Мастер-класс

– Я знаю безотказное средство от таких болезней! – заявила Хакутаку, когда речь зашла о недавно обострившемся недуге Царя Энмы: снова прихватило спину. – Панацея? – скептически скривился Хоодзуки, перепробовавший на правителе ада уже миллион способов лечения. – Не верю. – Да что ты знаешь, презренный демон! Я занималась врачеванием, когда тебя в аду еще не существовало! – возмутилась девушка и запила задетую гордость очередной порцией теплого саке. – И что же это за средство? – с еле заметной издевкой спросил Хоодзуки, отхлебнув из своей чашечки саке холодное. – Массаж. Эй, нечего тут ржать – я серьезно! – Хакутаку изобразила всем своим видом оскорбленную невинность и уязвленное самолюбие. – Сейчас мало кто умеет делать настоящий, правильный массаж, с использованием чи* и акупунктуры. Тут еще и мастерство важно, недалекий скептик! – Ну, конечно, – ответил Хоодзуки, все веселье которого над ее словами составляло лишь ядовитую ухмылку, появившуюся разве что от некоторого опьянения обычно сдержанного демона. – На спор! – окончательно взвилась Хаку, подскочив на месте и вредно упершись взглядом в мужчину. Тот в свою очередь не спасовал и уставился в ответ, однако, алкоголь играет злую шутку даже с таким хладнокровным существом. – Принято. *** – Почему испытывать нужно на мне, а не на Энме-сама? – спросил Хоодзуки, чуть нетвердыми движениями развязывая оби. – Ты должен убедиться сам, насколько мой массаж прекрасен и чудодейственен! Так что заткнись и ложись. Хаку хотя еще и чувствовала легкую рассредоточенность от выпитого, но была уверена в своих силах. Ее техника массажа на земле передавалась в одной единственной семье, приближенной к правителю, так что она по праву считала ее необыкновенной панацеей не только от физических недугов, но и даже от психических. Демон скинул с себя кимоно, оставшись в одних коротких штанах, улегся на кровать: его любопытство было разбужено алкоголем, и он не видел причин избегать нового опыта и знаний. Все равно этой копытной девице не удастся удивить его! И спор заранее обречен на победу Хоодзуки. Девушка начинала не торопясь: гладила кожу, равномерно распределяя приятно пахнущее лотосом и мандарином масло, она с легкостью ощущала текущую по телу демона энергию. Для небесного создания эта энергия была неприемлема, но с подобной проблемой она знала, как справляться. Неспешно, разминая последовательно каждую мышцу, Хакутаку скользила по смуглой коже, ее руки в меру сильными движениями порхали над спиной подопытного. Каждый позвонок постепенно был не обделен вниманием, для чего девушка без капли смущения стащила штаны Хоодзу ниже, высвобождая поясницу. Чем дальше шло дело, тем больше демону казалось, что над ним творится магия. Руки Хаку настолько ловко и точно скользили по спине, что казалось почти нереальным такое понимание и знание чужого тела. Внутри же потоки энергии будто из хаоса выстроились по струнке и текли расслабляющей волной по всем членам, по каждому сосуду и клетке. Пальцы девушки то ощутимо пробегались по всей доступной поверхности, то целенаправленно прижимались к каким-то точкам, вызывая ощущение усталости и бодрости попеременно. С каждой минутой Хоодзуки чувствовал, как его силы восстанавливаются после трудной недели, которую он и запивал не далее как час назад в любимой изакае**. А еще... Он слышал сосредоточенное дыхание Хаку, творящей над ним свое колдовство массажа, ощущал, как почти незаметно ее нежные руки от собственно массажа перешли к ласке, пусть подчиняя и направляя при этом его чи: то мягче, то жестче, то едва ощутимо, то сильно и властно – она захватывала все больше пространства, будто невзначай скользила по разгоряченному телу демона, все сильнее разжигая в нем желание продолжить эксперимент совершенно в другом русле. Хаку было жарко. Она со страстью отдавалась процессу, сначала просто желая выиграть спор и показать свое истинное мастерство, но ощущая под ладонями сильное мужское тело, зная, что он мог бы с ней сделать прямо здесь и сейчас – стоит ей только пожелать, девушка чувствовала опьянение уже не от алкоголя, а от пряного возбуждения, все острее разливавшегося по ее телу. Ни один мужчина не мог завести ее с пол-оборота, как этот хладнокровный демон. Их постоянные ссоры и скандалы, вечные перебранки и показательная ненависть с деланным презрением и равнодушием... Сотни раз она зарекалась: только не он. Но с завидным постоянством случалось нечто навроде глупых споров или ситуаций, когда остановиться просто не было сил. Хаку провела ногтями по его спине, оставив едва различимые бледно-розовые полосы. Тихо рыкнув, она склонилась к его шее и несильно укусила, негодуя скорей на свои мысли, чем на демона. Хоодзуки не успел возмутиться, как вместо зубов почувствовал мягкие губы. Девушка все так же медленно, как ранее пальцами, целовала и исследовала каждый позвонок на его спине, и, дойдя до крестца и мимолетно проведя носом по коже, она отстранилась и тихо попросила: – Перевернись. Хоодзуки повиновался. Он редко испытывал смущение, да и вообще не особенно знал, какими бывают подобные эмоции, но лежа на кровати Хакутаку и под взглядом ее сверкающих глаз, его посетило чувство, напоминающее это самое смущение. Несколько мгновений она осматривала его тело, будто вынося вердикт, а потом, откинув назад мешающие волосы, с легкостью уселась на него верхом. Выдохнула и без долгих раздумий стянула с себя белоснежное