кто из нас ХОЗЯИН?

Званый вечер в семье Куран – громкое событие для избранных верхушек вампирского общества. Канаме никогда не показушничал, устраивая балы слишком часто, как остальные. Все обычные, расфуфыренные аристократы пытаются держаться на плаву, устраивая вечеринки, так сказать – «чтобы нас не забыли». Кураны же не беспокоятся об этом, они не часто появляются на людях, но их не смеют забывать, никто в своем уме не захочет потревожить мрачное спокойствие дома чистокровных, ибо в лучшем случае для них все закончится мгновенной смертью. Сегодня для всех, удостоившихся приглашения от Канаме, величайший праздник, правда, никто не приходил сюда для наслаждения высококлассными деликатесами или первосортной кровью, они пришли, предварительно отполировав до блеска свои лживые рты, подлизаться к самому Курану и к его сыну. Как же бесит, ненавижу все эти полные похоти глаза. Я изучил каждого допускаемого в этот особняк, все их повадки, желание, которых лучше и не знать, и только одно радует, что я всегда могу стеной встать между Хару и этими подобиями вампиров. Но сегодня? Позволит ли мне господин стать на его защиту? Боюсь, если нет, то я сделаю всё, чтобы те, кто приблизятся слишком близко к моему хозяину, не дождались рассвета. Я ужасно голоден, я раздражен, мне хочется поджарить до хрустящей корочки каждую смотрящую на меня с презрением прислугу, которая ядовито бросает в спину «он не заслуживает служить молодому господину, слишком уж непокорный»… Да как они смеют вообще? Единственное на что они способны, это пускать слюни от одного лишь аромата чистой крови. Они все выплясывали пред Харукой, пытаясь занять моё место. Впрочем, как и всегда, только вот сегодня они и вправду могут добиться его внимания. Но я надеюсь... Нет, я достаточно хорошо знаю моего господина, он пусть и начал сомневаться во мне, но все то, что мы пережили вместе, не сотрешь из памяти так просто. Достала его гордость, еще и жажда все яростней впивается острыми клыками в стену самоконтроля и терпения. Я прохожу мимо прислуги, не отказываю себе в удовольствии подпалить их самоуверенность фирменной, поистине ангельской улыбкой. Это моё оружие во времена, когда клыки под запретом. Это моя защита - какие бы мысли меня не преследовали, чистота и невинность той улыбки, того скрытого тенью белоснежности оскала, всегда сбивает с толку… Честные читают в этом дружелюбие; безобидные, но высокомерные - видят лесть, а паршивые, похотливые псы не могут не заметить ярость и презрения. Все видят то, что чувствуют сами, да прям Мона Лиза. По правде, мне плевать на них с высокой башни, они ничего никому не смогут сделать. Просто безобидные, но с огромнейшим, пусть и прогнившим эго. - Харука–сама… нам пора. - Я не осмелился взглянуть на господина. Не уронив больше ни слова, я прошел тенью вслед за ним в зал. Канаме сказал несколько слов, которые я прослушал, как всегда. - Анри, ты совсем страх потерял? От тебя несет свежей кровью за километр… ты скольких убил? В глазах Хару пропало все то отвращение, непонимание и обида. Он искренне боялся и беспокоился. Он стал прежним, но сейчас, наверно, было не до радости. Из-за того, что я чувствовал себя таким же голодным, я не заметил, что насквозь пропитан ароматом освобожденной души. Он намного слаще обычного, не доставляющего неудобств людям перекуса…Я невольно отошел на несколько шагов от Курана старшего, но не сомневался, что он это заметил. А если учесть что Хару даже забыл обо всем, что произошло, преступив через гордость чистокровного – то все только из-за понимания того, что не уберечься мне от наказания… похоже мне и правда стоит бояться. - Хару… - но я все-таки улыбался. Может, не так ему отвратительно было, не так он обижен. Но я покорился и исчез в пышной толпе. - Анри-сан… могли бы вы дать мне несколько советов? Давайте отойдем на минутку. Эта маленькая девушка, более или менее привлекательная, ужасно покраснела, потупила взгляд и стала нервно теребить платье, то и дело посматривая на Харуку. Я лишь тяжело вздохнул. – Не выйдет, Юлианна-сан, - немного резко сказал я. Наблюдая за мероприятием, я по привычке отшил пускающих слюни на моего хозяина аристократов. Смешно, но они даже через меня хотели к нему подобраться, уже пять девушек пытались пофлиртовать, и то не так невинно, как Юленька. Так приятно с той же улыбкой преграждать им путь, не «тонко» намекая на возможно оторванные или разорванные им пышные головки, если перешагнут жирную линию вокруг Харуки с жирной