Двадцатый век возвращается

Джен
PG-13
Заморожен
29
автор
Размер:
98 страниц, 11 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
29 Нравится 161 Отзывы 12 В сборник Скачать

Глава 11. Небо этого дня...

Настройки текста
Небо этого дня ясное, Но теперь в нем броня лязгает. А по нашей земле гул стоит, И деревья в смоле, – грустно им. Дым и пепел встают, как кресты, Гнезд по крышам не вьют аисты. В. С. Высоцкий        Алису разбудило радио. Чёрная тарелка на кухне методично бубнила: «Внимание! Городу Минску дан сигнал воздушной тревоги. Внимание! Городу Минску дан сигнал воздушной тревоги…». Широко зевнув, Алиса потянулась. Идти в бомбоубежище совсем не хотелось. Да и за предыдущие два дня эти тревоги объявляли столько раз, и если от каждой бегать в укрытие, то проще было сразу туда переселиться вместе с диваном.       Не найдя взглядом Светлану в комнате, и решив, что самым правильным будет на всякий случай подготовиться быстро удирать отсюда, Алиса поторопилась подняться. Сразу же выяснилось, что хозяйка убежала на работу чуть свет, так как на столе обнаружилась её коротенькая записка: «Завтрак на кухне, вернусь только поздно вечером. Счастливого пути!». Рядом на стуле лежала выглаженная одежда девочки.       Алиса огорчилась, что не сможет перед отъездом попрощаться и ещё раз поблагодарить Светлану за заботу, и всерьёз призадумалась, что же ей всё-таки следует предпринять в данный момент. Одевшись, она высунулась по пояс в окно и прислушалась. Не обнаружив ничего, что свидетельствовало бы о приближающейся опасности, девочка всё же решила посоветоваться с приятелем. «Михась, воздушную тревогу объявили!» – громко постучала она в его запертую дверь, но дождалась только чего-то тяжёлого, грохнувшего о фанерную обшивку с той стороны, что, должно быть, означало нерушимость планов её обитателя выспаться впрок.       Пожав плечами, Алиса снова вернулась к себе, где решила хорошенько размяться. Через нескольких минут простых упражнений, обрадовавшись, что спина беспокоит её гораздо меньше, чем вчера, девочка с минуту повертелась перед зеркалом, расчёсывая волосы, а затем принялась аккуратно складывать вещи в рюкзачок.       Окинув критическим взглядом результаты укладки, а точнее сказать, утрамбовки, и удовлетворившись внешним видом своего заметно потяжелевшего безмолвного верного спутника, Алиса вышла на кухню. Она как раз примеривалась по-быстрому подкрепиться парочкой найденных там же бутербродов, когда до неё донёсся далёкий неясный гул. Постепенно густея, он наплывал, заполняя собой окружающее пространство.       Девочка отложила едва надкусанный бутерброд и вновь сунулась в соседнюю комнату. Теперь она уже изо всех сил забарабанила кулаками по обивке двери.       – Слышишь? – встревожено спросила Алиса растрёпанного приятеля, наконец-то появившегося в дверном проёме в наспех накинутой рубашке. Одной ногой он судорожно пытался попасть в ботинок, что ему плохо удавалось, поскольку всё его внимание поглощал тот самый монотонный, тягучий звук за окном.       – Похоже, действительно налёт с утра пораньше, – произнёс со скорее озадаченным, чем испуганным выражением лица Михась, справившийся, наконец, с третьей или четвёртой попытки с непослушным ботинком.       – Давай же скорей! – прикрикнула на торопливо зашнуровывающего обувку приятеля, Алиса, у которой возникло неосознанное желание как можно скорее бежать отсюда.       Выскочив из подъезда, они остановились среди высыпавших пёстрой толпой из окружающих домов жильцов, тоже обеспокоенных этим непонятным приближающимся гулом. Запрокинув головы, ребята вместе со всеми вглядывались в небо, где высоко в его синеве отчётливо вырисовывался треугольник из множества чёрных точек. Побледнев, Алиса попыталась сосчитать их, но от волнения у неё рябило в глазах, и она всё время сбивалась.       – Сорок пять, ой, нет, сорок восемь!… Михась! Да что ты стоишь столбом, чучело!? Они же сейчас будут прямо здесь!!! – бросив это бесполезное занятие, окликнула она приятеля.       – Больше сорока бомберов, – будто не слыша её окрика, пробормотал тот. – Теперь держись! Где же наши истребители?! – Он с какой-то мольбой по-прежнему продолжал глядеть в сторону гудящего мощными моторами треугольника, ожидая, что откуда-нибудь вынырнут знакомые короткокрылые силуэты советских самолётов.       Вдалеке с городских окраин забухали редкие выстрелы, и в вышине начали появляться слабо различимые отсюда облачка снарядных разрывов. Но их было мало, слишком мало, чтобы сбить эту наглую, уверенную в себе силу, с осознанием собственного превосходства неторопливо плывущую к своей цели. Алиса почувствовала, что должно произойти что-то ужасное, когда эта армада, столь не похожая на вчерашние самолёты, которые осторожничали несоизмеримо больше, достигнет черты города.       