Стальной шлем

- Похоже, уборщику предстоит проявить всё своё усердие в следующую смену, господин рейхсфюрер. Вы вдоволь обеспечили его работой, - усмешка застыла на губах Рейнхарда. Генрих не обратил внимания на очередной укол подчинённого, лишь ускорил шаг. Гейдрих не без труда нагнал шефа, справляясь с нахлынувшими приступами. Казалось, лампа, зловеще сверкающая позади холодным рассекающим воздух лучом, одновременно жгла спину тысячью солнц и резала выточенным из ледяной глыбы кинжалом. «Боль бывает приятной, но её последствия чаще всего отвратительны», - гласила периодически прокрадывающаяся в сознание группенфюрера мысль. Дверь в кабинет рейхсфюрера отворилась. Рейнхард последним мучительным рывком достиг его порога и резко повернулся, преграждая путь. Он отвел руки налетевшего на него Генриха за спину и сомкнул их в крепкий замок. Зафиксировав положение, группенфюрер отделил от скопления беспорядочно переплетенных пальцев одну конечность и стал перебирать складки плаща. - Господин рейхсфюрер, мы можем приступить к процедурам, - палец Рейнхарда очертил контур лица и остановился в ямочке на подбородке. - Я страдаю без вашего лечения. - Великолепно, тогда не задерживайтесь, - Генрих вызволил руку из цепкого плена и обхватил запястье своего новоиспеченного пациента. Заставив подчиненного ослабить хватку, рейхсфюрер направился к своему шкафчику со всевозможными лекарствами. Он потянулся к дверце, вскарабкавшись на стул, с высоты которого величественным жестом приказал Рейнхарду разложить диван и лечь. Генрих заботливо обработал кровоточащие раны медицинским спиртом. Заботливо настолько, насколько было возможно в данном случае, ибо бережная кропотливость в этом виде деятельности не ощущалась и при всём старании. Рейхсфюрер хмурился и усердно обходил области рассечений по краям, будто осуждая того, кто нанес их телу любимого сотрудника. Гиммлер принялся растирать мазью места, заполоненные бесчисленными ссадинами и синяками, и в кабинете воцарился прохладный колкий запах целебных трав. Закончив процедуру, он успокаивающе погладил еще не успевшего разжать зубы Рейнхарда по голове. Группенфюреру пришлось пережить несколько неприятных моментов во время обеззараживания кожи раствором этанола. Челюсти сомкнулись, не позволяя вырваться из груди ни единой страдальческой нотке. Нежное прикосновение к волосам, хоть и было недолгим, принесло облегчение, и Рейнхард наконец смог расслабиться. «Он личный ангел, оберегающий мою чёрную душу от всевозможных искушений. Благодаря безграничной доброте господина рейхсфюрера я получил смысл дальнейшего существования в этом порочном мире. Его святость непрекословна, хоть сам он и является мощнейшим соблазном. Таким сильным, что невозможно думать ни о чём кроме. Но лишь это спасает меня от иных грехов», - размышлял возлежащий на диване Рейнхард, зарывая игривую улыбку в подушки. Мало кому удавалось лицезреть подобное. Казалось невероятным, что Гейдрих был способен столь эмоционально реагировать на изменение внешних факторов. Тепло согревающим потоком лилось от сердца к конечностям, распространяя умиротворение и уверенность по телу эсэсовца. - Не вставайте, пока мазь не впитается, - ласково произнес «ангел» и возвратил медикаменты на законное место. - Господин рейхсфюрер, не могли бы вы проинформировать меня о продолжительности спецоперации, в ходе которой я должен занимать горизонтальное положение? Осмелюсь просить вас, мне кажется, именно вы должны помочь исполнить ваш собственный приказ. Мне необходима поддержка, иначе предоставленные в моё распоряжение группы погибнут в скучнейшем