Поиски одного капитана

Библиотека на звездолете была большой, богатой и какой-то светлой, словно сверкавшей изнутри. Отсутствие пыли, внешняя опрятность и новенькие, совсем не потрепанные корешки книг делали ее уютной и милой. Андрей, конечно, не желал сидеть здесь целый день, перебирая книги, но не мог не согласиться с Баюном — это книгохранилище было странным, очень странным местом. Во-первых, все действительно выглядело новым. Подойдя к шкафам и разглядывая книги, капитан резко втянул носом воздух, но запаха старой бумаги, который каждая книга приобретает лет через двадцать, не было. Во-вторых, все корешки были особенными — на некоторых, с нарисованными картинками, похожими на картонные, названия и авторы были напечатаны большими черными —, а иногда и не черными — буквами. Другие были словно обтянуты кожей, а надписей на них не было, или они были сделаны вручную. Андрей вытянул одну книжку, на которой значилось: «Пятнадцатилетний капитан. Ж. Верн» «Пф, — хмыкнул про себя парень. — То же мне, пятнадцатилетний капитан. Мне, конечно, шестнадцать, но раньше-то, наверняка, управлять кораблями или звездолетами было куда легче. Не то что теперь. Так что…» Открыв книгу, он в первую очередь обратил внимание на дату печати: она стояла внизу, в самом центре листа. Андрей пораженно вздохнул. Этот источник знаний, которым так восхищался Баюн, был написан вовсе не пару лет назад, как можно было судить по внешнему виду, а в самом начале третьего тысячелетия! Книг из этой эпохи сейчас практически не было, а то, что было, выглядело развалившимися от времен листами, никак не скрепленными между собой. Тут же была самая настоящая книга. Андрей пролистал несколько страниц, читая наискосок и натыкаясь на множество непонятных слов. Дело было, как он понял, в море, и, напрягая память, вспомнил, что тогда никаких звездолетов — даже самых медленных и несовершенных — не было. Не было и роботов, к которым привык каждый современный человек, автоматика только-только входила в жизнь, а все в основном делали люди. Парень отложил книгу, несколько раз повторив про себя ее название. Как люди жили раньше, он приблизительно знал, но о кораблях прошлого — пусть те и бороздили просторы океана, а не космоса — прочитать хотелось. То, что главный герой, судя по названию, бы его ровесником, тоже увеличивало интерес Андрея. Однако заняться этим сейчас парень не мог. Поставив книгу на полку и шагнув к следующему шкафу, Андрей размышлял, что же хочет найти здесь Баюн. Книги были старыми, но выглядели просто великолепно — это ли нужно роботу-няньки? Однако тогда вовсе не обязательно обследовать всю библиотеку, достаточно лишь просмотреть несколько книг. Он оглянулся, ожидая увидеть позади себя Лависсу, занятую той же работой, что и он. Но девочки там не оказалось. Андрей огляделся, повертел головой и прислушался. В глубине комнаты, где не было ничего видно, Баюн перебирал книги — звук было еле слышным, но подопечный старого робота с детства обладал хорошим слухом. Создавалось такое ощущение, что кроме Баюна и его самого в комнате никого не было. Лависса, конечно, хотела вырваться из библиотеки скорее… значит, она действительно вырвалась. Находится здесь поодиночке было небезопасно. Судно может сейчас и принадлежало только им, но когда-то было пиратским. Кто знает, может, Лигнум до сих пор имеет над ним власть, а может кто-нибудь из пиратов остался здесь. Искать здесь что-то больше не имело смысла: все, что было интересно Андрею, он уже рассмотрел. Оглянувшись еще раз и убедившись, что Баюн действительно увлечен своими книгами, Андрей вышел из библиотеки. Дверца лифта приветливо распахнулись, стоило юному капитану приблизится к нему. Карту от попугая он все еще не получил и уже начинал считать, что Вахмурко об этом, так сказать, забыл — точнее, попугай даже не собирался ничего делать, а пообещал просто так, то ли для красного словца, то ли преследуя какие-то свои, понятные только ему цели. Андрей не держал на него зла и не собирался требовать обещанные карты: если бы у него был звездолет с тайными ходами, вряд ли бы он стал рассказывать о них какому-то мальчишке. Правда, сейчас именно так и было: Андрей был капитаном пиратского звездолета. И тайные ходы в нем имелись. В общем, выбраться из этого закутка можно было только на лифте, и парень уже собирался заходить в кабинку, как его посетила другая мысль.  — Черт! — заявил он уже вслух и развернулся так, чтобы видеть дверь, которая вела в оружейную. Андрей как-то совершенно забывал, что лишен оружия. Рука иногда сама тянулась к кобуре, не находя там бластера, который предусмотрительные пираты забрали сразу же. Ходить по потенциально опасному звездолету без оружия — без разницы какого, главное, чтобы могло причинить вред — не следовало. Эти мысли пронеслись в голове у капитана за несколько секунд, и он двинулся к оружейной. Его шаги в абсолютной тишине слышались особо отчетливо. Лампочка над головой несколько раз мигнула, заставляя Андрея двигаться тише и осторожнее: она словно предупреждала о чем-то. Обстановка была мрачной и тревожной, без налета приключений. Капитан топтался несколько секунд перед дверью, пока не вошел внутрь, стараясь ступать мягко и осторожно. Впереди слышались голоса. Андрей замер, несколько секунд прислушивался к ним, но так и не вспомнил ровным счетом ничего. Кажется, он слышал их где-то: первый голос был довольно громким, чем-то похожим на карканье ворона и звенящую струну вместе. Второй звучал тихо, и разобрать хоть что-то не получилось. Кажется, он мог быть женским, но Андрей не рискнул утверждать подобное. Чтобы не быть замеченным, капитан юркнул за первый же шкаф, у которого стоял, и, приглядевшись, заметил очень любопытный факт. Стенки шкафов не касались стены: между ними была такая щель, что в нее мог влезть или ребенок, или очень худой человек. На ум сразу пришел Лигнум: пират словно специально оставил этот зазор, в котором мог вполне поместиться. Благо, сам Андрей не напоминал упитанного кабанчика. Осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимание, он спрятался за шкафами, а потом все так же осторожно сделал первые шаги, опасаясь, как бы он не был рассекречен. Должно быть, здесь можно было передвигаться и быстрее, но юный капитан опасался это делать. Более того, он постоянно прислушался, и через некоторое время смог опознать среди говоривших Лигнума и Лависсу. С ним рядом был еще кто-то третий, кому пират постоянно отдавал приказы, и Андрей решил, что это какой-то робот. Через несколько минут, когда разговор практически прекратился, а все нужное и ненужное уже было сказано, парень встал так, что из небольшой щели перед ним было видно пирата и практически всю часть комнаты — ту часть, где и находились все люди. То, как шкафоподобный робот сжимает в своих руках Лависсу, Андрею ужасно не понравилось. Когда же он вздумал тащить девочку куда-то, капитан и вовсе рассвирепел: рука машинально потянулась к бластерам и схватила первый попавшийся; тот оказался довольно неплох, был заряжен и, более того, кажется, был разработан после закона о вооружении, запрещавший изобретать все, что могло нанести вред. Андрей не стал рассматривать его и изучать свойства, вместо этого бесстрашно шагнул из своего укрытия, заодно беря бластер и во вторую руку. В этот раз ему не совсем повезло. - Эй! — окликнул он Лигнума, как-то отстранено думая, что уже привык обращаться к пирату подобным образом. За те доли секунды, что пират оборачивался к нему, Андрей разглядел обстановку и был вынужден признать, что находится в невыгодном положении. Кобура противников как-то странно топорщилась, из-за чего стало понятно: не только юный капитан вооружен. Стеллажи оружия, самого разнообразного, на вкус и цвет каждого, кажется, самого совершенного в мире, не внушал оптимизма. Лависса находилась как бы между двумя рядами шкафов, и рядом с ней ничего не было. Андрей, может, и рад был бы обратить внимание на Кольцову, да только времени на это не было. Вид у пиратов был решительный и кровожадный. Лигнуму явно не понравился их вполне эпичный побег, и теперь пират намеревался отомстить своим бывшим пленникам.  — А… что вы здесь делаете? — вырвалось у парня. Он сам не понял, зачем назвал Лигнума на вы, как и зачем задал этот глупый вопрос. Тянуть время он даже не надеялся, как не рассчитывал и на ответ. Но новый хозяин Звездного Странника почему-то ответил.  — Во-первых, это, конечно же, мой звездолет, — Лигнуп вновь продемонстрировал идеальную ухмылку. — Во-вторых, конечно же, я предполагал, что вы вздумаете сбежать. И, конечно же, я не мог позволить вам сделать это, поэтому сам остался здесь, на Пантере, оставив Странник Кроксу. Видимо, зря: этот бывший капитанишка, похоже, с памятью растерял весь свой опыт. А жаль. Не успел Андрей порадоваться, что на него потратили время и ответили на вопрос, как выяснилось, что и радоваться-то и не стоило. Лигнум просто отвлекал его внимание, в то время как неизвестный робот без имени сбоку подобрался к нему и готов был или похоронить незадачливого капитана, либо вновь познакомить его затылок с металлической поверхностью — тут уж как ему прикажут. Андрей понял это слишком поздно и уже готов был попрощаться с жизнью, но… Зря все те, кто находился в этой комнате, забыли про Лависсу. Сама Кольцова ни про кого не забыла и, чуть оправившись от шока, начала действовать. Оружие было от нее далеко, да и пользоваться она им не умела, зато совсем рядом находился горшок с миленьким зеленым растением. То, что ее друга бессовестно собираются убить или покалечить, дочке президента не понравилось, и, не особо задумываясь, что она делает, девочка кинулась к горшку. От громкого визга всем, у кого имелись уши, их тут же заложило. Кричать и вопить Лависса умела мастерски — научилась еще в детстве, когда поняла, что с папой подобный прием работает безотказно. Позже, с возрастном, Кольцова только улучшала свое умение. Андрею показалось, что он оглох навсегда. Лигнум был удивлен подобным напором со стороны девчонки, поэтому его верный боевой робот был временно дезориентировал: заложенная в том программа, по всей видимости, не умела думать сама. Лависса, не мудурствуя лукаво, тут же швырнула горшок в этого робота.  — Бежим! — тут же еще громче завопила она и, схватив оглохшего и не принимающего ровным счетом ничего Андрея, мнившего себя ее спасителем, потащила приятеля к выходу. Они быстро выскочили в коридор, а после проследили, что дверь закрыта: она сделала это сама, без посторонней помощи, и, чтобы механизмы вновь не сработали, друзья отошли подальше. Железо, из которого была сделана дверь, было тонкое, но все-таки очень прочное. Если бы робот вздумал ломиться через нее, у него бы ничего не получилось; но никто не ломился, ведь в противном случае дверь распахнулась бы сама. Никаких звуков за стенкой не было слышно, но существовала вероятность, что их просто не пропускают материалы, из которых сделаны те самые стены и двери. Об этом растении Лависса знала только одно: в его названии было слово обыкновенный. Андрей, между тем, пытался выровнять дыхание понять, что же все-так произошло. Последние несколько минут были богаты на события.  — Ну, — хмыкнула Лависса, немного свысока поглядывая на приятеля — ведь это не он, а она справилась с Лигнумом. — Ничего не хочешь мне сказать? Андрей осторожно спрятал бластеры, которые, к счастью, не выбросил, в кобуру, и только после этого ответил.  — Зачем ты вообще туда сунулась?  — То же самое я могу сказать и о тебе, — хмыкнула Лависса в ответ.  — Вообще-то, я шел тебя спасать!  — Я заметила. Вынуждена сказать, что это у тебя отвратительно получилось, — невинно сообщила дочка президента, а потом, словно что-то вспомнив, добавила. — Кстати, эта твоя… обыкновенная… что она должна была сделать с нашими пиратами? Андрей все же не был ботаником, а об этом растении знал лишь по одной причине: это было, скорее, даже не растение, а самое настоящие оружие массового поражения, и парень вычитал о нем в какой-то книге, названия которого уже не помнил. Нежный на первый взгляд цветок не вязался с кровожадным убийцей и, как оказалось, им и не являлся, но эффект от этого растения был все же потрясающим. Капитан нахмурился, припоминая все как можно точнее: все-таки эту книгу он читал давно, а в последнее время на него свалилось много новой информации, которую нужно было систематизировать.  — В кого ты его кинула? — уточнил он на всякий случай.  — В робота, — гордо возвестила Лависса. — На Грохотуна похож еще чем-то. Разве что он не однорогий. Давно хотела это сделать. — Тут девушка задумалась и оглядела свои руки. — Да, целых пятнадцать минут. Синяки от его железной во всех смыслах этого слова хватки у меня надолго останутся.  — Хорошо, что ты не стала кидать его в Лигнума. Этот пират нам нужен живой. На самом деле, это растение в первую очередь выпускает настолько едкие вещества, что они разъедают все, не то что металл — от нашего знакомого робота, боюсь, ничего не осталось. После, практически через несколько секунд, появляется отравляющий газ — убить не убьет, но вырубит надолго. Линум у нас человек, так что… Андрей не договорил. Он долго и пристально смотрел на Лависсу во время своей речи, думая, что за короткий срок девушка подвергает свою жизнь опасности уже во второй раз — и это если только считать нечто крупное, а по мелочи там насчитается еще больше. И, зная Кольцову, она продолжит рисковать своей жизнью совершенно играючи, не задумываясь ни о чем. Глядя на подругу, Андрей начинал понимать, насколько она ему дорога. "Она ведь могла умереть, — подумал он, и удивился этой мысли — она, словно молния, поразила его и заставила думать дальше. - Ведь действительно — если бы Лигнум отрыл огонь, от нас бы и мокрого места не осталось. Ничего не осталось." Теперь Лависса казалась ему самым важным существом на планете, тем, без кого он даже, наверное, не смог бы дышать. Это новое чувство, которое давно — должно быть, с первого дня знакомства — теплилось где-то в груди, спрятанное за многочисленными ссорами и оскорблениями, за дружбу и обиды, затопило его, и Андрей не сразу понял, что с ним происходит. Не зная, что делать и что говорить, Андрей топтался несколько секунд на месте, а потом шагнул к девушке и как-то неумело, совсем по-ребячески, ткнулся ей в губы. Словно это был его первый поцелуй, хотя, конечно, он был далеко не первый. Коленки тряслись и подгибались так, словно все действительно было впервые. И боялся Андрей, что его сейчас оттолкнут, дадут пощечину, очень сильно. Но Кольцова не оттолкнула. Она шагнула еще ближе — тоже как-то несмело, и — тоже ответила.

***

Это не было похоже ни на что, что уже испытывали подростки в своей жизни. Это чувство было совершенно другое — как будто оно очень долго жило, росло внутри, а потом, прорвав ставшую тонкой грань, ударной волной затопило собой все, не оставив ни миллиметра свободного пространства. И Андрей, и Лависса с удивлением привыкали к этому чувству — и в то же время, оно было до безумия привычным, нормальным, словно они родились с ним и жили. Словно весь тот бред про совместимости, гороскопы и судьбы в одно мгновение стал реальностью. Все это словно впервые происходило между ними, и подросткам это, безусловно, нравилось — примерно так же, как и настораживало. Говорят, война усиливает все чувства и выносит их на первый план — так было и сейчас. Конечно, это не было войной, и одна такая стычка не дотягивала до события мирового масштаба, по удару несравнимого ни с чем, но и для Андрея, и для Лависсы, даже противоборство с Лигнумом было опасно. Раньше, когда за ними гонялся Крокс, было не менее опасно, но, будучи детьми, они мало что понимали. Сейчас выросли и поняли. Когда они входили в каюту, где оставили спорящих попугая и Грохотуна, то поняли, что практически ничего не изменилось. Эти двое продолжали увлеченно спорить: рогатый робот пытался заткнуть динамики пальцами, но то были не уши, и Грохотун продолжал слышать разглагольствования попугая. Сам Вахмурко болтал на совершенно разные темы — его основной целью было выведение из себя робота-убийцу. К их компании прибавилась Василиса, которая смотрела на перепалку с грустной