Ходячее недоразумение

Мияги стоял под проливным дождем вот уже второй час и ждал, когда наконец-то появится его возлюбленный. Конечно, логичнее было бы не мокнуть и уйти домой, или же позвонить самому Шинобу и перенести встречу, но его телефон недоступен. «Мальчишка… Опаздывает… Неужели решил пошутить над стариком Мияги?.. Вряд ли… Он, конечно, очень маленький и глупый, а в его голову часто приходят абсурдные мысли, а еще он эгоист, поступающий так, как захочется ему и никогда не считающийся с моим мнением, но увольте! – Шинобу далеко не жестокий человек! Он не стал бы издеваться…» — Думал Мияги, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. Когда мужчина понял, что закурить ему не удастся из-за того, что сигарета моментально промокла под дождем, он, чертыхнувшись, посмотрел на часы. – «Уже почти девять… Так: жду еще десять минут и ухожу. Надоело ждать! Не хватало мне только заболеть в начале сессии! У студентов тогда начнутся внеплановые каникулы… Хотя сомневаюсь, что в мое отсутствие Камиджо даст им хоть глоточек воздуха…» Десять минут пролетели как одна, и Мияги, отправив смс, что «не может больше ждать», поплелся к метро, смахивая с лица капли дождевой воды. Мужчина чувствовал себя не только униженным, но и жутко уставшим – ноги сильно болели от полуторачасового пребывания стоя, и отчего-то ныло сердце. По-видимому, Мияги стоило бы бросить курить, но мужчина считал, что сердце у него болит по иным причинам, одной из которых был Шинобу. Мужчина в последний раз попытался дозвониться до горе-любовника, но ответ был ровно таким же, как и все предыдущие: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позднее». Разозлившись, Мияги угостил стоявший рядом турникет таким пинком, который можно было ожидать от ноги столь крепкого мужчины, и, обернувшись, пробил свой проездной билет через валидатор, а затем спустился вниз на станцию. Шинобу задыхался от долгой пробежки, но она оказалась бесполезной – на оговоренном месте встречи Мияги не было. — Мияги! – крикнул мальчик в пустоту, думая, что мужчина вернется. – «Я когда-нибудь прибью этого старикашку!» — Шинобу оперся о столб, а затем крепко приложился об него головой, вызывая удивленные взгляды прохожих. – «Подумаешь, опоздал… Это же не повод сразу уходить!», — мальчик покосился на уличные часы, а потом сделал еще одну попытку включить свой телефон, но мобильник лишь мигнул экраном и снова выключился, не дав Шинобу знать о том, что Мияги звонил ему. Не прошло и часа, как Шинобу стоял напротив двери в квартиру Мияги, не в силах решить: идти домой, нигде не задерживаясь, или позвонить в дверь и объясниться. Немного помявшись, Шинобу решил пойти к себе и позвонить Мияги. — Алло, Мияги? — Ну, я, — равнодушно ответил мужчина немного опьяненным голосом. — Это Ш…Шинобу… Ты чем там занят? — Я уже понял. Пью. — Чай? — Нет, водку. — Эмм… Извини, Мияги, что заставил тебя ждать. Ты из-за меня промок. До нитки. Я не предупредил, что задержусь – у меня телефон разрядился, — Шинобу искренне сожалел, и это сожаление продлилось недолго. – Да и ты, старикашка, не лучше! — Что?.. Поясни… — Ты! Да ты!.. ты… Да я ненавижу тебя, понял?! – крикнул Шинобу, но спохватился. — Шинобу, — голос Мияги казался более трезвым. – Что на тебя нашло? «Нельзя…Нельзя…Я никак не могу это объяснить!» — Шинобу, не потрудившись ответить, бросил трубку. Мальчик вжался в диван, чувствуя, что эмоции взяли над ним верх – он был раздражен всем на свете – своей задержкой, нетерпеливостью Мияги, да всем, чем угодно! В юном теле кровь бурлила, словно кипящая вода, поэтому Шинобу часто совершал глупости, о которых жалел. Менее чем через минуту в дверь послышался звонок, а затем стук. Было очевидно, что за дверью