Bad Hero

- Прости меня, - сказал Джину с каким-то странным выражением в глазах, прежде чем отвернуться и тихо слезть с кровати. Сынюн закрыл глаза, почувствовав подступающие слезы. Он натянул одеяло до самой головы и попытался притвориться, что ужасной боли в груди не существует. Он подождал, пока закроется дверь ванной, и встал с кровати, тяжело вздохнув. Хоть ему и жутко хотелось остаться дома и лежать на кровати целый день, работу никто не отменял. Прошло два месяца с тех пор, как Джину порвал с ним. *** С Того Самого Дня (Сынюн не знал, как можно еще его назвать) они завязли в жуткой рутине. Каждый день Джину-хен, стоило Сынюну только открыть глаза, извинялся. Он выглядел так, будто хотел сказать что-то другое, но никогда не говорил. Весь остальной день они оба проживали как обычно, будто ничего между ними не разрушалось. Но, конечно же, так оно и было. Джину-хен, Джину Сынюна, всегда был таким светлым человеком. Он смеялся, а его прекрасные карие глаза горели, на плохие эмоции он попросту не обращал внимания, а другим людям всегда с радостью помогал. Этот Джину, спящий рядом с Сынюном, отличался от прежнего доброго и заботливого хена. В его глазах можно было увидеть лишь печальный блеск, а сам он все время проводил на работе. Временами Сынюну казалось, что он увидел вновь вспыхнувший взгляд Джину, и это вселяло ему уверенность, что все еще можно исправить. Но рутина продолжала поглощать их. Сынюн не мог сказать, что сам был лучше и прекрасно знал об этом. Но он и представить не мог, как что-то такое повлияет на него. Юн сильно похудел, не мог нормально спать по ночам, а работа шла все хуже и хуже. Это происходило, потому что единственный свет его жизни решил уйти, оставив Сынюна в непроглядной тьме. *** - Я не знаю, что произошло, не знаю, почему, хен. Все, что мне известно, так это то, что однажды он просто решил уйти. Он сказал мне, что нам следует расстаться, и следующее, что я помню – это самый ужасный период моей жизни, – устало сказал Сынюн, допивая остатки пива. - Я все еще ничего не понимаю, - нахмурился Тэхен. – Он сказал тебе, что любит, да? Он даже мне об этом говорил. Сынюн горько улыбнулся. Обо всем, что сказал Тэхен, он успел подумать уже тысячу раз. Ничего не прояснится, если Джину не захочет поговорить, а он не захочет. Сынюн посмотрел на стол сквозь свой стакан. Он был грязным и местами потрескавшимся. Было непонятно, зачем они с Тэхеном пришли в эту забегаловку. На пьяную голову ему внезапно стало очень жалко этот самый стакан, потому что чувствовал он себя похоже. Такой же грязный и потрескавшийся. Нельзя сказать, что Тэхен и Сынюн были очень близки (они даже могли быть в разных группах в будущем, жизнь трейни непредсказуема), но Сынюн раскрыл перед ним свою душу. Он рассказал ему о том, как отец ушел, когда Сынюн был еще ребенком, а в будущем люди постоянно покидали его, оставляя раны на сердце. Поведал он и о Джину, который, уходя, оставил в его сердце настолько большую дыру, что оно болело до сих пор. Это произошло, потому что Джину был намного важнее всех до него. Джину не был первым или единственным в жизни Сынюна, но он вполне мог стать последним. Джину был солнечным светом и звуком гитары, светом софитов и самой нежной мелодией, вспышками камер и красивейшим танцем. Этот парень украл сердце Сынюна, как только появился в его жизни. Он не мог просто встать и уйти. Он не мог. Сынюн толком не помнил события после этого разговора. Может быть, Тэхен отвел его в комнату. Но нетрезвому сознанию Сынюна казалось, что это Джину сопровождал его до комнаты, придерживая за талию. *** - Джину, послушай меня. Ты прекрасно поешь, тебе просто нужно слушать остальных. На сцене ты будешь не один, гармония в вашем выступлении очень важна, – ругал Джину тренер во время репетиции. Зайдя в комнату, Сынюн увидел Джину, пожимающего руку только что ругавшему его человеку. Он уже было хотел пройти мимо, но остановился, увидев, как задрожала рука бывшего парня. Это был очень плохой знак. Он прекрасно выучил все повадки Джину и знал, что это значит. Поэтому Юн решил последовать за старшим, идя в паре шагов от него. Они прошли мимо нескольких трейни, но Джину не обратил на них никакого внимания и просто продолжил идти. У него тряслось уже все тело. Страх Сынюна еще больше усилился, когда Джину пошел прямиком к комнате отдыха. Он снял с головы капюшон и уселся прямо на пол, а в следующую секунду начал загнанно дышать. «Нет» - пронеслось в голове у Сынюна. Сердце его, казалось, было готово выскочить из груди. Панические атаки были тяжелым испытанием для многих людей, но хрупкий Джину переносил их особенно трудно. Он присел перед хеном на колени