платье, оставшись перед ним совершенно нагой. Такая развратная и одновременно сумасшедше прекрасная, что комментарии не смогли сорваться с языка. Мужчине захотелось тут же прикоснуться к этому гибкому, грациозному телу, снова почувствовать бархат ее кожи, но Хаку склонилась к нему, предусмотрительно перехватив руки и прижав их к постели. Она судорожно выдохнула, ощущая, как соски едва-едва касаются его груди, прижалась теснее, наконец, приникнув к его губам, наслаждаясь его вкусом и дыханием. Хоодзуки знал, что сейчас не стоит перечить: будто шестое или еще какое-то там чувство подсказывало позволить небесному созданию властвовать над ним – хотя бы ненадолго. Поцелуй был долгим и нежным. Девушка почти сразу отпустила руки мужчины, и теперь ощущала, как его ладони скользят по ее спине и бедрам, как дразнят ее еще больше. Хаку чувствовала сквозь ткань штанов, как возбуждение демона все возрастает, но лишь когда совершенно кончилось дыхание, она заставила себя оторваться от столь вкусных губ. Выпрямилась, опершись руками на грудь Хоодзу и ощущая, как его ладони властно стиснули ее попку. Легко приподнявшись, она, не без помощи любовника, немного приспустила мешающую одежду, высвобождая его твердую плоть. Девушка уже была совершенно мокрой: предвкушение предстоящего действа, его руки на ее теле, дурманящий поцелуй, запах его кожи и сумасшедший ритм сердца от близости именно этого мужчины... Не оттягивая более этот момент ни на секунду, Хаку медленно опустилась вниз. Закусила губу, зажмурившись и откинув голову назад, вцепилась в руки Хоодзуки, сжалась внутри – слишком поторопилась, но не хотела ничего менять, не хотела останавливаться посередине шага. Демон едва сдержался, чтобы не оставить следы когтей на ее бедрах, но лишь порывисто выдохнул, ожидая закономерного продолжения. Оно не заставило себя долго ждать: улыбнувшись и хитро посмотрев на мужчину из-под ресниц, Хакутаку принялась двигаться, медленнее, чем ему хотелось бы сейчас, но исправлять что-то он не стал. Хоодзу ласкал ее тело – везде, куда мог дотянуться, ощущая, как внутри разгорается пожар. Тихие стоны, срывающиеся с губ, почти обжигающие прикосновения и то ускоряющийся, то замедляющийся ритм движений: так первобытно, так страстно, не оставляя в голове ни единой мысли, порабощая инстинкты и желания. Растворяясь друг в друге, позволяя абсолютную власть над своим телом и душой. В какой-то момент девушка оказывается лежащей на спине, прижатой к влажной простыни стальными тисками его рук. Ее время правления кончилось, ее хотят подчинять: и она позволяет, она обхватывает Хоодзуки ногами, выгибается на постели, стонет в голос, ощущая бешеный ритм и разделяя желание почувствовать еще глубже и острее. Он ловит ее рот, ее крики наслаждения, сам тоже не может сдержаться, и его низкий стон отдается дрожью в ее теле: Хаку сжимается, сходит с ума от захлестывающей ее волны, задыхается, бьется под ним в экстазе, заставляя и его перейти черту. ...она лениво перебирала пряди его волос, предаваясь ощущению неги, разлившемуся по телу теплым и уютным счастьем. Где-то на границе сознания всплывали мысли о недавнем споре и прочей ерунде, но говорить было ужасно лень. Руки Хоодзуки собственнически обосновались на ее спине, и объятья были такими родными, что будь у Хаку чуть больше сил думать – она бы испугалась. Теперь же девушка просто наслаждалась покоем и чувством глубокого удовлетворения, не желая ни спорить, ни двигаться, ни отпускать того, кто рядом. – Признаю, – тихо сказал демон какое-то время спустя: он тоже находил сложившуюся ситуацию весьма приятной, – твой массаж действительно... необыкновенен, – при этом Хоодзуки едва заметно улыбнулся, видя, как взгляд Хакутаку в миг сделался восторженным и торжествующим, – однако, применять его на ком-нибудь еще я запрещаю. – Что значит – запрещаешь?! – улыбка моментально слетела с ее чудесных губ: она тут же попыталась вскочить, но хватка мужчины была железной. – Я тебе что, собственность или жена, чтоб ты мне что-то запрещал?! Да иди ты знаешь ку... Поток брани, что неминуемо должен был низвергнуться с вершины ее возмущения, Хоодзуки остановил своим самым любимым способом: поцеловал в губы, заставляя замолчать и немного успокоиться. – Не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, был так близок тебе, – тихо сказал демон, когда буря миновала, и он отпустил ее губы из своего плена. Хаку хотела возразить, но в какое-то мгновение поняла, что не может, что вместо язвительного ответа на подобное заявление, она хочет не только ответить «хорошо», но и хуже того – исполнить данное обещание! Девушка почувствовала, как ее щеки, уши и шея неминуемо начинают гореть смущением, чего не случалось уже сотни лет. Несколько секунд она с удивлением смотрела на лежащего в ее постели Хоодзуки, осознавала свою реакцию и разворошенные внутри чувства... и вместо ответа уткнулась носом в подушку, пытаясь спрятаться от его глаз и вдруг возникшего в них странного выражения. Мужчина, дав ей немного так полежать, провел ладонью по ее спине и задумчиво сказал: – Знаешь, а я бы не прочь повторить... массаж. Хаку не смогла ответить вслух, будто лишившись голоса: она лишь прижалась теснее, почти с ужасом осознавая, что теперь никогда не сможет отказаться. Да и не захочет. _____ *Чи (или ци) – внутренняя энергия в китайской медицине и боевых искусствах **Изакая – японский ресторан, аналог русских кафе и баров.