Ad infinitum

      Ужасом веющим разнесется по планете смерч       Дыхание затая, не глядя вперед       Утратив все, что берег, внутри оставив пепел и дым       Когда планета сожженная заберет мечты       Я буду знать – у меня есть ты©       - Как думаешь, что дальше? – Стайлз натянул капюшон сильнее на голову, пытаясь спрятаться от пепла, который был везде, и его становилось только больше.       Дерек лишь хмыкнул и неопределенно пожал плечами, пытаясь абстрагироваться от того, что чертов пепел, казалось, был у него во рту, носу, глазах и даже заднице, хотя туда-то он вряд ли смог просочиться. В конце концов, Хейл был в штанах.       Блять.       Кажется, порождать в своей голове бред и хаос теперь может не только Стайлз.       Дерек еще раз оглядел то место, куда они попали после того, как уже до тошноты привычно выпрыгнули из окна его квартиры. Точнее того, что от нее осталось. Потому как оба проснулись на диване в окружении голых стен. Оба – потому что «супер-Стилински» уснул повторно, обнимая Дерека и они диву давались, что никто их не побеспокоил во время отдыха. Сама же обстановка квартиры разбавлялась только шкафом с книгами. Правда и тех осталось лишь несколько штук. Остальное поглотила чокнутая реальность и оба поняли, что этот заход будет последним. Не важно, каким он получится – больше они не вернутся в эту квартиру. И попадут либо домой, либо останутся в Лориэне, выгоревшем и сошедшем с ума.       – Хейл? – Дерек повернулся к окликнувшему его Стилински, - Ты задумался о тщете всего сущего? – немного припухшие и красные губы изогнулись в ироничной усмешке.       Хейл закатил глаза и пропустил подколку мимо ушей. Он посмотрел на пепельную пустыню, где в этот раз, в отличие от первого, когда они тут были, в некоторых местах торчали словно бы осколки больших гор. Будто кто-то, отломив огромные куски горной породы, вонзил их в землю, оставляя опасные острые края уродливо торчать наружу, покрываясь падающим пеплом, словно грязным покрывалом. Эти странные пики пугали Хейла, он не понимал, зачем эти перемены на ровной пустыне, и потому постоянно был в напряжении. Впрочем, зверь внутри тоже беспокойно водил носом, переставлял лапы, будто думал о чем-то, взвешивал какие-то свои мысли. А еще зверь постоянно рычал, когда Стайлз смотрел на Дерека, и Хейл никак не мог понять, почему. Он научился контролировать зверя в совершенстве, но никак не мог понять его эмоций. Слишком мало времени прошло, и поэтому их связь основывалась лишь на силе, приправленной якорем в виде Стайлза.       - Я думаю, почему тут все так же, но вместе с тем иначе, - Хейл повел плечом, - смотри, видишь эти, гм, пики? – обведя рукой пространство перед ними, Дерек указал Стайлзу на темные каменные куски.       - Да, они странные. Вокруг них у меня в голове будто темное пламя. Они словно являются для чего-то привязкой. А может, просто для того тут, чтобы сбить нас с толку. Не могу внятно объяснить, - Стайлз достал биту из-за спины и посмотрел на Хейла. Карие глаза блеснули из-под натянутого капюшона, покрытого слоем пепла. – Но мы разберемся с этой хренью, я думаю. Еще я вижу впереди темную полосу. Скорее всего, там наш город. Раз уж мы вернулись туда, откуда начали.       - Скорее всего, - согласился Хейл и повел пальцами, отращивая на них когти, - и я думаю, что город теперь кишит жителями. Нас наверняка ждут.       - О да, - Стайлз как-то сумасшедше весело улыбнулся, и перекинул биту из одной руки в другую, - о да.       - Пошли, псих, - Дерек не смог не улыбнуться в ответ и придержал зверя, который снова среагировал на Стилински как-то странно зло – попытался заставить Хейла огреть парня по затылку.       Стайлз повернулся к Дереку лицом, а спиной ко всему остальному, начиная шагать, пятясь и грозясь упасть. Хейл нахмурился – но Стилински лишь сильнее растянул губы в улыбке. Дерек приподнял одну бровь, немного напрягая руки, чтобы успеть, в случае чего, подхватить этого идиота, - но Стайлз лишь засмеялся тихо, и покрутил битой в руке, будто это было дико опасное оружие.       - Смотри, Хейл, я рыцарь-джедай, а это мой световой меч! – издав характерный звук, Стайлз снова прокрутил биту по кругу, ловко перебирая по ней руками, - круто?       - Тогда уж световая бита, - Дерек усмехнулся, поняв, что вирус под названием «несу всякий бред» уже просочился в его голову, не без помощи этой дурной красной шапочки, и потому просто решил не заморачиваться, - круто-круто, - кивнул он.       - Да! – Стайлз снова засмеялся, - световая бита, а ты мой учитель!       - А учитель трахал своих учеников? Что-то я не помню такого в эпизодах, - ехидно поддел Хейл, - или это твоя фантазия для пошлой ролевушки?       - Мне кажется, ролевушек у нас тут и так хватает, - хмыкнул Стайлз и, наконец, развернулся нормально и пошел ровно, взяв биту в одну руку, - странно, у нас секс был уже дважды – и ни разу не было нормально, в кровати.       - Нормально? – Дерек покосился на Стилински, - ты сейчас обидишь мою мужскую сущность. Все было прекрасно, а на кровати потрахаться всегда успеем.       - У тебя мужская сучность, Хейл, - Стайлз хмыкнул, - успеем, да, - вдруг тихо закончил он, а Дерек снова еле успел удержать рванувшегося изнутри зверя.       Он остановился, хватая воздух широко открытым ртом и не обращая внимания на то, что мерзкие пепельные песчинки попадали на язык и губы, оставляя после себя горький привкус.       - Что такое? – Стилински положил руку на плечо Дерека.       - Зверь рвется, к тебе. Не пойму, то ли укусить, то ли обнять… странно, - Хейл потряс головой, приходя в себя.       - Наверное, опять инстинкты, - хмыкнул Стайлз, - я же тут задел ваше самцовое эго, - рассмеялся он, и вдруг потянул Дерека на себя, заставляя его наклониться, и выдохнул ему в ухо, - успокойся там, чудовище. Стайлз никуда не денется, - прикусив напоследок мочку, паршивец отстранился, заставляя Дерека снова хватать воздух и пытаться угомонить махом возбудившегося зверюгу.       - Скотина ты, Стилински, - Хейл кое-как успокоил себя и то, что было у него внутри.       - Угу, - Стайлз быстро пошел вперед, отрываясь от Дерека на расстояние в несколько шагов, - но ты же меня и такого любишь! – то ли пошутил, то ли серьезно сказал он.       - Люблю, - вдруг тихо выдохнул Хейл, смотря в спину Стилински, который уже отошел на приличное расстояние и не слышал его признания, - Стайлз, мать твою, подожди! – он устремился за парнем, решив, что скажет ему это уже в нормальной обстановке, дома, а не посреди похороненной под пеплом реальности. ***       - Чего и следовало ожидать, - проворчал Хейл, когда они со Стайлзом зашли в город, где уже были ранее.       Дерек покосился на Стилински, опасаясь, что его «радио в голове» снова накроет – и был прав. Парень стоял и чесал затылок, зажмурив глаза и явно пытаясь собраться с мыслями. Стайлз кусал губы и немного дергал головой. Это было достаточно жуткое зрелище, потому что он становился похожим на психа с синдромом навязчивого движения. Дерек подошел к Стилински и аккуратно привлек его к себе, помня, что это раньше помогало. Через пару минут парнишка выдохнул, немного расслабился и прекратил, наконец, раздирать себе затылок. Он повел плечами и Хейл, увидев в этом движении боль, повинуясь странному порыву, провел по голове Стайлза раскрытой ладонью, с ужасом чувствуя на ней влагу. Поднеся руку ближе к глазам, он убедился в догадке – на ладони была кровь. Быстро развернув подозрительно молчавшего Стилински к себе спиной, Хейл увидел, что он и правда разодрал себе ногтями кожу, причем так сильно, будто не у Дерека, а у Стайлза на пальцах были когти.       - Ты ничего мне сказать не желаешь? – поняв, что парень себя лечить не намерен, Хейл требовательно поднял лицо Стилински, взяв за подбородок и заставляя посмотреть на себя.       - Боль убирает шум, - Стайлз отвел глаза в сторону и немного нахмурился, когда Дерек смачно выругался, - лучше так, чем этот треск в голове. Дерек, серьезно, - вывернувшись, Стилински отошел на пару шагов и аккуратно прикоснулся к затылку пальцами, тут же дернув головой и зашипев от боли, - их очень много тут, очень. И лучше я потерплю боль от царапин, чем мои мозги превратятся в желе.       Дереку это вообще не нравилось. Ни на грамм.       Но спорить сейчас, стоя на плитках мостовой и видя впереди лишь выжженный дотла город – было бы не лучшим решением, потому он просто пошел вперед, надеясь, что эта боль тот максимум Стилински, который он способен себе причинить.       Потому что любая боль Стайлза становилась гораздо более сильной болью для Дерека. Для его зверя. Для них обоих.       - Куда идти? – спросил Дерек, понимая, что надо все делать как можно быстрее.       Подгоняло еще и то, что он чувствовал, как становится жарче. Явно теплее чем было, когда они оказались в этом городе в первый раз. С учетом падающего пепла все это наводило на не очень радужные мысли, которые Хейл пока не хотел собирать воедино, предпочитая оставить страшные сомнения на потом.       Сейчас в кармане основательно порванной и грязно-красной олимпийки Стилински было сердце Лориэна, и им надо было его куда-то пристроить, пока…       Пока ничего не произошло.       