Феникс моей души

Следующий день начался довольно неожиданно. В комнату Драко влетела большая полярная сова с запиской в клюве, которую тут же отдала получателю: «Малфой, нам необходимо поговорить. Это важно. Жду после уроков у северного крыла. Г.Поттер.» Драко удивлённо приподнял бровь. «Важно»? Видимо, так и есть, раз сам Поттер соизволил написать. Интересно, с чем это связано? Относительно Пророчества они вчера уже поговорили. «А может, Грейнджер?» - мелькнула сумасшедшая мысль в голове. Да нет, вряд ли. Не станет ведь она рассказывать ему о вчерашнем поцелуе? Хотя... чёрт их знает, этих гриффиндорцев! От них, а тем более, от Поттера, всего можно ожидать. Занятия прошли относительно гладко и без приключений, если не считать некоторых неудобств на зельеварении с Гриффиндорцами, когда Драко был вынужден концентрировать внимание не на зелье, а на том, чтобы не встретиться взглядом с Грейнджер. Хотя, кажется, профессор Снейп этого не заметил. Немного удивляло ещё и отсутствие на уроках Пэнси, несмотря на то, что он утром видел её в гостиной. Ему показалось, что она даже немного успокоилась или просто смирилась, её вид выражал уверенность и равнодушие, от вчерашнего отчаяния и пустоты не осталось и следа. Хотя её решение не идти на уроки Драко тоже понимал – скорее всего, ей хотелось побыть одной и привыкнуть к ситуации. И вот, после Защиты от Тёмных искусств, последней дисциплины в расписании, он уже направлялся к северному крылу. Поттер уже ждал его там. («Гриффиндорская обязательность! А ведь я мог бы и не прийти!»). Он обернулся, услышав шаги Драко. - Не помешал, Поттер? – насмешливо спросил тот. - Малфой? Спасибо, что пришёл, - серьёзно произнёс Гарри. - Так что за дела вселенского масштаба ожидают нас, Поттер? О чём поговорить хотел? – он небрежно облокотился о подоконник и изобразил внимание. - Я… - замялся тот и вдруг быстро сказал. – Да! Как раз о них самых! - О, тогда нам не по пути! Спасать мир – это по твоей части! Гарри усмехнулся и пристально посмотрел на Драко. В изумрудных глазах жестким пламенем горела решимость, которая ощущалась в воздухе: - Я не могу спасти мир, но я могу спасти тех, кто дорог мне. Малфой, мы все: ты, я, Рон, Гермиона, Полумна – мы теперь в опасности, по сравнению с которой всё прошлое – это просто детские игры. Драко удивлённо взглянул на него: - А ты думаешь, что я не понимаю этого? – голос был ледяным. - Не думаю. Я много размышлял сегодня по этому поводу. Понимаешь, у нас нет выхода: теперь надо или идти до конца, или сдаваться прямо сейчас. Возможно, разумнее второе, но я выбираю только первое. Я буду бороться. Не за мир, не за себя, а за тех, кто мне дорог. Хотя это, наверное, тоже целый мир. Поверь, мне очень сложно говорить всё это, тем более… тебе. До вчерашнего дня всё было ясно и просто: чёрное и белое – и больше ничего! Но я совсем запутался. Вчера, когда ты протянул мне Пророчество, когда ты вывел из этого ада Гермиону, не дав ей погибнуть, выполняя моё дело. Я не верю, что ты не знаешь, для чего нужно Пророчество Волан-де-Морту, но всё-таки ты отдал его мне. Я должен спросить у тебя, - он вздохнул. – На чьей ты стороне, Малфой? Драко пристально смотрел на него, скрестив руки на груди. И, как бы там ни было, не взирая на шестилетнюю вражду, сейчас он уважал Поттера. Он мог представить, насколько было тому сложно решиться на подобные откровения перед своим, по сути, врагом. Но он сумел. И задал тот вопрос, который сам Драко боялся задать самому себе, хотя осознавал, что наступит час ответить на него. И он наступил. - Я не знаю, - честно признался Драко. Гарри был сражён, он ожидал явно не этого. - Но зачем? - пробормотал он. – Зачем тогда