Тройной Ключ

Я открыл глаза. Тело болело, пора было заняться собой. Двигаясь очень медленно, я встал и пошел в ванную. Перед входом остановился. Нет. После него не пойду. Хотя каждое движение причиняло боль, я медленно побрел в ванную на втором этаже. Долго стоял под душем, давая своему израненному телу возможность отмокнуть в горячей воде. Потом полечил себя «Авиценной». Я по-прежнему ощущал пустоту. Словно я воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух. Бесчувственность и апатия. Я надел халат и направился на кухню, сам не зная, зачем. Проходя мимо зеркала, я мельком увидел свое отражение. Остановился и всмотрелся. Благородная бледность, пустые глаза на пол лица, заострившиеся черты. Почти канонический вампир, только без клыков. Сразу видно, Темным должен нравиться. Я зашел на кухню, взгляд упал на пачку кофе. Нужно сварить кофе. Но не в кофе-машине. Кажется, где-то была турка. В третьем ящичке, на второй полке есть кофе в зернах. А прямо под ним мельница. Дорогая, антикварная игрушка, подаренная Артуру одним из его верных Темных жополизов. Я взял кофе, насыпал в мельницу. Красивая ручка, гладкий холодный материал — кость? Камень? Я принялся крутить ручку — однообразные движения нравились, запах размалываемых зерен тоже. Я сел на стул, продолжая молоть кофе. Итак, он уехал. Сбежал, очевидно. Правильно, как нашкодивший кот. Зачем извинения, сожаления, в конце концов, я не крошка-девственница — и так нормально. Так по-темному. Ну, он эгоист — для него его чувства на первом месте. Сейчас, вероятно, чувствует вину, и для него это важнее всего. Важнее моих чувств. А что я чувствую?.. Вдруг я осознал, что ручка, которую я крутил, перестала вращаться. Я опустил взгляд. Она оказалась у меня в руках. Сломал. Хорошая была вещь, вот досада. Зато успел намолоть кофе. Я включил конфорку, набрал воды и засыпал кофе. Теперь главное — не упустить момент. Когда варишь кофе, важно не дать ему закипеть, иначе все будет испорчено. Когда общаешься с Темным всея Москвы тоже нужно следить за тем, чтобы он не «закипел». Не перешел грань. А я упустил этот момент. Я напряженно всматривался в кофейную жижу. Кофе начал «дышать» — это такой момент, когда напиток, еще не покрывшийся пенкой, начинает ритмично подниматься и опускаться. Как дыхание. Вверх-вниз. Во время секса грудь тоже поднимается и, чем ближе завершение, тем сильнее — вверх-вниз, вверх-вниз… Начала появляться пенка, а я все смотрел, заворожённый этим движением. И, конечно, пропустил ТОТ САМЫЙ МОМЕНТ. Кофе сбежал, я выключил газ и быстро схватил турку за раскаленный бок. Жар нагретого метала обжег руку, я чертыхнулся и швырнул турку в сторону. Горячее содержимое разлетелось по всей кухне. Пару капель попали на лицо, обжигая. Раздался звук бьющегося стекла. Я попал в окно. Через разбитое стекло в кухню залетел поток холодного воздуха, разбавляя одуряющий запах кофе, который я так и не выпил. И тогда я закричал. Вся боль, которую я испытал, вся та боль, которую ОН мне причинил за все время; обида, гнев, разочарование, непонимание, бешенство — все было в этом крике. Я упал на колени и стал бить кулаком по полу — этому светлому плиточному совершенству. Это его место — его кухня. Я орал до хрипоты, до пота на висках и вздувшихся вен. Наконец, я затих. Умолк так же внезапно, как и начал кричать. Почувствовал холод от окна. Что это со мной? «Что ты разорался, как потерпевший, Городецкий?» Я задрожал. Так, спокойно. Не сходи с ума, ничего сверхъестественного не произошло. Подумаешь, трахнули без удовольствия. Я же не женщина, приму это по-мужски. Сейчас нужно глубоко вздохнуть и перестать прятаться. От себя, от всех. «Прав был Игнат» — безрадостно подумалось мне — нужно было поосторожнее быть с желаниями, ведь они могут исполниться. Особенно, когда дело касается Завулона. Хотелось эмоций — на, получи. Подавись ими. И — да, у нас очень разные понятия о допустимых эмоциях. Нужно прибраться… хотя… нет — черт с ним. Пусть этот ублюдочный, тошнотворный педант сам отскребает кофе со стен. На секунду на душе потеплело, когда представилась ошарашенная физиономия Всетемнейшего, увидевшего разгром на его кухне. На его идеальной кухне, в идеальной квартире. Да, это ребячество с моей стороны, мелкая месть. Пусть. Я согласен и на такую. Нужно собираться. Оставаться в этом мавзолее не хотелось. Уже вечер, время работы Ночного Дозора. Я оделся, взял сумку и ушел.