***
Риверран встретил его слезами Серсеи – сестра опять разрешилась от бремени девочкой. Уже четвертая, рыжая и синеглазая, как отец, тогда как старшие дочери Талли удались в мать. Даине было десять, Эйлит восемь, а Ловиз недавно исполнилось пять, и все три были зеленоглазыми, златовласыми и белокожими хохотушками. Эдмар умилялся новорожденной малышке, которую было решено наречь Деланеей, и Хранитель Запада шутливо заявил, что не хватит в Вестеросе женихов для стольких хорошеньких леди Рыбок, нужен бы и сын Риверрану. На что Серсея запустила в него кувшином и разрыдалась – но лишь после того, как за ее супругом закрылась дверь. - Он относится ко мне, как к кобыле, Джейме, - сетовала она, запивая свои слезы подогретым вином. – Сын ему нужен… вот пусть сам и рожает! - Насколько я слышал, у Эдмара есть парочка бастардов от местных крестьянок, - сестра поперхнулась, и гвардеец заботливо похлопал ее по спине, - не будешь стараться, и он сделает наследником одного из них. - Никогда! – разъяренно процедила Серсея, отбрасывая руку близнеца. В тонкой сорочке с кружевным воротом, с золотыми локонами, рассыпавшимися по плечам, леди Риверрана казалась удивительно хрупкой и нежной. Колдовская зелень глаз искрилась от винной сладости, а губы и щеки алели яростью. – Видела я одного мальчишку, от Эдмара в нем ничего нет, хотя этот дурень поручил мастеру над мечами его обучать. – Женщина фыркнула. – То же самое, что заставить свинью танцевать! - Роберт Баратеон расскажет тебе и о пляшущих гусях, особенно после штофа-другого крепкого вина. Хотя его больше интересуют пляшущие девицы. Серсея рассмеялась, и Джейме отодвинул от нее вино подальше. Она не собиралась кормить Деланею, но не стоит ей все же так много пить. Мейстер сказал, что эти роды были тяжелее предыдущих, девочка шла ножками вперед, но Ланнистер знал, что, несмотря на все свое ворчание, сестра не оставит попыток подарить мужу сына. Племянницы ворвались в опочивальню, хихикая и лукаво переглядываясь. Ловиз тут же вскарабкалась на колени к Джейме, Даина забралась на постель к матери, а непоседливая юркая Эйлит бросилась к колыбели посмотреть на сестренку. - Она такая маленькая, - протянула девочка разочарованно. – Батюшка говорил, что у нас будет братик, а тут еще одна сестричка. - Септа Колмилла сказала, что на то воля богов, - пропищала Ловиз и нетерпеливо заерзала на коленях у Джейме. – Сир-дядя, а вы привезли нам что-нибудь из Королевской гавани? - Дядя служил королю, жадина ты этакая, - заносчиво промолвила Даина, и, совсем как Серсея, вздернула точеный подбородок. Ловиз надулась, и Джейме погладил девочку по золотистым кудряшкам. - Ну, если Даина не хочет получить в подарок жемчужное ожерелье, то ты можешь забрать себе сразу оба, малютка. - Ожерелье? – зеленые ланнистерские глаза сестер радостно вспыхнули и все трое бросились целовать Джейме. Племянницы наскочили на него разом, повалив на перину со смехом и визгом. Мужчина слабо отбивался и потешно зарычал, приводя девочек в восторг. Мужчина поймал исполненный материнской гордости взгляд сестры-близнеца, и в грудь ледяной стрелой кольнула ревность. Серсея всегда получала то, чего хотела. Богатый и знатный муж, дети, любовь… она создана для любви. И Джейме любил. Отражение их матери, отражение его самого. Он сотни раз говорил ей, что любит, но так и не сказал, какая именно это любовь. Для Серсеи он был братом, защитником, другом. Она же для гвардейца была женщиной, львицей, рядом с которой померкнет любая. А что остается мужчине, если его желанная никогда ему принадлежать не будет? Уйти в септоны и проповедовать о воздержании, семь раз в год похаживая на Шелковую улицу и отпуская грехи семи разным девицам. Но проповедник из Ланнистера никудышный, а вот герой, гвардеец, тень короля – в самый раз. Джейме хорошо знал, что почести и слава способны заменить даже самые сладкие поцелуи. Ловиз азартно прыгала у дяди на животе, Эйлит и Даина щекотали ему бока, и смех Джейме рокотал на всю опочивальню. Захныкала разбуженная шумом Деланея, и Серсея сердито сверкнула глазами на вмиг притихших девочек: - Ну-ка немедленно в свою комнату! И чтобы более не звука, когда она спит, иначе сами будете ее укачивать, - служанка поспешно передала госпоже ребенка, и Серсея прижала дочку к груди. У вбежавшей в покои молодой и румяной септы передние зубы торчали как у кролика. – Уведите маленьких леди, септа Колмилла, и проследите, чтобы они выучили имена всех лордов и леди Риверрана. Завтра я спрошу у них этот урок. - Да, миледи, - девочки понуро поплелись прочь из покоев, но маленькая Ловиз вдруг обернулась и показала дяде язык. Даина молча ухватила ее за руку и потащила прочь под обиженное хныканье младшей сестры. - Знаешь, надо будет сказать Эдмару, что ублюдков стоит отослать подальше, - протянула Серсея, когда септа увела дочерей. Львица качала на руках Деланею и улыбалась. Джейме сел на постель рядом с ней, скользнул пальцами в гущу золотистых локонов сестры. Женщина чуть откинула голову назад, блаженно