Тройной Ключ

Антон проснулся от того, что на него кто-то смотрит. Пронзительно и пристально. Открыв глаза, он встретился взглядом с Артуром. — Доброе утро, — неуверенно произнес Антон. Словно это не был Артур. И не прожили они десять лет, сотни раз просыпаясь вместе. — Доброе, — также неуверенно ответил тот. «Ну, хотя бы не кидается, уже хорошо» — подумал Антон. Артур продолжал напряженно смотреть на него. — Антон, я… Не слишком хорошо помню вчерашнюю ночь… так что, если я причинил тебе, — запинаясь, медленно начал он. — Нет, — прервал эти мучительные заикания Городецкий. — Все нормально. Ты… ничего плохого не сделал. Он не знал, хорошо, или плохо то, что Артур был настолько пьян и ничего не помнил. С другой стороны, тот изнасиловал его, будучи трезвым, а проявил поразительную мягкость и чуткость почти в бессознательном состоянии. Парадокс — алкоголь наоборот высвобождает инстинкты и скрытые, подсознательные чувства, и Завулон в состоянии, лишенном контроля, должен был наброситься на него, как зверь, переполненный Тьмой внутри себя. Но все произошло иначе. Может, Хена ошибся? Или заклятие действует только на трезвое сознание? Спрашивать у Старшего Антон не решится, и так пришлось излишне разоткровенничаться с ним. Городецкий заметил, что Завулон немного расслабился после его ответа. Антон сел на край кровати. — Я пойду в душ, — сказал он, глядя на Артура. — Хорошо, я сейчас оденусь и вернусь к себе в номер. Потом, если ты не против, мне нужно поговорить с тобой, — сдержанно произнес Завулон. — Хорошо, — ответил Антон и отвернулся. Идя в душ, он заметил, что берет Хены исчез. Он посмотрел по сторонам — ничего. «Странно, может Завулон его куда-то дел, он не слишком любит Старшего. Только когда успел?» — подумал Антон. Завулон встал. У него было состояние, словно легион Светлых дозорных топтался по нему всю прошлую ночь. Душераздирающие смешанные чувства стали не такими острыми, немного потускнели, но никуда не делись. Он боялся смотреть на Антона, опасаясь потерять контроль. Что произошло ночью было для него загадкой. В памяти остались только эмоции — дикая злость, отчаянье, боль, тоска, потом вроде стало легче, жгучее желание, наслаждение и покой. Он проснулся в постели с Антоном и поначалу испугался — тот лежал так тихо, словно и не дышал. Он не помнил, как пришел к нему в номер, как они — судя по утренним ощущениям — занимались сексом, и активная роль явно досталась Антону… Как бы пьян он ни был, Завулон никогда не забывал о таких вещах. Что же с ним творится? Ну, по крайней мере, Антон не язвит, не выглядит злым, обиженным, неудовлетворенным, или испуганным. Лишь неуверенным, словно они переспали в первый раз. Это — лучше, чем ничего. Артур вернулся в свой номер.