Стайлз повел носом, как собака-ищейка, будто вынюхивал что-то, а затем указал рукой вглубь города.       - Там, в центре, дом. Не пойму, какой, но внутри, под ним, что-то светится. Похоже на то мерцание, которое было в пещере. Я думаю, что это конец.       - Хорошо, пошли, проверим, - Дерек первым сделал несколько уверенных шагов по плиткам мостовой, слыша, как Стайлз тихо выдохнул и пошел за ним, аккуратно ступая потертыми кедами на неровную кладку тротуара.       С того момента, как Хейл стал настолько единым со своим зверем, он все ощущал и чувствовал гораздо сильнее, чем раньше. Зрение было ярким, четким, резким – казалось, что у Дерека даже угол обзора стал шире, как бы смешно и дико это не звучало.       Вот и сейчас, Хейл слышал, как под подошвами стайлзовых кед хрустят пепельные песчинки. Как с каждым тихим для обычного человека шагом он оставляет за собой темный след из продавленного пепла, на который потом с шорохом падает новый, скрывая то, что тут кто-то проходил.       Дерек повел головой, стряхивая ненужное оцепенение. Сейчас не время было задумываться о звере и особенностях их взаимоотношений.       Они постепенно удалялись от границы города и пустыни из пепла, проходя мимо обгоревших домов, покореженных вывесок, погнутых фонарных столбов. Иногда им попадались развороченные лавочки, которые раньше, возможно, были красивыми и придавали узким улочкам своеобразный уют. Сейчас это все больше походило на странный огромный скелет с обглоданными костями, в середине которого почему-то застряли Дерек и Стайлз.       - Смотри, - Стилински потянул Хейла за рукав и заставил замедлить шаг.       Дерек посмотрел туда, куда парень показывал и нахмурился – они вышли к зданию, подозрительно похожему на детский садик – выгоревшие, но местами уцелевшие рисунки героев из известных мультфильмов на стенах производили достаточно удручающее впечатление. Дверей, равно как и окон, не было – и разоренный дом зиял темными провалами, будто нарочно пугая и не давая зайти внутрь. Но, как Хейл и думал, Стайлз уверенно кивнул головой и направился к проему, держа биту наготове.       - Конечно, если мы видим самое злачное место – нам явно туда, - проворчал Дерек и, придержав Стилински за плечо, первым вошел в «гостеприимный» бывший детский садик.       И не зря – он еле успел отбить атаку свалившихся сверху птиц, таких же, как были в пещере. Проткнув мерзкие тела когтями, Дерек, скривив губы, стряхнул тушки на пол и перешагнул через них, отмечая, что внутри этого строения все такое же серое, как и у него в квартире в этой реальности. Полумрак, разбавленный лишь более плотной темнотой по углам, совершенно не способствовал поднятию настроения или более-менее адекватному восприятию, поэтому, сжав зубы, Хейл повел головой, хрустнув позвонками и начиная принимать боевую форму, увеличиваясь в размерах.       - Хорошо бы это сделать до того, как щемиться в сгоревшие полутемные дома, - раздался ехидный голос за его спиной.       Ну, еще бы. Промолчать и не подколоть – это не про Стилински.       - Кому-то надо будет сменить ник в скайпе на мальчик-у-которого-не-закрывается-рот, - прорычал Хейл, прикусив клыками нижнюю губу. В трансформации разговаривать было не особо удобно, хоть ранки на губе и заживали, стоило их облизнуть. Хейл отстраненно отметил, что раньше такого не было, но тут же плюнул на это, понимая, что чем дольше они тут находятся, тем сильнее он со зверем срастается, а значит, и проявляться это будет гораздо в более ярких формах.       - А кому-то на самый-пафосный-в-мире-волк, - фыркнул мальчишка и перешагнул через трупики птиц с таким лицом, будто каждый день занимается чем-то подобным, - идем?       - Торопишься? – Дерек провел когтем по позвоночнику Стайлза, легко надавливая и чувствуя, как ткань сминается из-за давления острого на нее, но не рвется – потому что зверь контролирует это. Не хочет причинять неудобства их Стайлзу.       - Да нет, куда торопиться, - снова завелся Стилински, поведя плечами от прикосновений Дерека, - я в целом-то очень люблю гулять по сгоревшим домам и драться с опасными тварями. Так что можем задержаться, чего уж, - обернувшись, Стайлз недовольно нахмурил брови.       - Ладно, дорогая, - Хейл обошел Стайлза и снова первым пошел вперед, доходя до лестницы, ведущей вниз, - только не ругайся, - ехидно добавил он, быстро начиная спускаться и слыша за собой гневное шипение Стилински.       - Ты козлина, а не волк! – парень нагнал его и пихнул плечом, - понял?       - Конечно, милая, - Дерека на каком-то подсознательном уровне успокаивала эта странная болтовня и пререкания со Стайлзом. Пока были силы острить – были силы идти дальше.       