щурясь. – На Стену там или вообще в Вольные города, мне плевать. Не позволю, чтобы они угрожали моим девочкам. - Разве наш лорд Рыбка не любит дочек? – мужчина погладил крошечные пальчики Деланеи. - Он дурак, как и все мужчины. – Серсея проказливо тряхнула локонами. – Ну, милый братец, не обижайся. Все вы дураки, кто-то больше, кто-то меньше. Мой Эдмар не так уж и плох, однако, сына сделать так и не сумел. Из девочек выйдет толк, если учиться они будут у меня, а не у него. - Не сомневаюсь, - Джейме поцеловал сестру в округлое плечо, вдыхая исходящий от нее легкий цветочный аромат. Задремавшая на руках у матери, Деланея Талли вдруг наморщила лобик и засопела. Через мгновение леди Серсея негодующе зашипела, когда пеленки дочери сделались совершенно мокрыми.***
Однако сестра нашла в себе силы спуститься к пиру, устроенному в честь короля, и представила ему своих трех дочерей. Нарядилась в ланнистерские золото и багрянец, и девочек так же вырядила. Даина, раскрасневшаяся и донельзя гордая, держала младших сестер за руки, Ловиз задумчиво ковыряла в ухе, а Эйлит спросила у короля, не хочет ли он взять ее своей второй женой. Рейгар рассмеялся, что бывало нечасто, и поцеловал руки маленьких леди. Щеки Даины по цвету сравнялись со знаменами дома Ланнистер, Эйлит захихикала, а самая младшая в смущении бросилась за юбку матери. Когда губы короля коснулись подрагивающих пальцев Серсеи, у женщины перехватило дыхание, она улыбнулась так, что не будь Рейгар его королем, Джейме всадил бы ему кинжал в горло. Он стоял, сжав зубы, и смотрел, как сестра млеет от одного только взгляда дракона, того и гляди, сбросит перед ним платье прямо в главном чертоге Риверрана, пред сотней гостей, и мужа не постесняется. Рейгар почтил хозяйку замка танцем, и львица точно помолодела в его объятиях. Звонко смеялась, кружась с ним по залу, ее глаза сияли, губы цвели улыбкой, манящей и соблазнительной. Ни один уже мужчина падал к ее ногам, сраженный этим взглядом, сулящим столь многое, но Рейгар оставил ее сразу же, как только умолкла музыка. Серсея едва не кинулась за ним, но жену перехватил Эдмар. Захмелевший, он полез к ней с поцелуями, но рассвирепевшая львица опрокинула ему на голову миску с рагу. Много смеха было, когда по лицу лорда Риверранского лениво стекала подлива, а в рыжих волосах запутались кусочки картофеля и моркови. Другой бы ударил жену за подобные вольности, но Эдмар лишь приказал музыкантам играть повеселее, не замечая, что жена мотыльком увивается подле короля. Корона любого сделает краше, а если уж ее носит дракон… в ту ночь Джейме нес караул у спальни Рейгара и заметил в коридоре служанку. Она крадучись шла вдоль стены, но, заметив гвардейца, опрометью бросилась прочь. И мужчина мог поклясться, что видел, как в полумраке коридора тускло блеснули золотистые локоны. Серсея не вышла провожать короля, сославшись на усталость и недомогания, но Джейме пришел в ее покои, чтобы попрощаться. Сестра стояла у окна в простом голубом платье со скромной серебряной вышивкой, обратив взгляд в окно. Она даже не обернулась, когда Джейме вошел. Тростник на полу отзывался тихим шорохом на его осторожные шаги. - Миледи не желает поцеловать своего белого рыцаря на прощание? Женщина повернулась, взмахнув распущенными волосами. Ее щеки горели, глаза сверкали изумрудами, а с алых губ сорвался встревоженный вздох. Мужчина не сдержал горькой усмешки. Видимо, ждали отнюдь не его. - Мне будет тебя так не хватать, братец. Как бы я хотела поехать с тобой в столицу, - взгляд заволокло мечтательной поволокой, румянец стал ярче, а глаза потемнели, сравнявшись цветом с побитой морозами зеленью. – Ты уже видел девочек? - Даина и Эйлит переоделись мальчишками и пытались затеряться среди оруженосцев. Им это почти получилось, - в груди потеплело при мысли о девочках. Джейме будет очень не хватать их в Королевской гавани, хотя Даина должна через год прибыть ко двору, чтобы служить фрейлиной принцессе Дейнерис. Потом к ней присоединится и Эйлит. – Твои дочери, конечно, унаследовали львиную отвагу, но когда дело касается дохлых ворон – пищат, как новорожденные котята. - Они должны были учить урок. Ничего, они у меня попляшут. Нарядиться!.. подумать только! - Сама хотела бы сделать то же самое? – Серсея мнит себя хитрой, но на деле прозрачна, как стекло. Львица испепелила брата взглядом. - Думаешь, жить здесь – предел мечтаний? – выплюнула она, яростно кривя губы. – Рожать этому наивному олуху детей и закрывать глаза на его кухонных девок… о, разумеется, Эдмар уверен, что я ни о чем не знаю, но… это он не знает. – Женщина оскалилась по-звериному, глядя на Джейме исподлобья. – Не знает, что одна из его шлюх рылась в моей шкатулке. Еще имела наглость заявить, что лорд меня накажет, если я что-нибудь ей сделаю. Сестра дернула плечом, вновь поворачиваясь к окну. - Когда я ткнула ее головой в очаг, она визжала как свинья, которую режут. И, думаешь, кто-нибудь хоть слово сказал? – женщина обхватила себя за плечи. – Нет, даже мой