улыбкой. Лависса настороженно посмотрела на нее и сжала руку Андрей, как бы заявляя свои права на него. Верная подруга Крокса, как и всякая женщина, не могла не заметить этот жест, но сейчас ее больше всего волновала пропажа возлюбленного, а не какая-то девчонка-подросток, на несколько лет младше ее самой. Андрей расценил руку Лависсы как поддержку и, ободренний, громко рявкнул:  — Заткнулись все! Попугай и Грохотун тут же забыли о собственном споре и повернулись к капитану, причем хакер, кажется, пробормотал что-то вроде: "У волчанка прорезались зубки!" Но на его гениальное высказывание никто не обратил внимание, потому что образовавшейся тишиной воспользовалась Василиса.  — Где Крокс?! — снова потребовала она, словно после многократного повторения этих слов ей должны были преподнести капитана на блюдечке с голубой каемочкой.  — Ты что это, Василиска, за недели все слова позабыла? — поспешил вмешаться попугай. — Ты на Грохотушку-то не смотри, у него словарный запас маленький, а тебя и того меньше. Ну давай, сбацай нам еще что-нибудь.  — Слушай ты, летающая железяка, если ты не скажешь мне, где Крокс, я тебя переплавлю в вилки и во время каждого приема пищи буду ими пользоваться, — послушно "сбацала" Василиса.  — Кэпа тоже пародировать не стоит, — посоветовал Великий Вахмуркой. — И вообще, женщина, помолчи лучше, дай с гостями поговорить. Мил человек, ответь-ка на мой вопрос. Где вы ходячую пословицу потеряли?  — В библиотеке, — ответил Андрей, садясь на пустой стул и усаживая Лависсу рядом с собой — за руки они больше не держались. — Зато мы в оружейной не забыли одну интересную новость, и если ты будешь хорошим мальчиком, мы тебе ее расскажем. Попугай тут же нахохлился, готовясь услышать интересный рассказ, и Андрей его не подвел. То, что капитан не слышал, поведала Лависса, причем она, наморщив свой изящный лобик, пыталась передать речь Лигнума практически слово в слово, ничего не забывая. Кольцова уже сделала определенные выводы, но хотелось бы, чтобы попугай с позиции многовекового опыта тоже поразмыслил над этими словами. То, что Крокса назвали мальчишкой, никому не понравилось. Грохотун уже собирался бежать и мстить за кэпа, но общими усилиями его успокоили, и все вновь задумались. А было над чем — весь Лигнум состоял из одних тайн, ведь о нем не знали ничего: не прошлого, ни настоящего имени, ни целей, которых он преследует. Попугай, обладавший прекрасным процессором — за это следовало благодарить его первого хозяина, робота-ювелира — работал особенно тщательно. Конечно, он жалел, что не оказался в оружейной вместе с ребятами и не смог пообщаться с пиратом…  — Ты его не знаешь, Вамурко? — обратился к нему Андрей, прерывая размышления всех. Одна Василиса, мало понимавшая, что происходит, продолжала сидеть в уголке и, на первый взгляд, не обращала на собравшихся никакого внимания. — Может, вы встречались с ним когда-нибудь, хотя бы мельком? Слишком уж уверенно он говорил про кэпа… Грохотун издал протестующий звук — ему не нравилось, что Крокса кто-то еще назвал кэпом, но потом он вспомнил, что Андрей не чужой им человек, и успокоился.  — Нет, — покачал головой президент Деметры. — Я бы, конечно, запомнил: у меня большой объем памяти, и за эти столетия я еще не заполнил и половины ее. Нет, такого субъекта, как Лигнум, я бы запомнил - совершено точно.  — Ага, — пробасил Грохотун, вновь трогая то место, где когда-то был его рог и горестно вздыхая. — Не было такого. Жутко неприятный тип этот ваш Лигнум, хотя я его и не знаю…  — А ты заткнись, дубина, — тут же посоветовал ему попугай. — Не знает он его, как же.  — Знаете, я все думаю, как Лигнуму удалось подловить капитана, — вклинилась в их разговор Лависса, поднимая не менее важную тему. — Ведь что-то же случилось — что-то, что заставило Крокса так изменится…  — Быть может, даже потерять память, — вставил Андрей.  — Да, быть может, даже потерять память. И я не думаю, что для этого капитана потребовалось лупить по голове о чем-то тяжелым. Помнишь, копачи говорили про загадочное оно… Андрей наморщил лоб, вспоминая о событиях двухнедельной давности.  — Ага. Неправильной формы, появляется внезапно, словно им кто-то управляет, — припомнил он характеристику, данную этому загадочному объекту Почемучкой, кажется. Все подземные обитатели планеты, бывшие практически на одно лицо, перемешались в памяти парня, и он уже не мог сказать точно, с кем именно они разговаривали и кому какие фразы принадлежали. Да это было и не настолько важно, ведь основную характеристику этого самого ‚оно‘ вспомнить удалось.  — Вот и я о том же. Вдруг именно этот самый Лигнум управляет ‚оно‚м, — заявила Лависса, не зная, как еще назвать данный объект. — Да, наверное, это просто какая-то странная планеты, а катаклизмы на планете копачей вызываются не какой-то загадочной силой, а простой силой притяжения планеты. Ну, знаешь, как на Земле приливы и отливы зависят от положения Луны, так и здесь… только здесь от этого зависят обвалы. Кольцова не стала вдаваться в научные определения и правильные слова — если бы ее услышал кто-нибудь из ученых, он ужаснулся бы совершенно неправильной речи и путанным объяснениям, но Андрей, к которому и обращалась девушка, тоже не утруждал себя заучиванием формул и все прекрасно понял. Тут же в памяти всплыло все то, что происходило совсем недавно. Мертвая и идеально ровная планета, которой не было не на одной из карт — она выскочила перед ними совершенно неожиданно, и юный капитан не успел ничего предпринять. Потом — непонятная остановка двигателей, быстрый полет до этой самой планеты, когда желудок, сердце и все внутренние органы выплясывали кадриль. Эпидемия роботов: бесчувственный Баюн и вырубленный попугай, "Взгляд пантеры" — единственная работающая на планете техника... Предположения одно за другим начали появляться в голове у приятелей, и они несколько секунд просто сидели, смотря друг другу в глаза, и ничего не видели: прошедшие события проносились перед глазами.  — Слушай, если эта неизвестная планета вырубила всех роботов, может, она как-то повлияла и на кэпа, — предположил Андрей и тут же принялся развивать свою мысль. — Ну, он же все-таки киборг, и более чем на половину состоит из металлических деталей; даже не так — от человека у него только рука и часть лица. Просто вырубиться он не мог, потому что, действительно, не робот, но ведь могло произойти и что-то другое. Лависса на протяжении всего монолога кивала, как обычно кивают учителя, когда их любимый ученик правильно отвечает на поставленный вопрос. Она думала примерно так же, но Андрей опередил ее и высказал свои мысли чуточку раньше. Кольцова могла только дополнить.  — Ага, и, значит, с капитаном случилось что-то другое. Например, он вполне мог потерять память, а нашедший его Лигнум наплел Кроксу придуманную историю его жизни. — Именно так все и было, — кивнул головой и Андрей, обрадованный, что все тайны и загадки раскрыты, и теперь остается только нестись куда-нибудь и отбивать Крокса из грозных лап правосудия, тем более что капитан в кои-то веки был невиновен. Лависса, конечно, была обрадована своей эрудицией, но, в отличие от друга, не была насколько ослеплена радостью.  — Мы даже не уверены, так ли это. Это же просто наши предположения, а на самом деле все может быть совершенно по-другому. И еще — как Лигнуму удалось поднять Странник, если он до этого рухнул на планету с отключенными двигателями? Что он такого сделал, чтобы двигатели заработали? Для Андрея это было уже не так важно, зато попугай, слушавший их разговор, посчитал, что настало время вмешаться.  — Значит так, народ, — заявил он. — Я вас тут внимательно слушаю в надежде, что, наконец-то, мне будет объяснено, что такое загадочное оно и о какой планете идет речь, но вы, похоже, забыли, что мы присоединились к вашей компании чуть позже. Поэтому я требую объяснений! Что такое эпидемия роботов? С чего вы взяли, что кэп потерял память? В общем, вопросов у меня очень много — и я не слезу с вас, пока не получу на них ответы. Грохотун в их разговор и не думал вмешиваться: все его мысли занимал Крокс и Лигнум, для которого нелестные эпитеты нашлись тут же. Наверное, рогатый робот все же не ненавидел попугая настолько сильно, как этого пирата. Сейчас однорогий товарищ кэпа придумывал, что он сделает в его обидчиком при встрече, и подобные мечты сильно завлекли его. Кольцова уже собиралась поведать попугаю все, что с ними произошло, чтобы все вопросы тут же отпали, но не успела. С звуком, чем-то напоминавшим пиканье, включился лазеропередатчик, непонятно как оказавшийся в этой комнате, и все кинулись к нему. На экране тут же появилось идеальное лицо диктора, продемонстрировавшего ряд белоснежных зубов. Этот диктор, как и все его зубы, уже вошли в историю — и хотя в учебниках будущего о нем, должно быть, будет лишь одна коротенькая строчка, нынче о голограмме говорили много. Кто-то находил ее приятной, но больше, конечно, было ненавистников — и вовсе не из-за того, что все были настолько перфекционистами, а просто потому, что споры об этих зубах всем порядком надоели. Помнится, когда голограмма только появилась и чуть позже, по этой теме быль написано множество научных работ, которые только смех и вызывали. Их авторы на протяжении десятка страниц считали количество зубов диктора — кто-то находил лишние, кто-то заявлял, что их всего тридцать два, а некоторые и вовсе не досчитывались зуба-другого. На самом деле, правы были все, потому что порой часть зубов не была видна, а порой появлялось вроде что-то лишнее. Можно было назвать этих самых писателей глупцами, но каким нужно обладать талантом, чтобы из ничего сделать целый доклад. Но людей и роботов, собравшихся в этой комнате, не интересовал ни диктор, ни его зубы.  — Я настроил лазеропередатчик так, чтобы он включился, когда подойдет время межгалактических новостей, — пояснил Вахмурко, заметив вопросительный взгляд Лависсы. — Но только не думайте, что я не буду требовать от вас объяснений. Расскажите мне все — но потом. Кольцова клятвенно пообещала ему, что расскажет обо всех приключениях и о мирной жизни, если попугай того хочет. Вахмурко не хотел.  — Добрый день, дорогие слушатели, — привычно начал диктор. Это приветствие тоже было разработано психологами; первоначально хотели записать несколько обращений и чередовать их, но потом ведущие психологи решили, что так будет только лучше. Они ошиблись, потому что стандартные слова надоели слушателям даже меньше, чем через день, и породили новые темы для споров. Новость о капитане Кроксе была настолько важной, что оказалась, как говориться на первой полосе.  — Сегодня доблестными роботами патруля планеты Деметра был обнаружен и пойман опаснейший пират современности — капитан Крокс…  — Конечно, опаснейших, он же единственный! — не удержалась от комментария Лависса и фыркнула.  — Будь добра, заткнись, — громко посоветовал ей Андрей, и все вернулись к новостям.  — Сейчас Крокс и все находившиеся на борту люди содержаться в тюрьме планеты Деметра, и для их охраны были брошены лучшие силы. Они будут допрошены, а после компетентные органы решат их судьбу. Пиратский корабль "Звездный Странник" сейчас находится на штрафной стоянке и, скорее всего, будет переплавлен.  — Переплавить Странник! — рыкнул возмущенный Грохотун, и никто не стал его одергивать.  — Однако будьте осторожны — нам до сих пор не известно, пойманы ли все сообщники пирата.  — Совсем не все, — вставил пять копеек попугай.  — Теперь к другим новостям. Завершилась гонка президентов. Победителем оказался Президент Земли Варибл Капутус, набравший 46,8% голосов. Совсем чуть-чуть — 2,4% ему уступил Президент Деметры Василий Кольцов. Думаю, если бы бы гонку продлили еще на день, он бы обязательно ее выиграл — раньше никому не удавалось поймать Крокса. Пират стоит подороже этих двух процентов, ха-ха. Диктор выдал заранее приготовленную шутку. Компания не обратила на это никакого внимания, а Лависса и вовсе забыла расстроиться из-за проигрыша отца. — Надеюсь, никому не надо объяснять, что кэпа нужно вытаскивать как можно скорее? — объявил попугай, оборачиваясь и обращаясь сразу ко всем.