Они спустились вниз на пять пролетов и Дерек уже даже удивляться не хотел. Он не желал вписывать подобное ни в какие законы, пообещав себе не впадать в ступор, даже если они дошагают до центра земли. Стилински шел рядом, изредка подергивая головой и кусая губы, за что пару раз получил от Хейла по подбородку – Стайлз и так докусался уже до тонких темных корочек. А Дереку жалко было столь прекрасный рот.       - Тихо, - вдруг схватил его за запястье Стилински.       Дерек напрягся, вслушиваясь в полнейшую, казалось бы, тишину. Несколько минут они так и стояли посреди лестничного пролета, смотря друг на друга и напрягая слух. Но вот Хейл нахмурился, закусил губу и рванул вниз, утягивая за собой Стилински.       Сверху, откуда они пришли, раздавался странный хруст. Будто что-то постоянно трещало, словно ломалось несколько тонких сухих веточек за раз. Этот странный звук становился все ближе и ближе, даже несмотря на то, что Дерек и Стайлз неслись по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек за раз.       - Хейл! – заорал Стилински, который бежал первым, пытаясь затормозить.       Не вышло. На всех парах в него впечатался несущийся позади здоровый Дерек, и они оба влетели в стену, куда упирался последний лестничный пролет. Стайлз издал полузадушенный всхлип и дернулся, когда Дерек резко отстранился и отвернулся от Стилински, прикрывая его собой и вглядываясь в лестницу. Серость вокруг не давала ничего рассмотреть четко, но все же то, что на них надвигалось, явно было большим и именно оно издавало странные звуки.       - Стайлз, ищи, - не оборачиваясь, прорычал Хейл, увеличиваясь в размерах, и молясь, чтобы Стилински не посмотрел на лестницу и не видел то, что видит он.       Стайлз судорожно шарил руками по стене, матерясь про себя на тему того, что снова пытается спасти и себя и Дерека, пока тот подставляет свою шкуру чему-то. Руки скользили по стене, пока не наткнулись на неровность. Ведя по ней вниз пальцем, Стайлз понял, что это дверь, скрытая под слоем грязи, и начал судорожно оттирать обгоревший бетон от пепла, пытаясь понять, где находится ручка, замок, или что-то в этом роде.       Странный хруст раздавался все ближе и Стайлз услышал, как вдруг тихо выдохнул Хейл. Не утерпев, он обернулся, и замер, приоткрыв рот и забыв его закрыть.       С верхнего пролета на нижний, туда, где у стены стояли они, спускалось что-то, напоминающее огромного мерзкого паука. Правда, вместо привычных хотя бы для насекомых конечностей, у него были руки. Четыре непропорционально длинные руки со скрюченными пальцами, которые заканчивались такими же черными, как у Дерека, когтями. Тело этого существа было словно сшито из двух верхних частей тел – иначе объяснить четыре одинаковые руки на одном создании Стайлз не мог.       Медленно, будто понимая, что две жертвы никуда не денутся, существо вползало на лестничный пролет, где стояли Стилински и Хейл. Оно двигалось так, будто сила притяжения вообще не действовала – цеплялось своими руками-ногами за стены, ступени и потолок, неловко переворачиваясь и издавая при этом тот самый хруст, который они слышали задолго до того, как все это увидели.       Довершала всю жуткую картину копна черных, длинных и спутанных волос, которые вызвали у Стайлза четкую параллель с девочкой из колодца во всем известном фильме. Правда, у той хотя бы лицо было. Это же существо пугало до ужаса совершенно ровной кожей там, где должны были быть глаза, нос и рот. Просто грязная, в серых потеках, без единой линии или выпуклости, часть тела.       Стилински вспомнил, как дышать, и уже хотел было отвернуться, понимая, что Дереку придется не сладко, пока он будет искать выход, как существо заорало. Завизжало так, что и он, и Хейл, машинально присели, тоже крича от неожиданности и боли, разрывающей, казалось, голову изнутри.       Дерека через секунду снесло куда-то в сторону, и Стилински увидел, как над ним мелькнула когтистая рука. Он потянулся к бите – но существо вдруг завизжало сильнее и, собравшись с мыслями и силами, Стайлз пригляделся и увидел, как Хейл поймал занесенную было над Стилински руку существа, и теперь пытается переломить ее, сжимая сильнее и с трудом удерживая визжащее нечто.       Стайлз дернулся и снова отвернулся, начиная счищать дрожащими руками грязь с обнаруженной двери и ища, как попасть за нее. Время словно замедлилось, растянулось, как мерзкое желе, будто даря издевательскую передышку перед неминуемой гибелью. Взгляд вдруг наткнулся на странные линии, и Стилински принялся работать усерднее, стараясь абстрагироваться от дикого ора, рычания Хейла и того, что у него от этой какофонии звуков из носа хлынула кровь.       