мягкотелый муженек, хотя с ее лица кожа слезала пластами. И знаешь, почему? Потому что она это заслужила. А разве я не заслужила?.. мне опостылела эта глушь! - Едва ли жемчужину Речных земель можно назвать глушью, - негромко заметил Джейме, обнимая леди Риверрана за талию, однако, Серсея разъяренно стряхнула его руку. Кровь бросилась ей в лицо, замахнулась, точно собиралась ударить близнеца. Джейме не шевельнулся, и львица с яростным рыком обрушила на пол резную ширму – возле пруда и раскидистых ив плясали длинноногие цапли. Женщина смахнула со стола книги и бумаги и упала на обитую бархатом софу, закрыв лицо руками. Серсея глухо всхлипывала, но глаза сверкали зеленым ядом, и в них не было слез. - Я должна была стать королевой, Джейме… королевой всего Вестероса, а не жалкого клочка земли! Я бы родила златовласых драконов… я и сейчас могу родить! Эдмар слаб, у него получаются лишь девочки! Роди я от Рейгара, смогла бы побороться за трон! - Довольно, Серсея, - не хватало, чтобы сестру кто-то услышал! – Его милость любит королеву Элию и признал Эйгона своим наследником. - Если бы он провел со мной ночь… - Но он не провел! – отчеканил Джейме, хватая сестру-близнеца за плечи. Семеро, женщина, на что тебе этот дракон? Обнять бы ее, зарыться лицом в волосы, заставить позабыть о Рейгаре… когда-то давно Серсея мигом забывала о недовольствах за игрой в поцелуи. Теперь же ее интересует другая забава, куда более опасная. – Он не хочет тебя, Серсея. Смирись. Довольствуйся Эдмаром, бей служанок и расти дочерей, но держись подальше от Таргариенов. От драконов вообще лучше держаться подальше. - Я лучше дорнийки! – рыкнула Серсея, отталкивая мужчину. Гвардеец невозмутимо кивнул. - Да, но королева – она, а не ты. Щека горела до сих пор, памятуя о пощечине, которой Джейме наградила любимая сестрица за такие слова. Пришлось тогда надеть шлем, чтобы скрыть следы милости леди Талли. Ланнистер покидал Риверран с тяжелым сердцем, понимая, что Серсея будет вымещать свою злость и неутоленную жажду власти. Несомненно, она рассчитывала, что плененный красотой львицы король возьмет ее с собой в столицу, будет сажать рядом с собой за столом и позабудет о королеве Элии. Никак Черное Пламя возродить надумала… Джейме тяжело вздохнул, потирая шею. И как только Эдмар Талли управляется с его не в меру ретивой сестрицей? Видимо, делится опытом с Лианной Старк. Волчицу тоже боги наградили славным муженьком, который в постели проводит столько же времени, сколько в седле на охоте. На пиру Джейме вместе с сиром Эртуром Дейном будет охранять короля. Вдовствующую королеву предстоит сопровождать Джону Дарри, а принцев и принцесс – Арис Окхарт и Освелл Уэнт. С последним Визерис Таргариен был очень дружен, принцу нравился черный юмор гвардейца. Ланнистер и сам иногда был не прочь посмеяться, но от шуток Уэнта иногда кровь стыла в жилах, а улыбка у рыцаря была еще хуже – два ряда неровных желтоватых зубов меж тонкими полосками бледных потрескавшихся губ. Сир Освелл напоминал Джейме Улыбающегося рыцаря, давно убитого разбойника, бесшабашного, жестокого и безумного. Не ирония ли, что у рыцаря Королевской гвардии его улыбка? Парадный плащ Джейме мог соперничать цветом с первым снегом. Ослепительно-белый, покрывший его закованные в золоченую сталь плечи. Если бы Серсея могла, она сама бы подпоясалась мечом, лишь бы попасть на этот пир. Заделал бы ей Эдмар еще одну рыбку, чтобы не оставалось у нее времени на всякие глупости. Иначе неизвестно, что придет в голову порывистой и вспыльчивой львице после очередного отказа Рейгара. А если король поддастся ее чарам? Перед Серсеей и септон не устоит. Стоять ночью у дверей королевской спальни и слушать, как сестра выкрикивает имя дракона… Джейме сжал кулаки, сглатывая горькую слюну. Кого вы выбираете, сир? Сестру или короля? Роди Серсея королевского бастарда, не задумываясь, развязала бы войну за Железный трон. В ее ребенке было бы столько же драконьей крови, сколько и в детях Элии Дорнийской. Тогда в Риверране Ланнистер хотел убить короля, как когда-то желал смерти Эдмару. Но, может, это Серсее стоит умереть, а не Рейгару? Ведь долг Джейме защищать короля. И сестру. От самой себя. Король приветствовал Ланистера бледной улыбкой. В цветах Таргариенов, черном и алом, с короной Эйгона Завоевателя на серебристых волосах, Рейгар держал за руку супругу в шафранно-желтых шелках. Яркий цвет наряда, цвет солнца, что горит на знамени Мартеллов, пронзенное копьем, подчеркивал хрупкую красоту королевы. Витый золотой ободок украшал ее голову, тонкие цепочки обрамляли лицо, самая короткая шла под подбородком, а самая длинная касалась груди. Несмотря на любовь двора к пышности и роскоши, Элия Дорнийская не любила чрезмерной вычурности, но сегодня случай особый – ведь на пир прибыл Красный Змей. - Как вы сегодня чувствуете себя, миледи? – заботливо осведомился Рейгар по пути в большой чертог. Пир не начнется, пока не прибудет королевская семья. Королева подняла на мужа по-дорнийски черные глаза с влажной