Тем временем за строем бомбардировщиков на секунду зависла крохотная искорка, и сразу же одна из чёрных точек, задымив, вывалилась из строя, развернулась и стала уходить назад, прокладывая в небе тонкий, тающий тёмный след. Но остальные самолёты, как будто не заметив этой потери, даже не шелохнувшись, продолжили размеренно наматывать на свои винты всё более сокращающееся расстояние до города.       «Давай, на крышу высотки, быстро!» – спохватился, наконец, Михась, увлекая Алису за собой из двора в сторону Дома Советов.       Тётка с перекинутой через плечо мятой, словно изжёванной зелёной брезентовой сумкой с красным крестом, с криком: «А ну, быстро в убежище!» попробовала задержать их, когда ребята выбежали на улицу, но те ловко увернулись от широко расставленных рук, обогнув её с двух сторон. Спустя полминуты они ворвались в ближайший подъезд, чуть не сбив с ног худощавую девушку в приталенном платье, сжимавшую под мышкой папку с какими-то бумагами, веером разлетевшимися вокруг, когда ребята нечаянно столкнулись с ней в дверях. Проигнорировав возмущённые возгласы пострадавшей, Алиса, не раздумывая, взлетела вслед за Михасём вверх по лестнице.       «Что ни чердак, то мечта антиквара», – выравнивая дыхание, констатировала Алиса, окинув беглым взглядом душное громадное пространство, где они очутились и куда жильцы, похоже, считали своим долгом стащить всё, что не поднималась рука выкинуть. Михась же в это время, чертыхаясь, возился наверху с проржавевшими шпингалетами двустворчатого слухового окна, встав для удобства на край большой кадки, в которой в лучшие годы благоденствовало неизвестное комнатное растение, чей засохший комель до сих пор ещё торчал из сухой растрескавшейся земли, щерясь острыми зубьями тонких щепок.       Справившись, наконец, с недовольно скрежетнувшими запорами, Михась распахнул рамы, разбавив спёртый воздух давно не проветриваемого помещения целым потоком свежей утренней прохлады. Быстро очутившись снаружи, он протянул руку, помогая девочке выбраться на крышу.       Распрямившись, Алиса сразу же снова увидела самолёты. Собственно, никакого труда это теперь не составляло, поскольку разделившиеся на две группы машины заметно выросли в размерах, и отчётливо различимые серебристые крестики, время от времени отбрасывающие весёлые солнечные блики, сейчас плыли, казалось, почти над центром города.       Девочка кинула взгляд вниз. Маленькие фигурки людей торопливо перебегали через дорогу. В близлежащем дворе, плотно заставленном низкими почерневшими от времени деревянными домишками, словно вжавшимися от страха глубоко в землю, мужчина в светлой рубахе испуганным сусликом нырнул в свежевырытую щель, больше напоминающую накрытую досками яму.       Тётка, которую они только что благополучно миновали, жестами поторапливала целую цепочку женщин с ребятишками, почти бегом спешащих по направлению к бомбоубежищу. С той стороны доносились испуганные возгласы и плач. И всю эту картину, калейдоскопом промелькнувшую перед глазами девочки меньше чем за минуту как будто бы прижимал, подавлял собою сверху прерывистый звук множества моторов, гудевших на одной звеняще-басовитой ноте.       Алиса не успела больше ничего подумать, как вдруг Михась, вытянув вверх руку, пронзительно вскрикнул: «Бомбы!!!», и она тоже увидела, как от самолётов стали отделяться многочисленные маленькие тёмные чёрточки. Затаив дыхание, девочка сопровождала их взглядом, ещё не веря, не желая верить в неотвратимость происходящего.       Через несколько длинных-предлинных секунд чёрные султаны взрывов, пронизанные ослепительными вспышками пламени, сливаясь в одну сплошную стену, взметнули высоко в воздух целые тучи обломков – над хорошо видимыми крышами домов, там, за рекой, в самом центре го-рода. Девочка ощутила, как лист кровли под ней слегка вздрогнул. Мгновением позже до ребят докатился приглушённый расстоянием раскатистый грохот. Запоздало ойкнув, Алиса присела, машинально ухватившись за низенькие перильца ограждения, расширившимися глазами наблюдая за медленно-медленно опадающими вдалеке фрагментами зданий.       Снова поднявшись на ноги, девочка для верности протёрла кулаками глаза, пытаясь отделаться от ощущения дурного сна. Но громоздящиеся друг на друга клубы дыма и пыли, поднятые взрывами, не исчезли. Наоборот, растекаясь волнами над сгорбившимися скатами крыш, они окутывали своими мохнатыми щупальцами всё новые и новые кварталы, словно ластиком стирая черты мирного города.       