находится Мияги. — Шинобу, немедленно открой! – Мияги стучал в дверь изо всех сил, будто хотел вынести дверь к чертовой матери, но вскоре прекратил свои тщетные попытки и присел на корточки около двери, потирая кулак, который начинал болеть. Свободной рукой он сжал лицо, пытаясь привести себя в чувства. Мужчина поднялся с пола и направился к своей квартире, но обернулся на дверь Шинобу, надеясь, что его возлюбленный одумается и все же выйдет. Мияги, чувствуя себя совсем плохо, вошел в квартиру и, плюхнувшись на диван, включил телевизор. — О погоде в Токио, — начала женщина-японка, ведущая прогноз погоды. – Ночью ожидается температура около трех тепла, днем плюс четырнадцать-шестнадцать, временами кратковременный дождь. Это прогноз погоды в Японии на одиннадцатое марта на телеканале TV Tokyo, следите за эфиром. Мужчина осушил бутылку сакэ залпом и, рухнув на диван, медленно погрузился в сон. Наутро Мияги едва заставил себя пойти на работу. Голова жутко гудела, напоминая о вчерашней пьянке, а все тело сильно знобило. Успокоив себя тем, что «сегодня уже пятница», мужчина поплелся на работу, где его неважное самочувствие сразу было замечено Камиджо. — Профессор Мияги, с вами все в порядке? — В полном, — ответил Мияги, рухнув на рабочий стол. – Просто немного болит голова, — мужчина фыркнул носом, отметив, что дышать он почти не может. – «И все-таки я заболел… Вот чертенок! Из-за него все!» — Может, сегодня возьмете отгул и уйдете домой? — Хиро-о-оки, ты так заботлив! – даже будучи больным, Мияги не уставал подшучивать над своим ассистентом, поэтому он, не медля, повис на шее Камиджо. — Не зовите меня так, профессор… — процедил Камиджо, отстраняясь от Мияги. – Я просто не хочу заболеть в начале сессии, и так студенты от рук отбились! — Ками-иджо, как ты жесток… — Мияги потянулся к Камиджо, за что тут же получил подзатыльник. — Профессор Мияги, я же просил! — Демон Камиджо… — огрызнулся Мияги и снова лег на стол. — Если у вас больше нет лекций, то идите домой, я вас прикрою. — Хорошо, я приду немного в себя и пойду восвояси… — буркнул профессор и прикрыл голову руками. Когда Камиджо ушел, то Мияги уснул, сидя за столом. Мияги разбудило ощущение, что все вокруг трясется. Мужчина поднял голову, и на него свалилась книга со стеллажа. Профессор понял, что началось землетрясение, причем довольно сильное. Он юркнул под стол, чтобы переждать бедствие, поскольку покидать кабинет было уже поздно. Люстра в кабинете качалась, угрожая свалиться на пол в любую минуту, со стеллажей и полок падали свитки и книги, все тряслось и грохотало. В конце концов, не найдя твердой опоры, свалились и сами стеллажи, с жутким грохотом упав на плитку. Мияги не на шутку перепугался, но его не покидало ощущение беспокойства не только за собственную жизнь. Ему казалось, что должно произойти что-то страшное, но после окончания сильных подземных толчков страшное ощущение прошло. Мужчина глянул на наручные часы, корпус которых был треснут. «Уже почти половина четвертого… Я просидел под столом около сорока минут, пока все не утихло. Сколько же я спал?» — Профессор покинул свое убежище и решил выйти из кабинета. В коридоре было пусто, не слышно было ни звука. Повисла гробовая тишина, прерываемая лишь эхом от шагов Мияги. — Эй! Есть кто живой? – окликнул Мияги, но ответа не последовало. Тогда он решил выйти на улицу, в надежде найти хоть кого-то, кто мог ему объяснить, что случилось. На улице все было, как ни в чем не бывало, даже не у кого было спросить. Все спокойно шли по своим делам, а Мияги тихо недоумевал, но вскоре, поняв, что шок его отпустил, и плохое самочувствие вновь вернулось, профессор вернулся домой и включил телевизор. — Сегодня в Восточной Японии