надписью «Мой». И пусть не суждено нам даже ощутить взаимность… - А сейчас, я хочу представить вам мою дочь и невесту моего сына - Куран Ариса. Канаме впервые показал миру свою дочь из-за того, что пытался уберечь ее от посторонней любви. Ну что я говорил - не судьба нам быть вместе. Из-за неё... из-за проклятой традиции чистокровных… Кажется, только что я потерял маску ангельской улыбки, а моя искренность до чертиков напугала маленькую девочку, что-то мне объясняющую. Я попытался уйти, но, напоследок и к сожалению, увидел их. Ариса в вечернем платье, довольно красивая, и Хару, пред которым она казалась тусклой, невзрачной, обычной. Я всё мог представить: обычное сплетение их рук, поцелуй в щеку а-ля «Высшая степень братского комплекса», но это было даже не целомудренное соприкосновения губ «на публику», это был настоящий поцелуй, тот, которого мне не суждено заполучить. По сценарию сериала я бы должен был заметить, что они хорошо смотрятся, так похожи… Похожи… это и смешно... они же как две капли воды. Меня буквально поглотила ревность, и я, с последними осколками адекватности пулей выбежал с зала, но за мной проследовала девушка – та самая Юленька. И на кой черт ей было выходить? Кажется, она сказала, что-то вроде «я беспокоилась, и вы выглядели очень обеспокоенным». Ах, как же мило. Я тянул ее за бледную ручку всё дальше, во мрак коридоров. Я забылся, прижимал её к холодной стене, впиваясь кровавым поцелуем в тонкую шею. Не помогало, ничего не помогало... я чувствовал, как она просит остановиться, но все так же жадно пил её кровь. Ничего… пустота... чувствую лишь бездонность, мрак и сырость… Она с последних сил цепляется за меня. Я бы убил её. Я это и хотел сделать. Если бы не он, если бы не Хару стоящий в дверях, если бы не его полный боли взгляд. Я мгновенно отстранился от вампирши. Она обмякла, но мне все равно.. я забыл, что только что он целовал сестру как настоящую женщину. Мне было все равно, только бы не видеть в нем то чувство обиды, боли и обмана. Это я признался ему.. - Харука…- я вытираю кровь, кажущуюся ядом, разъедающую меня с каждым оглушающим ударом в груди, протягиваю к нему руку, касаюсь его лица, он застыл … -Ничто не может унять жажду…- даже не сказал–проскулил. Я обреченно на него смотрел, кажется, мои глаза даже блестели от слез, от понимания того, что это наша последняя встреча. Я убил людей, я чуть не убил вампира - аристократа. Сейчас я последний раз смотрю в его темные карие глаза. -И последнее…Хару..-я даже улыбнулся, если назвать улыбкой ту манипуляцию губами. Но это искренне. Я бы заплакал как последняя тряпка, но слезы превратились в лед, эмоции предчувствуя смерть, растворялись в забытье..-последнее- Я закрываю глаза, медленно тянусь к соблазнявшим меня последнее 5 лет губам, нежно и трепетно целую, даже не пытаясь углубить это полное любви соприкосновение, но он сам тянется ко мне, и я не сдерживаюсь. Я использую мимолетную слабость, провожу языком по его губах. Он лишь немного приоткрывает рот и я проникаю внутрь… Это уже не тот односторонний поцелуй. Я не понимаю почему он отвечает, но меня переполняет счастье, я забываю обо всем …шепчу последнее «люблю» ему вслед. Он покраснел и уходил ужасно быстро. Я не думал, как завтра с ним буду говорить.. Разговора не будет… я иду по коридору, мягко говоря счастливый. Боль духовная испарилась, растворились в той толике ответных чувств любимого. Я и не заметил, как ко мне подобрались. Резким ударом отправив в мир утопии в мир мечты и иллюзий. К Харуке. К его не закрытым чувством долга желаниям. Это была сильная рука, кажется, один удар и у меня были сломаны почти все кости. -Ты в моем доме, ты принадлежишь мне….Как ты посмел нарушить столько моих правил за одну ночь?.. Ух ты, что, даже Куран умеет злиться…Он говорил не как обычно, это был не лед - это злость …Даже смешно как мне было все равно. Я прикован к стене, но смеюсь, слуги наносят рану за раной. Колотые, рваные, даже пулевые.. но мне все равно..Да, больно..но не важно… Угораздило же меня влюбится в столь запретный плод.. Перед тем, как я вновь упал в приятные, пусть и жгучие объятия мрака чувствую, меня отпустили, правда, оставив без грамма крови. Боюсь завтра я начну сохнуть…ах, как же весело..надеюсь, никто меня не увидит больше… А Хару возненавидит меня… Но я рад, что перед тем, как мой прах смешается с остальным, который заполнял весь пол в этой камере пыток, я понял, что любовь не безответна… пусть это была и жалость к смертнику…