Тем временем отбомбившиеся самолёты, с завыванием пройдя почти над головами потрясённых ребят, более не заботясь о соблюдении общего строя, разбились теперь на более мелкие группки, разворачивающиеся в разные стороны, в поисках новых целей.       – Михась, как они могут? – крикнула Алиса. – Там же мирные люди! – ища поддержки, Алиса схватила приятеля за плечо и развернула к себе. – Там же нет войск! – перед её мысленным взором встали картины улиц, где она ещё вчера проходила, заполненных спешащими горожанами, юркими автомобилями, неторопливыми повозками и звенящими трамваями.       – Это же фашисты! Помнишь Гернику в тридцать седьмом?!<*70> – серые глаза Михася приобрели стальной оттенок.       Девочка на всякий случай кивнула, хотя из информации компьютера она не могла припомнить ничего подобного. Повернув голову, Алиса стала смотреть в ту сторону, где над висящей в воздухе стеной пыли ступеньками вздымались жирные чёрные клубы дыма. Казалось, они возникают из самого сердца города.       – Не может быть! – ахнул мальчишка, проследив за её взглядом. – …В той стороне же… вокзал, – наконец, сдавленно выдавил он, заметив непонимание в глазах Алисы.       – Но... это... это… – она осеклась, вдруг почувствовав странную пустоту внутри, как при падении с большой высоты.       Слишком очевидным стало то, что такой неожиданный, крутой оборот несёт опасность и для неё самой, находящейся сейчас, казалось, вдали от подвергшегося первому, наиболее ошеломительному удару, центра города. Алиса пыталась хотя бы приблизительно представить себе масштаб разрушений и никак не могла. - Там вдалеке всё потонуло в серой, непроглядной мгле.       – Смотри, смотри! – толкнул её между тем в бок локтем Михась.       Отвлёкшись на минуту на свои тягостные размышления, Алиса не сразу поняла, что он указывает на развернувшуюся над пригородами пару самолётов, которые, пройдя сквозь шлейф серого дыма, поднимавшегося откуда-то со стороны парка Горького, теперь взяли курс прямо на Оперный театр, который всё такой же белоснежной громадой возвышался на расстоянии, казалось, всего лишь вытянутой руки от Дома Советов.       Бомбардировщики, идущие теперь на гораздо меньшей высоте, чем раньше, прямо на глазах распухали, быстро превращаясь из тёмных силуэтов в чётко различимые грязно-зелёные светлобрюхие двухмоторные машины с широкими жёлтыми законцовками крыльев. «И зачем мы полезли на эту дурацкую верхотуру вместо бомбоубежища?!» – некстати обожгла неуютно почувствовавшую себя девочку короткая, как вспышка, но при этом безнадёжно запоздавшая мысль, когда из раскрытых створок люков ближайшего бомбардировщика вывалились и с нарастающим страшным, скрежещущим свистом устремились к земле несколько чёрных смертоносных капель.       Каким-то чудом Алиса в долю секунды сумела буквально зашвырнуть опешившего Михася в ближайшее чердачное окно. Влетая вслед за ним, она успела краем глаза заметить, как её приятель, неловко взмахнув руками в безуспешной попытке удержать равновесие, вваливается прямо внутрь старинного вида массивного пустого деревянного шкафа с перекошенными резными дверцами, за какой-то надобностью затащенного наверх неведомыми жильцами и оставленного аккурат посередине чердака, образовав как бы импровизированную продольную перегородку.       С кувырком приземлившись на сухие доски пола, Алиса ещё слышала недовольный гул, которым мебельный патриарх ответил на непрошеное вторжение, когда все прочие звуки разом исчезли, в одно мгновение поглощённые оглушительным грохотом, отчего дом как будто бы подпрыгнул и неистово затрясся. Последнее, что девочка успела сделать перед тем, как мелкими брызгами разлетелись оконные стёкла, и на чердак ворвалась тугая волна воздуха, принесшая с собой незнакомый резкий кислый запах, это упасть ничком за печной трубой и плотно прижаться к полу, крепко зажмурив глаза и обхватив голову руками.       Ещё несколько секунд после того, как грохот утих, оглушённая Алиса продолжала недвижимо лежать, не вполне доверяя своим ощущениям. Но дом вроде не собирался разваливаться, и она рискнула осторожно приподнять голову, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь смесь дыма и поднятых в воздух многолетних залежей пыли, окутавших помещение чердака. К её радости, несколько помятый, но невредимый Михась, отряхиваясь и потирая ушибленную макушку, пробовал выбраться из своего не слишком надёжного укрытия, которое, впрочем, послужило ему неплохой защитой от осколков стёкол, обильно усеявших пол вокруг шкафа.       – Неслабо врезали, – ошалело озираясь на учинённый разгром, только и смог выговорить парнишка, помотав головой, словно пытаясь вытряхнуть воду из ушей. – Ещё бы чуток…– он не выдержал и чихнул.       