ожидании, - Гейдрих повернул голову в сторону шкафа, но из-за открытой дверцы не смог увидеть лицо Гиммлера. - Я сообщу вам, когда можно будет встать, - Генрих прикрыл обиталище своих снадобий, - и сам решу, что должен делать. Рейхсфюрер сел за стол и начал проверять оставленный там отчет. - Вы только послушайте: «Сотрудникам гестапо удалось задержать десяток заключенных, нападавших на коменданта лагеря ***. Преступники помогли остальным бежать. В данный момент все заключенные возвращены на место и находятся под усиленной охраной, зачинщиков ожидает неотложная смертная казнь». Что вы можете на это сказать? Рейнхард молчал. Он внимательно вслушивался в слова рейхсфюрера до тех пор, пока с его уст не сорвалась коварная фраза «сам решу, что должен делать», перемещающая Гейдриха в не столь далёкое прошлое. Воспоминания холодной морской волной накрыли группенфюрера: вот он, молодой лейтенант, рушит свою карьеру, ответив подобным образом адмиралу Эриху Редеру, который возомнил, что может управлять жизнями других людей. Спустя несколько лет Гейдрих скован беспрекословным повиновением приказу начальника, однако тот позволяет себе идентичное высказывание, стремительно отдаляющее его подчинённого от долгожданных счастливых мгновений. Группенфюрер неспособен ничего предпринять, чтобы приблизить себя к недавнему ощущению восторженного блаженства и невесомой радости. - Господин рейхсфюрер, прошу меня извинить, но я отвлёкся и не уловил суть прочитанного вами доклада. Боюсь, сегодня в качестве работника вашего ведомства я уже не смогу вам помочь, и очень сожалею об этом. Оставьте отчёт, я подготовлю его завтра по вашим заметкам. Если это всё, что я должен был сегодня сделать для вас, тогда я могу быть свободен? - группенфюрер скривился, чуть приподнявшись на подушках. - Я и не просил вас работать, всего лишь хотел узнать ваше мнение, - хитрый манипулятор в обличии рейхсфюрера усмехнулся. - Куда же вы пойдете? Не думаю, что вы найдете перед Линой достойное объяснение. Вы сообщили ей, что были срочно вызваны рейхсфюрером, и она уже была готова не видеть вас дома с неделю. Не ведите себя подобным образом. Наказания должны поучать, а у вас пошла обратная реакция. Генрих отложил доклад и нагнулся к ящику, за дверцей которого скрывались бокалы и бутылка красного вина. - Я намеревался податься в бордель, господин рейхсфюрер. За последнее время мне так часто приходилось бывать в подобных заведениях с Науйоксом, что, боюсь, каждая проститутка в этом городе скоро будет знать меня в лицо, - Рейнхард умышленно оскалился, выражая крайнюю степень недовольства. - О, Лина думает, что мы с вами на важном задании вместе с Вольфом, которому я дерзнул отправить письмо, разъясняющее политику его поведения на ближайшие дни до получения отмены приказа рейхсфюрером СС лично. Эмоции Рейнхарда смягчились, когда он узрел в руках шефа бутылку отличного выдержанного красного вина — подарок Бенито. Фюрер, как известно, алкоголь не употреблял, поэтому его верные партийцы получили столь ценные подарки. - Хочется надеяться, что вы занимались исключительно сбором информации в подобных заведениях, - благодушие рейхсфюрера так же внезапно улетучилось, как и возникло. Мурашки пробежали по коже: уже несколько минут Гейдрих испытывал неудобство, вызванное тем, что находился в прохладном помещении в неподвижном и обнаженном виде. Некоторое время он ещё пытался согреться, не срываясь с места, но затем решился на рискованный и дерзкий вопрос. - Г-гос-сподин рейхс-сфюрер-р, теперь я могу вс-с-стать? - Рейнхард старался произнести это как можно быстрее, чтобы шеф