***

Спустя час Антон услышал негромкий стук в дверь. «Надо же, как крадется, не то, что ночью» — улыбнулся он и пошел открывать. Артур стоял за дверью, чистый, в отглаженном костюме, застегнутый на все пуговицы, собранный и бесстрастный — словно это не он провел с Антоном бурную ночь. — Заходи, — спокойно пригласил он и пошел в гостиную. — Я собирался завтракать. Хочешь — присоединяйся. Артур глянул на накрытый стол. — Спасибо. Они сели за стол и молча принялись за еду. При этом украдкой наблюдали друг за другом. Наконец, Артур прервал молчание. — Что у тебя за командировка? — Инквизиция обнаружила Збручский идол где-то в Чехии. Меня вызвали сопровождать его до схрона. — Вот как? Что-то я ничего об этом не слышал, — недоверчиво протянул он. — Значит, еще услышишь. Думаю, тебе в свое время сообщат. Артур недовольно поджал губы. Молчание. — Я виделся с твоей дочерью. Антон вскинулся. — Когда? Каким образом? Ее же стерегут бдительнее, чем офис Бюро! — Не мельтешись, Городецкий. С ней все в порядке. Мог бы, между прочем, поинтересоваться в порядке ли я — эта крошка едва не размазала меня по Сумраку, кстати. Колоссальная Сила, — с невольным восхищением отметил Завулон. — Ну, раз я с тобой говорю, и ты в состоянии язвить — значит жить будешь. Ее я еще не видел, — уже спокойнее сказал Антон. — Мы с ней сошлись на любви к литературе, в частности — Оскару Уайльду. Малышка без ума от него. Я поделился с ней некоторыми воспоминаниями о нем, — иронично проговорил Всетемнейший. — Ты рассказывал моей пятнадцатилетней дочери о своих шашнях с этим, этим…распутным… гомосеком?! Брови Завулона насмешливо взлетели. — Гомосек? И это ты называешь его так? — хохотнул он. — И что это за слово такое… неприятное? Поразительная нетерпимость, любовь моя. Оскар был гениальным писателем и очень душевным человеком, к твоему сведению, — продолжил веселиться Завулон. — Мне все равно. Хоть богом Солнца. Незачем моей дочери подробности твоей… личной жизни. Ты вообще, о чем думал, рассказывая ей такие вещи?! — продолжил изливать свое отцовское негодование Антон. — Ладно, уймись уже. Ей же не пять лет. Между прочим — для общего развития тебе — раньше девушки в ее возрасте уже замуж выходили, так что окажись мы веке этак в XIV–XV — ты уже вполне бы мог стать дедом, — подливал масло Артур. Глаза Антона потемнели. — Да шучу я, шучу, чего ты разбушевался так? Мне нужно было завоевать внимание твоей светлой атомной бомбы, прежде чем ей пришло бы в голову облить меня своей радиоактивной силой. А это проще всего сделать, сообщив какую-нибудь тайную информацию о себе, желательно с крамольной подоплекой. Но зато я узнал то, что для тебя будет сюрпризом: у твоей бывшей женушки совсем поехала крыша от досады по поводу нашего с тобой семейного счастья, и всю истерию и вал негатива она выплеснула на вашу дочь. Мне даже стало жаль девочку, несмотря на то, что она считает меня вероломным разлучником и источником всего зла этого несправедливого мира. Она обижена и разгневана, так что я почти не удивлен тем, что она закляла тебя. — Она так меня ненавидит? — тихо произнес Антон. Завулон про себя отметил, что на его ненавязчивое предположение Антон ответил молчаливым согласием. — Она не может ненавидеть тебя — по крайней мере в том смысле, который ты вкладываешь в это понятие. Антон грустно улыбнулся. — Мне однозначно полегчало? — с горечью произнес он. Завулон внимательно и сочувственно посмотрел на него. — Думаю, она всё же любит тебя, просто, как типичный подросток пока живет чужим мнением — матери, ближайшего окружения, ибо в силу возраста и отсутствия опыта для анализа — не в силах сформировать свое. Вся ее мудрость — заемная, вырванная из контекстов книжных текстов. Она прикрывается этим лоскутным одеялом от окружающих, и в первую очередь от матери и от нас. Но все поправимо, Антоша. Скажи, что она сделала с тобой… с нами и мы обязательно найдем выход, — мягко закончил он, выжидающе глядя на него. Городецкому очень хотелось рассказать все Артуру, но в памяти еще