Алиса, судорожно сглотнув, закашлялась и немного ошарашено взглянула на приятеля. Этот упомянутый мальчишкой «чуток» сейчас осязаемо присутствовал снаружи, стелился серой пеленой за перекошенными рамами с острыми зубьями остатков стёкол. Ей вспомнились медленно опадающие обломки зданий несколько минут назад там, за рекой, и только сейчас на девочку накатил запоздалый, липкий страх.       Осторожно наступая на хрустящие осколки, словно идя по тонкому, ломкому льду, ещё не вполне пришедшая в себя Алиса подошла к ближайшему обращённому во двор окну. Одна из его створок ещё каким-то чудом удерживалась на своём месте, свисая на нижней искорёженной петле. Из грязной мглы, постепенно развеиваемой ветром, внизу постепенно проступали контуры строений. У девочки перехватило дыхание. Два соседних деревянных дома попросту исчезли, будучи буквально размётаны могучей силой. От них не осталось ничего, кроме раскиданных по всему двору расщеплённых дымящихся брёвен и кусков кирпичей. Соседние здания тоже тяжело пострадали, вздыбив взлохмаченные листы своих кровель и зияя провалами окон.       Михась подошёл следом и в молчании встал рядом с ней.       – Надо скорее вниз, может кому-то ещё можно помочь! – спохватилась Алиса, отходя от шока после представшей перед ней картины разрушений.       – Нельзя наружу, пока отбой не дадут! – приятель крепко схватил за руку рванувшуюся к выходу девочку. – На открытом месте накроет запросто! – Словно в подтверждение его слов дом снова тяжело вздрогнул от ахнувшей где-то поблизости серии новых взрывов.       – А здесь не накроет?! – Алиса всё-таки предприняла неудачную попытку освободиться. После всего, что произошло за последние минуты, перспектива попасть под случайную бомбу теперь не казалась ей слишком уж маловероятной.       – Отсюда, с чердака нас только прямое попадание сковырнёт, – терпеливо пояснил ей парнишка. – Пока здесь перебедуем, а как налёт закончится, нужно тебе сразу к вокзалу двигать.       – Да-а, вокзал… – Алиса обмякла, не предпринимая больше попыток вырваться.       Сейчас скрытый в глубине окутанного серой пеленой города вокзал, или же то, что от него осталось, представлялся ей столь же далёким, как Марс или Венера. Даже квартира, с оставленным в ней в спешке рюкзачком теперь как будто отодвинулась куда-то далеко-далеко за горизонт.       – Не дрейфь, прорвёмся! – впрочем, не очень уверенно попробовал ободрить подругу Михась, отпуская её руку, и прислушиваясь к звуку моторов, которые, то приближаясь, то отдаляясь, по-прежнему гудели над вибрировавшей мелкой дрожью крышей.       Девочка постепенно пыталась привести в порядок мысли, перемешавшиеся при виде хаоса воцарившегося вокруг неё. Внутри неё одной Алисе, маленькой и испуганной, хотелось сжаться в комок и забиться в какую-нибудь безопасную щель, как тот дальновидный житель соседнего двора несколько минут назад. В это же время вторая, рациональная Алиса лихорадочно пыталась выработать хоть какой-то осмысленный план действий.       «Ты здесь потому, что хотела снимать историю?» – наконец, сформулировала вопрос самой себе вторая Алиса. – «Так вот он твой шанс снять то, чего никто из хронопутешественников ещё никогда не снимал!» – мысленно жёстко поставила она задачу себе, отбросив колебания. При этом первая Алиса, пискнув, скрылась куда-то в самый дальний уголок её сознания, признав своё поражение.       Девочка решительно взялась за раму окна, намереваясь выбраться наружу.       – Ты куда, шальная!? – спохватился Михась, слишком рано поверивший в благоразумие подруги.       – Я должна! – Положив свободную руку на свой пояс, Алиса кинула умоляющий взгляд на приятеля.       – Снесёт же!... Не видишь разве, какая силища?! – отпустив её, он красноречиво показал на скособоченную раму.       Но девочка уже приняла решение, и, стараясь не порезаться о заострённые, словно пики осколки, отодвинула остатки рамы и выбралась на крышу. Михась, недовольно бурча что-то о бесшабашных девчонках, от которых одни неприятности, тем не менее, последовал за ней.       Взрывы по-прежнему выплёскивались чёрными столбами среди бурого моря крыш, но с каждой минутой их становилось всё меньше. Самолёты, исчерпав боезапас, уходили, и надсадный звук их моторов постепенно отдалялся от ребят, замерших в неподвижности на этом уцелевшем островке, где ещё совсем недавно они считали себя почти в полной безопасности.       От того, чтобы не закричать, Алису удерживало только чувство некоей отстранённости, знакомое каждому оператору, фиксирующему на свою камеру события, происходящие перед её объективом. Именно сейчас война, до сих пор в основном присутствовавшая где-то за горизонтом, как что-то далёкое и не вполне понятное, докатилась и ударила по Минску всей своей чудовищной мощью, вдребезги разбив надежды тысяч горожан на хотя бы видимость остатков мирной жизни.       – А вот теперь самое время линять отсюда, – встрепенулся Михась, когда чёрные точки самолётов, довольно урча моторами, полностью растворились в глубине неба.       – Да-да, конечно, – отрешенно ответила девочка, всё ещё не в силах сбросить оцепенение, с которым она всё это время наблюдала за панорамой израненного города.       – Давай! – приятель лёгким тычком подтолкнул её к окошку, видя, что Алиса всё ещё медлит. Девочка машинально повиновалась Михасю и немного неуклюже запрыгнула внутрь.       У двери, ведущей на лестницу, их ждал неприятный сюрприз. От удара взрывной волны та оказалась перекошена до такой степени, что категорически отказалась открываться. Несколько минут ребята пытались выбить не особенно крепкую с виду конструкцию, но тщётно.       – Может, поискать другой выход? – задала Алиса очевидный вопрос запыхавшемуся от усилий приятелю.       – Конечно! – в его тоне девочка уловила досаду, что такая простая мысль не пришла ему самому в голову. – С других подъездов сюда лестницы тоже ведут.       Но проверить другие пути отступления оказалось не самой простой задачей. Чердак после вторжения взрывной волны превратился в лабиринт из хаотично раскиданной повсюду рухляди, присыпанной бесчисленными осколками стёкол. Осторожно пробираясь, как по минному полю, Михась с Алисой проверили один за другим остальные выходы, но к громадному разочарованию ребят, состояние тех оказалось не многим лучше.       – Крепко влипли, – после очередной безуспешной попытки вырваться из западни, в которой они волей случая очутились, мрачно констатировал Михась, потирая ушибленную по ходу дела ногу.       Алиса тем временем озиралась вокруг в поисках подходящего инструмента. Но, как назло, кроме граблей со сломанной ручкой, да бесполезной в данном случае связки удочек, когда-то прислонённой к стене, а теперь свалившейся на большой выкрашенный охрой дорожный сундук с тронутыми ржавчиной ручками, свисавшими по его бокам, словно обвислые собачьи уши, ничего мало-мальски подходящего не наблюдалось.       «Как же в таком случае поступают спасатели?» – попробовала прикинуть возможные варианты Алиса. Но практически сразу она вынуждена была признаться себе, что её собственный опыт ограничивался парой-тройкой самых общих инструкций, детали которых к тому же ей припоминались весьма смутно.       С некоторой надеждой девочка заглянула внутрь сундука, возможно являвшегося раритетом даже по местным меркам. К её огорчению, там обнаружились всего лишь небрежно уложенные потрёпанные запылённые книги, в которых она при других обстоятельствах не преминула бы покопаться. «Шлиман»<*71> – машинально прочла Алиса название самой верхней из них в невзрачной светлой бумажной обложке. «Троя, Кассандра» – откуда-то из невообразимой дали всплыли знания по древнегреческой истории в голове у Алисы. «Я и так сама почти как Кассандра. По крайней мере, в том, что меня, как и её, никто не послушает», – позволила себе грустно улыбнуться такой невольной аналогии с древней предсказательницей девочка.       – Ты чего там, клад нашла? – недовольно оборвал её размышления подошедший Михась, и вдруг застыл с поражённым видом.       Алиса с недоумением смотрела на приятеля, не понимая, что на него нашло. Михась тем временем взлохматил пятернёй свою шевелюру и сбивчиво стал объяснять, указывая пальцем на ту самую книжку: «Мы только недавно проходили по истории, понимаешь? Там ещё такой громадный деревянный конь был». Но поскольку девочка по-прежнему пребывала в недоумении, он продолжил:       – Как греки проникли в Трою, помнишь?       – При помощи этого самого коня, – удивлённо подняла на него глаза Алиса, всё ещё не понимая, какое отношение к ним имеет знаменитая хитрость, позволившая грекам взять неприступный город.       – Вот! – поднял указательный палец кверху Михась. – А как вообще раньше ломали ворота, если без коня? – он хитро взглянул на неё.       – Тараном, наверное, – не очень уверенно произнесла Алиса, начиная догадываться, наконец, к чему он клонит.       – Совершенно верно! – похвалил её сообразительность Михась. – И мы сейчас тоже долбанём в неё, – он кивнул на дверь, которая по крепости, несомненно, проигрывала городским воротам.       – Но как? – Алиса недостаточно чётко представляла себе конструкцию древнего стенобитного орудия, и, главное, его конкретное воплощение в данной ситуации.       – Используем как таран вот его! – Михась торжествующе указал на сундук, который, будь он человеком, вряд ли обрадовался бы такой перспективе.       – А выдержит это антикварное чудо? – Алиса скептически оглядела переплетающиеся металлические полосы, покрывавшие бока их «кандидата в тараны».       – Стоит попробовать. Он крепкий! – Её приятель, казалось, был полностью увлечён собственной идеей.       В последующие минуты ребята лихорадочно облегчали сундук от его содержимого. Когда, наконец, его вес уменьшился до приемлемой величины, Алисе пришло в голову, что ещё хорошо бы расчистить несколько метров пространства перед дверью. Вскоре образовалась вполне достаточная для небольшого разбега дорожка, свободная от мусора и осколков стекла. Увлечённые работой, они не сразу обратили внимание на тот же зловещий гул, вновь зародившийся в небе.       – Неужели опять? – обратилась Алиса к приятелю, не поверив своим ушам. От мысли, что тот ужасный налёт может повториться, её бросило в жар.       – Давай, берись, хватит ворон ловить! – резко оборвав её, вместо ответа Михась рьяно схватился за ручки сундука.       Ребятам потребовалось весьма небольшое время, чтобы приноровиться, и после нескольких плотных ударов их импровизированного тарана неподатливая дверь, наконец, сдалась.       Насколько возможно быстро спустившись по заваленной щепой и стеклом лестнице, Алиса вслед за своим более проворным приятелем выбралась на улицу. Сильный ветер немного развеял пыль и гарь от взрывов, но всё равно тошнотворная смесь запахов ударила девочке в нос. Быстро оглядевшись вокруг, она запрокинула голову вверх, выискивая приближающуюся опасность по ставшему таким ненавистным, тягучему, как смола, звуку. Алиса даже не стала тратить время на подсчёт многочисленных маленьких и от того обманчиво безобидных крестиков самолётов.       На мгновение стёкла кабин передних бомбардировщиков сверкнули в ярких лучах солнца. Торопливо, будто оправдываясь, снова заахали откуда-то со стороны озера редкие зенитки, окутывая строй двухмоторных машин облачками сверкающих разрывов. Даже на первый взгляд самолётов было больше, много больше, чем в прошлый раз. Не успев ужаснуться этому факту, Алиса спохватилась как раз вовремя, чтобы отпрыгнуть от кареты скорой помощи, с громким сигналом внезапно вынырнувшей откуда-то снизу улицы и вмиг исчезнувшей в широко распахнутых больничных воротах, за которыми сновало множество людей в белых халатах.       Переведя дух, девочка поискала взглядом Михася, успевшего, как выяснилось, отбежать чуть дальше к реке, который сейчас призывно махал ей оттуда рукой. Кинув напоследок быстрый взгляд вверх, Алиса со всех ног бросилась догонять приятеля.       Спустя полминуты, едва перемахнув через мост, ребята остановились на самой кромке огородов, занимавших почти всю низину между рекой и улицей, напротив двух домов, далеко отбившихся от своих собратьев, невдалеке от которых виднелся установленный между одиноких лип большой, новёхонький металлический щит, ослепительно блестевший на солнце. Наискось его пересекала выведенная красной краской и потому видимая даже издалека лаконичная надпись: «Разгромить врага!».       – Давай под мост, – что-то прикинув, коротко скомандовал Михась.       – Думаешь, им нужны эти огороды? – беспрекословно подчинившись, высказала Алиса своё недоумение, уже после того, как мощные балки, от которых тянуло запахом затхлого дерева, нависли над ними.       – Была бы охота шальной осколок словить, – проворчал в ответ мальчишка. – Ты на лекции по МПВО<*72> не ходила, что ли? Там рассказывали, что в поле оставаться при бомбёжке это самое гиблое дело. А уж кто чего забыл на этих Татарских огородах, лучше после отбоя будем разбираться.       Алиса промолчала, вспоминая инструкции действий при метеоритной бомбардировке. В них при опасности космонавтам также не рекомендовалось оставаться на открытой поверхности планеты или астероида и предписывалось как можно быстрее прятаться в защитные бункеры, не рассчитывая на мощь противометеоритных башен, там, где таковые имелись, конечно.       Осмотревшись, девочка заметила, что они не одни нашли здесь убежище. Старик в вязаной шапочке в окружении стайки разновозрастных ребятишек, присев на корточки у самой воды и бормоча что-то себе под нос, отрешённо перебирал чётки, отложив в сторону клюку с замысловатым восточным орнаментом, спиралью обвивавшим её. Несколько женщин, прижимая к груди набитые продуктами кошёлки, испуганно жались друг к дружке, опасливо вглядываясь в небо. Алисе они напомнили потерпевших крушение посреди бескрайнего океана, наблюдающих со шлюпки за своим погибающим кораблём.       Здесь под старым, но ещё крепким деревянным сооружением чувство опасности ненадолго притупилось, но в этот момент земля под ногами мелко задрожала. «Началось!» – похолодела Алиса, чувствуя, как эта дрожь передаётся ей самой. Девочка, как бы не вполне доверяя надёжности её опоры, даже посмотрела вниз, на эту чёрную, мягкую от впитавшейся в неё влаги землю, в которой она успела запачкать свои светлые сандалии.       