всё это? Пророчество, отказ от Метки… - Поттер, с Меткой – чистая случайность. Не скрою, я этому рад, - Драко начинал выходить из себя. – Я ненавижу этого подонка Лорда! Возможно, даже больше, чем ты. Ты встречался с ним четыре раза, первый – не в счёт, ты не помнишь этого, а я каждый день видел его в СВОЁМ доме! Я видел, что он делает с грязнокровками, я слышал, что они кричат в пыточной, которая когда-то была бальным залом! И если их внутренности не развешивают по всему поместью, то это только заслуга моей матери, которая изо дня в день находится рядом с этим чудовищем! Когда он пал, его приспешники жили у нас, скрываясь от Министерства. Каждый день, каждое мгновение я жил среди страха, злобы, смерти и ненависти, стараясь хоть каким-то чудом не попасть в эту ловушку. Но с ними мой отец, и я не пойду против него. Я не смогу взять волшебную палочку и пойти воевать с ним. А теперь скажи мне: если бы тебе предоставили выбор между отцом и матерью, кого бы ты выбрал? Гарри ошеломлённо смотрел на Драко, в глазах которого полыхали языки стального пламени. Он никогда не задумывался над тем, как живёт его недруг, но даже в мыслях не смог бы представить подобное. - Я не знаю, - ответил Гарри. - Ну, вот, - заключил Драко и вдруг неожиданно добавил. – Хотя относительно главной цели мы сходимся во взглядах. Я не с тобой, Поттер, но я против Лорда. Гарри был потрясён. Из уст Малфоя это звучало невероятно. И всё же он сказал именно это. - Спасибо, - от души поблагодарил он и протянул ему руку. Драко холодно смотрел на него, хотя в душе был удивлён не меньше Гарри. Семь лет назад, на первом курсе он сам предложил дружбу мальчику со шрамом и точно так же протянул руку, и тот отклонил его расположение, став на долгие годы заклятым врагом. И вот совсем другая картина: он сам протянул руку Драко в знак не совсем дружбы, но уважения и понимания. Драко видел, что Поттер действительно запутался, устал от бесконечного «спасения мира», от того пути, который он, по сути, и не выбирал. Драко пожал руку Гарри. Два взгляда, подобно двум клинкам, схлестнулись на мгновение. Холодные серые глаза цвета серебра и тёплые зелёные оттенка изумруда… Такие разные, такие непохожие, они стояли друг напротив друга, объединённые одним стремлением, за которое каждый, не раздумывая, отдал бы жизнь… *** Гермиона сидела в библиотеке, перелистывая очередной справочник. Не найдя и в нём ответа, она со вздохом отложила его на огромную гору книг, устрашающе возвышавшихся справа от неё. Нигде не было упоминания об Амулете желаний. Снова вздохнув, она поднялась с места и прошлась по комнате, остановившись у окна.Мысли всё время возвращались ко вчерашним событиям. Всё вспоминалось нечётко, будто в тумане, и лишь один момент она помнила в деталях, будто это произошло только что, она заново чувствовала и переживала его… Этот поцелуй… Что на неё нашло тогда в маленькой пыльной кладовой? Она не знала, но это было потрясающе. Она забыла вчера обо всём на свете, она взлетала, будто птица… А сегодня? Сегодня он ни разу не взглянул на неё. Может, он забыл? Может, для него это ничего не значит? Хотя она и сама не могла сказать, что это значит для неё. И тут же некстати вспомнился взгляд тёплых зелёных глаз. Гарри… Самый родной, самый замечательный! Она вспомнила, как ночью, по пути в гостиную, завидев миссис Норрис, они спрятались под мантию-невидимку, а он, чтобы она не боялась, взял её за руку. От его ладони веяло теплом и надёжностью. И вдруг снова вспомнилась ладонь – но уже другая – чуть прохладная, с пульсирующим жаром внутри, властная и сильная. Почему-то стало страшно. Она не сможет предать ни одного из них, но она не может быть на стороне