Пальцы коснулись линии, и Стайлз вел по ней, расчищая второй ладонью все вокруг нее и понимая, что видит очертания плана. Судя по всему того, что было за этой дверью. Палец остановился у точки, которая была банально отмечена красным крестиком, и Стилински понял – они находятся тут. Вглядевшись в лабиринт из коридоров, Стайлз понял, что ему надо проследить весь путь – тогда откроется дверь. В голове мелькнуло понимание того, что это надо еще и запомнить, ведь иначе они рискуют застрять с Хейлом в коридорах навсегда.       Но как было сосредоточиться тогда, когда из глаз бежали слезы от боли в голове, а адский ор существа, казалось, выворачивал наизнанку?       Стайлз закусил до крови дрожащие губы и посмотрел на лабиринт. Он прошел много игр – и умел находить выходы из любых сплетений коридоров. Благо тут был обычный прямоугольник, изнутри напичканный ходами, поэтому поняв, как они располагаются относительно входа, Стайлз сообразил, где будет находиться левая от него стена.       Если следовать стене слева – он выйдет к выходу. Главное, запомнить очередность.       - Прямо, - шептал Стайлз, едва не заикаясь от страха и того, что могло происходить за его спиной, - налево, - палец двигался по грязной стене, - лево, право, лево, - дальше и дальше, постепенно приближаясь к середине переходов, - прямо, направо, прямо… - остановившись в конечной точке, палец замер, а в двери раздался щелчок.       С громким скрипом она начала съезжать в сторону, а Стайлз быстро вскочил на ноги, оборачиваясь и видя, как окровавленный Дерек уворачивается от существа, у которого, к слову, уже было три руки вместо четырех.       - Хейл! – заорал Стилински, видя, как дверь, открывшись до конца, начала медленно закрываться снова, - Дерек! – наплевав на все, он заскочил внутрь, видя, как Хейл, прыжком спасаясь от когтей паучихи, просто приседает и с разгону проскальзывает под мерзким телом, вскакивая на ноги.       Стайлз протягивает вперед руки и ловит подбежавшего Дерека за футболку на груди, резко дергая на себя, в последний момент втаскивая внутрь. Дверь с грохотом становится на место и визги существа стихают, становясь приемлемыми для слуха.       Стайлз смотрит на Хейла, который, кажется, облит кровью с головы до ног, тяжело дышит и подергивает разодранной рукой, будто пытаясь вытрясти из нее боль. Положив руку на плечо Дерека, Стилински, как может, сращивает раны, пытаясь не забыть, куда надо идти. Он, как шизофреник, шепчет и шепчет порядок поворотов, пока не понимает, что Хейл отталкивает его и кивает в слабо освещенный коридор, давая понять, что может идти.       - Прямо! – выдыхает Стайлз и срывается с места.       Он несется так, будто его кто-то пнул под задницу, не осознавая, куда торопится. Становится дико жарко, а сердце Лориэна, которое до этого не доставляло неудобств, лежа в кармане, начинает дико жечь, будто хочет клеймо на нем поставить сквозь одежду.       - Налево, - Стилински пробуксовывает ногами, не вписываясь в поворот, словно кот, поскользнувшийся мягкими лапами на паркете, и несется дальше, чувствуя, что рядом, не отставая, бежит Хейл.       - Налево, - снова поворачивая, Стайлз едва успевает всмотреться в то, что их ждет за поворотом и пригибается, когда Дерек, подпрыгнув, сшибает кинувшихся на него с потолка птиц.       - Направо… налево, - заполошно шепчет Стилински, понимая, что от жары ему нечем дышать. Глаза застилает пот, голова начинает гудеть, и если бы не Дерек, который каким-то образом успевает по пути еще и убивать кидающихся существ – он бы давно умер.       Еще несколько поворотов, и последний прямой коридор, в конце которого мерцает такое же, как в пещере, синеватое пламя. Стайлз откуда-то знает, что оно ждет сердца Лориэна и, не слыша даже Хейла, бежит напролом, понимая, что на него снова кидаются птицы. Осознавая, что его почти рвут на куски, когда он падает. Его рывком выдергивает Хейл, в полной трансформации, рычащий и такой огромный, что Стилински едва достал бы ему макушкой до локтя – и буквально кидает в сторону синего огонька.       Стайлз хрипит от жары и задыхается, от пота он ничего не видит – в глаза будто заливают эту соленую влагу, но он, шипя от боли, достает из кармана сердце и вкладывает его в пламя, чувствуя, как его спину снова закрывает собой Хейл.       