You are my support

Во все глаза я смотрел, как Шивон приближался. Вот с кем-кем, а с ним силы неравны у меня точно. Даже неважно, что пистолет лежит на стеллаже слева от меня. Если Шивон действительно предал нас, то мы обречены. Значит ли это, что я сдался? Разумеется, нет. Что бы сейчас ни оказалось правдой, я защищу Чолю и Кю. Я резко развернулся, схватил с полки пистолет… и, в общем-то, это всё, что я успел сделать. Шивон заломил мне руку с оружием за спину. — Айщ! — Всё-таки ты предсказуем. Отдай пистолет — я ничего тебе не сделаю. — Охотно верю. Каким-то чудом мне удалось вывернуть руку. Я резко развернулся, целясь Ши в лицо. Он был, на удивление, спокоен. Кюхён и Чоля стояли, видимо, соскочив с дивана, и во все глаза смотрели на нас, не понимая, что происходит. — Соня! Ши? Что всё это значит? — Это он совершил убийство, которое потом повесили на Кюхёна. — Я могу всё объяснить. — Тебе не кажется, что это надо было делать до того, как на меня набрасываться? У меня есть улика, и тебе явно известно какая, не так ли? — Я не… — Ты был в ту ночь на месте преступления? Шивон замолчал, продолжая смотреть мне в глаза. Хичоль после моих слов отступил на шаг назад. — Да. Я даже представить не мог, каково сейчас было моему другу, у которого опустилась голова после ответа любимого им человека. Шивон с грустью на лице взглянул на Чолю. — Это не я, Чонун. Я же говорил, что не могу убивать. — Все факты, включая твою собственную реакцию, против тебя. С чего я должен тебе верить? — Я могу рассказать, как было. Я молчал. — Нас с ещё одним парнем из группировки попросили проверить «объекта», доложить обстановку, именно поэтому я ночью оказался там. На этом наша работа заканчивалась. Не буду лгать: я прекрасно понимал, что собирались сделать с тем человеком, но разве моё «Не убивайте его, пожалуйста» изменило бы ситуацию? Я бы только раскрыл себя… Звать полицию тоже было нельзя, потому что о «подставе Эвила» знали очень мало человек… — Стоп, стоп, стоп. Погоди-ка, — я неверяще смотрел на Шивона. — Ты, что, с самого начала знал про эту подставу? — Хм, и тут я себя выдал, — парень слабо ухмыльнулся. — Да. Я готов был схватиться за голову. Эвил во все глаза следил за происходящем. На лице его отражалась, кажется, ненависть. — Ты же знал, что я расследую это дело. Я так понимаю, тебе давно было известно, что Кюхён перешёл дорогу группировке? Почему именно после убийства ты решил мне об этом рассказать? — Мне стало казаться, что я предаю тебя… и Чолю. — Тебе не казалось. Хичоль сказал это раздражённо. Брови были нахмурены, взгляд прищуренных глаз был направлен на Шивона. — Я сделал это только для того, чтобы Чонун не вышел на кындаль. Поймите вы наконец, что это слишком опасно! Ещё перед убийством Эвилу удалось сбежать, группировка собиралась на него повесить убийство, что, в общем-то, и сделала. Оставалась одна задача: поймать Кюхёна. Вот поэтому я и решил рассказать вам обоим, что не только полиция его ищет, чтобы Чонун был осторожнее, а возможно, и отказался от этого дела. Кто ж знал, что Кюхён сам явится к нему… — Ши обернулся на него. — Но если бы ты с самого начала сказал нам, что намеревается сделать кындаль, мы бы всё равно нашли способ их остановить. Не было бы того убийства. — Чонун, ну неужели ты думаешь, что «Красный Дракон» не нашёл бы другого способа убить того человека? — Зачем, что он им сделал? — То же, что и Кюхён: перешёл дорогу. — Значит… они в любом случае уберут меня? — произнёс