не услышал стук начавших отбивать дробь зубов. - Вставайте, - отозвался Генрих тихим, поникшим голосом. Огорченно опустив голову, глава СС принялся наполнять бокалы. Гейдрих подцепил со спинки стула рубашку и накинул её на обнажённое тело. Теплее не стало, но одеваться полностью не имело смысла, пока рейхсфюрер не уверился в абсолютной честности своего сотрудника по отношению к себе. Рейнхард в несколько шагов преодолел пространство, отделявшее его от шефа. Он аккуратно извлёк бутылку из некрепко сжимавших её пальцев Гиммлера. Группенфюрер притянул начальника к себе, сводя порочные взгляды, и наклонился так близко, что доставал кончиком своего носа до носа Генриха. - А теперь, господин рейхсфюрер, вам следует выслушать, что я скажу. Никогда никто не мог изменить меня. Но стоило мне познакомиться с вашей любовью, я понял, насколько сильно могу быть привязан к человеку. Проститутки забавляли Науйокса, я же занимался исключительно работой. И, насколько я помню, вы должны были получить материалы последнего дела, которые мне удалось раздобыть с большим трудом. Или ваш секретарь снова напутал с бумагами? Понять не могу, как вы терпите этого растяпу у себя в подчинении. Я уничтожу ореол грязных слухов и искаженных представлений, витающих над моей головой. Пока я нужен вам - я буду рядом. Закутанному в плащ рейхсфюреру было, несомненно, теплее, и он изо всех сил старался отогреть дыханием и растиранием в своих ладонях руки подчиненного. - Невообразимо, чтобы вы успевали делать и то, и другое, - Генрих уже не верил даже своим собственным предположениям. - Вы знаете, что являетесь одним из немногих, на кого я могу положиться. - Господин рейхсфюрер, не терзайте меня и себя подобным образом. Я понимаю, сомнения путаются у вас в голове, но не позволяйте противоречиям взять верх над рассудком, - подчинённый захватил массирующие костяшки его пальцев руки шефа в плен своих и сжал в намерении не отпускать. - Я ведь ещё не подводил вас, - сказал Рейнхард тихо и после паузы добавил, несколько смущённо отвернув лицо, - кроме этого глупого случая со шлемом. Но я хотел бы извиниться за него, господин рейхсфюрер. Как бы ни хотелось прижаться к тёплому телу, расстёгивать пуговицы плаща именно сейчас - показалось Рейнхарду не слишком хорошей идеей. Группенфюрер оценивающе посмотрел на шефа: тот пребывал в растерянности. Объяснения подчинённого в некоторой мере удовлетворили начальника, но последний не решался нарушить напряжённое молчание, разделявшее их незримой стеной. - Знаете, господин рейхсфюрер, давайте выпьем, это должно помочь вам отдаться во власть определённых фактов. Рейнхард наполнил бокалы и вручил один из них Генриху. - Я хотел бы предложить вам выпить за наше доверие, - Гейдрих кивнул в сторону рейхсфюрера, поднял бокал, салютуя им баварцу, и сделал несколько небольших глотков, дабы проникнуться превосходством терпкого вина, прочувствовать приятное послевкусие. Рейнхард осушил стеклянный сосуд, прижигающий кожу ледяным узором. - Мне некому больше верить, надежность многих вы уже мастерски опровергли, - Генрих принял бокал и неторопливо опустошил его. - Вам нужно согреться, - с этими словами Гиммлер направился к гардеробу и накинул на подчиненного его плащ. Теперь они были приблизительно в равных условиях. Застегивать плащ рейхсфюрер не стал: он сжимал тот край в руке, на котором располагались пуговицы, скользнул им под второй - с отверстиями для них. Генрих остановился в тот момент, когда его собственные руки сомкнулись вокруг группенфюрерской фигуры и почувствовали друг друга - одна под кожаным материалом, другая на