Одна волшебная ночь

Стемнело рано, как и должно в ноябре. Первые снежинки робко порхали на ветру, и Кабия порхала вместе с ними, то собирая в пригоршни крыльями, то рассыпая веерами в ночное небо. В эту ночь она точно знала: жертва близко. О, он! Он, мужчина! Мужчина её мечты! Полный сил! Молодой! Здоровый!.. Во всех отношениях здоровый… тот, кто разделит её страсть, приумножит её, о! О, она доставит ему просто небывалое удовольствие… Спрыгнуть на балкон на шестнадцатом этаже. Поскрести когтями стекло, оконную раму. Обхватить себя за плечи (а крылья оплетают тело тёмным шёлком платья, в таких нынче девушки ходят на всякие собрания красавиц и красавцев, а рога свиваются в косы, уложенные по бокам головы, а когти втягиваются, и вот уже просто замёрзшая девушка, невесть как попавшая на балкон, стучит зубами под порывами ветра…) Парень рывком распахнул дверь, вдёрнул девушку в комнату, да не просто в комнату — сразу в одеяло, и подхватил на руки, и понёс на постель. — Боже мой, что с тобой, ты давно там, ты замёрзла? — зачастил он вопросами, всё плотнее укутывая нежданную гостью в тёплое. — А-а-ах, — протяжно, гортанно застонала Кабия, ловя его взгляд. — А-а-а-х, ты… ты такой… такой сильный… Даже сквозь толстое одеяло жар его ладоней касался ледяной кожи суккуба. И стоило ему склониться чуть ниже, её губы дотянулись до его подбородка. Он вздрогнул и отшатнулся. — Эй, ты чего?! Кабия села на кровати. Одеяло сползало мягкими складками, медленно, так, как не умело до знакомства с магией суккуба. И тёмное, цвета крови в сумерки, платье тоже порывалось сползти вниз, по белым плечам, обнажить набухшую в предвкушение грудь… Парень криво улыбнулся: — Слушай, я чего-то не догоняю, ты тут вообще откуда? Ты чего хочешь? Кабия покачала головой: — Я хочу не "чего", я хочу тебя… и ты меня тоже. — Э… Похоже, он собирался чисто из духа противоречия сказать, что не хочет, но свободные домашние шорты не сдерживали его напрягшейся плоти. И не мешали рассмотреть степень напряжения. Отрицать очевидное так глупо… — Иди ко мне. Кабия протянула к нему руку, он недоверчиво коснулся тоненьких, уже тёплых пальчиков. Улыбнулся: — Как тебя зовут? — Меня не зовут, я прихожу сама. Прихожу к тем, кого изберу… — Но… — Этой ночью я буду с тобой, и ты возблагодаришь и небеса, и преисподню, за то, что они даровали тебе… Кабия потянулась, обвила его шею обеими руками и жарко выдохнула прямо ему в ухо: — За то, что они даровали тебе меня… Всё. Она касалась его, её дыхание касалось его, их дыхания сливались в одно, и теперь до утра он будет в полном её распоряжении!.. Он был горячий. Ветер, что кружил Кабию в небе ещё пять минут назад, обжигал льдом, а от этого сильного, молодого тела шёл обжигающий жар. — Этой ночью у нас будет одно имя на двоих, — шептала Кабия, касаясь губами его шершавого от растущих волосков подбородка. — Этой ночью… — её влажный язык чертил дорожку от его нижней губы и до ямочки между ключицами. — Этой ночью тебя будут звать Моя Любовь… — она часто-часто, как крылом бабочки, затрепетала языком по его соску. — Этой ночью ты будешь звать меня — Моя Любовь… Его руки так несмело коснулись её плеч, но они сделали это так вовремя — Кабия с непередаваемой плавной стремительностью опустилась на колени, на пол. Нежно, очень нежно, очень медленно потянула вниз его шорты. При виде вздыбленного мужского достоинства суккуб ощутила себя маленькой девочкой, получившей самую желанную шоколадку. Вот это да! Вот это жертва! Подумать только, а она же могла опуститься на соседний балкон, ведь изначально её потянуло