Из-под моста Алиса не могла наблюдать всю панораму разворачивающихся перед ней трагических событий, но и видимого участка хватало, чтобы оценить масштаб катастрофы, постигшей город. Там, за рекой, в центре то и дело медленно, как в замедленной съёмке, опадали подброшенные высоко вверх мощными взрывами обломки зданий. Волнами накатывающий гулкий грохот напоминал громовые раскаты. Косматые клубы дыма и пыли заволокли горизонт. К счастью, ветер относил их в противоположную от ребят сторону.       Вскоре цепь домов, видневшихся за линией сараев на набережной перед ними, попросту исчезла в бушующем пламени раздуваемого ветром пожара. Торжествующий рёв и треск огненной стихии слышался оттуда даже сквозь грохот непрекращающихся разрывов.       Самолёты, оглушительно ревя моторами, один за другим проносились низко над мостом, заставляя Алису непроизвольно пригибаться и закрывать уши руками, лишь заслышав приближающийся надоедливый звук их двигателей.       На их глазах испятнанный чёрными крестами бомбардировщик с неистовым рёвом медленно завалившись на крыло, вдруг рухнул, подняв огненный фонтан прямо в глубине одного из кварталов, совсем немного не дотянув до реки, и в тот же момент из-за него выскочил юркий краснозвёздный истребитель и, сделав крутую горку, мгновенно исчез в дымной мгле.       Один из ребятишек, запустив своей потрёпанной кепкой вверх, с радостным воплем выскочил из-под моста, но его дед, не прерывая бормотания, тотчас выразительно потянулся за клюкой, и пацанёнок мигом шмыгнул назад, а его головной убор ещё долго кувыркался в воздухе, подхваченный порывом ветра, пока не исчез в тёмных водах Свислочи.       Чуть поодаль, в стороне Комсомольского озера, ещё один курносый ястребок отчаянно дрался с целой группой из десятка двухмоторных машин. Он юлой вертелся между ними, уворачиваясь от разноцветных трасс, и яростно огрызаясь ответным огнём. Одна за другой две хищные вытянутые тени, распустив чёрные шлейфы и испуская даже не вой, а какой-то визг, закувыркались вниз, разбрасывая вокруг себя горящие обломки. Пока девочка провожала их взглядом, бесстрашный истребитель куда-то исчез, и в небе остались только несущие смерть тёмные силуэты немецких самолётов.       Алиса давно потеряла счёт времени. Ей казалось, что эта безумная какофония длится много часов. «Как же Светлана, Степан Иванович, Лёвка? Живы ли они все?» – толкнулась беспокойная мысль у неё в голове, когда взрывы ненадолго прекратились. Ведь, страшно подумать, сколько людей погибало сейчас. Мысль об этом невыносимо жгла её изнутри, но она бессильна была изменить что-либо. Девочка до боли в скулах сжала зубы, чтобы не разреветься.       Им повезло, что мост, по-видимому, не значился в числе приоритетных целей бомбардировщиков. Но всё-таки, за время бомбёжки на огороды упало несколько небольших бомб, да парочка более крупных фугасок подняла высокие фонтаны чёрной грязи у самой кромки берега, заставив девочку вспомнить недавние слова приятеля о шальном осколке.       Убедившись, что самолёты, наконец, улетели, и, выждав для верности ещё какое-то время, ребята осторожно выбрались наружу. Путь по набережной преграждала стена огня, и им пришлось огибать её по самому берегу, прячась за чудом уцелевшими сараями. Пылала не только цепочка домов на набережной, но и весь квартал, на противоположном конце которого сквозь клубы белёсого дыма, к ужасу Алисы, она заметила и свечой полыхавший во всю свою немаленькую высоту Дом Советов.       Целая вереница образов вмиг промелькнула у девочки перед глазами. Григорий Поликарпович со своими стендами, цепочка женщин с детьми, бегущих к бомбоубежищу, тётка с брезентовой сумкой и раскинутыми руками, растерянная девушка с рассыпанным ворохом бумаг…       – Неужели их нет, никого больше нет? – она и не заметила, как произнесла эту фразу вслух, глядя на приятеля глазами, полными слёз.       – Ну, что ты, бомбоубежище в подвале же надёжное, должно выдержать, – Михась попытался вселить в неё искорку надежды.       – Правда? – она с отчаянной мольбой посмотрела ему прямо в глаза.       – Да! – резко рубанул он ладонью воздух, и, не оставляя времени ей для сомнений, буквально силой увлек девочку за собой под арку, подальше от этого места.       Непостижимым образом их двор уцелел, хотя весь он оказался засыпан осколками битых стёкол, обрывками бумаги и ещё каким-то мусором, а сверху то и дело сыпались искры и непонятные серые хлопья. Но, по сравнению с тем, в какое пекло превратился соседний квартал, это следовало признать не самой существенной опасностью.       