В Париж

Они идут по парку. Тёплая осень, солнце уже не поднимается так высоко, как летом, и только поливает лимонным мёдом всё окружающее. Вокруг – золотые и местами рубиновые деревья. Они идут по парковой дорожке, а совсем рядом – ковёр из опавших листьев, маленьких круглых листьев, словно кто-то рассыпал множество золотых монет. Только эти монеты хрупкие, тонкие и сухие. Так хочется сойти с дорожки и зарыться в эти листья ногами, чтобы шуршали, чтобы ощутить осень ещё ближе. Такие дни не длятся долго, погода установилась день назад и Юджи уверен, не продлится дольше ещё пары дней. Тёплая, сухая, идеальная для прогулок, такая… мирная. Как и мимолётное перемирие в их отношениях с Маю. Камиджо останавливается, задумавшись и уносясь в мыслях очень далеко отсюда, на его губах тонкая полуулыбка, а взгляд опущен на один-единственный осенний лист, каким-то образом оказавшийся на дорожке. - Ты идёшь? – Маю ушёл немного вперёд, прежде, чем увидел, что Юджи за ним больше не следует. Он оборачивается, засунув руки в карманы брюк, коротко вздохнув. - Да, сейчас… - ещё два задумчивых шага и снова остановка. - Нас ждут. - Конечно. – Поднимает голову, глядя лучащимся энтузиазмом и внезапным вдохновением взглядом. – Маю, как ты думаешь, в Париже сейчас очень красиво? - Я… вообще о Париже не думаю. Должно быть, там так же, как и везде. Как и здесь. - Зря ты… нет. Нет, там совершенно не так, конечно там не так, как здесь! Все эти дворцы, замки, музеи… узкие улочки и широкие проспекты, а Елисейские поля? У всего этого есть своё очарование. Там наверное… - Ты когда-нибудь бывал в Париже, чтобы это говорить? - Я видел фотографии. - А, ну тогда, конечно, я тебе верю. До них доносятся звуки саксофона, очень глухо и издалека, видимо, какой-то уличный музыкант. Ветер, подхватив эту мелодию вместе с осенними листьями и запахом сладостей из ближайшей пекарни, увлекает Юджи в свою особенную атмосферу. Маю берёт его за руку, решив вести за собой как маленького, раз уж вокалист вдруг совершенно отказывается спешить на какую-то очень важную встречу, на которую сам же Маю и потащил. - Давай улетим в Париж? – Камиджо не желает двигаться с места, сделав два коротких шага, поддавшись силе Маю, но затем он дёргает руку, совсем не зло или агрессивно, а как-то по-детски. Когда маленький же ребёнок отказывается куда-то идти. - Юджи… что? - Мы ненадолго. – Он широко улыбается, приставив одну ладонь козырьком ко лбу, потому что солнце светит прямо в глаза, заставляя щуриться. – Прямо сейчас. На пару дней всего, туда и обратно, никто и не заметит. - У нас… - Ты только представь, ты и я, вместе в Париже. – Юджи сам не знает, что на него нашло, он потом будет винить начинающуюся простуду, слишком сладкий запах в воздухе и слишком яркие краски вокруг. Опьяняющий, головокружительный листопад, из-за которого он не может остановиться и перестать нести всю эту чушь, и слова сыплются точно так же, как опадают листья. – Только мы, и больше никого. В городе любви. Едва не поперхнувшись, Маю отводит взгляд, снова засовывая руки в карманы. - Вот тут уже ты палку перегнул, у нас послезавтра интервью, если ты не забыл. Так что улететь так, чтобы никто не заметил, не получится. - Да к чёрту интервью, Маю. - Ты знаешь французский, чтобы оставаться там «только ты и я»? - Ну, я знаю, как сказать «здравствуйте» и «спасибо», разве что-то ещё нужно? Маю закатывает глаза, уже ничему не удивляясь и просто пытаясь смириться с тем, что однажды жизнь свела его вот с этим самым человеком. - Ещё нужно «до свидания». - Adieu! – Юджи не сводит восхищённого взгляда со своего гитариста, наверное, даже сам себе удивившись, что вспомнил ещё кое-что. - Ты меня своими знаниями просто поражаешь. Сдался тебе этот Париж. - Мне кажется,.. там мой дом. - Не неси чепухи. Ты там ещё ни разу не был. Нас заждались уже, всё из-за тебя, идём отсюда. Кто тебе вообще сказал, что через парк идти быстрее. – Новая попытка возобновить движение, в этот раз Маю просто решительно шагает прочь, а Камиджо спешит за ним, просто чтобы не отпустить. Ловит его за предплечье, заставляя замедлить шаг и не идти совсем к выходу, а свернуть на ещё одну долгую извилистую дорожку. - Нельзя быть таким занудой, ты только подумай… - Юджи, нельзя уходить так далеко в своих мечтах. А ты только и делаешь, что мечтаешь. - И мои мечты, между прочим, имеют свойство сбываться. Звуки музыки где-то далеко, но рядом, стихают, ветер почти исчезает. Юджи подбирает с земли крупный осенний лист, и ещё один, и третий – для комплекта. Яркие жёлтые, оранжевые, с красными прожилками. Он вспоминает слова из песни, которую когда-то ему подарил Мачи, и ему отчаянно хочется петь прямо сейчас. Вообще редко бывает, что петь ему не хочется, но сейчас пропеть хочется каждую свою мысль, каждое слово. Камиджо несложно представить, будто он сейчас в каком-то таком же парке в