Кю. — Да. Вот поэтому и необходимо упечь за решётку их всех или, по крайней мере, самых главных, включая нашего главаря. В комнате повисла тишина. Я опустил пистолет и теперь переводил взгляд с одного на другого. Шивон был спокоен, Хичоль стоял полубоком, на лице его отражалась злость; от Кюхёна же чувствовалась какая-то уверенность, решительность. Мда, уж он-то точно не дастся группировке: больно изворотливый. — Тем не менее, ты мог хотя бы мне всё рассказать, — Хичоль взял с дивана свои вещи. — Фиговое у тебя ко мне доверие. — Доверие? — Ши развернулся лицом к моему другу. — О чём речь, когда ты сам не способен до конца поверить мне, постоянно контролируя? Создаётся впечатление, будто ты думаешь, что я либо играю с тобой, либо чувства к тебе — это временное, либо я предаю не только группировку, либо что вот-вот меня раскроют и убьют. Противоречишь сам себе. То смотришь с подозрительностью, то боишься за мою жизнь. Я могу тебя понять, но и ты попытайся хотя бы догадаться, каково порой мне. Шивон говорил спокойно, не как это делал Чоля, с бурей эмоций. Они разные. Почему я заметил такой очевидный факт впервые? — Ну прости, что я такой! Знаешь… зато я до конца искренен. Чоля буквально выбежал из комнаты. Догонять его сейчас бесполезно, поэтому я не удивился, что Ши не погнался за ним; пускай сначала остынет. Только вот что с ним теперь делать? Верить, как и прежде?.. — Я так понимаю, ты про потерянный рубин с браслета не рассказывал, тоже чтобы никак не выдать себя? Шивон кивнул. — Я возвращался на место преступления, когда обнаружил пропажу, но так ничего и не нашёл. Тогда решил, что потерял в другом месте, и продолжал так думать. До того момента, как увидел твой взгляд, направленный на браслет. — Допустим. Зачем двинулся на меня? Ты хоть представляешь, что я подумал? — Я знал, что ты схватишься за пистолет, хотел быстро остановить и всё объяснить. — А сказать никак? — Я мафия, Чонун. Я привык действовать. Больше мне нечего было у него спрашивать. И вообще, это означало лишь то, что найденная мной улика вовсе таковой не являлась. Не стану же я подставлять Шивона? Рубин-то именно его. — Проклятье,— начал высказывать я свои мысли вслух. — Полиции-то уже известно про улику! И вот что теперь делать? — Предоставь это мне, что-нибудь придумаю. Чонун, если хочешь, я наплюю на осторожность и в ближайшие дни найду убийцу… — Нет, сначала должна вернуться Чо Ара, так что можешь не торопиться. — Почему? — подал голос Кюхён. — Тебе нужно объяснить сестре, что тебя какое-то время не будет. Можешь соврать, а я выдавать ей правду не стану. Хотя сомневаюсь, что ты так сделаешь. Не забывай, Кю, тебя не на две недели посадят, кража со взломом — это преступление. Я видел и понимал, что Кюхёну сейчас больно. Но надо реально смотреть на вещи. Мы ведь дали друг другу обещание: я нахожу настоящего убийцу, он — сдаётся полиции. Как я раньше всё время говорил? Закон превыше всего? Может, стоит вернуться к этой истине, которая так долго управляла моей жизнью?.. Дни пролетали быстро. Произошли три вещи. Ара пришла в сознание, и через какое-то время её вернут в больницу Кореи. По просьбе Кюхёна я привёз его синтезатор, на котором он теперь часто играл какие-то мелодии. И наше с ним общение стало напряжённым. Я постоянно чувствовал на себе его взгляд. Раньше было так же? Я этого не замечал. Кюхён держался отстранённо, но стоило отвернуться, как начинал буквально прожигать меня взглядом. Один раз мне удалось