поволокой. - Благодарю вас, ваша милость, хорошо. Вы очень добры. Добрый дракон… уголки рта Джейме дрогнули, однако, он удержался от усмешки. Безумный король был так добр, что сжигал неугодных ему людей, а его сын предпочитает Железному трону арфу, а Красному замку – развалины Летнего. Но это вовсе не значит, что он менее опасен, чем его предки. - Может, вам стоит навестить брата Дорана? Я слышал, подагра не позволяет ему даже вставать с кресла. Уверен, родной дорнийский воздух укрепит ваше здоровье и вернет силы. Джейме внутренне напрягся - чего это вдруг Рейгар удумал отослать жену прочь? Видимо, еще и детей с ней отправит. Не для того, ли чтобы завести здесь любовницу? Неужели Серсее все же удалось околдовать Таргариена?.. Мужчина смерил короля пристальным взглядом и уловил промелькнувшее на лице дракона удивление. Элия Дорнийская приглушенно охнула, коснувшись пальцами губ. Ланнистер проследил за взглядами королевской четы и не сумел сдержать изумленного вздоха. Вместо Рейнис Таргариен их встретила незнакомая дорнийская красавица. Темные глаза были подведены, смелое платье из голубого шелка не скрывало гибкого девичьего стана, темные кудри убраны под тонкую сетку с лунно мерцающими молочно-голубыми камнями. Темно-синий топаз на золотой цепочке лежал как раз в ложбинке меж маленьких грудей, и гвардейца окружил исходящий от девушки густой аромат орхидей. Во рту пересохло, Джейме, не мигая, пялился на принцессу, как деревенский олух на благородную леди. Еще недавно он угощал малютку Рейнис сладостями, подсаживал на драконьи черепа, то на Мираксеса, то на Среброкрылого, чтобы девочка могла вволю полазать, то помогал снять ее кота с дерева. А теперь перед ним – девушка, совсем взрослая, красивая… и такая юная. Рейнис встретила взгляд Ланнистера, и ее щеки зарделись. - Добрый вечер, сир. Как вам мое платье? – она покрутилась на месте, заставив шелк трепетать, вытянула стройную ножку. – Подарок от дяди Оберина. - У вашего дяди есть вкус, - выдавил Джейме, силясь подавить смех. Вот же чертенок! Никак в Красного Змея характером уродилась. Принцесса усиленно не замечала бледности матери и потемневших глаз отца, хотя скулы девушки пылали брусничным румянцем. - Ткань и фасон выбирала я, дядя лишь нашел портниху… - Рейнис, немедленно переоденься! – сдавленно прошептала королева Элия, качая головой. Золотые цепочки вторили ей нежным мелодичным звоном. Принцесса дерзко вздернула подбородок. - Нет! Я уже взрослая и сама могу решать, что и когда мне надевать. - Рейнис… - королева беспомощно взглянула на мужа, ища поддержки, сжала пальцы на сгибе его локтя. Девушка упрямо скрестила руки на груди, но черные, как восточная ночь, глаза подозрительно блестели. Рейгар Таргариен сурово поджал губы, наморщив лоб, утомленно прикрыл глаза, Ланнистер же подарил юной принцессе ободряющую улыбку. Вон как заиграла кровь дорнийская, смешавшись с валирийской. Принцесса-то драконья, но шалости у нее точно змеиные. - Рейнис, твоя мать права, - промолвил король после недолгого молчания. Губы девушки задрожали, плечи огорченно поникли. – Платье прелестно, несомненно, но слишком смелое для тебя. Но раз оно тебе так нравится… то не грех будет покрасоваться в нем разок. Принцесса, счастливо завизжав, бросилась на шею Рейгару. - Спасибо, батюшка! – она расцеловала короля в обе щеки, а после крепко обняла расстроенную Элию Дорнийскую. – Не печалься, матушка, все будет хорошо. Сир, - девушка остановилась перед Джейме и потешно нахмурила брови, - обещайте, что потанцуете со мной. - Разве я могу вам отказать? – если бы не белый плащ, у него могла бы быть дочка, ровесница принцессы. Серсея даже в юности не была такой… такой живой и яркой. Сестра была леди, благовоспитанной, надменной, не было в ней той порывистости, какой играл нрав Рейнис. Дорна в ней больше, чем благородной Валирии. Принцесса, взмахнув на прощание летящими юбками, унеслась прочь к ожидающему ее сиру Арису. Белый рыцарь был несколько смущен ее платьем, но далеко не так, как королева Элия. - Рейгар! Ваша милость, она ведь еще ребенок! Мы же не в Дорне! - Ей почти тринадцать, миледи, - Рейгара выходка дочери будто расстроила, он устало потер переносицу, - скоро она расцветет. Не успеете, оглянуться, как она подарит вам первого внука. - Ваша милость, Эйгону всего десять. - Ему не вечно будет десять, - печальная улыбка короля-дракона растаяла, когда двери чертога перед ними отворились.***