свежи были воспоминания о его бешеной злобе. И если в отношении Завулона к нему он был более-менее уверен, то вот в расположении к его Абсолютной дочери он сомневался. Тем более, тот под воздействием. — Я разберусь с этим, Артур. Доверься мне? — наконец произнес он. Глаза темного загорелись. — Довериться? Ты просишь меня о доверии, в то время как сам швыряешь мне в лицо мою просьбу?! — зловеще проговорил он. — Значит ты расстилался тут мягким ковром только для того, чтобы вытянуть из меня нужную тебе информацию?! — в свою очередь вспылил Антон. Они оба вскочили на ноги, гневно испепеляя друг друга взглядами. Внезапно открылся портал, и из него вышел Хена в своем привычном сером балахоне. Он бесстрастно глянул на замершие фигуры, которые разделял стол. — Доброе утро господа. Не возражаете, если я присоединяюсь к вашей… хм… трапезе? — проскрипел он. Первым отреагировал Антон. — Здравствуйте, Старший. Конечно, присаживайтесь. Завулон еще не успел перевернуть стол, так что вам, вероятно, еще удастся поесть, — мрачно сказал он. Хена взял стул и устроился между Городецким и Завулоном. Те продолжали стоять. — Садитесь, уважаемые. В ногах правды нет, — меланхолично изрек он. — И в некоторых головах тоже, — пробубнил Завулон, но послушался. Городецкий тоже присел. — Всетемнейший, Городецкий рассказал вам о находке Инквизиции? — спросил оборотень, аккуратно разрезая на кусочки лежащий перед ним кусок мяса. Тот с непроницаемым лицом кивнул. — Что ж, тогда официально уведомляю вас, что ввиду особенностей артефакта Инквизиция настоятельно просит вас сопровождать транспортировку Збручского идола, — монотонно сказал Хена. — Особенностей? — наконец заинтересовался Завулон. — Инквизиция не сможет его коснуться, наша Сила бесконтрастна, как вам известно. Если артефакта коснется только Светлый, или только Темный, то предсказать, как поведет себя идол — невозможно. Лучше сохранять равновесие, поэтому участвовать в транспортировке будете вы и Высший Светлый Городецкий. — Ну разумеется, кто же еще, — ехидно бросил Завулон. Хена удивленно на него посмотрел. Его взгляд потяжелел. Завулон скривился, но произнес: — Я готов к сотрудничеству, Инквизитор. — Вот и чудесно, — ответил тот, вытирая рот салфеткой. — Есть еще кое-что, Старший. Как я понимаю, Городецкий поведал вам о тех… странностях, которые с ним произошли после его общения с дочерью. Я хочу знать, что вы собираетесь делать? — жестко сказал Завулон. Хена пронзительно глянул на Антона, тот едва заметно дернул плечом. — Инквизиция приняла к рассмотрению заявление Высшего Светлого. Будет проведено расследование, — бесстрастно ответил он. — Неужели? И сколько же придется ждать — пока нас не сожрет Сумрак, или один из нас не погибнет? — ядовито спросил Артур. — Вы сгущаете краски, Завулон. Думаю, до такого не дойдет. Инквизиция проведет расследование, — с нажимом повторил Инквизитор, и отбросил салфетку, резко вставая. — К нам присоединится Великая Светлая Ольга. Она прибыла сегодня. Антон удивленно поднял бровь, а Завулон скривился, словно завтрак оказался несъедобен. — Что, Городецкий, Пресветлый группу поддержки прислал? — съязвил он. Антон потрясенно смотрел на Инквизитора. Вдруг у Завулона зазвонил телефон. — Слушаю, — бросил он в трубку. Затем помолчав, нахмурился. — Хорошо, я спущусь в холл отеля. Он хмуро посмотрел на Городецкого и Хену. — Мне придется оставить вас. Возникли кое-какие дела. Весь его вид кричал о нежелании уходить и оставлять этих двоих наедине. Он кожей чувствовал, что они что-то замышляют, и отсутствие информации его неимоверно раздражало. Нет информации — нет контроля. Он кивнул Инквизитору, бросил взгляд на Антона и вышел. Городецкий подождал, пока тот выйдет и спросил: — Ольга все-таки приехала? — Да. И ты понимаешь, что это значит. Круг сужается. — Я не буду никого обвинять, пока не доказана вина. Гесер — мой Наставник, пусть и бывший. Но в глубине души он знал, что Гесер — прежде всего глава Ночного Дозора, и не меньший интриган, чем Завулон. И если он