нём. Рейхсфюрер положил голову на укрытую тканью израненную спину и закрыл глаза. - Как приятно, что я могу быть полезным вам. Возможно, я вижу вокруг столько врагов потому, что дорожу вами. Мне не хватит сил справиться с утратой. Подлые интриганы не вправе находиться рядом с таким человеком, как вы, господин рейхсфюрер, - с каждым словом Рейнхард крепче сжимал кулак, словно в нём и находились все недруги Генриха. Так или иначе они были раздавлены. На плечи озябшего Гейдриха легла ткань плаща, только по ступням изредка пробегал холодок. Но когда Генрих обвил его тело, Рейнхард вообще перестал что-либо чувствовать, кроме этих прикосновений, воспринимая себя частью совершенного единого механизма. Группенфюрер легко дотронулся до запястья рейхсфюрера, разорвал замок, притянув его руку к своим губам, нежно и ласково поцеловал, увлекая в томный мир страстного наслаждения. Прикрыв глаза, он исследовал языком подушечку каждого пальца. Конечностью, свободной от группенфюрерского плена, Генрих щекотно пересчитывал рёбра подчиненного. Не отрывая головы от спины Рейнхарда, рейхсфюрер начал двигать его к дивану. Когда тот остановился, Генрих схватил его за ворот, стащил плащ с плеч и отпустил, позволяя ткани повиснуть на его руках. Пальцы плавно скользнули по позвоночнику и ключицам: рейхсфюрер будто рассматривал и проверял на ощупь то, что давно мечтал приобрести. Он поднялся вдоль шеи к скулам и водил по ним, заглаживая выступающие углы и слегка надавливая, когда натыкался на острую кость. Рейнхард аккуратно расстегивал пуговицы на одежде шефа, медленно спускаясь от воротника к полам. Чтобы справиться с последней, группенфюрер был вынужден присесть на колено. Это выглядело весьма поэтично: древнегерманский рыцарь благородных кровей преклоняет голову перед королём Генрихом в ожидании свершения обряда посвящения. Гейдрих справился с первостепенной задачей и, уподобляясь рейхсфюреру, вывел на внешней стороне голени последнего таинственный узор. Рейнхард стал подниматься, одновременно распахивая подолы. Дойдя мягкими закругляющимися по форме тела касаниями до того места, где должен располагаться ремень, группенфюрер резким движением сорвал плащ с шефа и прижал его к себе, защищая от всех внешних раздражителей. Рейнхард подхватил Генриха на руки и, преодолев расстояние, тянущееся несколькими метрами до дивана, уложил рейхсфюрера перед собой. Гейдрих навис над начальником, как скала над рекой в долине Берхтесгаден многие тысячелетия назад. Он провёл пальцем по груди, нырнул в ложбинку пупка, обведя линию тёмных волос, спускающихся по вожделенному стану. - Господин рейхсфюрер, не желаете ли вы стать моим ассистентом в эксперименте под названием «доведи шефа до пика чувственных наслаждений при помощи...?» - группенфюрер хитро улыбнулся, играя бровями, и сделал паузу, замерев в ожидании ответа. Генрих обхватил бесстыдно блуждавшую по шефственному телу руку, уперся в Рейнхарда ногами и с некоторым беспокойством спросил: «при помощи чего?» - О, господин рейхсфюрер, я предлагаю вам на выбор целый арсенал прекрасно подготовленного снаряжения. Я весь в вашем распоряжении, - Рейнхард ухмыльнулся, явно планируя какое-то необычное действо. Рейхсфюрер окинул Гейдриха подозрительным взглядом. - Что вы задумали, Рейнхард? - он задал вопрос, пристально вглядываясь в сверкающие необъяснимым предвкушением глаза подчиненного. Гиммлер дернул Гейдриха на себя за руку, но тот опирался слишком крепко и не двинулся с места. Тогда Генрих поднялся по его верхней конечности, как по канату, обхватил шею руками и зафиксировал их, скрестив пальцы на плече.