"Я люблю тебя, Бонни"

После того, как Фокси расправился с Фредди... пиццерия закрылась. Меня и Чику попросту бросили, заколотив все двери и окна. Мы не знали что делать. Раньше мы развлекали детей, у нас была своя группа. Мы приносили пользу, если не считать всех тех убийств, что мы совершили. Я любил свою работу, играть на гитаре перед детьми, слышать их смех, видеть, как лучезарно они улыбаются. Раньше родители боялись оставлять их с какими-то бездушными роботами; конечно, этот страх не прошел и после происшествия с Фокси, но нас всё же любили.        Я лишился работы, потерял друга. Да, Фокси был моим настоящим другом, именно он научил меня всему, что должен уметь аниматроник, я уважал его. Признаться, я также любил пугать охранников до полусмерти, но что поделать, если это было единственное наше развлечение? Мне все-таки жалко Фокси, мы потеряли все.  Мы заперты в этой богом забытой пиццерии, прошло уже пару месяцев. Пол полностью промерз, свет давно отключили. Изредка лунный свет пробивается через доски на окнах и освещает окоченевшие скелеты старого пирата и Фредди. Крысы обгрызли их костюмы и растащили по норам для своих гнезд. Какое жуткое зрелище: застывший Фокси стоит на сцене, устремив свой пустой взгляд куда-то в темноту, на крюке висит голова Фредди, от которой уже отвалилась челюсть. Что же с нами будет? Мы с Чикой остались вдвоем. Видимо, она долго не протянет, её системы начали барахлить от перепада температур, а крысы перегрызли провода, и теперь её нижняя челюсть немного провисает. Я тоже оказался не в лучшем состоянии. Мои системы не предназначены для сырости, поочередно сменяющейся стужей. Из-за этого пострадала программа, и теперь я отключаюсь примерно с 8 утра до 8 вечера. Я ничего не вижу, ничего не чувствую, для меня это подобно смерти на несколько часов. Я не знаю, что в это время делает Чика, но с каждым разом она выглядит все хуже и хуже. Её попытки выломать железную дверь не увенчались успехом... Я успокаивал её, как мог, говорил, что скоро придут люди, пиццерия снова откроется и поток детей, несущих радостный смех и тепло, наполнит помещение. В воздухе вновь будет витать запах горячего теста и томатной пасты. Весь день шум не покинет наш дом, а вечером мы сможем попугать новых охранников, как и в старые добрые времена. Все станет как прежде... будет таким привычным и родным. Лично я знал, что такое вряд ли произойдет, но успокоить волнующегося и ломающегося цыпленка было просто необходимо. И так мы жили несколько месяцев, я разговаривал с Чикой, а она, в свою очередь, рассказывала мне о том, какой хочет видеть пиццерию, что бы она изменила в ней, и эти разговоры спасали нас от полного безумия.       Но в один день, когда я вновь отключился в положенное время и очнулся вечером... Чики не было. Дверь в пиццерию была приотворена, и ее явно открыли снаружи. Кто-то, видимо, проник в здание, а Чика воспользовалась предоставленным шансом и улизнула. Но почему она оставила меня? Разве она не могла подождать до того, как я включусь, и мы вместе бы ушли... Хотя... Куда можно уйти с роботом, отключающимся по часам? Впрочем, так для неё будет лучше. Надеюсь, эта курица найдет свой новый дом. Я же остался в пиццерии, да у меня и не было другого выбора. Я бы не смог далеко уйти, а на улице меня бы увез мусоровоз. Итак, я остался в этом гниющем заведении, которое раньше называл домом. Здесь я провел целую зиму, мой экзоскелет застыл, и было очень сложно двигаться. Весною, из-за влажности и тающего снега, он покрылся ржавчиной и начал жутко скрипеть. Летом, во время моего очередного «дневного сна», в пиццерию нагрянули дети, казалось бы, долгожданное событие! Но эти дети предпочли покурить, туша сигареты о трупы Фокси и Фредди, выпить пива, предварительно облив им меня для лучшего... аромата. Я не знаю, сколько их было, кто они, как долго они находились в моем жилище, но после 8 вечера не было двух вещей: этих детей и моего лица. Я с ужасом увидел в зеркале торчащие провода, куски микросхем и разбитые лампочки глаз, все еще горящих по непонятной причине красным огоньком. Мой речевой аппарат был сильно поврежден, из-за чего я мог только шипеть и кряхтеть, отрывисто произнося слова. Я уже отчаялся, я не жил, а просто существовал, умирая и вновь рождаясь каждый день, день за днем, день за днем, думая, когда все это закончится....       Снова наступила осень, за окнами падали листья и шел дождь. Я научился наслаждаться природой этого места. Каждую ночь я смотрел в окно, видел, как один за другим падают листья и плывут по ручьям, стекающим куда-то за здание на дорогу. Эта ночь была особенной. Во-первых, был день рождения пиццерии, во-вторых, в темно-синем ночном небе висел серебряный диск луны, озаряя все вокруг, вдалеке изредка, тихо шурша шинами, проезжали машины, дул легкий ветерок. Я был готов любоваться всю ночь, но мой покой нарушил какой-то странный шум в бывшем зале для представлений. Я неслышно прокрался туда, заглянул в дверной проем и увидел девушку и парня, стоящих на сцене.   - Джон, смотри! Это же то место! Ахах, помню, как ходила сюда с младшей сестренкой. Жаль, что оно закрылось... Интересно, а куда хозяин дел все игрушки? Знаешь, мне всегда нравился кролик с гитарой, такой милый, фиолетовый с бантиком, - девушка засмеялась и взглянула на парня, тот почему-то не разделял ее радости. - Слушай, я сюда пришел не за байками про старую пиццерию! Хотя да, я частенько хаживал сюда с парнями, и мы все время издевались над тем дряхлым лисом из Пиратской бухты. Идиотское развлечение для малолеток, - он грубо притянул ее к себе за талию, - хватит болтать, ты знаешь, чего я хочу, - парень начал целовать ее шею. - Джон! Нет! Зачем я вообще на это согласилась! - она небрежно оттолкнула его от себя. - Да ты мелкая сучка, хватит ломаться!- Джон замахнулся чтобы ударить ее... но вдруг нечто перехватило его руку. Парень резко обернулся и увидел перед собой изуродованное лицо Бонни, кролика-гитариста. Громкий, визжащий крик на весь район, свежий запах мочи и топот по лестнице. Упрямый и настойчивый Джон испарился, увидев кролика. Бонни посмотрел на девушку своими тусклыми лампочками.  - Так ты... живой, - она медленно, склонив голову набок, подошла к нему, - Я всегда знала, что ты отнюдь не обычный робот. Надеюсь, ты не убьешь меня, а то папа ведь рассказывал мне о ваших проделках. И я в курсе, что у вас здесь произошло. Похоже, отец не сумасшедший, - она подошла к нему и погладила по всклоченной шкурке на груди.  - Послушай, мой дядя открывает кафе, не хочешь там поработать? - она посмотрела в то, что раньше служило ему лицом.  Бонни едва заметно качнул головой. Вот он, долгожданный момент, которого не дождалась Чика... - Я люблю тебя, Бонни, - Эрика улыбнулась, достала из нагрудного кармана куртки телефон и начала набирать номер дяди. *** Бонни, в выключенном состоянии, забрали на следующее утро. Эрика Шмидт распорядилась, чтобы его починили, восстановили морду, почистили и сшили новый костюм. Так началась новая жизнь Бонни...