произошло сильное землетрясение, предварительно оно оценивается магнитудой в семь баллов по шкале ЯМА, в Токио – пять баллов по шкале ЯМА. Эпицентр землетрясения находится в трехстах семидесяти километрах к северо-востоку от Токио, — начал диктор одного из токийских каналов. – В Токио разрушения немногочисленны, о жертвах пока не сообщается, но севернее Токио, в городах Сендай и Тагадже землетрясение повлекло за собой сильнейшее цунами, которое… — остального Мияги не услышал, так как телевизор отключился. «Замечательно!» — мрачно подумал Мияги, плюхнувшись в кресло и ослабив узел галстука. – «Надо позвонить Шинобу, узнать, все ли с ним и Рисако в порядке…» — В данный момент сеть перегружена, приносим вам свои извинения, — сообщила телефонистка и благополучно отключилась. Мияги бросил телефон на диван, а сам рухнул рядом и, прикоснувшись до лба, понял, что его самочувствие ухудшается. «Что за день сегодня?» — недоумевал мужчина, глядя на часы. Он задремал и проснулся глубоко за полночь, когда ему позвонили. — Ну кому не спится?! – негодовал Мияги, открывая крышку телефона – Алло! — Мияги, это Рисако. — Ну? Что ты звонишь во втором часу ночи? У тебя сдох хомячок? – съехидничал Мияги. — Пока не знаю. Шинобу у тебя? – бывшая жена Мияги явно беспокоилась, ее голос дрожал. — Нет. — А где он? Он просто обещал сегодня прийти к отцу, на звонки не отвечает, он все время недоступен… А сегодня еще это землетрясение было… Вдруг что случилось? — Понятия не имею… Почему ты мне звонишь? — Забыл? Шинобу же живет с тобой по соседству! Вот я и подумала, что ты знаешь, где он. — Нет, не знаю, я его два дня не видел, — Мияги старался быть равнодушным к происходящему, но у него это плохо получалось. — Да? Ну ладно… Если что узнаешь, то позвони, — попросила Рисако и отключилась. «Ну, упрямый пацан! Ладно, он изводит меня, издеваясь надо мной, как ему вздумается! Но, извините, Рисако и декан! Это уже чересчур! Я беру свой ключ от его квартиры и без приглашения иду к нему! Надоело! Пора бы показать ему, где раки зимуют!» — Мияги был готов на решительные действия и, взяв ключ, отправился в соседнюю квартиру, где он надеялся увидеть виновника переполоха. Но, открыв дверь, он увидел, что в квартире никого нет. — Шинобу! – окликнул Мияги, проходя в квартиру. – Извини за столь позднее вторжение. Эй, Шинобу! Просыпайся немедленно! – мужчина прошел в гостиную, а затем в спальню, где было пусто, так же, как и в других комнатах. – Вот гаденыш… — процедил сквозь зубы Мияги, ударив кулаком в подушку, лежавшую у изголовья односпальной кровати. Мужчина прилег на кровать и вдохнул родной, почти детский мальчишеский запах. «Шинобу, где же ты сейчас? С кем ты? Когда вернешься?» Следующие дни прошли в неведении. Никто так и не узнал, где находится Шинобу, до тех пор, пока Рисако не позвонила Мияги. — Мияги, — всхлипывая, проговорила женщина. – Шинобу умер! — Что? – ноги мужчины подкосились, Мияги почувствовал, что вот-вот упадет, поэтому, нащупав за собой стул, мягко говоря, плюхнулся на него. – Как умер? Быть не может! — Мияги, я была в морге! Он умер в пятницу, во время землетрясения! Тело не опознаваемо, потому что рекламный щит, который упал на Шинобу, буквально придавил его! Но при нем была сумка с документами, а там черным по белому написано: «Такатсуки Шинобу»! Мияги, что теперь делать?.. – Рисако, не справившись с эмоциями, уже ревела навзрыд. Мияги же в полном ошеломлении смотрел куда-то вдаль, а потом повесил трубку. «Шинобу… Надоедливый мальчишка… Непоседливый, эгоистичный, маленький террорист. Умер. Если бы я только знал, что так получится! Если бы я только мог повернуть время вспять! Шинобу, как же так?!» — на глаза Мияги навернулись слезы, а