будет думать, что действует в интересах Света, то пойдет на все. Антон вспомнил историю с рождением дочери, и те слова, которые сказал ему Наставник в баре парапланеристов. — Это твое право, Антон, — спокойно ответил Хена. — Каким образом мы исправим то, что сделала Надя? — Збручский идол. Вы с Завулоном через него обменяетесь энергиями, артефакт заберет изначальную Тьму у Завулона, и Темную силу, впитанную тобой на холме, а также снимет воздействие Надежды, оставив нетронутой твою Светлую сущность. — Откуда вы знаете, что так и будет? Он же просто позволяет использовать заклинания другой стороны и дает вход в Сумрак на самые высокие слои. — Он делает не только это. Главным образом он — хранитель баланса. Как раз при его создании именно перечисленное тобой стало неким… побочным эффектом. — Инквизиция имеет больше информации, чем все мы вместе взятые, — улыбнулся Антон. Глаза Хены лукаво блеснули. — Дело не в Инквизиции. Я участвовал в создании этого идола лично. Лицо Городецкого вытянулось. — Вы… Вы… Но ему же около… — Да, ему много лет, Светлый, как и мне, — хитрое выражение лица Хены в данный момент больше всего напоминало кошачью мордочку. — Инквизиции специально для него пришлось создать новый схрон на Петржине, учитывая особенность предмета. Подебрады недалеко от Праги, всего в полусотне километров, так что много времени это не займет. Кстати, для ритуала тебе понадобится еще одна вещь — сфера Иштар. — Сфера Иштар? Для чего она, и где я ее возьму? — недоуменно спросил Антон. — Сфера Иштар действует по принципу Тайцзи — более известную как «инь-янь», только с сексуальной энергией. Поскольку воздействие на Завулона происходило, в частности, и посредством сексуальных контактов, то эта вещь необходима для вашего дальнейшего… общения с ним, — спокойно сказал Хена. — Где я ее возьму? — слегка покраснел Антон под пристальным взглядом Инквизитора. — Она уже у меня. К тому же, наполненная вашей энергией. Антон непонимающе смотрел на него. Затем вспомнил «берет», который странным образом исчез и внезапное появление Инквизитора в самый разгар его спора с Артуром. Глаза Антона полезли на лоб, он сначала покраснел, затем побледнел. — Хена... Вы... — придушенным голосом начал Антон. Тот встал и налил воды в стакан. — Выпей, Антон, и не волнуйся так. Ничего страшного не произошло. После того, как вы… наполнили сферу я пришел и забрал ее. Антон взял стакан и глотнул воды. То, что Инквизиторы все вуайеристы было известным фактом, об их любви к слежке за квартирами и офисами Антон был знаком не понаслышке. Но чтобы так… — Но, как вы могли знать, что я… что мы… Хена снисходительно посмотрел на Антона. — Как ты понял, вы не случайно оказались в этом отеле вместе. Кроме того, я знал, что Завулона будет тянуть к тебе, и ты все равно его пустишь. —  Но вы же сказали, чтобы я этого не делал, — сказал вконец сбитый с толку Антон. — Но разве ты последовал моему совету? — насмешливо спросил Хена. — Сфера Иштар не только собирала вашу энергию, она еще и контролировала выброс эмоций, не позволяя вам причинить вред друг другу. — Вот оно что, — протянул Антон, начиная понимать, откуда взялась чуткость Артура и его собственное всепрощение. Хена следил за тем, как быстро меняются эмоции на лице Городецкого. — Нет, — сказал он — Если бы ваших собственных чувств не было, сфера не смогла бы их смоделировать. Она лишь поддерживала баланс. Антон молчал. — Городецкий, либо вы используете сферу, либо вам придется заниматься сексом на Збручском идоле, — откровенно сказал Инквизитор. — Другого варианта нет. Антон снова покраснел. Это начало выводить из себя. Если бы не был Иным, уже наверняка схлопотал бы гипертонический криз от скачков давления крови. Что он как девица, прямо! К тому же Хена уже почти член семьи — с таким обилием информации о его личной жизни! — Хорошо. Сфера в данном случае — самый лучший вариант, — медленно проговорил Антон. — Но как мы поймаем виновного?.. В коридоре послышались шаги. — Обсудим это позже, — быстро сказал Инквизитор.