заметить это на кухне, благодаря отражающей поверхности вечернего окна; когда в помещении свет, а на улице тьма, и стекло словно зеркало. Мне было неловко. Мы с ним оба прекрасно помнили тот поцелуй, но никто так и не решался заговорить о случившемся первым. Возможно, Кюхён прекрасно понимал, что я это сделал из-за алкоголя в крови, поэтому и не пытался рассказать, что ко мне испытывает. Хотя… почему я так думаю? Чоля, чтоб тебя. Неправда это, да ему самому тоже неловко, вот и всё. А его взгляды… так он пытается понять, что я думаю. Звучит, как отговорка. Чёртова неопределённость меня добьёт... Очередной рабочий день тянулся неимоверно долго. Наконец я решился на отчаянный шаг: поговорить с Кюхёном. Убедиться, что Хичоль не прав. Было не по себе, когда я подходил к парню, сидящему на диване. Но раз уж мне настолько необходимо было всё до конца выяснить, то останавливаться не стоило. Я сел возле него боком, подогнув под себя одну ногу. Кюхён повернул голову. — Ты избегаешь меня. — Что? Ты тоже, — он мигом стал раздражительным. — Кю… — ну зачем я собирался это узнать? Чтобы наши отношения стали прежними? — Понимаешь, Хичоль с чего-то решил, что ты в меня влюблён. Глупо, да?.. М… я пытался ему объяснить, что поцелуй произошёл, потому что мы оба напились, но он не… Я остановился. Впервые Эвил в моих глазах по-настоящему оправдывал своё прозвище. Ледяной взгляд будто парализовал... Его лицо немного расслабилось, а потом на нём отразилось отчаяние, только Кю уже не смотрел на меня. Видимо… не мог. Я идиот! Хичоль оказался прав… — Тебе безразлично на меня, да? — Нет. Но я не чувствую к тебе то же, что чувствуешь ко мне ты, — я даже не знал, что ещё можно сказать в подобной ситуации. — Прости. Парень развернулся ко мне лицом. Глаза отражали боль и ещё что-то. Решительность. Мне стало не по себе. — Я не верю. Ты что-то чувствуешь, это точно, — в ответ на его слова я отрицательно покачал головой. — Да невозможно… Глаза парня внимательно смотрели в мои, будто через них пытаясь заглянуть в самую душу, приковывая к месту, не давая возможности просто встать и уйти. Он придвинулся вплотную, притянул к себе за шею. Лицо Кюхёна было близко, я чувствовал горячее дыхание на своей щеке. Вдруг захотелось отстраниться. Я попытался руками отодвинуть Кю, но он, неожиданно схватив за запястья, повалил на диван, нависнув надо мной. Меня сковал непонятно откуда взявшийся страх. — Отпусти… На мой хриплый шёпот Кюхён никак не отреагировал, но затем вдруг приблизился и припал к губам. Мои глаза вмиг расширились, я замер. Кюхён стал аккуратно целовать меня, надеясь, что начну ему отвечать… чего я не собирался делать. Я попытался вырваться. Парень почувствовал это, и руки сжали мои запястья сильнее. Он и не думал выпускать меня! Моё сопротивление стало сильнее, и мне удалось отпихнуть его от себя. — Хватит. То ли от злости, то ли от страха меня била мелкая дрожь. От Кюхёна не ускользнуло моё состояние. Чем он и воспользовался. Он как-то неожиданно ловко взял меня за руки и переплёл мои пальцы со своими. Снова я оказался прижат им к дивану. Кюхён больше не был аккуратен, он целовал меня страстно, сминая мои губы своими. Пальцы наших рук были всё ещё переплетены, и когда я попытался вырваться, он с силой сжал их. Я не оставил попытки, и тогда Кюхён стиснул мои руки сильнее, вдавливая ладони в обивку дивана. Мне было больно. До такой степени, что невольно вскрикнул. Парень углубил поцелуй, проталкивая свой