Благословенны хранители мира

Нынче ночью ударили морозы, и Терон в который раз подумал о том, что его клан уже далеко. На юге. Может быть, за морем? Откуда ему знать. Обхватив острые колени, он сидел недалеко от огня, но все равно недостаточно близко, чтобы согреться. В лагере сегодня было людно, Лелиана пела песни, и Терон опять пытался вспомнить, почему взял ее с собой. В отдалении полыхал костер Морриган, но он не решится подойти. Ее красота слепила его глаза. Когда он, собрав все свое мужество, подарил ей какие-то золотые побрякушки – она рассмеялась ему в лицо и поцеловала в лоб, как покойника. Ее поцелуй был обжигающе холодным. Даже Терон понял, что это значит - она не считает его за мужчину. Каждый раз, роняя взгляд на ее узкую голую спину, Терон об этом вспоминал. Терон был Серым Стражем, и его будни тоже были поразительно серыми, несмотря на Мор, полыхавший вокруг. Он блуждал в одних и тех же мыслях изо дня в день, как в трех соснах, видел каждую ночь одни и те же сны. Клан, гадкий голос Лелианы, спина Морриган. Спина Морриган, шея Морриган, клан, гадкий голос Лелианы. Шутка Алистера. Терон всегда над ними хохотал, как дурак, и не мог остановиться, хотя видел, что никто, кроме него, не смеется, и смех у него не слишком красивый. Как рев раненого бронто, если верить Огрену, а причин ему не верить нет, ведь он поклялся в этом сосками своих прабабок. Алистер был счастлив и шутил все чаще. Морриган не считала Терона за мужчину. - У меня вопрос. Кунари двигался тихо, несмотря на исполинские размеры, но Терон был способен различить шуршание зайцев в кустах даже сквозь пение Лелианы. Кунари ни разу не застал его врасплох. - Нет нужды предупреждать каждый раз, - сказал Терон, не оборачиваясь. – Спрашивай. Кунари на мгновение замолчал. - По законам твоего племени ты уже вошел в возраст мужчины? – спросил он. Терон тяжело вздохнул, и дыхание на мгновение перехватило от холодного воздуха. Терон подумал, что утро будет отвратительным, вся трава в инее. Со сна его будет трясти от холода. И эту мысль он тоже думал уже не первый раз. - Надеялся, ты не заметишь, - ответил он. - Я заметил. Женщины клана Сабре всегда твердили, что Терон родился крупным, здоровым мальчиком. Он рано начал ходить, побеждал сверстников в играх, а в восемь самостоятельно добыл шкуру. В тот день он убежал в лес, вышел один на один со зверем и впервые по-настоящему почувствовал силу, которой наделили его Творцы. Терон был могуч, и уже в тринадцать лет его противниками в игровых поединках стали не другие мальчишки, а взрослые воины. В четырнадцать, впервые увидев шема, Терон обнаружил, что достает ему только до плеча. Шем назвал его цыпленком. В подтверждение своих слов он протянул к Терону руки, поклявшись свернуть тому его цыплячью шею – и, в самом деле, шея Терона была не шире его запястья. Решив спросить об этом у хранительницы, Терон выпустил стрелу шему в глаз. Оказалось, Терону не лгали – он поступил верно, выбрав путь воина, и вырастет очень сильным и крупным мужчиной. Для эльфа. - По законам моего племени вступление в возраст мужчины наступит для меня через четыре года, - проговорил Терон, печально глядя на костер Морриган. Там, за снопом искр, угадывалась ее фигура, протягивающая руки к огню. - Надеюсь дожить до этого дня. - Сколько тебе лет? – помедлив, строго спросил кунари. - Шестнадцать, - ответил Терон. Почти сокрытая от глаз Морриган с каждой минутой рисовалась ему все прекраснее в его мечтах. Кунари молчал слишком долго, так что Терон на мгновение оставил свои мысли и обернулся к нему через плечо. Стэн навис над ним, как скала, и о чем-то думал, склонив голову на грудь. - Но это не отменяет того факта, - неторопливо добавил Терон, желая прервать его раздумья, - что твоя жизнь принадлежит мне. Кунари едва заметно нахмурился. - Все не так, - отрезал он. Терон приготовился к ссоре, потому что и сам знал, что все не так. По крайней мере, для кунари. Но, вопреки ожиданиям, когда Стэн поднял голову и посмотрел Терону в лицо, в его глазах не было злобы. – Но я понял, что ты хотел сказать. Терон удивился. - Разочарован? – поинтересовался он. - Нет, - ответил Стэн. Его голос и впрямь звучал довольно бодро. – Сражаться и пасть под началом мараас имекари – вот искупление моего злодейства. Меравас. Кунари решительно рассек ладонью воздух. Обычно этим властным жестом сопровождалось слово «паршаара». - Переведи, - потребовал Терон. - Ты меня понял. Подумав, Терон отступил. Конечно, он понял. Мараас имекари – это не может быть что-то хорошее. - Сядь ближе к огню, имекари, - добавил Стэн, собравшись уходить. – Гнусная баз скоро заткнется. - Откуда ты знаешь? – поморщился Терон. - Я уже слышал этот вой прежде, когда ты был в походе. Терон подумывал спросить, чувствует ли Стэн жару или холод, страдает ли от насекомых летом, примерзают ли его волосы к земле за ночь. Крутятся ли в его голове день за днем одни и те же тяжелые мысли. - Эй, Стэн, - силач обернулся, - не болтай про это в лагере особенно, ладно? - Про что? - Про… возраст мужчины, - Терон снова поморщился. Он уже жалел, что попросил Стэна не болтать, ведь Стэн никогда не болтает. - Это не тайна. Все знают, что ты дитя, – удивление. Да, кажется, это оно. Терон сморщился еще сильнее. Его маленькое бледное лицо наверняка сделалось похожим на сушеное яблоко. Не стоило ему на спор позволять Огрену обрезать ножом его и без того жидкие рыжеватые волосы. Теперь они торчали во все стороны и были похожи на собачью шерсть с подпалинами. Словно у него лишай. Можно ли с такими волосами мечтать о том, чтобы любить Морриган? Терон понизил голос до заговорщицкого шепота. - Мне кажется, Алистер не в курсе. ~*~