он и не мог вспомнить, когда плакал в последний раз. – «Как же я любил тебя, Шинобу! Из-за тебя я забывал все на свете… Даже годовщину смерти Сенсея… Потому что кроме тебя я больше не мог ни о чем думать! Почему я уже во второй раз теряю столь любимого человека, скажи мне?!» — мужчина потянулся за сигаретами, руки сильно тряслись, и Мияги никак не мог зажечь огонь зажигалки, чтобы поджечь сигарету. — Профессор Мияги, я сделал пятьдесят копий этого, двадцать копий другого, и еще сорок вот этого. Что теперь делать? – спросил неожиданно вошедший Камиджо. – Профессор Мияги, я к вам обращаюсь! – ассистент обернулся и глянул на профессора, последний выглядел просто ужасно и не сфокусировано смотрел в одну точку. – Профессор?.. Что с вами? Вам плохо? В ответ Мияги лишь рассеянно покачал головой, а затем встал с места и вышел из кабинета. — Профессор Мияги, куда вы направились? У вас еще лекция! – Камиджо пытался остановить Мияги, но он ничего не слышал. – «О чем он только думает? Черт бы побрал этого Мияги…» Мияги, придя домой, включил компьютер и просмотрел списки погибших во время землетрясения токийцев. Погибших жителей Токио было совсем немного, около двадцати или тридцати человек, но этот список Мияги читал почти полчаса, внимательно всматриваясь в каждое имя. «Шинами Кацуо, Нииго Накато» — читал Мияги, внимательно изучая каждый иероглиф. «Такатсуки! Фамилии Такатсуки нет! Может, Рисако ошиблась?» — Мияги быстро пролистнул список до конца, в самом конце которого, вопреки алфавитному порядку, значилось имя Такатсуки Шинобу. Мужчина, ожидая, что это галлюцинация, протер глаза и вновь всмотрелся в иероглифы. «Такатсуки Шинобу», — вновь прочитал Мияги и прислонился лбом к монитору, на клавиатуру закапали слезы, в глазах все поплыло. – «Они не ошиблись… Значит, он все-таки умер… Еле сдерживаю себя, чтобы не закричать… На душе так погано, так противно, будто умер не Шинобу вовсе, а я… Смерть всегда забирает самых дорогих мне людей, видимо, такова моя участь. У меня всю жизнь так. Сначала Сенсей, а теперь и Шинобу. Честное слово, лучше бы умер я. Не хочу больше жить. Так больно, что и вздохнуть не могу. А я ведь не хотел признавать, что люблю этого дрянного мальчишку, будь он неладен! Всегда думал, что он переживет меня, старика… В итоге, на меня упала лишь книжка, а на него целый рекламный щит…» Всю следующую неделю Мияги топил свое горе алкоголем, пытаясь забыться. Он начал потихоньку сходить с ума – представлял, что рядом с ним сидит Шинобу, и разговаривал с ним и, кажется, даже получал ответ. Мужчина улыбался «слыша» то, что «говорил» ему его любимый Шинобу. Бедный, несчастный Мияги! Если бы Рисако не решилась проведать его, то неизвестно, чем бы все закончилось. — Извини за вторжение, — проговорила женщина, входя в квартиру. — Да пожалуйста, проходи, — икнул Мияги, закрывая дверь. Мужчина вернулся в гостиную и сел на самый край дивана, а Рисако присела в кресло. — Ну, ты как? Неужели тебе так плохо от смерти Шинобу? – Рисако сделала вид, что не замечает бутылок, стоящих на столе. — Какой смерти? – искренне не понимая, спросил Мияги. – Вот он, жив и здоров! Какая муха тебя укусила – похоронить собственного брата? — Где? Где ты его увидел? Мы же похоронили его в конце прошлой недели! — Да ну тебя, Рисако! Вот он, рядом со мной сидит! – мужчина сложил руки крестом и откинулся на спинку дивана, переводя взгляд на то место, где, якобы, сидел Шинобу. — Ты что – до «белочки» напился? – взвизгнула Рисако и, подняв одну из пустых бутылок из-под сакэ, постучала по ней ногтем, указывая бывшему мужу на очередную его вредную привычку. — Никакая это не «белочка», это у тебя в голове белочка, — передразнил Мияги. – Никто не умер, мадам! — Так, все. Завязывай пить, пока я тебя не убила! Тоже мне! Сколько это будет длиться, Мияги? Мне тоже плохо – у меня брат умер! Тебе-то он был всего лишь шурином, Мияги. Что ты так по нему убиваешься?.. Ладно, я ушла, иначе на последний поезд опоздаю, — сообщила Рисако и удалилась. — И за каким кляпом ты пришла? – сказал в пустоту Мияги и лег на диван, попутно зажигая сигарету. – Дура! – Мияги набрал по привычке номер Шинобу и приложил телефон к уху, зная, что ответа он так и не услышит – его иллюзия была жестоко разрушена появлением Рисако. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позднее», — сообщила телефонистка, добавив новую рану на сердце мужчины. — Да будьте вы все прокляты! – крикнул Мияги и бросил мобильник прямо в стену, из-за чего телефон расколотился в дребезги ровно так же, как и его сердце. – И ты, Рисако, будь проклята, чертовка! Как же я вас всех ненавижу! Мияги пролежал, не шевелясь, еще пару суток, прежде чем услышал звонок в дверь. Сначала он не придал этому значения, решив, что незваный гость уйдет, но звонки продолжались. — Не пойду открывать! – Мияги приподнялся с дивана и кинул пустую бутылку, попав прямо в дверь. Она со звоном разбилась и усыпала осколками пол. — Мияги! – за дверью раздался любимый, родной голос Шинобу. — Уходи! Ты – очередная галлюцинация, я не могу больше верить в то, чего нет! — Мияги, открой немедленно! — Уйди! – в дверь полетела еще одна пустая бутылка. — Хватит буянить! Иначе капустой закормлю! – глюк никак не прекращался, даже более – он на удивление натурально стучал в дверь. – Мияги! Я ведь чуть не умер! И, знаешь, я думал, что умру! Лучше бы я и в самом деле умер, потому что ты – сухарь! Я едва жив, а ты меня за дверью оставил! Я даже в свою квартиру войти не могу, потому что потерял ключ! — Шинобу? Шинобу… — по телу мужчины разливалась дрожь, оно онемело и не желало слушаться своего хозяина, который собрался с последними силами, чтобы открыть дверь и увидеть, скорее всего, пустоту. Мияги, переборов онемение, встал с дивана и, наступая босыми ногами на осколки стекла, подошел к двери. Руки сильно дрожали, они никак не могли повернуть ключ в замке, подумав, Мияги остановился вовсе, прислонившись лбом к металлической двери. Больше никаких звуков по ту сторону двери не раздавалось, и мужчина точно понял, что окончательно свихнулся. Но открыть дверь он все-таки решился, уверенно повернув ключ в замочной скважине и увидев за дверью фигуру, сидевшую у стены напротив двери. — Мияги? Это ты? – осведомилась фигура, медленно вставая с пола. – Ты на привидение похож… От тебя перегаром пахнет за километр… — Я точно сошел с ума… — вздохнул Мияги и отвернулся, собравшись закрыть дверь и уйти, но теплая маленькая ладошка легла на обнаженное плечо мужчины, Мияги вздрогнул. – Я точно сумасшедший… До чего натуральны эти ощущения! — О чем ты, Мияги? – Шинобу повис на шее мужчины, не давая ему сдвинуться с места. – Тебе тоже сказали, что я умер? — Я сам все видел… — Что видел? – Шинобу непонимающе изогнул бровь. — Я видел все, даже более чем достаточно…Гроб. И могилу. И надгробие. И урну с прахом. Тебя уже в морге вывезли к нам в закрытом гробу, потому что твое тело сильно повреждено, лицо превратилось в месиво – так мне сказала Рисако, — Мияги вырвался из объятий парня и прошел в квартиру. Шинобу, не отставая ни на шаг, последовал за ним. — Мияги, дай объяснить. Это недоразумение! – воскликнул Шинобу, хватая Мияги за руку. – Я дал своему другу из университета свою сумку с ноутбуком, но забыл в сумке документы, поэтому так и получилось… — Где же ты пропадал все это время?! – закричал Мияги, но его крик превратился в хрип, болезненно сковавший горло. — Я ехал в автобусе, автобус