язык. Поцелуй стал пошлым. Я понимал, что он возбуждён, и освободиться казалось уже невозможным. Я старался оттолкнуть, как мог… но его тело придавливало меня к дивану, а руки сжимали мои до того, что кроме боли я вообще уже мало что ощущал. Кюхён целовал так, что становилось трудно дышать. Левая ладонь разрывалась от неприятных и болезненных ощущений. Его губы переместились на шею, заставляя меня откинуть голову немного назад. — Мне больно. Он остановился. Я не видел его взгляд, чувствовал только, как у меня из глаз катятся слёзы. Кюхён отпустил мои руки и отстранился. Каким-то чудом схватив и удержав в правой руке телефон, я закрылся в ванной. Подставил под холодную воду левую ладонь, но это мало чем помогло. Вывих, если не перелом. Набрав неслушающимися пальцами знакомый номер, я попытался успокоиться, чтобы говорить ровно. — Да? Что-то случилось, Соня? — Привет, слушай, я случайно руку вывихнул, дверцей шкафчика на кухне. Сам не смогу до больницы доехать, а на городском транспорте не хочу. Ты меня не подбросишь? — Горе ты моё, как умудрился? Жди, скоро буду. Видимо, я умел врать, раз даже Хичоль поверил. Я зашёл обратно в гостиную. Кюхён сидел на прежнем месте, с силой прикусив себе нижнюю губу и пальцами вцепившись в диван. Заметив, что я вошёл, он с настороженностью посмотрел на меня. — Я… — Пока неважно. Мне надо… съездить. Я скоро вернусь. Больше я не знал, что сказать. Просто ушёл, решив подождать Чолю на улице. Всё-таки у меня был вывих. Руку перебинтовали. Хичоль поднялся со мной в квартиру. По пути обратно друг рассказал, что они с Шивоном опять поссорились (хотя, в общем-то, и не мирились после разговора у меня дома), поэтому он намеревался переночевать у меня. Когда мы оказались в квартире, обнаружилось то, что совершенно меня не обрадовало. Кюхён ушёл. — С чего ты взял, что он вернётся? — Ты мне уже пятый раз этот вопрос задаёшь, — вздохнул Чоля, наливая мне чай. — Его нет всего пару часов, а ты уже весь извёлся. Ему некуда идти, поэтому вернётся. Не хочешь мне рассказать, почему он ушёл? — Нет. — Это как-то связано с твоей травмой? — Нет. — Я поверил тебе лишь по телефону, стоило мне увидеть твой взгляд, состояние, и всё мигов стало на свои места. Что он сделал? — Ничего. — Ты заколебал отрицать! Хичоль ударил ладонями по столу. Свирепый взгляд друга заставлял поёжиться. — Только поцеловал. — А ещё чуть не переломал руки. Окей, всё норм, ты прав. Я решил не спорить с ним, знал, что бесполезно. Тем более, когда он зол. Душа была не на месте. Несмотря на произошедшее, я хотел, чтобы Эвил вернулся. Хичоль чуть не силой уложил меня спать, уверяя, что когда «этот кретин явится», то он меня разбудит. В итоге, я спал, но беспокойно. Мучили какие-то непонятные сны. Рано утром я окончательно проснулся и понял, что больше не могу вот так сидеть на месте, зная, что его нет. Но, выйдя в гостиную, вся моя уверенность испарилась. А внутри всё резко оборвалось. Кюхён сидел на диване, безразличным взглядом смотря куда-то перед собой. Когда я приблизился, парень немного дёрнулся, но так и остался сидеть. — Где ты был? — Гулял по городу. Вроде… — Я же не прогонял тебя. — Знаю. Я просто решил уйти от тебя куда-нибудь подальше, чтобы… Он так и не закончил фразу. Внезапно я заметил, что с ним что-то не так. Быстро оказавшись рядом, взял за подбородок и повернул лицо к себе. Губа была разбита, а на скуле красовался огромный синяк. В этот момент с кухни зашёл Хичоль. — Зачем ты это