именно туда! Она отпустила шорты, и те под собственной тяжестью опали на пол. Ничто не мешало теперь любоваться таким длинным, таким толстым членом… Ничто не помешало и коснуться его губами. Нежно, ласково. Приоткрыть губы и пощекотать языком. Потянуть в себя — несильно, чтоб не причинить боли — и самой податься навстречу, положить обе ладони на его ягодицы… застонать от счастья, когда его пальцы перевьются с её волосами… Наверное, он перевозбудился — так быстро кончил, буквально в два-три касания. Освобождение от семени словно освободило его и от каких-либо сомнений. Он поднял суккуба с пола и поцеловал в губы. Ну, да, техника поцелуя, на искушённый взгляд Кабии, пока оставляла желать лучшего… но немного магии и много желания сотворят из этого молодого сильного парня идеального любовника. — Ты — моя любовь… — Ты — моя любовь… Они дышали в унисон, и если его что-то и настораживало… нет, его ничего не могло настораживать, потому что с ним был суккуб. — Кто ты? — спрашивал он, касаясь языком мочки её уха. — Скажи мне, кто ты? Кабия рассмеялась, словно рассыпали горстку звонких бубенцов: — Ты всё равно не поверишь! — А вдруг? — он прильнул губами к её груди. — А вдруг я поверю? — он мягко и настойчиво толкнулся кончиком языка ей в пупок, и она вцепилась пальцами в его плечи, помогая укрепиться в решении. Ниже, ниже… Его ладони раздвинули её колени, провели по внутренней стороне бёдер. Кабия ногами коснулась его спины, поглаживая, и он тоже погладил языком её влажную щель. Своими губами он страстно сжал её маленькие губки, присосался к ним — только для того, чтобы резко и властно вдвинуть язык в её влагалище. Кабия содрогнулась всем телом и застонала. Тысячу лет такого не было в её жизни!.. Ну, не тысячу… но лет семьсот точно… Его язык, напряжённый и влажный, то трепетал внутри неё пойманной рыбкой, то нежно гладил её изнутри. Он словно был сразу везде! Его пальцы ласкали её живот и бёдра, его губы и язык не оставляли в покое ни на миг её тело, превращая всю Кабию в один большой пульсирующий комок наслаждения. Она вбирала каждое его движение, каждое дыхание, каждое шевеление его естества, она так давно не охотилась! Когда его язык и губы завладели её клитором, а пальцы, сразу два, вошли во влагалище, Кабия неожиданно для себя самой закричала. Вот такого с ней точно не было! Никогда! — Кто ты? — это уже она спрашивала свою жертву. — Кто ты, Мой Любимый? — Я — твой любимый, — выдохнул он. — Я б сказал, что ты суккуб… Она вздрогнула. — …но я читал, что суккубы исчезают сразу после того, как случается семяизвержение. Она хихикнула: — То есть, я должна была уже пару раз исчезнуть? — Ну да. А ты… суккуб? — Да, да-а-а, я суккуб! — А не врёшь? — что-то странное мелькнуло на дне его глаз. Он вообще был странным, этот парень. С одной стороны, все они, современные дети компьютеров и интернета, странны. Не верят в суккубов, не знают их силы, каждый считает, что с ним просто ещё одна девчонка… А с другой… было в нём и что-то ещё. Что толку думать. Надо пить его. Пить его страсть. Наслаждаться жизнью, которая бьёт в нём через край. Такое чувство, что, подложи к нему ещё четырёх суккубов, и его хватит на всех! И он даже не заметит, что у него крадут силы… да, он, молодой и здоровый, восстановится после обильной еды, питья вдоволь и ночи спокойного сна! А ей, Кабии, ей так хорошо с ним, так сытно… В его движениях было столько силы и власти! Он позволил ей быть сверху и станцевать только для него, для него одного, танец страсти, танец высшего блаженства! Но он же не позволил ей завершить этот