Печеных лебедей, фаршированных грибами, персиками и черносливом, подали как раз к драке – близнецы Редвин задирали одного из незаконнорожденных сыновей Роберта Баратеона, и парень выбил зуб сначала Хорасу, а затем расквасил нос Хобберу. Когда рыцари лорда Пакстера ринулись мстить за сыновей сюзерена, за бастарда вступился и законный отпрыск штормового лорда. Он был черноволос, как отец, но глаза были серые, материнские. Джейме со своего помоста видел, что Лианна Старк и сама готова кинуться на обидчиков своих детей. Как волчица, защищающая своих детенышей, готова вцепиться в горло и Пакстеру Редвину, и его сыночкам-дубинам. Северянка с годами немного располнела, но ее красоты это ничуть не портило, даже придало ей некой южной томности. Женщина резко вскочила, но муж схватил ее за руку и силой усадил на место. - Тише, женщина, парни не вечно будут за твою юбку прятаться. Пусть разомнутся, после драки им и вино слаще, и девки краше покажутся. – Роберт громоподобно расхохотался и стукнул кубком по столу, расплескав вино по столу. – Джендри, Эдрик, сделайте так, чтобы двойняшек наконец можно было различить – одному бейте левый глаз, другому правый! Джон, да не стой ты столбом! - Они на пиру, а не на ристалище! – рявкнула леди Лианна. С вплетенных в ее волосы голубых роз осыпалось несколько лепестков. Северно-белые скулы рдели гневом. Баратеон надулся, как мальчишка, пойманный на краже сладостей. - Ты меня учить вздумала? Плоха та пирушка, где пары челюстей не свернули, женщина, запомни это. - Плох тот отец, что детей стравливает словно собак, - Лианна дернула Роберта за смоляную бороду, но мужчина только рассмеялся. Он сгреб жену в объятия и сочно поцеловал в губы. - Ох, и кусачая ты у меня, женушка, ну вылитая волчица, - северянка пихнула супруга в плечо, развеселив его еще пуще. Мальчишки Редвин и сыновья Баратеона уже успели помириться и теперь распивали борское золотое да перемигивались со смазливыми служанками, причем бастарды были куда смелее наследника. Мальчик покраснел, когда на колени к нему уселась рыжая девушка, веснушчатая и курносая, чем насмешил сводных братьев. В этом сыне Баратеона куда больше Севера, чем в других отпрысках волчицы. Не шуми Роберт так сильно, Джейме и не заметил бы все это оленье стадо. Вот и пригожий сир Ренли, сидящий подле старшего брата, шептался о чем-то с Лорасом Тиреллом, а Станнис Баратеон невесело склонился над своей чашей, пока его усатая женушка заворожено наблюдала, как пироманты заставляли огненного тигра прыгать через кольцо из зеленого пламени. И какого Неведомого Роберт притащил ко двору своих побочных сыновей?! Как волчица это допустила? Думает, что ее щенку они не угроза? Иные поймут этих северян. И не смотрел бы король Рейгар на леди Лианну с такой безнадежной мукой, Джейме и не заметил бы волчицу Старк в толпе придворных. Дракон почти не притронулся к еде, следя за женой своего кузена с отчаянной жадностью. Он танцевал с Элией, почтил своим вниманием юную дочь Мейса Тирелла и племянницу-дорнийку, но взгляд его был неизменно прикован к Лианне Баратеон. Женщина была слишком увлечена спором с Робертом или племянницей, которую привезла ко двору по просьбе своей невестки Кейтилин. Прехорошенькая девушка, рыжеволосое нежное создание, была в восторге от пира и млела, когда тот или иной молодой рыцарь посматривал на нее украдкой. А когда принц Визерис пригласил ее на танец, юная леди Старк едва не потеряла сознание. Джейме ощутил, как вдоль спины прокатилась волна озноба, когда король внезапно поднялся со своего места и направился к леди Штормового предела. Уж не ради нее ли королеву отправляют в Дорн? Зеленый взгляд гвардейца скользнул по Роберту, руками рвущего лебединую тушку на части. Едва ли оленю понравится, что жена наставляет ему рога, милуясь с драконом, хоть сам он верностью супруге не славится. Ланнистер искоса взглянул на королеву Элию – в ее чаше вместо вина был целебный травяной настой, а принц Эйгон, сидя возле матери, уплетал лимонные пирожные и тайком пил вино из отцовской чаши. Дорнийка сидела, прикрыв глаза, и не видела, что ее муж увлечен другой. - Вы, белые гвардейцы, такие скучные, - голос с восточным говором лился тягучим минеральным маслом. Оберин Мартелл отсалютовал белому рыцарю кубком. – Кругом танцы, веселье… а вы стоите в своих белых плащах с такими постными физиономиями, тоску нагоняете. Красный Змей сидел, развалившись, на месте принца Визериса, закинув ногу на ногу. Темно-оранжевый бархат и алый шелк, медные блики в черных глазах и улыбка, острая будто копье. Джейме усмехнулся, их с дорнийцем взгляды скрестились точно мечи. - Вот уж не думал, что мы здесь для вашего развлечения, милорд. - О нет, - принц Оберин хрипло хохотнул, покачав головой, - мы с вами развлечемся еще, сир… на турнире. Я надеюсь как-нибудь встретиться с вами в поединке. Говорят, вы неплохой боец. - Самый лучший, милорд, - самодовольство в словах Ланнистера вынудило Мартелла чуть приподнять брови, по тонким губам проскользнула ядовитая усмешка. - Неужели? Кажется, ходили слухи, что вас выбил из седла сир Барристан на Хайгарденском турнире. - Всего лишь моя дань уважения старости и опыту, не более, - принцесса Рейнис, веселая и беззаботная, плясала с бастардом из Дрифтмарка. Было так странно понимать, что маленькая девочка уже превратилась в девушку, очень красивую. Юная драконница, уже порывающаяся взлететь. Скоро и Даина вырастет, а за ней – Эйлит. Джейме повезет увидеть, как дочери Серсеи расцветут. Ведь своей дочери у него никогда не будет. Вот и приходится искать отдушины в чужих детях. - Девчушка – озорница, да? – Красный Змей смотрел на племянницу с улыбкой. Теперь ее кавалером был принц с Летнийских островов, черный, как мейстерские чернила, закутавшийся в пернатый плащ всех цветов радуги. – Горячая кровь, сразу видно – Мартелл. А у ее отца в жилах стоячая вода. Принц Оберин оскалился, кивая в сторону среброволосого короля. Рейгар беседовал со своим десницей, лордом Коннингтоном. Джон ловил каждое слово своего короля, не замечая ласковых взглядов, которые ему дарила леди Маргери Тирелл. Грифонов Насест мелковат для наследницы Хайгардена, но Коннингтон близок к Таргариенам, а это многого стоит. - Он готов завалить эту волчицу прямо здесь. Смотрите, сир, прямо глазами ее раздевает, - Красный Змей одним глотком осушил кубок, облизнул красные от вина губы. – Интересно, почему же его милость так терпелив? Почему не прикажет Баратеону привести жену в спальню короля? Если старина Роберт заупрямится, то… - Оберин выразительно провел пальцем у горла. – В истории ведь уже был такой случай. Мойн или Койн… - Тойн, - Терренса Тойна казнили за то, что он посмел лечь с королевской любовницей. И у него, так же как и у Роберта, были братья. – Его милость слишком любит королеву, чтобы бесчестить чужих жен, милорд. – А если они хотят этого бесчестия сами?.. - Любит... Он Таргариен. А им никогда не знаешь, что взбредет в голову. Сегодня волчица, а завтра – львица, кто их знает. - Он не причинит боли ее высочеству, - Джейме защищал Рейгара, хотя совсем недавно мечтал его убить. Принцесса Рейнис со смехом пронеслась мимо в вихре лазурного шелка, но мужчина даже не взглянул на девушку. Король тем временем подошел к леди Лианне и подал ей руку. Роберт Баратеон же пьяно распевал «Бессу из харчевни», обнимая за плечи захмелевшего Ричарда Лонмаута. - Да что ты можешь знать об ее боли, Ланнистер, - по-змеиному прошипел Мартелл, швыряя кубок на стол. На другом конце зала плеснуло смехом – Лунатик обстреливал оливками толстого шута Тиреллов, который ловил ртом снаряды и выплевывал их через нос. Королева Элия вздрогнула и распахнула глаза. Ее муж выводил на центр зала другую женщину и смотрел на нее так, словно кроме них никого в целом мире не существует. - Сестрица, ты устала, - Оберин Мартелл потянулся, по-кошачьи выгнув спину, и лениво улыбнулся. Однако острый блеск сузившихся глаз дорнийца не ускользнул от Джейме. – Позволь, я провожу тебя. - А где Рейгар? – Элия сонно моргала, огляделась по сторонам. Ее фрейлины кинулись к ней с разных концов зала, но женщина все равно увидела короля, танцующего с Лианной Старк. Рейгар Таргариен улыбался и был полностью поглощен северянкой, раскрасневшейся от танца. Королева не произнесла и слова, поднялась, расправляя юбки, но отражение боли на ее лице задело рыцаря куда сильнее, чем навязчивое внимание Серсеи к королю. И что же женщины находят в этих Таргариенах? Элия Мартелл покинула великий чертог, опираясь на руку брата, и Джейме сопровождал королеву до дверей ее опочивальни. Дорнийка сникла, вмиг подурнев, зашлась кашлем, запнулась на пороге своих покоев, и непременно упала бы, не держи ее Красный Змей. Принц Оберин подхватил сестру на руки, и королева уронила голову ему на плечо, обвив руками шею мужчины. - Вы свободны, сир, - бросил Мартелл, переступая порог покоев Элии, - ее величество очень устала и, как я подозреваю, разбавляла свое снадобье вином. Не смотрите так укоризненно, сир Джейме, то пойло – дрянь редкостная, хотя мейстер Пицель добрый час расписывал мне его полезные свойства. Теперь и он сам его пьет – что бы его королева не чувствовала себя одиноко. А вы, случайно, не желаете? - Нет уж, милорд, благодарю. Но полностью соглашусь с вами на счет великого мейстера. В его возрасте полезно думать о здоровье. - На что это вы намекаете, сир? – в полутьме глаза дорнийца казались бездонными провалами на медно-смуглом лице. - Что ее величество тоже уже в возрасте? - Нет, - осторожнее надо быть с этими Мартеллами. Что копьем, что языком жалят одинаково сильно. – Быть королевой – задача не простая, она отнимает много сил. Хотя что об этом может знать принц, которому никогда не стать королем? На губах королевы Элии расцвела бледная улыбка, темные ресницы чуть подрагивали. По-восточному черные и длинные, пушистым веером они лежали на щеках, нездорово красных. Красный Змей насмешливо фыркнул. - Стать королем? Увольте. Для этого нужно слишком много думать и сидеть на одном месте, а Железный трон способен натереть на заду мозоли размером с Вестерос. Но если вы передумаете на счет отваров, сир, смело обращайтесь к Пицелю. И не забудьте – вы обещали мне бой. Не прячьтесь от меня на турнире. - Насколько я знаю, это змеи большие любители прятаться, - Джейме встретил черный взгляд Оберина, пристальный и острый, как наконечник копья. Несомненно, отравленный. Какое же оружие может быть у безобидного червячка, если не яд. Не ему тягаться со львом. Дорницец поджал губы, но учтиво склонил голову, прежде чем резная дубовая дверь за ним затворилась. Джейме остался