Обогнув низкий флигелёк в центре двора, Алиса замедлила шаги. Ей показалось, что из распахнутого настежь окна на его первом этаже тоже вырываются багровые языки пламени. Она поразилась тому обстоятельству, что белые занавески, полоскавшиеся снаружи, не загорались при соприкосновении с ними. И лишь подойдя ближе, девочка разглядела, что это не огонь, а уцелевшие, чуть подрагивающие нежными красными лепестками цветущие кактусы, стоящие в тяжёлой кадке на подоконнике. Пока они шли до своего подъезда, она пыталась, и всё никак не могла вспомнить их название, которое как будто осталось там, в прошлой жизни.       К радости ребят, их квартира почти не пострадала. Даже ходики на стене так же мирно качали маятником. Их стрелки-усики, к удивлению девочки, показывали всего лишь около полудня, а ей казалось, что с момента, когда они выбежали наружу, прошло не меньше восьми часов.       Пока Михась ненадолго ушёл в свою комнату, Алиса слегка отрешённо взглянула в зеркало. В нём отражалась немного чумазая, растрёпанная девчонка с широко распахнутыми глазами. «Видела бы меня сейчас мама», – подумала Алиса, пытаясь наскоро привести себя в порядок. Это оказалось непростой задачей, поскольку, из водопроводного крана на кухне, когда девочка открыла его, нехотя выкатилось всего несколько капель влаги. Оставив кран в покое, она направилась в комнату. Её бережно уложенный рюкзачок спокойно лежал около дивана, терпеливо ожидая свою хозяйку. Алиса ласково, как котёнка, погладила его по брезентовому боку, прошептав: «Дождался меня, умничка». Раскрыв клапан, она вытащила оттуда свою фляжку. Вернувшись на кухню, стараясь не проронить ни капли, Алиса наполнила её водой из чайника и подвесила к поясу, разумно решив, что запас питьевой воды в дороге никогда лишним не будет. Опустившись на табурет, девочка на минуту задумалась. Дорога до вокзала, ещё недавно казавшаяся пустяковой, теперь откровенно страшила её.       – Пора, – поторопил её появившийся в дверях Михась.       – Может, стоит выждать ещё немного? – Алиса всё ещё колебалась.       – Нет, ждать больше нельзя, – помотал головой мальчишка. – Тебе надо быстрее выбираться из города, раз такое творится…. Да и мне теперь, возможно, придётся, – добавил он, задумчиво теребя пуговицу на рубашке.       – Михась, давай поедем вместе! И Светлану возьмём с собой, – Алиса испытующе взглянула на приятеля.       – Нет, не могу. Мне ещё Иришку надо будет обязательно забрать из санатория, а это не ближний свет, – Михась отрицательно покачал головой. – А для Светланы в такой момент, – он красноречиво кивнул на окно, – из больницы уйти будет несознательно. Но я-то тебя обязательно провожу, – спохватился он, заметив искреннее огорчение в глазах девочки. – Вдвоём ведь не так страшно, – и Михась немного смущённо улыбнулся ей.       Зардевшись от того, что приятель угадал её мысли, Алиса поднялась с табурета, и, подхватив свой единственный багаж, направилась к выходу. У самой двери Михась обогнал девочку, и мягко, но настойчиво отобрал его со словами: «Давай я пособлю. А то ты вон какую тяжесть насобирала, прям как настоящая мешочница». Алиса с некоторым облегчением отдала своему спутнику заметно округлившийся после вчерашних покупок рюкзачок, гадая, кем это он её назвал<*73>.       Перед тем, как захлопнуть за собой дверь, девочка окинула прощальным взглядом такую уютную квартиру, – этот один из последних осколков того, довоенного мира, который сегодня, в эти тяжёлые часы навсегда ушёл в прошлое. Щелчок дверного замка, прозвучавший в мёртвой тишине, как выстрел стартового пистолета, обозначил начало её новой дороги в неизвестность.

***

*70 - Герника (Guernica), Герника-и-Луно (Guernica у Luno), город на севере Испании, в Стране басков. Во время гражданской войны и итало-германской интервенции 1936 – 39 г. 26 апреля 1937 подверглась многочасовой разрушительной бомбардировке германской авиацией. (Авт.) *71 - Генрих Шлиман (Schliemann) – знаменитый археолог-самоучка. Считается, что именно он нашёл древнегреческий город Трою/ <Авт.> *72 - МПВО – местная противовоздушная оборона. Среди прочего, выполняла функции информирования населения. (Авт.) *73 - Немудрено, что Алиса не знала значение этого слова, бывшего в употреблении в годы Гражданской войны, и обозначавшего мелких стихийных торговцев, перемещавшихся со своим товаром между городом и деревней. Как правило, советская пропаганда нещадно высмеивала, и всячески боролась с этим явлением, считая подобный «бизнес» спекуляцией, которая являлась уголовным преступлением. Современному читателю «мешочники» больше знакомы под «облагороженным» названием «челноки». (Авт.)
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.