Синева становится ярче, ослепляет так, что приходится закрыть глаза – и в этот же момент их обоих откидывает назад. Они, как две пушинки, отлетают куда-то далеко и падают, больно ударяясь о твердую поверхность. ***       Стайлз кашляет и открывает глаза. Он утыкается взглядом в серую, покрытую пеплом землю. Рядом начинает стонать Дерек – и Стайлз видит именно Хейла, хоть и еще достаточно большого, который, кое-как перевернувшись на спину, жмурится от боли и сжимает ладонями виски. Стилински осматривается и понимает – они в пустыне, выпали будто из пространства, и упали между острыми скалами, чудом не нанизавшись на них.       Но что-то явно идет не так, потому что ему до сих пор жарко.       Стайлз подскакивает и оглядывается, ища то, что его беспокоит и замирает, когда взглядом цепляется за горизонт.       Яркое, настолько, что кажется белым, марево, расплывается вдалеке, доставая уже сейчас до них таким жаром, что его почти невозможно терпеть. Огненные всполохи волнами расходятся из одной точки, становясь все больше, шире и охватывая, кажется, все вокруг.       Стайлз понимает – начался рассвет.       Очухавшийся Дерек в ужасе смотрит вперед и что-то орет Стилински, который понимает, что должен будет сделать это сейчас. Хейл хватает его за рукав и тянет прочь от марева, махая куда-то за спину. Обернувшись, Стайлз видит, что там высятся скалы, в которых можно, наверное, спрятаться и, послушавшись Хейла, бежит за ним.       Они оба несутся так, как никогда раньше. Стайлз понимает, что все заканчивается, когда, заглянув мельком в сознание, видит, как растворяется между ними красная нить. Да и Дерек бежит сам, не превращаясь в зверя, а наоборот, становясь постепенно человеком.       Стайлз хотел остановиться, спрятаться за острыми выступами – но инстинкт самосохранения сильнее, и он заставляет бежать наравне с Дереком. Да и понимает Стилински, что Хейл остановится следом и будет его искать, не побежит дальше сам.       Мысли судорожно носятся в голове, ударяясь о почему-то абсолютно пустую сейчас черепушку и сгорают, словно сгорают в таком же мареве, которое догоняет их, следуя по пятам.       Стайлз почти готов засмеяться, когда видит, что в воздухе, прямо впереди, начинает маячить призывно открытое окно. Он ревет прямо на бегу, потому что понимает, как поступит сейчас.       Хейл что-то радостно кричит и Стайлз делает вид, что обгоняет Дерека, понимая, что первым в окно тот не полезет. Они бегут рядом, и Стилински даже улыбается Хейлу, радуясь, что слезы, бегущие по щекам, можно принять за пот, которым он и так весь покрыт.       Как только окно оказывается рядом, он делает вид, что лезет внутрь и, стоит Дереку оказаться близко, со всей силы хватает его и перекидывает внутрь комнаты, быстро убирая с подоконника ноги. Спасибо эффекту неожиданности – Хейл настолько не ожидал подобного, что даже сгруппироваться не успел – плашмя упал на пол, в шоке оборачиваясь на Стайлза.       Который, болезненно улыбнувшись, быстро захлопнул окно, с силой ударяя битой с другой стороны в то место, где был замок, заклинивая его ко всем чертям. ***       Дерек смотрел на закрытое окно и не мог поверить своим глазам.       Он отмер тогда, когда Стайлз практически влип в стекло с той стороны, но его лицо было темным из-за яркого света, настигавшего из-за спины. По вискам тек пот, он же собирался каплями над верхней губой, скатывался по щекам, смешиваясь со слезами, капающими из карих и таких сейчас далеких глаз.       Стайлз что-то шептал, стоя по ту сторону исчезающего, мать его, окна и положил грязные ладони на стекло.       Дерек, сам не соображая, что делает, отзеркалил позу парня, перестав бездумно дергать горячую ручку. Она не поддавалась, а само окно постепенно исчезало, будто соревнуясь в скорости с рассветом, который так спешил поглотить тот мир.       Мир, в котором оставался сейчас Стайлз.       Мир, который забрал то, что было для Дерека единственным, ради чего стоило жить.       - Стайлз, зачем, Стайлз… - Хейл хрипел, тяжело дышал и с ужасом понимал, что его покидают силы. Он не ощущал зверя, не понимал, что сделать, чтобы отрастить снова когти и, самое главное, как помочь мальчишке, которого через несколько минут заживо сожжет жутким рассветом?       Стайлз, будто только осознал, что его ждет, и вздрогнул. Зажмурился на несколько секунд – и выдохнул. Стекло запотело там, где горячий воздух вырвался из приоткрытых и потрескавшихся губ. В уголке этого рта была маленькая трещинка – и Дерек, черт побери, помнил, что она появилась тогда, когда Стилински кусал губы из-за вывернутой руки. А залечить просто не успел – стало не до того.       Господи, как это, кажется, было давно.       