стоять в коридоре в своем белом плаще, пока его король танцевал с чужой женой, а королева искала утешения в объятиях родного брата. Как Серсея… сестрица позволяла видеть свои слезы лишь близнецу, своей второй половинке. Только он мог видеть ее слабость. Рыцарь выдохнул сквозь зубы, в сердце слабо кольнуло. В груди всегда ныло, когда он думал о сестре. Что сейчас делает Серсея? Рассказывает девочкам сказки? Поет колыбельную Деланее? Или лежит в постели с мужем? Эдмар тянется к ней, задирает рубашку на Серсее, и густая рыжая поросль на его груди колет груди Серсеи, она стонет и… сердце исступленно колотилось о ребра, корень языка обожгло желчью. Прикрываясь белым плащом, Джейме Ланнистер желает родную сестру так алчно и яростно... как и его король, вожделевший волчицу. - Сир! Звонкий девичий голос эхом пронесся по коридору, и пламя факелов затрепетало. Окутанная трепещущей нежностью незабудково-голубого шелка, Рейнис Таргариен стремительно шла навстречу гвардейцу. От багровых каменных стен веяло холодом, и принцессе в ее легком наряде было прохладно. Девушка ежилась, кутаясь в невесомую, расшитую золотом шаль, и ее черные кудряшки подпрыгивали в такт ее легким шагам. - Ваше высочество, - улыбка Джейме больше напоминала львиный оскал. Рейгар, не стесняясь родных детей и всего двора, держал в объятиях Лианну Старк, презрев жену. Едва ли от кого-то укрылось, что королева ушла с пира, и нетрудно догадаться, почему. В Красном замке еще долго будут об этом судачить. Белые гвардейцы с первого дня своей службы учились быть слепыми и глухими, но едва ли драконы и коронованные олени будут сносить слухи молча. Роберт Баратеон вспыльчив и скор на гнев. А Рейгар Таргариен король и хочет его жену. - Вы обещали мне танец, сир, - принцесса хмурилась и кусала губы. Ее оливковая кожа покрылась мурашками, топаз на груди мерцал синей слезой, а в темно-карих глазах билось золотистое пламя. – Обещали, а сами ушли! - Я провожал вашу матушку в ее покои. Ей стало дурно. В чертоге шумно, и у ее величества разболелась голова, - не говорить же принцессе, что Элии стало плохо из-за Рейгара. У королевы всегда было слабое здоровье. – Почему вы покинули праздник? Чертог опустел без вас - Я искала вас, сир, - девушка залилась краской и зажмурилась, словно испугалась собственных слов. Губы Джейме тронула улыбка. Наряд-то взрослой девицы, но смущение детское, да и взгляд, несмотря на браваду, полнился испугом. У Рейнис Таргариен был такой вид, словно она собиралась вызвать рыцаря на бой, но уже не сомневалась в своем поражении. Она дрожала в своих шелках, мучительно краснела, силилась что-то сказать и не могла. Когда белый плащ Ланнистера опустился на ее плечи, девушка вздрогнула и вскинула голову. - Кажется, вы замерзли ваше высочество, - тихо промолвил Джейме. На щеках принцессы горели алые пятна, яркие, различимые даже во мраке коридора. Она вцепилась в белую шесть, кутаясь в плащ, алчно вздохнула, и чернота девичьих глаз полыхнула золотистым огнем, опалившим мужчину. Вся ее детскость тот час же испарилась, и красота Рейнис Таргариен заиграла всеми гранями, острыми, как валирийская сталь. Плащ белого гвардейца с тихим шорохом упал на пол. - Мне он не нужен, - принцесса шагнула к рыцарю. – Я хочу другой плащ. Темно-алый с золотом. И чтобы все Семь королевств видели, как вы окутываете им мои плечи. Сир. - Ваше высочество?.. – Джейме нахмурился. Кажется, юная Рейнис опьянела не только от праздника, но и от вина. - Я люблю вас, сир, - голос девушки сорвался, Рейнис умолкла, напряженно впившись взглядом в лицо гвардейца. Маска недоумения треснула от снисходительной ухмылки, но зелень глаз взирала на принцессу настороженно. Ошалело колотящееся сердце девушки вдруг замерло и рухнуло вниз, а потом резко подкатило к самому горлу. Принцесса схватила холодными пальцами руку сира Джейме. – Это правда! Я люблю вас и хочу стать вашей женой! - Ваше высочество, белые рыцари не могут жениться, - мягко ответил Джейме, ощущая странную сухость на языке. Темный коридор покачнулся, рыцарь огляделся по сторонам. Не хватало, чтобы еще кто-то слышал сумбурное признание дочери Рейгара. Сира Терренса Тойна казнили за связь с королевской любовницей, а что же будет со львом Ланнистером за попранную честь принцессы? - Отец освободит вас от клятв, - Рейнис нервно рассмеялась, - я смогу его уговорить, правда! Я не хочу замуж за Эйгона, не хочу быть королевой. Я хочу вас, сир. - Принцесса… - она очень юна, в этом все дело. Джейме питал симпатию к маленькой Рейнис, был добр к ней, а девочка приняла все это за любовь. Жалость жгла в груди, разъедая, а принцесса смотрела на него с такой надеждой. Отказ, самый мягкий, все равно будет для нее точно пощечиной. – Вы не любите меня. - Нет! Люблю! – Рейнис непокорно тряхнула волосами. – Вы мне снитесь каждую ночь. Что вы забираете меня из замка и… я… и мы… ты не веришь мне, да? - Я этого не говорил, - мужчина поднял с пола плащ и снова укутал им девушку. Джейме погладил Рейнис по щеке. – Я думаю, что