каждого. Но на чьей стороне Малфой?.. Громкие шаги заставили её обернуться. В дверях библиотеки стоял Рон и грыз яблоко. - Гермиона, ты на ужин собираешься идти? – спросил он, усаживаясь на её место. - Нет, Рон, - устало ответила она, - мне ещё не менее пятисот справочников просмотреть надо. - Давай помогу, - с энтузиазмом предложил он. Она неопределённо пожала плечами. Рон и книги – вещи не слишком совместимые. Он начал разглядывать книги, лежащие слева на столе. Энтузиазм постепенно угасал. Гермиона улыбнулась: - Рон, лучше принеси мне что-нибудь поесть. Только смотри, чтоб мадам Пинс не увидела. - Угу, - пробормотал тот, жуя яблоко и интереса ради открывая первую попавшуюся книгу. Внезапно он замер, затем закашлялся, глядя в справочник. - Гермиона, - с ошалевшим взглядом он протянул ей книгу, - я нашёл. Гермиона молниеносно выхватила справочник из его рук и начала читать вслух: - «В 1621 году Бартоломей Храбрый и Элина Отчаянная совершили попытку создать Амулет желаний, но были казнены и не смогли завершить дело до конца. Позднее эту идею воплотил Август Беспощадный, который использовал Амулет с тёмными намерениями, на две сотни лет погрузив весь волшебный мир в хаос и ужас.» Ты гений, Рон! Рон покраснел от смущения до кончиков ушей, которые слились с огненным цветом его волос: - Вообще-то оно само вышло, - пробормотал он. - Я поищу больше сведений об этих волшебниках. По крайней мере, уже что-то есть. Мы на правильном пути! – воскликнула Гермиона и с азартом охотника принялась перебирать справочники. *** По тёмным коридорам родового поместья Малфоев бежала высокая светловолосая женщина. Она едва не падала, спешила, что есть сил, вверх по лестницам и проходам. В серебристо-серых глазах горели отчаяние и смертельный ужас, волосы цвета сияющей платины разметались, нарушив недавно сделанную изысканную прическу , сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. Она вихрем ворвалась в кабинет с мраморными тёмными сводами: - Люциус, ты не сделаешь этого! – хриплым надорвавшимся голосом крикнула она. Стоящий в комнате высокий мужчина обернулся, его холодные серые глаза ничего не выражали. - Нарцисса, возьми себя в руки, - бесстрастным голосом произнёс он. - Я всё знаю, - прорычала она, подходя ближе, - я знаю, что за задание тебе поручил Тёмный Лорд! - Нарцисса, это не задание, а скорее просьба. Она зашипела, глядя на него, став похожей на ядовитую змею. Безумные глаза запылали диким пламенем. Он никогда не видел свою супругу в таком состоянии. Сейчас она походила на свою сестрицу Беллу больше, чем на саму себя, всегда сдержанную и утончённую. - Нарцисса, я… - Ублюдок! Мерзкий подонок! – она набросилась на него, стараясь если не удушить, то выцарапать глаза. С большим трудом Люциус отбросил её в кресло, но она тут же поднялась, не собираясь сдаваться. - Нарцисса, послушай… - Ты не посмеешь! Даже в мыслях! Иначе… - она улыбнулась так, что даже непроницаемый Люциус ощутил мороз на коже, - я убью тебя. Она вынула палочку и направила её на мужа. Люциус был сдержан и спокоен: - Нарцисса, я могу дать Непреложный Обет. Что-то неясное полыхнуло в её глазах, но палочку она не отвела. - Я не верю тебе, - прошипела она. – Ты уже столько раз предал всех нас. Он молча вытянул руку. Она перехватила его запястье и начала шептать заклинание. По их рукам заструилась неосязаемая золотая нить. - Обещаешь ли ты, Люциус Малфой, что не посмеешь причинить ни малейшего вреда своему сыну, Драко Малфою? - Обещаю. Нить засияла и растворилась в воздухе. Нарцисса обессилено упала в кресло и разрыдалась. - Прости, - всхлипнула она. Люциус ничего не ответил. Он осознавал, что зашёл в тупик, выхода из которого