Стайлз осмотрел оконный проем, будто проверяя, действительно ли он исчезает – или же им обоим это кажется. Но края уже были размыты, и их отделял уже не прямоугольник, а просто кусок, словно вырванный из ниоткуда, в котором по какой-то странной случайности было стекло. Стайлз поднял дрожащую руку и вдруг нарисовал на запотевшем кусочке стекла сердечко. Маленькое, кривое, оно исчезло почти сразу же – настолько уже с той стороны было жарко.       Дереку будто все внутренности обожгло. Он готов был разбить окно руками, ногами, головой – да хоть чем, если бы у него был хотя бы один процент уверенности в том, что это поможет. Все было ясным и четким, как божий день. Его отпускали потому, что Стайлз оставался там.       Добровольно. Сам.       Такой, сука, самостоятельный. Решил сгореть заживо, оставляя его, Дерека, умирать тут. Как ему теперь жить?       - Стайлз! – заорал, захрипел Дерек, видя, как Стилински резко отскочил от окна в сторону, скрываясь в ярком мареве, скорее всего решив не показывать Хейлу то, как он будет умирать, - Стайлз! – получилось отчаянно, на одной ноте, будто Дерек не кричал, а выл.       Будто он не взрослый мужик, который хоронил уже некоторых своих близких.       Будто он не Дерек Хейл, со всегда плотно сжатыми губами и твердым характером.       Будто он оставался там, со своим Стайлзом, горел заживо, сжимал зубы и старался не издавать звуков, хотя некому было пристыдить его за то, что боль выходит наружу так не по-мужски.       Висок обожгло болью, и Хейл зажмурился, прижимая руку к голове и падая на колени. Голова пульсировала так, будто там сейчас плескалась лава, будто в голове все сгорало, оставляя за собой только витающие в воздухе клубы пепла, грязью оседая внутри.       Пачкая все чувства, все то, что произошло, все, что было и то… чего уже никогда не будет. Все то, чего у него, Хейла, только что просто так забрал Шизариум.       Забрал – и ни слова не сказал о том, как это пережить.       Хейл вздрогнул, когда услышал бубнеж телевизора. В шоке распахнув глаза, вскочил, пошатнулся и врезался в мягкую спинку дивана, хватаясь за нее рукой. Висок болел, внутри было что-то, чему Дерек не смог бы дать названия, а диктор с плоского экрана плазмы жизнерадостно рассказывала о том, что сегодня в Нью-Йорке возможны небольшие дожди.       Сука.       Дерек распадался на куски, на части, на составляющие, на что угодно – только не оставался человеком. Ему казалось, что это какая-то злая шутка. Что сейчас Стилински откроет окно и, как гребаный человек-паук, держась за стену высотки, где жил Хейл, запрыгнет на подоконник и скажет что-нибудь дурацкое, как всегда.       Распахнув окно, к которому Дерек просто заставил себя подойти, он отшатнулся. Звуки просыпающегося города, гул машин, какие-то тихие, едва доносившиеся до его слуха голоса, сбивали с толку. Запахи, такие раньше привычные, бензина, немного зелени и свежести, сбивали с толку.       То, что сейчас все было нормально, сбивало с толку.       То есть вот так?       Он умер там – а ему… что делать ему?       Подбежав к двери, Дерек рывком распахнул ее, конечно же, не увидев никаких цепей. Сосед, вышедший на площадку с плотно завязанным мусорным мешком в руке, изумленно посмотрел на «холеного Хейла», который выглядел так, будто как минимум, пил, не просыхая, пару недель а, как максимум, подсел на тяжелую наркоту.       - Дерек? – кажется, соседа звали Зак. Или не Зак?       Хейл, блять, не мог вспомнить ничего о том, как звали его последнюю подружку, потому что в голове сейчас было только одно имя.       Которое, как страшный забравший его рассвет, было выжжено где-то внутри сердца Дерека. И болело сейчас так, что Хейл хотел просто вырвать из себя этот кусок мяса, который ему уже точно никогда не пригодится.       - Привет, - выдавил Дерек, - корпоратив удался.       - Вижу. Особенно твоя прическа рада, - зачем-то указав пальцем на голову Хейла, Зак кивнул ему и ушел в сторону лестницы, явно с намерением вынести, наконец, мусор.       Дерек захлопнул дверь и сполз по ней, прижавшись к твердой поверхности спиной и закрывая ладонями глаза. Он был дома, теперь это уже было вне всяких сомнений. Он был в своем мире, среди своих знакомых, он был…       Один.       - Стайлз… - повисло в квартире хриплым шепотом, надрывно и из последних сил.       Даже слез не было. Вообще ничего не было.       Было просто больно. Так без перерыва адски больно, что Хейл тихо заскулил, мимоходом услышав почему-то в своем голосе нотки того зверя, который все это время сидел у него внутри.       Стайлз, ну где же ты?       Вернись сюда, обратно, в эту реальность с ее пыльными городами.       