Любой... Ты все равно мой

Долго ли это продолжалось? И к чему все шло? Но я Принц, а Принцы всегда выполняют свои обещания. Лягушка покорилась мне. *** Замечали все. От рядовых, что особо не обращали внимание на элитный отряд, лишь восхищаясь и побаиваясь их на расстоянии, до Занзаса, которому было параллельно на дела и самочувствие своих подчиненных. И лишь один Скуало как-то подошел к жутко радостному Принцу, что только отправил свою любимую Жабку в кровать, пожелав спокойной ночи, и напрямую выпалил все то, что думали окружающие. - Бел, он не в себе! Фран, каким бы пофигистом он не был, флегматичным, да черт возьми, бездушной тварью, плюющей на собственную гордость, никогда себя бы так не повел! - активно размахивая руками в стороны, кричал на Бельфегора капитан, приводя различные доводы и факты. Получив в ответ лишь очередное безумное шишиканье, Суперби проигнорировали, похлопав по плечу с фразой: "Все в порядке". И ни в каком разе не все в порядке! *** - Лягушонок, подойди сюда, - видя проходящего мимо гостиного зала мальчишку, подозвал его к себе Принц, притягивая подошедшего к себе на колени, обхватывая холодным пальцами тонкую талию парня сквозь длинную кофту с рукавами. - Ты себя нормально чувствуешь? - С какой стати Ваше Высочество решило поинтересоваться мнением и здоровьем лягушки? - противно пропел Фран, кладя свои руки на плечи Бельфегора, ни капельки не волнуясь внешне, хотя внутри уже во всю плясала вся пищеварительная система. Его клонило в сон по три раза на дню, и это был отличный способ увертываться от бесконечных объятий ненавистного Принца, прикосновения которого вызывали тошноту. Оставь меня в покое! Только сказать не хватает сил. Не поворачивается язык. Нет повода и нет причин. Как противно Франу чувствовать себя любимой куклой сошедшего с ума кукловода, обезумевшего от него самого. - А ты подумай своими крошечными мозгами? Потому что люблю, - тихо рассмеялся Принц, улыбаясь уголками губ и неотрывно смотря в изумрудные, уставшие глаза парня. Накрыв тонкую и маленькую ладонь иллюзиониста, Бельфегор расцеловал каждую подушечку пальцев, проведя теплым языком по внутренней стороне ладони, обведя одну из линий, и бледными губами повел дальше, касаясь запястья. Мальчишка попытался вырвать свою руку из лап "любимого", только недовольная усмешка и тихое хмыканье заставили Франа внутренне насторожиться. - Что ты от меня скрываешь? - склонив голову набок, приближаясь совсем близко к лицу парня так, что теплое дыхание опаляло его губы, настойчиво поинтересовался Принц, требуя ответа и до посинения сжимая хрупкое и бледное запястье. - Ничего такого, что Вам бы хотелось знать, - отстраняясь на пару миллиметров и подавляя желание вырваться, прошептал иллюзионист, часто-часто моргая и прогоняя сонливость. - Хм, - неожиданно быстро пробравшись пальцами под рукав кофты Франа, Бельфегор притянул того второй рукой ближе, целуя сомкнутые губы. - Это что такое, Жаба? И посмотреть было на что. Мальчишка склонил голову набок, расслабленно, ностальгически улыбаясь своему кукловоду и получая резкую пощечину. - А Вы не видите? Это всего лишь следы... игл, - говоря игриво, сохраняя на лице улыбку, что для него так редка. Боль. Нет, скорее ее отголосок, ведь сейчас это всего лишь легкое покалывание в руке. Франа резко скидывают на пол, заворачивают вывихнутую кисть за спину, сжимают длинные пряди в руке, приподнимая его лицо, чтобы Принц рассмотрел веселые глазки Лягушонка, и тут же с невообразимой силой лбом бьют о паркет гостиной. По виску, щекам скатывается капельками, оставляя багровые дорожки, кровь. Принц заводит за спину и вторую руку мальчишки, связывая запястья острой леской, что впивалась в кожу, мышцы, и Бельфегор стягивал узел до такой степени, пока Фран не вскрикнул, надрывно хрипя. Ставя парня на колени, Принц шишикал в своей любимой манере, вдыхая в себя металлически-сладковатый привкус, от которого Лягушонка мутило и он задыхался, стараясь даже не дышать. Схватив за свисающие изумрудные пряди, что спадали на красивое и окровавленное личико, кулак Бельфегора со всего размаху пришелся мальчишка по скуле, разбивая уголок губ. - Ты ведь понимаешь за что, да? - присаживаясь на одно колено напротив, задал он вопрос, нервно посмеиваясь, еще еле держа себя в руках. - Не~ет, объясните, - отхаркиваясь кровью, искажая губы в тонкой, самодовольной улыбочке, пропел мальчишка, доводя Принца до бешенства. И сейчас Лягушонок чувствовал себя чуть ли не Богом, и сказать хотел многое, но сильный удар в солнечное сплетение носком сапог прервал его желание говорить. - И давно же ты колешься, а? Неделю, две? А может, месяц? - Бельфегор обхватил парня за щеки руками, проходясь языком по остром подбородку, целуя маленький носик и жадно впиваясь с ярко-алые губы, кусая, посасывая. Сминая и очень сильно ожидая ответа, только вместо этого последовало резкое качание головой в разные стороны и сиплый голосок Франа. - Принц, если Вы и дальше продолжите, то меня вырвет, - заливаясь кашлем и падая на холодный пол, ответил иллюзионист, убирая с лица ухмылку и возвращая полюбившееся ему безразличие. - И да, давно уже. Считайте, Вы получили себе в кохаи мальчишку-наркомана, - лилейным голоском, не протягивая гласных, пропел парень, неотрывно смотря на реакцию Принца. - Ши-ши, Лягушонок желает смерти? Или пыток? Какой глупый Лягушонок, - Бельфегор схватил Франа за ноги, катая того по полу Варии, перетаскивая в коридор и перекидывая его легкое, истощенное тельце через плечо. - Что именно, поведаешь своему Принцу? - Банальщина, опиум, - фыркнул мальчишка, ерзая на плече и скуля из-за связанных кистей. Бельфегор рассмеялся, заливисто, на весь особняк, с пинка ноги открывая дверь в свои апартаменты и кидая на пол хныкающую Лягушку, и в приступе аффекта вонзая в каждую голень по острому стилету, не давая шанса на побег. - Опиум? Отучим. Тошнит? Потерпишь. Ты же такая интересная игрушка, с тобой весело. И тебя так просто не сломать. Не расстраивай Принца, любимый. И где-то вдалеке Фран услышал, как раскрывается занавес, зрители в предвкушении шоу аплодируют, а на сцену выходит кукловод со своенравной куклой в его лице. И эта пытка не закончится, пока игрушка не потеряется весь свой потенциал, всю свою волю... Пока не признает хозяина, превратившись в безвольное создание.