танец, легко, как пушинку, снял с себя и принудил встать на четвереньки, чтобы уверенно вдвинуть свой член в её задний проход (она еле успела вовремя изобразить необходимое физиологическое отверстие…) — Гигааааант!.. — кричала она. — Жеребец!.. Тигррррр!.. — Аррр… — рычала она. — Оооооу… — стонала она. Да, такой ночи у неё не было в последние тысячу двести пятьдесят с чем-то лет… — Хочешь уснуть рядом со мной? — ленивая и сонная, объевшаяся впервые за последние полвека Кабия перебирала пальцами волосы своей жертвы. — Хочу, чтобы ты уснула рядом со мной, — погладил её по талии, по бедру парень. — Правда, хочешь этого? — умилилась Кабия. — Правда, хочу. — Человек, ты подарил мне волшебную ночь, и я исполню это твоё желание… Кабия отдалась сытому сну в объятьях этого парня, подарившего ей столько жизненной силы… Проснуться суккуб планировала ближе к вечеру, когда этого неуёмного парня не будет дома. Можно по-тихому смыться из этой обители страстей, но непременно запомнить, куда прилетать за новыми порциями счастья. Однако что-то пошло не так! Из объятий сна её выдернула обжигающая боль поперёк тела, словно огромный тигр полоснул когтями. — Пора, красавица! Кабия рывком села — вернее, попыталась сесть на кровати, но оказалось, что её запястья и щиколотки удерживают тугие браслеты. — Проснись! Когти оказались многохвостой плёткой в руках молодого, здорового, полного сил парня. Магия! Магия суккуба! Повиновение вещей! Ух, сейчас она!.. Магия не срабатывала. Парень склонился к ней: — Кричать будем? Кабия отчаянно замотала головой: — Нет, нет! — А зря! Свист плети, боль в теле. Свист, свист, свист… — А-а-а-а-а-а!!! — Ты же говорила, не будешь кричать. — Отпусти! Отпусти меня! Дам, что хо… ааааааа!!! Его горячие руки, так недавно восхищавшие Кабию силой и властностью, причиняли боль, гладя тело прямо по красным полосам, оставленным плёткой. — Судя по тому, что серебряные наручники тебя удерживают на этой кровати, я и так получу от тебя всё, что хочу. — К-кто , кто ты? — Кабия сама не заметила, как создала для своего тела слёзные железы и расплакалась, от боли и унижения. — С этой минуты и пока не надоешь, я — твой хозяин. Поняла? — Чего?! А-а-а-а-а-а!!! Не успела Кабия спросить, чего такого она должна понимать, как он ещё раз протянул её плёткой по груди. Сжал её соски каменно-твёрдыми пальцами: — Когда я говорю, ты молчишь. Когда спрашиваю, отвечаешь: "да, хозяин. Хорошо, хозяин". Всё понятно? — Да-а-а… Свист. Крик. — Что, что, что я сделала а-а-а-а! Что не так! Что!... А-а-а-а!!! Да, хозяин, ДА, ХОЗЯИН!.. Лучший друг Марка Десадова, один из руководителей Клуба Доминирующих Мужчин, улыбался. Его член снова напрягался от радости. Недавно они с друзьями размышляли как раз на тему суккубов и даже замучили почти насмерть пару девиц, согласившихся почти добровольно на игру "в волшебных существ". Тогда-то и появились в его арсенале пыточных инструментов серебряные наручники, серебряные цепи, плётки с серебряными крючками на концах плетей… мог ли он мечтать о том, что однажды в его квартиру залетит самый настоящий суккуб? Он же в них почти и не верил! Но так мечтал о том, что однажды станет обладателем настоящего, не умирающего от пыток, питающегося только страстью имеющих его на все лады мужчин существа… а уж то, что найдётся много желающих поиметь на все лады, парень и не сомневался. — Ну что, сучка, ты тут полежи немножко… а я пошёл объявлять общий сбор. — Не на… а-а-а-а-а!!! Плётка крест-накрест хлестнула по лицу, груди, животу…. — Просить о пощаде будешь, когда разрешу. Понятно? — Да, хозяин…