не существовало. И этот тупик создал он сам… *** Драко шёл по длинным хогвартским коридорам в гостиную Слизерина. Так много необходимо обдумать, так много понять. Разговор с Поттером, как ни удивительно, дал ему больше уверенности в своих силах, уверенность в том, что есть кто-то, кто с тобой заодно, и пусть не друг, но и не совсем враг, а единомышленник. Прошло меньше недели с тех пор, как сама удача избавила его от Метки: так мало времени, так много событий! И самое странное во всём этом, - ему это нравилось. Несмотря на опасности и неожиданности, которые, несомненно, поджидают впереди, ему действительно нравилось так жить. А может, просто чувствовать себя нужным? Он всегда ощущал себя центром Вселенной, но никогда вот так – просто нужным для какого-то полезного дела. («А убить этого урода – дело однозначно полезное!»). Ему было так легко, будто он только сейчас начал по-настоящему жить… Он шёл, погружённый в свои мысли, планы и мечты, не замечая, что коридоры как-то странно опустели, немногочисленные ученики были угрюмы и встревожены, вся школа будто в одночасье потеряла свой блеск, наполняя коридоры не привычными смехом и шумом, а давящей тишиной… Только войдя в гостиную, Драко понял, что что-то не так. Растерянный взгляд Крэбба, сгорбившийся Забини, мрачный Нотт, заплаканная Булстроуд, потемневшая Гринграсс… Они все подняли на него глаза, и он почувствовал – произошло что-то ужасное. - Что случилось? – взволнованно спросил он. Астория вздрогнула и перевела взгляд на Крэбба, тот хотел было что-то сказать, но передумал и посмотрел на Забини. Блез горько вздохнул: - Пэнси… она… она покончила с собой… Булстроуд дёрнулась и закрыла лицо руками, Гринграсс опустила голову, Крэбб продолжал бессмысленным взглядом смотреть на Драко, но тот будто не видел всех их. - Как?! – беззвучно спросил он одними губами, голос не слушался его, воздуха становилось невыносимо мало. Гринграсс всхлипнула: - Шагнула с Астрономической Башни. По школе объявлен траур… Ноги стали ватными. Драко схватился за спинку кресла, стараясь удержаться. Перед глазами всё плыло, в ушах шумело. Он не слышал, что ещё говорили ему Крэбб и Забини, не видел их лиц. Дыхание перехватило, горло будто сжимал железный обруч – всё сильнее и сильнее… Он бросился из гостиной в холл. Он бежал, не разбирая дороги. Ему было всё равно, куда и зачем. И он оказался здесь. На проклятой Астрономической Башне. Он медленно двинулся к ограждению и, коснувшись его, посмотрел вниз. Где-то далеко-далеко внизу сияли огни домов и фонарей Хогсмида. Будто целое звёздное небо, Вселенная, но не вверху, а внизу. Она манила к себе, звала, притягивала. Всего шаг – и бесконечный полёт среди мириад земных звёзд. Шаг в небо – это ведь так просто… - Привет… - послышался негромкий мелодичный голос за спиной. Он не обернулся. Он не хотел, чтобы Луна видела его слёзы, которые никто не должен был видеть. Она тихонько подошла и стала рядом, взяв его за руку. Он всё-таки взглянул на неё. На её щеках, слегка серебрясь в лунном свете, виднелись две дорожки слёз. Он посмотрел вверх, в бесконечное звёздное небо. Самые мудрые, самые жестокие – звёзды… Из столетия в столетие равнодушно взирают на судьбы людей, одаривая их холодным светом. А рядом – луна, которая не несёт холод и жестокость, а наоборот – тёплым светом, подобно ночному солнцу, озаряет всю землю… Они так и стояли рядом. И молчали. И в этом молчании было больше истины, чем в миллионах слов, сказанных людьми. Одни слёзы, одна боль, два сердца… Драко не отпускал руки Полумны. Он боялся, что не выдержит и шагнёт вперёд, если его не будет держать эта маленькая тёплая ладошка, которая, возможно, даже спасла ему жизнь…