Феникс моей души

Зажмурившись во время полёта, Рон и не заметил, как вихрь исчез. Он открыл глаза и вновь увидел привычную и такую родную Выручай-комнату. Часы показывали половину первого часа ночи. Он что, пробыл там не более пяти минут?! Не может быть! Он перевёл взгляд на наручные часы – то же самое. Чёрт! Он-то думал, что сейчас его встретят взволнованные друзья, Гермиона со слезами счастья бросится к нему с объятиями я поздравлениями, зазвучит торжественный марш, он наденет лавровый венок, и цветы будут падать к его ногам… Так, стоп! Что-то он слишком попал под влияние того мира, откуда только что вернулся. А ведь он мог остаться там навсегда! И больше никогда не увидеть ни Хогвартса, ни родного дома, ни друзей, ни родителей и братьев с сестрой! Это ужасно! Вот, оказывается, что является настоящей красотой – не совершенство и не идеалы, а самые обыкновенные люди и вещи, которые окружают тебя каждый день, которые близки твоей душе! А мы проходим мимо этой красоты и не замечаем её, не ценим, не чувствуем! Он вернулся! Он смог достать символ стихии! От радости хотелось плясать и петь песни на всю школу! Выйдя из Выручай-комнаты, Рон едва не столкнулся нос к носу с Филчем. Пришлось вернуться обратно – тот никак не хотел уходить, а наоборот, ходил по небольшому коридору туда-сюда. «Ну и ладно – невелика беда!». Рон расположился в уютном кресле Выручай-комнаты, наскоро набросал записки друзьям, чтобы те, как можно раньше пришли сюда, и задремал. Проснулся он от яркого света солнца и от того, что кто-то смеялся и тряс его за плечо. Это оказался Гарри. Все остальные тоже были здесь. Рон сонным взглядом обвёл всю компанию: Гермиона и Полумна были заспанными, но заинтересованными, Гарри явно веселил вид друга-сони, хотя сам тоже уже зевнул не раз, один лишь Малфой выглядел отдохнувшим и собранным. «И когда он только всё успевает?» - мысленно удивился Рон, у которого за уроками и затеями часто не оставалось времени даже погладить школьную форму. - Я вчера… - начал было он, но рассказывать чудовищно долгую историю, да ещё и спросонья, совсем не хотелось. – В общем, вот. Он раскрыл ладонь, в ней блеснул маленький медный цветок. Гермиона охнула, Гарри замер, Полумна улыбнулась, а Малфой приподнял бровь: - Когда успел, Уизли? – особой радости в голосе не слышалось. - Ночью. Когда понял, как создать Омут Памяти цветка. - Это ведь нектар, да? Рон кивнул, а мысленно похвалил себя за то, что предугадал, что догадаться может не один он. - Рон, ты молодец! – воскликнула Гермиона и внимательно посмотрела на него. – Неужели это было так легко? Он кивнул. Сейчас почему-то совершенно не хотелось рассказывать о своих подвигах, изображая героя. Они все стараются для общего дела. Гарри дружески похлопал его по плечу: - Поздравляю! Теперь осталось лишь две стихии! - Только с четвёртой не всё понятно, - огорчённо произнесла Гермиона. - У меня есть кое-какие соображения на это счёт… - начала Полумна, но не договорила, потому что в этот момент в окно начал биться большой серый филин с письмом на лапе. Гарри первым подбежал к окну и распахнул его. Птица совершила круг по комнате и приземлилась возле совершенно потрясённого Малфоя. Он отвязал конверт, и филин тут же улетел прочь (значит, ответ не требовался). Драко раскрыл письмо, и его глаза несколько раз подряд пробежали по строкам маленькой записки, руки слегка дрогнули, он аккуратно сложил записку и молча, не произнеся ни слова, быстрым шагом направился к выходу. Полумна как-то нервно дёрнулась, хватаясь за сердце, и побежала вслед за ним. - Драко! – она догнала его. – Что случилось? Он лишь мягко отстранил её от двери и молча вышел в коридор. Гарри, Рон и Гермиона обменялись встревоженными, непонимающими взглядами. Белая, как мел, Полумна, выскочила следом за Драко. Рон совсем не понимал, что происходит. Они втроём остались в Выручай-комнате, где нарастающая тревога становилась практически осязаемой… *** Лишь вечером Драко вышел из комнаты. Ноги сами понесли его в этому месту. Только здесь можно было скрыться от всего мира и одновременно видеть весь мир. Драко сидел в Комнате Звёзд на вершине Астрономической Башни и пытался найти ответ, как ему жить дальше. Холодные звёзды молчали, лишь поблёскивая в бархате неба. Ещё увидев филина, он понял, что это письмо из дома, но никогда, даже в самом страшном сне не могло бы присниться то, что было в нём написано. Письмо было от Снейпа. Вот почему уже несколько дней его не было в школе. Но самым страшным был даже не сам факт случившегося, а то, что этого можно было бы избежать. Он снова упустил важный, решающий момент. И вновь расплатился за свою ошибку жизнью родного человека. Пэнси, отец… Кто следующий? Справа тихонько скрипнула дверь. Он почувствовал, как она обняла его за плечи, садясь рядом и беря за руку. Только она держит его в этом мире. Драко протянул ей записку. Он уже наизусть помнил, что там написано: «Мистер Малфой, ваш отец убит. Приговор в исполнение был приведен Нарциссой. Не спешите с выводами. Более написать ничего не могу (причины вам известны). Северус Снейп.» Луна внимательно прочла текст и вновь крепко обняла его. В уголках её глаз появились слёзы. - Это я его убил, - тихо сказал Драко. – Она его ненавидела, а он спас меня тогда, во время нападения Пожирателей. Я даже не сообщил ей об этом… - «Не спешите с выводами» - там написано так. Что это значит? – спросила Полумна. Драко пожал плечами. Он не понял этой фразы Снейпа. - Возможно, он хотел сказать, что твои поспешные выводы, эти самые, могут быть неверными, - задумчиво произнесла она. - Но у меня нет других, - вздохнул Драко. – И, в любом случае, отца тоже нет. По её щеке скатилась слезинка. Он не знал, чьи это слёзы – его или её. У них даже сердце было одно на двоих. - Луна, - он легонько коснулся пальцами её щеки, - я только теперь понял, что я натворил. Я бросил вызов миру, но никогда не смогу победить его. Я не воин и не боец, как тот же Поттер. У меня просто нет сил, чтобы противостоять всему миру. - Ты один не победишь мир, - вдруг согласилась Полумна. – Мы победим его вместе, Драко. Я верю в это. Он смотрел в её полные слёз небесные глаза, видя в них решимость и силу, возможно, именно ту, которой так недоставало ему. Он верил ей, каждому её слову, каждому взгляду. Мы победим, - тихо, но решительно сказал он. Плотину стойкости и терпения вдруг прорвал поток горя, отчаяния и надежды. Слёзы хлынули сами собой, затуманивая весь мир. Он плакал, как ребёнок, на её тёплом плече, а она нежно обнимала его, стараясь забрать себе хотя бы частичку его боли… Из глаз Луны лились его слёзы. Она всегда будет рядом, она будет жить его жизнью, дышать его дыханием, плакать его слезами, биться его сердцем! Одни слёзы, одно сердце, одна душа…