С этой ногой вечно что-то не так

— Что за дрянь вы тут пьете? — недовольно скривился Барбосса, вглядываясь в кружку, оставленную мистером Гиббсом. — Неужто Моллиган даже вам подмешивает эль? Мистера Моллигана, хозяина лучшей таверны на всей Тортуге, знал, пожалуй, каждый уважающий себя пират. То бишь каждый. Поговаривали, что он когда-то был на короткой ноге с Дэйви Джонсом, а в голове его до сих пор зреет замысел вернуть своего проклятого друга к жизни, а заодно и целый флот, что покоится в пучинах морской бездны. Впрочем, этим байкам уже ни один десяток лет, и чем-то более значимым они, вероятно, уже стать не смогут. Джек отнял губы от кружки и принялся изучать ее содержимое. С задумчивым видом облизав губы, он заключил: — Ты слишком долго пробыл в обществе носителей панталон. Давненько Джек не задирал его подобным. Чем ему так панталоны служителей Короны не угодили – об этом можно было лишь догадываться. Хотя Барбосса и сам уже начал испытывать к этой одежде какое-то отвращение, несмотря на то, что половину жизни сам носил это. — Я думал, ты пьешь только барбадосский ром. — Время бежит – все меняется, друг мой. Кроме твоей шляпы, конечно же. От комментария по поводу шляпы этот воображала воздержаться никак не мог. Хотя он был прав. Сколько уже лет этой шляпе? Барбоссе не удавалось вспомнить. Должно быть, ей столько же, сколько они знакомы с Джеком. Стара, как мир. Помнил ли Воробей, что именно он добыл эту шляпу? Навряд ли. Барбосса бы удивился даже тому, если бы Джек помнил, что происходило с ним, к примеру, месяц назад. А еще он был удивлен, что никак не может заставить себя выбросить эту чертову шляпу, пропитанную воспоминаниями – как хорошими, так и плохими. Он успокаивал себя тем, что лучшего головного убора, который отражал бы все величие капитана, запоминался врагам и наводил бы на них страх, найти ему никак не удавалось. А то, что ее края были истрепаны, а кое-где – порваны, перья выглядели так, словно их выдрали у больного петуха, а не у молоденького страуса, да еще и значительно потускневший цвет, говорило о том, что обладатель шляпы прошел через весьма опасные приключения, и он заслуживает уважения как минимум. Но была совсем маленькая, просто крошечная вероятность, что Гектор не хотел избавляться от этой вещицы потому, что она напоминала ему о встрече с одним взбалмошным и совершенно ненормальным пиратом, которая перевернула всю его жизнь вверх тормашками. — Ты мне должен, Джек. Реакция на подобные фразы всегда была просто колоссальной! Наблюдать за тем, как Воробей чуть ли не через ноздри изливает из себя только что выпитый ром, закашливаясь – удовольствие да и только. — Я? Тебе? — выдавил, наконец, из себя Джек, вытирая рот рукавом. Самодовольно улыбнувшись, Барбосса кивнул. Он откинулся на спинку стула, устраиваясь поудобнее. Он мог позволить себе еще несколько секунд лицезреть физиономию Джека, который упорно пытался вспомнить, что же он задолжал Гектору. В его взгляде так и мелькали события, связанные с Барбоссой: встреча с командором, которого он самым наглым образом клеймил; подстреленная во время драки нога Гектора; бунт, во время которого он наградил своего некогда первого помощника сейчас уже едва заметным шрамом; остров Исла де Муэрто, где он обещал новую шляпу и звание командора, но в итоге умудрился застрелить бессмертного капитана; украденный фрагмент весьма полезной карты прямиком из-под носа Гектора; Источник, на берегах которого по вине Джека чуть было не выжил Эдвард Тич, смерти которого Барбосса жаждал больше всего на свете. — Хочешь новую шляпу? — заключил после долгих копаний в воспоминаниях Джек. — Дьявол морской, у тебя никогда мозги на место не встанут! — Между прочим… — начал было Воробей поучительным тоном, но пронесшийся по столу маленький ураган, обронивший пинту, заставил его замолкнуть. Маленький, пушистый комок что-то пропищал, манерно махнул длинным хвостом, и по руке, мирно лежащей на столе, взобрался на плечо хозяина. — Мерзость, — покривился Джек. Если бы не Гектор, он наверняка попытался бы выстрелить в обезьяну из пистолета, к которому по привычке потянулась его рука, стоило только завидеть животное. Кажется, эта игра в «пристрели нежить» уже начинала успокаивать его расшатанные нервишки. — Ладно, забудь, — отмахнулся Барбосса. Он, пыхтя, поднялся с места, оперся на костыль и, пристукивая деревянной ногой, побрел прочь. Обезьянка, восседающая у него на плече, напоследок скорчила Воробью рожицу, за что была вознаграждена орешком – Гектор не переставал таскать с собой небольшой мешочек, наполненный лакомством любимого питомца даже после того, как утратил «Жемчужину» и уже не надеялся увидеть малютку Джека. А раз сейчас Воробей вернул себе «Жемчужину», то и обезьянка-нежить должна была вернуться вместе с ней. Так оно и случилось, вот только теперь, когда обезьяна сама нашла хозяина, совершенно не обязательно сообщать Воробью, что именно ее Гектор и требовал назад. Пусть Джек теряется в догадках и предвкушает новую встречу с капитаном Барбоссой, желающего вернуть свое несуществующее «сокровище». И Гектор был уверен, что встретиться им предстоит еще не раз. — Мы грязная шайка бесов морских… — негромко пропел Барбосса слова знаменитой в кругу пиратов песни, ухмыляясь. — Так выпьем же чарку йо-хо, — услышал он вслед продолжение. Обернувшись, он увидел, как Воробей улыбается, поднимает вверх упомянутую чарку и залпом осушает ее. Отсалютовав горе-капитану, Гектор покинул трактир. — До скорой встречи, друг мой, — только и сказал Джек.