сделал?! — А, по-твоему, я должен был оставить всё так, как есть? Пускай скажет спасибо, что я ему, в принципе, руки не переломал. — Чоля! — Что Чоля? Что ты ещё готов простить ему? Изнасилование? — Он бы этого не сделал. — Сделал. Я чуть было не шарахнулся от Кюхёна. — Меня остановили твои слёзы… от причинённой мной боли. Он говорил с закрытыми глазами. Так, будто не хотел произносить эти слова. — Видишь, — Хичоль пронзительно смотрел на Эвила. — Я бы с радостью пошёл домой, но задержусь-ка лучше у вас. Ты больше не останешься с ним один, пока не найдём настоящего убийцу. — Нет. — Что нет? — Ты уйдёшь, и прямо сейчас, — я говорил тихо, словно боясь, что Чоля опять сорвётся. — Шутишь? — Я доверяю ему. Да, до сих пор, — ответил я, как только друг открыл было рот. — Ничего больше не случится. Кюхён расширившимися глазами смотрел на свои руки, видимо, не веря услышанному. Другой бы так не поступил на моём месте, верно? Но это был я. После ухода Хичоля мы сидели на кухне. С трудом разогрев вчерашнюю еду, я теперь пытался изловчиться нормально держать в руке палочки. С правой было всё сравнительно нормально, но она по-прежнему болела. Я чувствовал, как Кюхён чуть ли не с жалостью наблюдал за мной. Наконец, он, не выдержав, отобрал у меня палочки, взял в руки мою тарелку и принялся кормить меня сам. Это было странно. Мы сидели близко друг к другу, он палочками подцеплял еду и давал её мне, при этом ни разу не взглянув мне в глаза, словно опасаясь этого. Кюхён поднёс очередной кусочек к моему рту, но я не торопился принимать его. Тогда Кюхён, подняв голову, посмотрел мне в глаза. Не знаю, что отражалось в моих, но в его — боль, сожаление. И тем не менее он оставался серьёзен. Не было на лице отчаяния. Так я понял, что Кю больше ничего мне не сделает. — Прости… — Не делай так больше. Покормив меня, парень поставил тарелку на стол и, поцеловав в висок, поднялся, чтобы поставить греться чайник. Кюхён был спокоен. Очень. Он часто играл на своём синтезаторе, а я, разбираясь в своих бумагах, которые лень было рассматривать на работе, слушал. Стал ли он от меня шарахаться? Напротив. Кюхён ненавязчиво прикасался ко мне при каждой удобной возможности. Целовал в лоб или висок, когда мы что-то вместе делали, а он сидел очень близко. Поправлял чёлку, проводя по коже кончиками пальцев. Брал за руку, осторожно поглаживая, когда мы смотрели какой-нибудь фильм. И так далее… Почему я ему это позволял? Может, потому… что это было лучше того, что недавно со мной сделал. А может, причина была в другом. Мне не были неприятны его прикосновения. Разве что от них почему-то мурашки бегали по коже. Сестра Кюхёна теперь снова была в Корее. Врачи сказали, что девушка идёт на поправку, что болезнь, похоже, отступила. Кю не верил, но по нему видно было, что он безумно рад. Ара же светилась. Каждый раз встречала нас с искренней, доброй улыбкой. Я был по-настоящему счастлив за неё. Было во всём лишь одно «но». После того случая между нами Кюхён взял в привычку уходить по вечерам, во сколько ему вздумается. Иногда парень возвращался очень поздно. Нервы мои были на пределе, но я не решался запретить ему это. А постепенно и вовсе привык. Человек вообще ко всему может привыкнуть. Вот и сегодня его не было, хотя время постепенно приближалось к полуночи. Я уже почти засыпал за просмотром телевизора, когда зазвонил телефон. Шивон? — Да?.. — Чонун, они схватили Кюхёна. … Резкая боль. Впервые за всю жизнь… моё сердце разрывалось.