ваше высочество верит в это. Зачем же такой молодой и красивой принцессе старый белый рыцарь? Неужели вы не встретили никого, кто… - Нет! – крик ее пронзительным эхом пронесся по коридору. Рейнис прижалась к рыцарю, и ее тонкие черты исказило мукой. – Мне не нужен никто другой. Мне нужен ты. - Ваше высочество… - Рейнис! – она сжала запястья Джейме. – Назови меня по имени, пожалуйста, - принцесса замолчала, печально улыбнулась. – Помнишь, как я застряла в драконьем черепе? Я боялась позвать на помощь, а ты меня спас. - Вам было не больше пяти лет, - он вновь увидел перед собой девочку, маленькую смуглую резвушку, держащую на руках черного котенка. Котенок превратился в сварливого наглого котяру, а та малютка теперь признается ему в любви. Это признание может стоить Джейме Ланнистеру головы. - Уже тогда я решила, что мне никто, кроме тебя, не нужен. Джейме, - Рейнис прижималась к рыцарю, и ее взгляд умолял. О любви. Которую он не имел права дарить ей. - Я не выйду замуж ни за кого другого. Только за тебя, - слова девушки звенели убежденностью, она решительно обвила руками шею Джейме и притянула его к себе. Ланнистер должен был остановить ее, сказать, что так неправильно и отдать под опеку септы и фрейлин. Она Таргариен, Иные ее забери! Но черные дорнийские глаза околдовывали совершенно по-валирийски. Она могла бы быть его дочерью, но не женой. Робкий нерешительный поцелуй выжег клеймо на губах у рыцаря. Нежное прикосновение подействовало на мужчину словно удар. Гвардеец вырвался из объятий принцессы, стараясь не замечать слез, переливающихся на ее ресницах. - Думаю, мне стоит проводить вас в ваши покои, ваше высочество, - отчеканил он, чувствуя, как сердце разрывается на куски. Рейнис отступила на шаг, мотая головой. Лицо принцессы будто окаменело, черты заострились, тонкая рука вспорхнула к горлу. - Нет… нет, прошу тебя… - Вино ударило вам в голову, принцесса. Вы говорите вещи совершенно не допустимые. Завтра вы будете стыдиться этого, - и ненавидеть меня… - Любви нельзя стыдиться! – горячо выпалила девушка. – Разве любить стыдно, сир?! - Любить… не всегда правильно, - Джейме тоже любит… любил. Он ничем не может помочь этой девочке, вообразившей себе, что рыцарь на белом коне защитит ее от всего мира. – Жизнь – не песня, ваше высочество. - Разумные слова, сир, - серебристо-белые волосы мерцали в свете факелов, кроваво горели рубины в простом обруче из валирийской стали, заменяющем Рейгару Таргариену корону. Принцесса охнула, побледнев, однако, через миг мятежно сжала зубы, вскинув подбородок. Страх ледяной змеей скользнул под кожу рыцаря, устремился к тяжело колотящемуся сердцу. Стены Красного замка таят в себе многое. Даже королей. - Ваша милость… - начал было Джейме, но Рейнис швырнула плащ королевского гвардейца под ноги отцу. Смятый, он распластался на полу подле сапог Таргариена. - Я не пойду за Эйгона, ваше величество! Вы можете потащить меня к алтарю насильно, но по своей воле я не стану его женой. Слышите?! Я люблю другого! – если принцесса дорога отцу, он позволит… позволит сиру Джейме ухаживать за ней. Позволит им пожениться. Рейгар любит дочь, он желает ей счастья… Рейнис до последней минуты надеялась, что король передумает. Девушка любила младшего брата, но не желала становиться его женой. Рейгар сам женился на девушке из Мартеллов, почем же его дочь не может стать женой того, кто не покидает ее снов?!.. - Ты поедешь в Дорн вместе с матерью, Рейнис, - тихий голос короля, однако, не допускал возражений. Рейнис безмолвно качала головой, отказываясь верить в его слова, зажала уши ладонями. Нет, нет… батюшка, пожалуйста, умоляю…- Тебе будет полезно побыть вдали от… Королевской гавани. - Нет! Я никуда не поеду! - Поедешь. Сама или насильно, – принцесса отшатнулась от короля. Отец не может поступить так с ней. Она все расскажет дяде Оберину, наверняка он поможет. И кузина Арианна… они не позволят выдать Рейнис замуж против воли. - Тогда пусть сир Джейме сопровождает меня. - Сир Джейме останется здесь. А ты отправишься в Дорн как только твоей матери станет лучше, - Рейгар положил ладонь на плечо дочери. Принцесса гневно сбросила его руку и кинулась к белому рыцарю. - Сир, прошу вас… не позволяйте ему меня отсылать… - Это решать не ему, дочь. И не тебе. - Отец, умоляю… вы не понимаете… - слезы жгли глаза, грудь раздирало рыданиями и молчанием Джейме. Зеленые глаза помертвели, в уголках плотно сжатых губ залегли складки. Рыцарь не смотрел на беспомощно плачущую принцессу, но каждый ее всхлип незримым кинжалом проворачивался в его груди. - Я все понимаю, Рейнис, - голос Рейгара дрогнул. – Лучше, чем ты думаешь. Именно поэтому ты покидаешь Королевскую гавань. Когда-нибудь ты это поймешь. А вы ступайте, сир. Я сам провожу принцессу в ее опочивальню. - Да, ваша милость, - будь это сказка, рыцарь бы вырвал девушку из рук короля и умчался бы с ней на край света. Будь это баллада, их счастье было бы возможно. Но жизнь – не песня, поэтому сир Джейме Ланнистер уходил, не оборачиваясь.