и зашептал так тихо и успокаивающе, как только мог: «Хен, дыши. Ты должен дышать. Пожалуйста, дыши». Джину был заперт в своем собственном мире страха. Его колени были прижаты к груди, а дышал он очень тяжело и громко. Сынюну пришлось настоятельно повторять эти слова, он даже начал глубоко дышать вместе с хеном. Спустя несколько ужасных минут, Джину стал дышать более размеренно и начал отвечать Юну. - С…сы…нн…ю…н? - спросил старший, мелко дрожа. - Да, это я. Слушай мой голос. Все будет хорошо. Тебе просто нужно дышать, – чаще всего, в этот момент Сынюн уходил, оставляя Джину в одиночестве, чтобы старший собрался с мыслями и успокоился. Но когда он попытался отстраниться, хен притянул его к себе, заключая в крепкие объятия. - Пожалуйста, не уходи. Прости меня, это моя вина, пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, – голос Джину звучал как наждачная бумага. Сердце Сынюна разбивалось на кусочки от вида хена в таком ужасном состоянии. - Я здесь. Все хорошо. Я не уйду. *** - Отдыхай, хорошо? Я принесу тебе лекарств, – сказал Сынюн после того, как положил Джину на диван. Он был счастлив, что они наконец-то добрались до дома. Юн знал, что вызвать такую атаку и старшего может сильный стресс, но в данной ситуации он не осмелился спросить, что послужило причиной. Сынюн уже начал вставать с дивана, когда Джину вцепился в рукав его футболки и не захотел отпускать. - Мы можем поговорить? - Не сейчас, хен. Тебе плохо. Нужно принести лекарства. - Нет, нам нужно поговорить. Мне нужно поговорить. Пожалуйста, выслушай меня, – внезапно Джину начал плакать. Сынюн снова пытался успокоить старшего. - Хен, хен. Все в порядке. Я выслушаю тебя. Давай просто… Сынюн тихонько присел рядом со страшим и похлопал его по плечу. Внезапно Джину привстал и перелез на колени к Сынюну, устраивая голову у него на плече. Они сидели так до тех пор, пока слезы Джину не высохли. - Я был напуган, – прошептал Джину. - Хен? - Я был напуган. Ты был просто идеальным, а я чувствовал себя счастливым как никогда. Но потом я начал осознавать, что ты становишься кем-то намного более важным и дорогим, чем я когда-либо имел. Ты мое море, нечто настолько красивое, что я могу в нем потеряться, но также ты нечто такое, что мне пришлось бы оставить рано или поздно. Я не всегда поступаю правильно. А ты однажды сказал мне, что в реальной жизни нет героев. Но ты становился моим и мог уйти в любую секунду. Я не хотел испытывать боль от осознания, что мой герой больше не рядом. Поэтому я вбил себе в голову, что легче уйти первым, до того, как ты оставишь меня. Сынюн был просто ошеломлен словами Джину. Он не мог выдавить и слова, только сжимал руки старшего в своих. Он даже не помнил, как начал это делать. Еще более тихим голосом Джину продолжал. - Я так сильно люблю тебя. Мне кажется, что все эти чувства скоро просто вытекут из меня, а эта слепая привязанность к тебе превратится в какую-то болезнь, заставляющую меня любить тебя так сильно, как я только могу. Я извиняюсь за все то недопонимание и боль, что были между нами. Черт, я был таким глупым, что… Поцелуй Сынюна заставил Джину замолчать. Губы к губам, нежно и успокаивающе. Этот поцелуй показал всю любовь, что была у Сынюна. Он взял Джину за подбородок и наклонил его голову, чтобы поцелуй мог стать еще глубже. Когда они остановились, Джину был зажат между телом Сынюна и диваном, но выглядел он намного лучше и счастливее. - Хен, - сказал Сынюн, ероша волосы старшего. – Прекрати извиняться. Да, ты должен был знать, что я люблю тебя достаточно сильно, чтобы сделать все что угодно, лишь бы быть рядом. Я обещаю тебе, что сделаю все, что в моих силах и не уйду. – он услышал, как Джину глубоко вдохнул, и ему пришлось поцеловать старшего еще раз, прежде чем продолжить. – И тебе не нужен никакой герой рядом. Ты сам герой. Ты все сделал сам. Жил, помогал отцу, пошел и остался в YG. Если бы ты не сделал всего этого, мы бы никогда не встретились. Поэтому спасибо тебе за то, что ты и есть герой. Ты тоже море для меня. Мое сильное, нерушимое море. Они обнялись сильнее и сидели так довольно долго. Сынюн накрыл их одеялом, Тэхен принес чаю, а Мино, хоть и не до конца понимавший их отношения, даже показал Сынюну два больших пальца и широко улыбнулся. Юн искренне поблагодарил каждого из них. *** Сынюн посмотрел на часы и осознал, что уже 6 часов утра, а он за всю ночь не проспал и минуты. Потирая уставшие глаза, он отложил тетрадь с незаконченной песней и пошел делать себе завтрак. На другой кровати все еще сладко спал Джину. Сынюн подошел к нему и наклонился, чтобы легко поцеловать старшего в висок. С момента их «прости» прошло уже довольно много времени.