись «Вик», сам конверт от удара раскрылся, и теперь по полу были разбросаны фотографии. Много. И на всех был изображен ее мужчина вдвоем с парнем. Только двое.       Незнакомый парень был красив: зеленоглазый брюнет в смешном вязаном свитере. И хоть на всех снимках он улыбался, в глубине его огромных глаз плескалась тщательно скрываемая грусть.       И смотря на него, она вдруг почувствовала, как защипало глаза, а в горле встал ком.       Парень на фотографиях хотел жить, радоваться каждому дню вместе с любимым, но судьба распорядилась иначе, и теперь рядом с ним другая. Ей стало неимоверно жаль Вика, хоть она никогда его не видела, но чувствовала с ним некое родство. Она рассматривала фотографии: в весеннем саду, летнее озеро, осенний лес — и ни одной фотографии на фоне белоснежной зимы.       Она не притронулась ни к одной из них, просто сидела и рассматривала издалека, с расстояния, полностью завороженная красотой настоящей любви, проглядывающей сквозь запечатленные движения, взгляды, прикосновения. И не услышала, как хлопнула входная дверь и что в комнате она уже не одна.       Он присел на краю этого импровизированного круга из воспоминаний. Она его увидела, но не решилась поднять взгляд. Он протянул руку и коснулся дрожащими пальцами портрета парня.       — Мы одногодки. Тогда нам было по двадцать шесть, встретились в больнице, я лежал с воспалением легких, а он умирал. Муковисцидоз. Он даже смеялся, что умирает как французский певец, как его... Грегори Ламанше, кажется. Его выписали одновременно со мной… Это была любовь с первого взгляда. Мы начали встречаться. В основном гуляли, по рекомендациям врачей. Да и нам самим это нравилось. И все время фотографировались, словно пытались сохранить самые счастливые моменты нашей жизни. Остановить время… Он был настоящим живчиком, живым, ярким. Казалось, он пытался за короткий срок прожить целую жизнь… и не одну. Но…       Он замолчал, так как голос перестал его слушаться, и в повисшей тишине она могла почувствовать горечь тоски. А еще в воздухе появился привкус безнадежного страха. Он ждал, что она рассердится, наорет или с брезгливым отвращением отвернется от него.       Вместо этого она осторожно поинтересовалась:       — Ты его до сих пор любишь?       — Прости, я буду помнить о нем… всегда.       — Тебе больно.       — Нет. Уже нет.       Она помолчала, а он и не требовал ответа, просто продолжал ждать. И по мере того, как пауза затягивалась, в нем расцветала надежда.       Она поднялась, сжимая в руке фото, где он был с Виком на фоне осеннего леса. Достав из ящика стола рамку, она вложила в нее застывшее мгновение прошлого и определила его между другими фотографиями.       Сильные руки обняли её, и тихий голос, чуть срывающийся от переполнявших чувств, проговорил:       — Вот за это я тебя и люблю.