остановился, кто-то в нас врезался, автобус перевернулся… — задумчиво протянул Шинобу, вспоминая произошедшее. – В общем, я угодил в больницу с сотрясением мозга. Я понял, что что-то не так, когда меня спросили, как меня зовут. Я назвал свое имя, а врачи сказали, что быть этого не может, потому что такой уже числится в списках погибших. Я не пошел к родителям, я не пошел к Рисако-нээтян, я пошел сразу к тебе, потому что хотел знать, что с тобой все в порядке! А теперь я понял, что даже войти в квартиру не могу, потому что в ключ был в сумке, а сумка осталась у моего покойного друга! А ты… — мальчик начал всхлипывать, утирая кулаком проступившие слезы. – А ты просто старый эгоист! — Значит, ты – Шинобу! – осенило Мияги, и он подошел к мальчику вплотную, чтобы ощутить вкус его сладких губ, чтобы почувствовать тот мальчишеский нежный запах, чтобы понять, что все это происходит в самом деле. – Если бы ты знал, что я пережил. Я терпеть не могу жаловаться, но я даже не знаю, как это возможно! О Боги, какое счастье, что смерть не забрала тебя! – Мияги прикоснулся к губам Шинобу, крепко обняв своего возлюбленного. — Мияги, я у тебя… ключи от квартиры… забыла… — ошарашено сообщила Рисако, которая вошла в квартиру и застала Мияги и Шинобу врасплох. – Шинобу! Братец! Живой! – женщина подошла к Шинобу и начала тискать его, забыв уже, что ее брат, «вновь оживший», находился в страстных объятиях ее бывшего мужа. – Ах ты, маленький негодник! – рассмеялась Рисако, прижимая мальчика к себе. — Сестра, отпусти! Задушишь! – вырывался Шинобу. — Так, объясните мне, как все это произошло, — потребовала Рисако. И Шинобу объяснил, почему все получилось именно так. Почему его сумка с ноутбуком, документами и даже ключами от квартиры оказалась у его друга, которого похоронили под именем Шинобу. Он объяснил, почему он не сообщил о своем состоянии раньше, и Рисако от всей души смеялась, обрадованная тем, что ее брат действительно жив и здоров. — Ну, ладно, это я поняла… Теперь объясните, почему вы двое… Ну, в общем, вы меня поняли, — Рисако указала сначала на Мияги, а потом на Шинобу, а затем подозрительно сверлила глазами Мияги, который всячески старался избежать испепеляющего взгляда бывшей жены. – Ну, Мияги? — Понимаешь, Рисако, ты все неправильно поняла… Мы… Я… Рисако, я… — Мияги пытался оправдаться, но Рисако все больше понимала, что ее бывший муж лжет. — Да все ты правильно поняла, сестра! Рисако-нээтян, я люблю Мияги, — сделал заявление Шинобу, после чего Мияги растекся в лужу. — Ой, умора! Не могу над вами! – хохотала Рисако, но Шинобу смотрел на нее вполне осознанно, не пытаясь отвести взгляд. — Я серьезно, — металлическим тоном процедил Шинобу. – Мияги, не молчи! — Рисако, я… — начал было Мияги, но Шинобу его перебил. — Ясно все с тобой, хватит! Заткнись ради всего святого… — Хватит спектакль разыгрывать! Я давно уже все знаю… — Как? – спросили хором Шинобу и Мияги. — Так. С тех пор, как Шинобу переехал сюда. Ну ладно, я пойду! Не буду вам мешать, голубки! – захихикала Рисако и удалилась. — Ну что, Мияги? Что скажешь? – спросил Шинобу, повернувшись к своему любовнику. — Я скажу, что люблю тебя, Шинобу, каким бы ты ни был – я просто не могу не любить тебя. Ради тебя я бы свернул горы, но если ты и дальше будешь так меня мучить, то я точно отправлюсь на тот свет, помяни мое слово, чертенок! Шинобу надул щечки и стал похож на хомячка. Мияги приблизился к мальчику и накрыл его губы поцелуем, подумав: «Какой он все-таки милый. Он безумно милый. В который раз я проигрываю самоконтролю, но ничего не могу поделать с собой – я тону в этих глазах. Шинобу, ты – мое самое любимое недоразумение. Что ты сделал со мною?..»

Закончен 17 марта 2011 года.