Приди, запнись обо что-нибудь. Разбей любимую тарелку.       Улыбнись. Почеши затылок и наморщи нос.       Распахни карие глазищи, засмейся, пообещай купить новую гребаную тарелку.       Выбеси. Достань. Заставь дать себе подзатыльник.       Обнять, поцеловать, ударить, отвесить пинок по заднице.       Что угодно.       Сделай.       Просто сделай что-нибудь. Пожалуйста.       Пожалуйста?       - Стайлз, - Дерек вообще не мог ничего.       Первый раз в своей жизни он испытывал такое состояние, когда он вообще ничего не мог.       Внезапно вспомнив кое-что, безусловно, важное и резко вставая, Хейл подскочил к книге, которая сиротливо лежала на стойке, заложенная карандашом. Неужели это было спонтанным решением Стайлза? Этого умного пацана? Может, он придумал что-то? Что-нибудь, чтобы его оттуда достать?       Дерек открыл книгу и замер. Руки задрожали, и он вынужден был медленно положить ее обратно – потому что мог просто выронить.       - Так вот вы какие, рисунки сумасшедших, - Хейл тихо засмеялся, понимая, что сам, кажется, сейчас пойдет вызывать себе санитаров.       Книга была обычной, любимой когда-то Дереком, с текстом. С мать его, нужным текстом, который там и должен был быть всегда. Только вот поверх печатных строк кто-то, будто на всю голову больной, выводил линии. Абстрактные, кривые, где-то продавленные так, что страницы были порваны одна под другой. И это было все что угодно – но только не то, что писал Стайлз сам или под его, Хейла, диктовку. И если бы Дерек не видел, как это все было написано – он бы не поверил в то, что там вообще когда-то были слова. Вместо этих изломанных линий.       Неужели и правда, все? Вот так вот, совсем и окончательно?       Дерек зачем-то перечитал название книги и глубоко вдохнул. Если он хотя бы немного разгадал Стайлза, он оставил бы что-то. Хейл хотел надеяться, что Стилински оставил детальную инструкцию по воскрешению мальчиков, застрявших в других реальностях.       Повинуясь странному порыву, Дерек прошел к шкафу и потянулся к полке, где стояла еще одна часть этой истории. Сжав пальцами книгу, потянул на себя, доставая и делая глубокий вдох.       Потряс ее – и на пол мягко спланировал чистый лист бумаги, сложенный вдвое. Он явно был вырван из этой же книги, и если Дерек еще не окончательно поехал крышей – Стилински нашел способ немного обойти ту реальность. По крайней мере, на какое-то время. Наугад поставив книгу обратно на полку, Дерек присел и поднял лист так медленно и осторожно, будто он мог его укусить.       Так страшно Хейлу еще не было. Весь тот ужас, который он пережил в другой реальности, мог сваливать, куда подальше, перед тем шквалом панического страха, который накрывал Дерека, словно огромная волна. Зрение размылось, а по щекам что-то скользнуло. Проведя ладонью по лицу, Хейл равнодушно посмотрел на ставшую мокрой от слез руку, и закусил губу.       В руках была «ниточка», которую ему оставил Стайлз и Дерек не мог ее развернуть. Просто не мог себя заставить увидеть то, что ему написал Стилински. Его личная красная шапочка, у которой вместо пирожков в корзинке была бита. Хейл дернул уголком губ, вспоминая один из их первых диалогов, когда этот пацан вызывал в Дереке любопытство и немного раздражения из-за вечной болтовни.       Дерек развернул записку, прочитал за секунду единственную строчку – и прокусил себе губу. Ему стало плохо, стало больнее, хотя, казалось бы, уже просто некуда. Но кто-то сверху, видимо, решил, что у Хейла еще не наступил предел. Что можно дать ему еще повариться в ужасе и убивающем чувстве потери. Что можно еще немного поиздеваться и добавить к адскому коктейлю эмоций боли. Физической, раздирающей голову, заставляющей падать, стонать и уплывать куда-то в темноту.       Дерек потерял сознание, упав около книжного шкафа и чудом на него не налетев.       Из открытого окна все так же доносились звуки с улицы, разбавленные словами диктора, все еще рассказывающего с экрана телевизора о чем-то, чего Хейл уже не слышал. Падая, Дерек только сильнее сжал пальцами записку, и теперь даже сквозняк, пытающийся вырвать ее из будто судорогой сведенных пальцев, не мог этого сделать.       Чтобы заставить Хейла со зверем внутри практически умереть, не нужно было никаких ужасов другой реальности. Не нужно было жутких детей или мутировавших существ. Дерек пережил бы все – и Шизариум подготовил совсем иное испытание. Такое, которое с легкостью сломало Дерека.       Хейла, у которого от любимого мальчишки с карими глазами осталась одна только записка.       «Супер-Стилински любит своего Большого Плохого Волка».