Париже. Вообще-то он не знает ни одного парка там, даже не представляет, как этот парк может выглядеть и где располагаться, какие деревья там могут быть. А что, если деревья там не облетают, не сбрасывают листву? Ну вот такие особенные деревья. Или – что, если они там всегда зелёные? Или – что, если в Париже сейчас дожди, холодно и сыро? Ну и что, всё равно. Всё равно это город мечты и погулять там хотелось бы даже под дождём, там можно было бы даже промокнуть и не чувствовать из-за этого раздражения. - А о чём мечтаешь ты, Маю? Гитарист оборачивается, сталкиваясь с чуть более серьёзным, но таким же лучащимся Камиджо, и невольно щурится, как от яркого солнца. Хороший вопрос, о чём он мечтает. - Только не отвечай «ни о чём», я ни за что не поверю. Даже у такого человека, как ты, должны быть какие-то мечты, - Юджи бросает это словно между прочим, как раз тогда, когда Маю уже хотел отмахнуться этим самым «ни о чём». Просто чтобы долго не думать. - Что значит «как я»? Есть одна мечта… - заметно тушуется и явно не знает, что говорить дальше. Выдавать свои мечты совсем не хочется, у него они слишком личные и не такие банальные вроде «улетим в Париж». Мечта – Маю вздыхает, потому что это, кажется, мечтой и останется. «Быть всегда с тобой, Юджи». - Ну?.. – хитрая улыбка, Камиджо даже подходит ближе, будто надеясь рассмотреть ответ в глазах своего собеседника, хотя тот упорно отводит взгляд. - Сейчас у меня одна мечта, увести тебя отсюда, чтобы тебя отпустило наконец, - он вкладывает в голос всё раздражение и недовольство, но получается всё равно неправдоподобно и наигранно. Так, что Камиджо всё-таки обижается, но не из-за этой грубости, а именно из-за того, что Маю так явно закрывается от него. - Ну не хочешь, не говори, тоже мне, великий секрет. Юджи возвращается к прерванному занятию, продолжает собирать листья, букет получается довольно пышным и пёстрым. - Мы что, никуда не идём? - А мы куда-то собирались? - Ты говорил… - А, это. Это был придуманный повод, благодаря которому я всё-таки смог вытащить тебя на прогулку. Можешь не благодарить. Солнце скрывается за появившимися откуда-то неплотными, но большими облаками. Свет становится приглушённым и Маю замечает, что свечение из самого Юджи, свечение необъятной радости и восхищения, тоже куда-то пропало. Он как-то поник, хотя этого почти не заметно, всё так же улыбается, но улыбка вдохновлена грустью, больше прячет глаза и совсем не смотрит на него. «Вместе в Париже», – если он так этого хочет, можно и в самом деле как-нибудь устроить это. Только не сейчас, не срочно, а например через неделю. Хотя, разумеется, всё дело было именно в том, чтобы сорваться с места необдуманно и вот так вот спонтанно, поддавшись внезапному порыву и желанию. - Юджи, - он произносит это излишне строго и как-то без перехода. Камиджо внутренне напрягается, потому что знает, что за таким тоном ничего хорошего ждать не приходится. Потому что знает, что тёплые осенние дни всегда резко обрываются затяжными дождями, которые начинаются по ночам. - Юджи, прекрати это. - Снова называет его по имени, и Камиджо очень хочется спросить, что именно прекращать он должен. Собирать листья, тихонько напевать себе под нос песни о Париже, мечтать или вытаскивать своего гитариста на прогулки. Остановившись, Камиджо чувствует взгляд Маю на себе – где-то между лопаток. Он прижимает к себе букет из листьев, борясь с желанием просто выкинуть их обратно на землю. А потом Маю, подойдя ближе, мягко разворачивает его к себе лицом. И так же мягко целует в губы, взяв его за подбородок. Листья выпадают из рук как-то сами собой, Юджи неловко цепляется за плечи Маю, когда поцелуй углубляется, но остаётся всё таким же осторожным. - Ты что… ты что, нас же увидят тут, тут люди, дети… - отстранившись, Юджи сбивчиво шепчет, смешно улыбаясь и опустив взгляд. На скулах проступает заметный румянец, а в глазах появляется тот самый живой блеск, который ещё несколько минут назад пропал, казалось, надолго. - Ничего, со спины за девушку сойдёшь, - Маю усмехается, притягивает его за талию ближе и, скользнув рукой по кое-как собранным в хвост волосам, стягивает резинку. И сразу же отстраняется, делая шаг назад, любуясь проделанной работой. - Ты дурак. - А если очки наденешь, то никто вообще ничего не заподозрит. – Усмешка всё ещё не сходит с его лица, и увидев, что Юджи уже собирается ответить что-то, останавливает его, коротко коснувшись пальцем его губ. – Идём, тут рядом, кажется, какое-то кафе с французской выпечкой есть. Обсудим поездку в Париж. Камиджо не перестаёт тихо посмеиваться, наконец, позволяя увести себя из парка и чувствуя, что вдохновение, всё это время бывшее рядом, вот-вот захлестнёт его. И совсем небольшое, но уютное и тёплое счастье – аккуратными глотками, как глинтвейн, который он непременно закажет в том самом кафе, куда они с Маю направляются.